(жестоко, но так уж получилось.
Склонных к сентиментальности, прошу не читать)
Шла по улице школьница, то ли в школу шла, то ли из школы возвращалась, теперь это никакого значения не имеет. Шла школьница по улице, и вдруг, проснулась. Смотрит, а вокруг все спят. Идут – спят, бегут – спят. Кушают, спорят, работают и при этом – спят. Влюбляются, рожают, стареют, и даже умирать умудряются. И все крепко спят. Школьница захотела кого-нибудь разбудить, чтобы поболтать, но поняла, что это бесполезно, потому что никто не стоял на месте, все Спящие куда-то спешили. Школьница еще некоторое время побродила по улицам и пошла домой.
Дома, мама Школьницы носилась между телевизором, телефоном и кухней. И при этом спала, как и все остальные жители Города.
- Что случилось, ты заболела? – испугалась мама
- У всех Спящих, первая мысль почему-то всегда негативная, – подумала Школьница, - если график порядка нарушается, то им кажется, что кто-то заболел, сгорел, обманул, предал. Или, в лучшем случае, попал под машину.
- Мама, я проснулась! - сказала Школьница вслух.
Мама посмотрела на нее, как на инородное создание, и Школьница ясно услышала первую мамину мысль: «Это не моя дочь. Моя дочь находится в школе. Эта аферистка из какой-нибудь семьи гипнотизеров, пришла нас обокрасть». Но эту мысль мама тут углубила другой мыслью: «Банда гипнотизеров убили мою девочку, загримировали свою под мою. Послали ее, чтобы она меня убила. А они потом спокойно вынесут все из квартиры».
- Ну и мысли! – подумала Школьница, а вслух сказала, - Васька из 5-а пошутил, что будто в школе бомбу заложили, вот нас всех и отпустили. А в школе такое творится! Наверное, сейчас по телевизору будут показывать.
Не успела Школьница договорить, как телесериал прервали для экстренного выпуска новостей. На экране появились останки здания школы. Пожарные тушили, Омоновцы бегали, люди любопытствовали, диктор комментировал.
- В 9.30 утра в Службу безопасности поступил звонок от ученика 5-го класса Василия Дренявого, о том, что в подвале 38-ой школы им найдена бомба. К сожалению, Служба безопасности отнеслась к сообщению школьника скептически. К счастью, его подружка Анастасия Анисимова поверила Василию Дренявому. Дети самостоятельно организовали эвакуацию школьников в виде массового побега с уроков. Взрыв прозвучал ровно в 10.00. В связи с тем, что все учителя, во главе с директором школы бросились догонять учеников, от взрыва никто не пострадал.
Мама Школьницы бросилась к аптечке. Дрожащими губами стала отсчитывать спасительное количество капель валерианы.
Школьница развалилась в кресле перед телевизором и просто балдела от такого поворота событий.
Мама, приняв допинг, бросилась обнимать дочь,
- Настенька, солнышко мое, чадо мое единственное, какое счастье, - причитала мама, обильно поливая Настю слезами.
Настя перестала балдеть и начала огорчаться. Не просто огорчаться, а даже злиться на маму.
- Сонная тетеря, - в сердцах ругалась Школьница на маму, а вслух сказала,
- Да проснись, ты. Посмотри внимательно. Этого всего, что ты видишь вокруг нас, этого всего – нет. Это сон, мы снимся друг другу. Все вокруг нас простой сон.
- Бесполезно будить, - вмешался дубовый стол, - разве не видишь, как крепко она спит.
- Привет, - улыбнулась Школьница дубовому столу, - можно с тобой поболтать?
- Валяй, - ответил дубовый стол.
- В этом Городе есть кто-нибудь Неспящий? – спросила Школьница.
- Я – ответил дубовый стол.
- А еще кто-нибудь? – опять спросила Школьница.
- Я, - снова ответил дубовый стол.
- Да что вы все, я да я, а кто-нибудь из людей?
- Не перебивай его, девочка, - вмешалась мебельная стенка, - имей терпение дослушать до конца.
- Я бы не советовал тебе будить людей, - медленно, уверенный в каждом сказанном слове продолжил дубовый стол, - они не готовы к пробуждению. Преждевременное просыпание окажется кошмаром, который никто из них не сможет пережить. Хочешь с кем-нибудь поболтать иди за Город на свалку.
Школьница поблагодарила дубовый стол, извинилась за свою нетерпеливость, и отправилась за Город. Она легко нашла свалку, но люди среди мусора не были Неспящими, они только начинали понимать, что спят.
Школьница устроилась под деревом и прислушалась к мыслям, которые витали над свалкой.
- По крайней мере, эти люди своими думками никого под поезд не бросают, и чуть что не так случается, в супружеской неверности не обвиняют, - веселилась Школьница.
Она посмотрела вверх, облака гуляли по небу, излучая нежную радость.
- Безмятежность неба равна беспокойству земли – вслух сказала Школьница, и перевела взгляд на дерево, под которым сидела. Листья шелестели друг другу о неизбежных переменах, «Придет пора, они оторвутся от веток, познают состояние полета, придет пора, придет…»
Школьница посмотрела на свалку. Два состояния времени открыли перед ней книгу Жизни. Время линейное, в котором все жители свалки были кем-то обмануты, кем-то брошены, и всеми забыты. Линейное время блестящей монеткой показывала одну сторону, и перекручивалось на другую. А на другой стороне, каждый житель свалки когда-то кого-то обманул, когда-то кого-то предал, и когда-то кого-то не принял во внимание.
Пространство, поиграв со Школьницей монеткой линейного времени, раскрыло образ времени относительного. Но Школьница успела догадаться, что реальность во времени относительном та же самая крутящаяся монетка, но со скоростью гораздо большей. Скорость настолько огромная, что орел и решка сливаются, палач и жертва становятся одним целым. Во времени относительном страдания, болезни и ненависть теряют свой смысл и перестают быть.
- Скорость мысли равна скорости вращения монетки, - вычислила Школьница.
- Привет, - перед Настей стоял Вася Дренявый.
- Вась, так сгорела наша школа, или как?
Вася почесал затылок, правым мизинцем поковырялся в ноздрях, тыльной стороной указательного пальца поправил нос, сделал глубокий вздох, и на выдохе ответил,
- Не знаю, может, сгорела, а может просто, уроки прогуливаем. По правде сказать, в подвале мы с пацанами просто курили. Бац, я проснулся. Тормошу их, кричу «Проснитесь», бесполезно. И, тогда, до меня доходит, что Спящим можно показывать любые сны. Я взял, и позвонил в ФСБ. Прости, Настя, мне стыдно, я тебя обманул. Не было никакой бомбы. Ты такая доверчивая.
Школьница посмотрела мимо Васи и подумала,
- А вот и не обманул! Ты мне нравишься, и какая мне разница, чем ты занимаешься; куришь в подвале или школу взрываешь. А вслух сказала, - Ты болван.
Дети рассмеялись, взялись за руки, и направились в Город Спящих.
- Странно, почему все спят, а мы проснулись? – спросил Вася, и тут же понял, что спрашивает не Настю, а самого себя. Настя в тот же самый момент задавала тот же самый вопрос сама себе.
- А может быть, наоборот, мы спим, а они нам сняться? – спросила Настя.
- Тогда, я предполагаю, вот как – растягивая слова, размышлял Вася, - они спят, и сняться нам, а мы спим, и снимся кому-то еще.
- И так далее, до бесконечности, - рассмеялась Настя.
Вот так философствуя, дети вошли в Город Спящих.
Дома мама ругала папу, за то, что он комкает покрывало на диване. Потом папа ругал маму за плохо поглаженную рубашку. Потом мама ругала папу… и так далее, и так далее. Школьница отметила про себя, что ее не ругают. Ее даже не замечают.
- Наверное, они не замечают меня, потому что я не участвую в их сне, подумала Школьница, - А если сменить декорации сна, они перестанут ругать друг друга?
И Настя, не долго думая, переместила родителей в пещеру древнего мира. Мама сидела у костра, и скоблила шкуру. Папа вошел в пещеру, и, ругаясь, запел песню Высоцкого голосом Вини Пуха,
« А ну, отдай мой каменный топор.
И шкур моих набедренных не тронь.
Молчи, не вижу я тебя в упор.
Сиди вон, и поддерживай огонь».
Мама встала, развела руки в стороны, воинственно держа топор наготове (непонятно к чему наготове), и ответила папе торжественным пением из репертуара самого Георга Отса голосом самого Николая Баскова,
«О, дайте, дайте мне свободу.
Я свой позор сумею искупить»!
- Бесполезно менять им декорации они сняться друг другу для того, чтобы ругаться, - констатировала факт Школьница, - Почему я с Васей не ругаюсь?
Школьница попыталась придумать причину, из-за которой она могла поругаться с Васей. Но все придуманные причины оказывались несущественными, глупыми, необоснованными.
- Просто, я не хочу с ним ссориться, - сделала вывод Школьница. А папа в это время вышел из ванной комнаты, подмигнул ей, и пропел строку из песни Высоцкого теперь уже собственным голосом,
«А на нейтральной полосе цветы необычайной красоты».
На одну миллионную долю секунды папа был Проснувшимся. Настя это видела. Но как же недолго бодрствовал папа. В кармане папиного халата весело запел телефон.
Настя отчетливо вспомнила свое будущее.
Папа сейчас поговорит по телефону, потом выйдет ненадолго по делу.
Настя больше никогда не увидит папу.
Будут мамины слезы, истерики, следователи, похороны папы в закрытом гробу.
Потом будет множество сочувствующих, слюни маминых «сослуживцев»,
детское непонимание происходящего, и недетская боль,
которая будет рвать тело Насти на части.
Стенания и нравоучения мамы.
Заботливой мамы, умной, гостеприимной, отзывчивой на чужую боль.
Несчастная вдова, которой не повезло с мужем.
Не повезло с дочерью.
А Настя будет взрослеть, умнеть.
Появится страшная догадка: мама подставила папу.
Папа не виноват.
Он жертва интриги близкого человека.
Мама подставляет ее – Настю.
Мама ведет свою игру, а Настя бессильна и бесправна в этой игре.
Как же мы беззащитны перед близкими нам людьми. Между нами стоит любовь. Нас предают, но мы не можем ответить.
Мы страдаем, сгибаемся под тяжестью хладнокровия близкого, любимого человека. Мы не может ответить.
Отступаем, уступаем. Но тщетно. Холодный взгляд, холодный расчет противостоят душевной боли, отчаянного непонимания.
И никто не может помочь. Ты даже не можешь кричать о помощи, и потому кричит твоя душа.
И вместо слов ненависти, ты говоришь слова любви.
Тебя топят, а ты на секунду появляешься над водой, недоуменно смотришь на своего палача, тебе больно, стыдно, обидно.
Ты пытаешься объяснить, что мы родные, и отдаешь все, что у тебя есть в доказательство.
Ты превращаешь свою жизнь в доказательство своей преданности.
Временами все налаживается.
Ты счастлив.
Но предательство повторяется в более изощренной форме.
Ты начинаешь проклинать судьбу, окружение, власть. Кого угодно, только не своего палача в обличии близкого родственника.
Разве можно осудить ту, которая дала тебе жизнь?
Ты отказываешься понимать реальность. Ты лжешь себе.
И однажды тебе откажут в секунде над водой.
Тебе останется только захлебнуться. Или принять все как есть.
Измениться.
Дать оборотку.
Настя выберет свой путь.
Настя шагнет в оконный проем, и познает мгновение полета. Разобьется тело Насти об мостовую, растекутся мозги, разломаются кости. Настя Проснется.
И увидит, что все родные ее, всего лишь исполнители ролей которые она сама им раздала. Страданий и бед своих она сама же режиссер. И поблагодарит Настя всех обидчиков за прекрасно сыгранные роли, за то, что раскачали ее сонное сознание, и помогли
В кармане папиного халата весело запел телефон. Настя отчетливо вспомнила свое будущее. Папа сейчас поговорит по телефону, потом выйдет ненадолго по делу.
- Неужели, предстоит снова пройти через все испытания? – подумала Школьница.
Папа пошел в комнату переодеться. Настя робко подошла к двери комнаты.
- Папа я очень тебя люблю,… и маму.
Папа продолжал напевать одну и ту же строчку из песни Высоцкого: «А на нейтральной полосе цветы необычайной красоты». Вот папа уже оделся, сейчас он пройдет мимо Насти к выходу.
- Это мой сценарий. Так уже было. Все из-за меня. Если меня не будет, у мамы с папой все будет по-другому. У них все будет хорошо, - подумала Настя, юркнула к подоконнику, и через мгновение исчезла в пространстве и времени.
***********************************************************
- Еще раз медленно, для протокола повторите, что вы увидели, войдя в комнату? – с сочувствием спросил следователь у женщины.
- Когда я вошла в комнату, мой муж прикасался своим половым членом к лицу моей дочери, увидев меня, он поднес ее к окну, и выбросил.
Посередине комнаты в луже крови лежал мужчина. Женщина водила оперативников по квартире, что-то рассказывая, и показывая. И каждый, кто оказывался рядом с лежащим в крови мужчиной, считал своим долгом пнуть это мерзкое создание.
Мужчина отказывался понимать происходящее. Его единственным желанием было умереть. Но этого он себе не мог позволить, потому был связан и беспомощен. И, хотя все говорили, что, такие как он должны дохнуть как собаки, никто не мог позволить ему умереть. Уникальный объект человеческого осуждения, эталон мерзости сделал первый шаг к Пробуждению. Он закрыл глаза, и мысленно обратился к своей жене:
«Какая же ты тварь, моя дорогая, спи спокойно. Долго спи. Как можно дольше. Ибо пробуждение кошмарно».
Шла по улице школьница, то ли в школу шла, то ли из школы возвращалась, теперь это никакого значения не имеет. Шла школьница по улице, и вдруг, Проснулась.
ДОБРОЕ УТРО.
ПРОДОЛЖЕНИЕ:
http://www.proza.ru/2010/02/17/1513