Киносценарий романа Роза Ветров

            
 Посвящается  лётчикам, безвременно ушедшим из этого мира по разным причинам и ныне здравствующим, а также тем, кто ещё только мечтает о небе.
   Также посвещается ТЕТЕРИНУ Виктору Васильевичу - человеку и лётчику с БОЛЬШОЙ БУКВЫ.
Героическая профессия лётчика и настоящая мужская работа вдруг и в одночасье по воле псевдо политиков стала не престижной, неромантичной, да и просто - никому ненужной.  Профессионалы своего дела остались за бортом реформ.
   Многие так и недолетав выслугу лет были вынуждены уйти из авиации, даже не заработав минимальной пенсии. В  первый список вредных профессий лётный состав Гражданской Авиации парламентарии так и не внесли. Расстрел Белого дома надолго отодвинул решение этой задачи.
   Тысячи лётчиков остались без любимого дела - ЛЕТАТЬ! Здоровые и крепкие парни ушли, кто куда.  А ведь многие стремились к этой профессии, мечтали и бредили о ней с детства.
   Власть денег стала пожирать и разлагать людские души, особенно тех, кто стоял у истоков реформ. Всё стало продаваться и покупаться. Понятия - честь, мораль и достоинство не стало.
   Отдельное посвящение - Красноярскому Авиапредприятию в Емельяново,  командиру ИЛ-76 Лактионову Г.,  второму пилоту Моисеенко А.,  штурману Шавела А., с которыми довелось работать автору романа (киноромана) в одном экипаже при их жизни…

               
Происходящие события, имена, названия населённых пунктов, номера воздушных судов   это   искренний  вымысел автора.



НАТ. КРАЙНИЙ СЕВЕР ЯКУТИЯ ГОРОД АЛАН ЗИМА ВОСХОД

Февральская погода - начало метелей, пурги, обильного снегопада,  снежных заносов. Природа  готовится к затяжной Северной весне.
Появляется яркое солнце.  Дневные температуры
заметно повышаются. Тайга  избавляется от черноты. Деревья  отогреваются, меняя чёрный цвет на жёлто-зелёный.

НАТ. МЕСТНЫЙ АЭРОПОРТ АЛАН УТРО

Доносится  гул моторов самолётов и вертолётов. Раннее утро, немного затянутое  облаками  небо. Тихо.
На стоянке номер один готовится к вылету тяжёлый транспортный самолёт ИЛ-76. Авиатехники тащут огромные тепловые рукава от спецмашины к двигателям для их разогрева. Через щели и дыры из рукавов со свистом вырывается горячий воздух, образуя над двигателями самолёта и из самих рукавов высокие паровые свищи.

ИНТ.КОМАНДНО-ДИСПЕТЧЕРСКИЙ ПУНКТ АЭРОПОРТА УТРО

Зал  управления воздушным движением КДП - командно-диспетчерского пункта аэропорта.
За пультом УВД (здесь - управление воздушным движением)  сидит    диспетчер. Он ведёт радиообмен  с экипажем самолёта. Рядом другой пункт УВД, за пультом другой диспетчер ведёт радиообмен с иностранным самолётом на английском языке - …maintain flight level… 
Идёт обычная работа службы УВД аэропорта АЛАН - проводка самолётов по воздушным трассам одних или снижение и завод на посадку других самолётов.

ИНТ.ВЫШКА УТРО

Другой пункт УВД. Он находится на самой верхней отметке здания КДП - ВЫШКА. Этот пункт УВД
остеклён со всех четырёх сторон для хорошего
визуального обзора лётного поля.

За пультом сидит диспетчер. Он разрешает запуск
двигателей самолёта, руление самолёта и взлёт.

ИНТ.КАБИНА САМОЛЁТА ИЛ-76 БОРТОВОЙ НОМЕР 76310 УТРО.

Экипаж самолёта готовится к вылету. Каждый член экипажа занят своей работой.

КОМАНДИР САМОЛЁТА - ЗУБОВ СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ. Делает «начитку» предполётной информации в «чёрный ящик».

ВТОРОЙ ПИЛОТ - ВОЛОДЯ СОРОКА. Занят проверкой полётной документации и центровки самолёта.

БОРТИНЖЕНЕР - ДЕДОВ ВЯЧЕСЛАВ ИВАНОВИЧ. Проверяет заправку, наличие топлива на борту самолёта.

БОРТРАДИСТ - ДИМА ОРЛОВ. Проверяет энергетику, связное оборудование, что-то щёлкает тумблерами на своём рабочем месте.

ШТУРМАН - РОМАНОВ АЛЕКСАНДР. Проверяет пилотажно-навигационное оборудование, уточняет координаты точек пролёта и  виртуозно работает с бортовой ЭВМ.

Всё готово к полёту и  бортрадист запрашивает у диспетчера разрешение на запуск двигателей. В это время БОРТОПЕРАТОРЫ - совсем молодые ребята продолжают суетливо бегать по грузовому салону самолёта между контейнерами, явно чего-то не успев доделать. Слышна их ругань.Двигатели запущены.

НАТ.САМОЛЁТ МЕДЛЕННО ДВИЖЕТСЯ ПО РУЛЁЖНОЙ ДОРОЖКЕ УТРО

ИНТ.КАБИНА САМОЛЁТА УТРО

БОРТРАДИСТ
Земля, я 310-й. К взлёту готов!

ИНТ.КДП УТРО

ДИСПЕТЧЕР
310-му, взлёт разрешаю!

ИНТ.ВЫШКА ВИД ИЗ ОКОН НА ЛЁТНОЕ ПОЛЕ УТРО

В помещении «вышки»  слышно как работают двигатели самолёта,  разрывая мощными раскатами и грохотом  зимнюю тишину аэродрома.

Тяжёлый   военно-транспортный самолёт ИЛ-76 медленно разгоняется  по бетонке взлётной полосы. В конце разбега  плавно поднимает нос и 310-й свечой устремился в голубое, бескрайнее небо.

ИНТ.КАБИНА САМОЛЁТА УТРО

ЗУБОВ
Убрать механизацию крыла. Шасси.

Экипаж неукоснительно выполняет все команды командира самолёта.Самолёт  заметно вздрагивает и  приятно проваливается вниз.

ИНТ.ВЫШКА УТРО

ДИСПЕТЧЕР
310-й, набирайте 5100 метров!

ИНТ.КАБИНА САМОЛЁТА УТРО

БОРТРАДИСТ
Понял, 310-й!  Набираю 5100 метров.

Через несколько минут.

БОРТРАДИСТ
310-й, занял 5100.

ИНТ.КАБИНА САМОЛЁТА УТРО

Самолёт немного «болтает», но всё пределах нормы и экипаж продолжает свою работу.  Пробившееся из облаков солнце  заливает кабину ярким белым светом. Самолёт продолжает набор заданной высоты. Ярус за ярусом облаков остаётся под самолётом. Приятные ощущения полёта поднимают настроение лётчиков.

ИНТ.ВЫШКА УТРО

ДИСПЕТЧЕР
310-й, набирайте 9600 метров.

Из динамиков  диспетчера слышится ответный голос БОРТРАДИСТА - Понял 310-й, набираю  9600 метров.

ИНТ.КАБИНА САМОЛЁТА УТРО

КОМАНДИР триммирует рули  на  пульте и включает систему автоматического управления автопилот. БОРТИНЖЕНЕР ему помогает.
Снимает наушники и вешает их на штурвал. Повернувшись к бортрадисту, кричит.

ЗУБОВ
Радист!

БОРТРАДИСТ
Отвечаю командир.

ЗУБОВ.
Ну-ка покрути немного радио, найди-ка нам Ламбаду! Послушать желаю!

БОРТРАДИСТ
Понял, сейчас найдём командир! Минуту ждать!

Бортрадист крутит ручки настройки радиостанции.

БОРТРАДИСТ
Прошу, командир - Ламбада!

В наушниках всего экипажа звучит зажигательная мелодия, и экипаж на какое-то мгновение расслабляется. Самолёт немного  раскачивает, но потом полёт продолжается спокойно.

ЗУБОВ
Радист доложи 9600.

БОРТРАДИСТ
310-й девять тысяч шестьсот метров!

ИНТ. ВЫШКА УТРО

ДИСПЕТЧЕР.
310-й, 9600 подтверждаю, на выходе из зоны работать на частоте…

ИНТ.КАБИНА САМОЛЁТА УТРО

Берёт в руки микрофон ГГС(громкоговорящей связи). Что-то говорит в него. Через несколько секунд в кабину поднимается бортоператор.

ЗУБОВ
Ну-ка, хохол, чайку сделай нам. Да пошустрее!

Через несколько минут чай готов и Зубов наслаждается
крепостью напитка.

Неожиданно сильно и резко самолёт кидает в сторону. Горячий чай выплеснулся из чашки на колени Зубова.  Командир и глазами обшарил приборную доску, пытаясь определить неладное.

В наушниках Зубова зазвучал бортовой речевой информатор:«Электроснабжение проверить!..».

БОРТРАДИСТ
Командир - отказ энергетики!

ЗУБОВ
Радист, согласно инструкции!

БОРТРАДИСТ
Понял!

Делает  необходимые манипуляции.  Самолёт снова и резко кинуло влево, а затем вверх. Попытки удержать самолёт в горизонтальном положении оказались
тщетными. Самолёт не подчинялся лётчикам, а напротив всё сильнее и сильнее начал показывать свой железный характер.

По кабине лётчиков потянуло гарью.

ЗУБОВ
(вопит)
Радист, твою мать! Да посмотри - что там? Штурвал с места не сдвинуть! Заклинил, что ли? Ну, что-нибудь можно  сделать? Инженер, откуда дым?!  Радист отключи речевой информатор!  Задолбала эта баба!

БОРТИНЖЕНЕР
(спокойным голосом)
Снижаться надо командир, и запускать ВСУ, как в инструкции. Бустерное управление не работает - штурвал тяжёлый

ЗУБОВ
(с раздражением)
Экипаж достался мне - ну, одни грамотеи сраные! Аварийно снижаемся на безопасную высоту! Запускаем ВСУ! Радист доложи земле об отказе.

Втроём - командир, второй пилот и бортинженер наваливаются на тяжёлый штурвал. Самолёт начинает плавно  снижаться.

Через пятнадцать минут высота 3000 метров.

Бортинженер  запускает  ВСУ(вспомогательная силовая установка). По приборной доске панели запуска ВСУ руки манипулируют точными и промеренными движениями.
ВСУ не запускается.
Снова и снова Дедов повторят операцию. Холодный пот выступил на его лбу.

После двух неудачных попыток запуска ВСУ бортовые аккумуляторы сели.

БОРТОПЕРАТОР
(якут по национальности вбегает в  кабину)
Командир, а почему снижаемся, до Москвы-то ещё далеко? Что возвращаемся, что ли? Чо случилось-то?

ЗУБОВ
(держит штурвал,не оборачиваясь)
Слышь ты, хохол, узкоглазый! Вали отсюда, или ещё куда подальше!

БОРТОПЕРАТОР               
Тёохто, тёохто чабарда! Ты чо, командир, однако офонарел, нормально не можешь ответить!

ЗУБОВ
Иди, я сказал! Не до тебя!

ДЕДОВ
Командир! Пожар второго двигателя, система
пожаротушения  сработала.

«Мне бы твоё спокойствие» - с нескрываемой завистью посмотрел на бортинженера командир.

ЗУБОВ
(орёт в микрофон СПУ)
Штурман! Ищи площадку для вынужденной посадки!

Романов с недоумением пожимает плечами, подумав про себя: «А где её искать, Я никогда не готовился к такому».

ЗУБОВ
Штурман!  Романов! Чо молчишь собака,  куда крутить, говори!

ШТУРМАН
Курс 165 градусов, там должна быть река. Вдоль русла, пока без снижения - горная местность!

ЗУБОВ
Какой хрен без снижения! Горим твою мать. Бортрадист!  Обесточить самолёт. Пристегнуться  всем ремнями! Будем аварийно садиться!

Самолёт выходит на заданный курс. В просвете облаков появляется русло реки.

Эмоциональное напряжение экипажа стало ещё больше.
«Ещё немного и загорятся кессоны», - подумал бортинженер.

ЗУБОВ
Выпустить механизацию - предкрылки  24, закрылки 43, выпустить шасси. Экипажу подготовиться к аварийной посадке!

БОРТИНЖЕНЕР
Предкрылки 24 выпущены, закрылки выпускаются - синхронно!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Больше всего Дедов опасался несинхронного выпуска  закрылков в результате отказа энергетики самолёта, что неминуемо привело бы к катастрофе. Самолёт мог в воздухе перевернуться или свалиться в штопор.

БОРТИНЖЕНЕР
Закрылки 43, предкрылки 24, выпущены! Шасси  выпущены, зелёные горят!

Весь экипаж докладывает командиру о готовности к аварийной посадке.

Самолёт плавно снижается. До земли остаются считанные метры.

Вот и земля, а точнее  снег. Самолёт начинает проваливаться колёсами в снег и резко тормозить, зарываясь в снегу. Теперь самолёт подбрасывает вверх, как пушинку, а потом падает на землю.

НАТ.МЕСТО ПАДЕНИЯ САМОЛЁТА УТРО

Самолёт мчится по снегу. Снегом  забило все четыре двигателя. Пожар двигателей прекратился. Самолёт цепляет правым крылом небольшое возвышение на берегу. От удара двухсот тонную машину развернуло на девяносто градусов,  потом снова разворачивает носом вперёд. Самолёт остановился. В центроплане самолёта, образовалась огромная трещина, через которую керосин прозрачной стеной начал вытекать из неё. Снег  незаметно начинает поглощать топливо, постепенно оседая к земле.

ИНТ.ГРУЗОВАЯ КАБИНА САМОЛЁТА УТРО

Внутри грузовой кабины самолёта разогретый керосин фонтанировал,  отовсюду.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Семьдесят тонн топлива покидали самолёт. Если бы двигатели не прекратили гореть, пожар, был бы, ни минуем.

ИНТ.КАБИНА САМОЛЁТА УТРО

Лётчики осматриваются.

ЗУБОВ
(хриплым голосом)
Все целы? Второй пилот!
   
СОРОКА
(шепелявя Ц)
Да вроде тсэл.Нога вот застряла в педали, командир.

ЗУБОВ
Бортинженер?

ДЕДОВ сидит в своём кресле и смотрит на Зубова. Взгляды их встретились.

БОРТРАДИСТ
Радист на месте.

ЗУБОВ
(пытается крикнуть)
Штурман! Штурман! Романов, чего молчишь?

Тяжесть тишины повисла в кабине самолёта. Никто из экипажа ещё не осознавал  случившееся.

Командир с трудом вылезает из своего кресла и, шатаясь, спускается по лестнице  в салон грузовой кабины самолёта.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Грузовые контейнеры сорваны с креплений. Во время посадки и торможения их потащило вперёд по ходу движения самолёта и придавили бы бортоператора, если бы тот вовремя не вбежал в кабину лётчиков. Но,  всё обошлось.

Командир увидел бортоператора.

БОРТОПЕРАТОР
(застонав от боли)
Кажется живой. Наверно ногу подвернул.

Из пилотской кабины  выходят остальные лётчики.

ЗУБОВ
Радист, займись оператором! Сделай всё, что надо - жгут, шину.  Ну, что, мне, что ли делать и учить?

Зубов повернувшись, пошёл в кабину  штурмана.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Во время посадки штурмана выбросило из кресла  и  ударило об остекление штурманской кабины. Ремни безопасности не были пристёгнуты,  в суматохе он забыл про них.

ИНТ.КАБИНА ШТУРМАНА УТРО

Штурман неподвижно лежит на остеклении кабины с открытыми потухающими и  безжизненными глазами. Темная густая кровь из головы стекала по стеклу фонаря. Зубов подходит к нему ближе.

ЗУБОВ
Саша! Ты живой? Давай, все сюда! Штурман убился.

После некоторой паузы, вызванной шоком случившегося, командир прервал тишину.

ЗУБОВ
Предлагаю ничего здесь не трогать и оставить всё как есть. Всё равно ему уже ничем не поможешь!

Зубов выходит из штурманской кабины и направляется к боковой двери. Попытается открыть боковую входную дверь. Поворачивает рукоять. Но дверь не поддалась.

ЗУБОВ
Дедов, давай сюда - это по твоей части  открывай дверь.

Бортинженер подходит и давит плечом на металлическую дверь, упёршись ногой в контейнер.

БОРТИНЖЕНЕР
Нет, заклинило. Надо попробовать топором.

Дедов поднимается наверх в кабину и приносит топор.

ЗУБОВ
Есть у кого-нибудь сигарета?

ДЕДОВ
Подожди Сергей Иванович, внутри всё в керосине, пары. Ты же видишь. Не дай бог пыхнет, самолёт взорвётся!

Командир ничего не ответил. Дедов ещё раз передёрнул рукоять открывания двери.

ЗУБОВ
Ну-ка, надавили на дверь!

Несколько человек упёрлись в дверь.
Дверь медленно пошла и стала открываться. Дедов нашёл покорёженную контейнерами стремянку и бросает за борт самолёта. Выбирается наружу, стоя по пояс в снегу, приставлят её к самолёту.

ЗУБОВ
Мужики, давай побыстрей!  Может ухнуть. Тогда уж точно всем кранты!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Экипаж начал выбираться из самолёта. Но опасность возгорания и взрыва самолёта ещё оставалась, так как керосин продолжал вытекать из топливных баков.
Самолёт стоял на вершине большого уклона. Ниже вниз было русло замёрзшей реки. Самолёт  стоял на берегу.  Керосин невидимым ручьём стекал под снегом в реку.  Вскоре снег над керосиновым ручьём стал оседать, и появились его чёткие контуры.

ЗУБОВ
Ладно, хватит сопли распускать! Радист, где у нас аварийные радиостанции?

БОРТРАДИСТ
При мне.

ЗУБОВ
Ну, так включай и делай, что положено!

Включив «аварийки», бортрадист подаёт в эфир на аварийной частоте радиосвязи сообщение об аварии самолёта  сигналы SOS.

БОРТРАДИСТ
Командир, попробую сработать ещё и на основных радиостанциях!

ЗУБОВ
(с издёвкой)
Давай, пробуй.

Радист забирается в кабину и включает основные
командные радиостанции. В наушниках слышится шум эфира. «Вроде рабочие», - подумал радист и передаёт сигналы бедствия.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Не успев передать до конца коородинаты аварийной посадки самолёта, радиостанции замолкают. Аккумуляторы сели.

ИНТ.ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ ВОЗДУШНЫМ ДВИЖЕНИЕМ СМЕЖНОГО С АЭРОДРОМОМ ВЫЛЕТА САМОЛЁТА 76310 УТРО

Руководитель полётов и диспетчер сидят на диванчике в зале УВД(управление воздушным движением) и с азартом орудуют костяшками, сопровождая игру живой беседой о житье-бытье, играют в нарды.

В динамиках пульта диспетчера на очень малой громкости слышен голос диспетчера аэродрома вылета самолёта 76310. Руководитель полётов и диспетчер, не обращая внимания, продолжают своё занятие.

ДИСПЕТЧЕР
Витас, партия!

РУКОВОДИТЕЛЬ ПОЛЁТОВ
Да, Серёга! Тебя трудно обыграть в шеш-беш,  ну, да ладно! Но в преферансе ты ещё слабачок! Деньги потом, не сейчас. Сам понимаешь! Я ещё могу и отыграться. Да, кстати. 310-го нам передавали?

ДИСПЕТЧЕР
 (Крутит ручку громкости
  на пульте)
Громкость на пульте выведена, может и передавали. Сейчас у соседей спрошу!
310-го нам передавали? Когда?

Слышится в динамиках ответ соседей:
Да передавали, ещё пятнадцать минут назад!

ДИСПЕТЧЕР
Понял, значит передали. Спасибо ребята!

Диспетчер продолжает вызывать на связь 310-го. Ещё несколько минут зовёт, но безрезультатно.

Самолёта на экране радиолокатора руководитель полётов и диспетчер так и не нашли. Проходит полчаса.

Холодный пот выступает на лице диспетчера.

ДИСПЕТЧЕР
Витас. Что-то мне не по себе. Что-то произошло.

РУКОВОДИТЕЛЬ ПОЛЁТОВ
Мне тоже, Серёга. Ладно, не паникуй раньше времени.  Доложу начальству.

Руководитель полётов  бежит по коридорам КДП.

ИНТ.КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА СЛУЖБЫ ДВИЖЕНИЯ УТРО

Кабинет  начальника службы движения находится в одном здании.

ВИТАС быстро входит в пустую приёмную и слышит из приоткрытой двери кабинета начальника непонятное перешёптывание. Ничего, не поняв, входит в кабинет.

Начальник обнимается со своей секретаршей. Руководитель полётов, опешив, тут же выходит из кабинета в приёмную и садится на стул для посетителей.

Через пару минут из кабинета выходит секретарша и говорит, что можно войти в кабинет к начальнику.

СЕКРЕТАРША
(смотрит в окно и
поправляет причёску).
Вообще-то стучаться надо, прежде чем войти в кабинет!

Руководитель полётов, не обращая внимания на колкость, быстро входит в кабинет, плотно закрывает за собой дверь.

НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ ДВИЖЕНИЯ
(Сидит в кресле за рабочим столом.
Локти на столе. Сложенные руки
ладонями подпирает ими подбородок.
Взгляд полный безразличия. Говорит
неспешно, сипловатым голосом).
Слушаю тебя  Витас!

РУКОВОДИТЕЛЬ ПОЛЁТОВ
Анатолий Константинович! ЧП.

Руководитель полётов подробно рассказывает о случившемся происшествии с 310-м.

Анатолий Константинович не слушает руководителя полётов, всё ещё находится под впечатлением от недавнего занятия любовью в кабинете с секретаршей.
 
В очередной раз зевает, набирает номер
телефона КОМАНДИРА АИАПРЕДПРИЯТИЯ.

НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ ДВИЖЕНИЯ
Виктор Васильевич! 76310 не вышел на связь! На экране локатора его нет.

Из телефонной трубки слышен голос Командира Авиапредприятия.

ИНТ.КАБИНЕТ КОМАНДИРА АВИАПРЕДПРИЯТИЯ УТРО

КОМАНДИР АВИАПРЕДПРИЯТИЯ
Немедленно сообщи в Управление и на базу - в Алан хозяину самолёта! Пусть сами принимают меры и организовывают поиск своего самолёта! Это их проблемы! Если надо поможем, чем сможем.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Через какое-то время в воздух  был поднят вертолёт поисково-спасательных работ с базы ИЛ-76-го.
Двигаясь в направлении возможного падения 310-го, экипаж вертолёта внимательно осматривал местность, но найти ИЛ-76 не удавалось.

ИНТ.КАБИНА ВЕРТОЛЁТА МИ-8 ПОЛДЕНЬ

КОМАНДИР ВЕРТОЛЁТА МИ-8
(докладывает на базу).
Пока ничего не наблюдаю! Пурга, сильно метёт, видимость плохая - ищем!









МЕСТО АВАРИЙНОЙ ПОСАДКИ  310-го.
Пурга. Метёт. Сильный мороз. Экипаж вытаскивает из самолёта уцелевшие личные вещи и складывают подальше от самолёта, так просил бортинженер, на случай если возгорится  керосин или самолёт. Потом вытащили из нижнего багажника «запаски» для костра, на сжигание







вместо дров, да и хороший сигнал для поисковиков.

ЗУБОВ И ДЕДОВ (стоят возле кучи скарба, рассуждают).
ДЕДОВ.
Командир, надо бы штурмана вынести из кабины и захоронить, хотя бы временно до прилёта
спасателей. Самолёт неустойчиво стоит на
берегу реки, может в любой момент «поехать» вниз к реке.

ЗУБОВ.
Да, мне как-то по барабану! Надо - значит хороните, я
помогу.

Зубов поворачивается и отходит в сторону. Закуривает.
Экипаж направляется к самолёту забрать тело штурмана, чтобы временно его захоронить.
Наспех соорудили подобие носилок и уложили тело штурмана на них.  Вынесли  из самолёта. Бортоператору, вдруг стало плохо и начало тошнить.
Отнесли подальше от самолёта носилки  и накрыли тело брезентом - чехлами.
 
ДЕДОВ.
Сергей Иванович. Ты же командир! Сейчас пройдёт шок и может паника начаться. Поверь моему опыту!

Зубов наблюдает за происходящим. Докуривает сигарету и ничего не говоря, направляется к самолёту. Поднимается по стремянке и исчезает в проёме двери. Дедов смотрит в след, уходящего Зубова.

Экипаж собрался вокруг сложенных вещей. Стояли молча.

ДЕДОВ.
Давайте перекусим, что ли. Операторы давай







«кашу».

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
«Кашей» лётчики называют, обычно,  бортпитание которое им выдают перед вылетом. В него, как правило, входит: «синяя» курица, отварной рис, хлеб, конечно и чай. Бортоператоры, что-нибудь ещё добавляют к рациону экипажа из своих источников.

Но почти никто не ел. Только спустя время, оправившись немного, начали есть  всухомятку, тем, что было на борту, звали командира, но
Зубов так и не пришёл. Он продолжал оставаться в самолёте. После «ужина» начали разводить костёр.

Шло время.  Незаметно стемнело. Пурга стала стихать, на небе начали появляться слабые звёзды. Они то появлялись, то снова исчезали. Мороз  крепчал. Появилась большая круглая, как огромная белая  лампа луна, освещая всё вокруг. Снег отсвечивает холодный свет луны, и на этом фоне отчётливо был виден на берегу  реки самолёт.
В голове Дедова рой мыслей и почему-то «Ламбада» не давали
ему сосредоточиться. Он понял, что командир ведёт себя неадекватно, не как капитан потерпевшего корабля, а совсем наоборот. Невероятным усилием воли скрывал своё настроение и чувства, иначе паника могла передаться остальным.

Дедов молча пошёл к самолёту и взобрался в кабину, чтобы найти ракетницу с патронами, на случай непрошеного гостя - зверя.
Зубов сидел в кабине штурмана.

ДЕДОВ, (ровным голосом).
Сергей Иванович, ты же командир,  почему мы до сих пор никаких мер не принимаем? Экипаж беспокоится - где командир, что нам делать дальше?







ЗУБОВ, (с раздражением).
Деловые вы ребята! Ну, как за малыми детьми! Может, быть вам, ещё туалетную бумажку  принести?               

ДЕДОВ, (удивлённо).
Да причём здесь туалетная бумага?  Решение, какое принимать экипажу? Ночь наступила, неровен час, зверь ещё какой-нибудь забредёт сюда, а у нас одна ракетница и та со старыми патронами!
Экипаж устал, всех гнетёт, штурман погиб! Ты, ведёшь себя неправильно!..

ЗУБОВ, (обрывая Дедова).
Слушай, ты, правильный! Я ничего не могу сделать! Хотите, сами пробивайтесь, карты у штурмана остались! А я буду ждать поисковую группу. Всё! Свободен.

ДЕДОВ.
Послушай, молодой человек! Я больше двадцати лет пролетал и тебя намного старше. Когда ты, ещё, под стол пешком ходил я уже технику осваивал и со мной прошу таким тоном не говорить!

ЗУБОВ (резко встаёт).
Да пошёл ты… 

Не договорив до конца, Зубов лбом бьёт Дедова в лицо. Дедов, не ожидавший удара, на мгновение оказался в шоке, холод пополз по лицу.

ДЕДОВ.
Ну, ты и сволочь Зубов!

ЗУБОВ.
Всё! Вали! Или мало?

К самолёту подбегает  бортоператор.

БОРТОПЕРАТОР.







Иваныч! Нашёл ракетницу?

ДЕДОВ. (Поворачивается к Зубову).
Да, сейчас иду!
Сергей Иванович, перед законом тебе отвечать!

ЗУБОВ.
Да, насрать мне на твои угрозы!

ДЕДОВ.
Ну, вот и договорились!..

Дедов разворачивается и уходит из кабины штурмана и подходит к костру. Зубов остаётся.

БОРТРАДИСТ.
Медведь!

ДЕДОВ, (заряжает ракетницу).
Да, похоже,  медведь!

Стреляет в воздух.
Сигнальная ракета разделилась на три и медленно стала опускаться вниз, освещая окрестность  бледно зелёным  светом...

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Зубов, придя в коллектив вторым пилотом самолёта  ИЛ-76,  авторитет среди лётчиков так и не приобрёл, уж слишком был высокомерен, самоуверен и чёрствый, но надо отдать должное летал вторым пилотом на ИЛ-76 хорошо, даже на зависть опытным командирам.
Семья у  него  не сложилась,  но в советские времена, как коммунист, на партсобраниях всегда ратовал за крепость семьи, осуждая нерадивых отцов семейства.
Но прошли советские времена, и осталась ещё одна образцовая советская семья с двумя мальчиками  без отца.   У одного из них к тому же была инвалидность.
   
ЛЁТНЫЙ ОТРЯД. Во время перерыва разбора полётов лётчики стоят в курилке, курят. Зубов,







сладко затянувшись, бросил.

ЗУБОВ.
В этом году буду командиром ИЛ-76!

Лётчики переглянулись. Никто всерьёз не воспринял шутку.

Проходит время.
Начальник штаба на доске объявлений вывешивает приказ.
Проходящий мимо лётчик читает приказ о вводе Зубова С.И. в командиры самолёта ИЛ-76, а пилотом-инструктором сам себя назначил командир лётного отряда Гостюхин Ю.А.
Грязно ругнувшись, говорит начальнику штаба.

ЛЁТЧИК.
Юрий Викторович. Это серьёзно!?

НАЧАЛЬНИК ШТАБА.
Что, слепой, что, ли! Чёрным по белому - приказ о вводе в строй! Что тут непонятно!

ЛЁТЧИК.
Да с ним никто летать не будет! Экипаж ему тоже по блату будут собирать? Мы же его знаем как облупленного! Я с ним в одном училище учился. Он там и в партию вступил гад, чтобы легче было пробиваться в жизни!

НАЧАЛЬНИК ШТАБА.
Не моё это дело. Есть приказ о вводе! А командиры должны быть все членами партии! Есть негласная установка Министерства Гражданской Авиации.

ЛЁТЧИК.
Ну, и дела «японский городовой»! Далеко пойдём!

АЭРОПОРТ АЛАН. Командно-диспетчерский пункт аэропорта. Зал   управления воздушным движением.







ДИСПЕТЧЕР.
Борт 22346! Нашли  что-нибудь?

ПОИСКОВЫЙ ВЕРТОЛЁТ.
Пока ничего. Много снега намело. Да и стемнело уже. Район поиска надо расширять, надо поднимать ещё пару вертолётов.

ДИСПЕТЧЕР.
346, хорошо, передадим руководству, до связи!

КАБИНЕТ  КОМАНДИРА  АВИАПЕДПРИЯТИЯ. За большим столом для совещаний сидят все начальники служб аэропорта. Командир базового авиапредприятия - Николай Фёдорович Марчук,
которому принадлежал грузовой  ИЛ-76 и возглавляющий поисковые работы, продолжает совещание.

СТАРШИЙ ШТУРМАН АВИАПРЕДПРИЯТИЯ.
Предположительное место падения самолёта - по реке Гонам с координатами. Условия поиска плохие. Горная местность. Пурга, сильно метёт. Видимость практически нулевая.

МАРЧУК, (смотрит на командира авиаэскадрильи вертолётов).
Поднимайте ещё вертолёт!

КОМАНДИР АВИАЭСКАДРИЛЬИ ВЕРТОЛЁТОВ, (встаёт).
Да, но у нас только один экипаж допущен к полётам в горах. И он сейчас в воздухе! Они уже девятый час летают!   

МАРЧУК, (с сарказмом).
Вообще мне нравится, как  мы вообще готовим и тренируем экипажи!

КОМАНДИР АВИАЭСКАДРИЛЬИ ВЕРТОЛЁТОВ.
Я вам неоднократно докладывал на разборах полётов, что нет топлива, запчастей, инструкторов с допусками.









МАРЧУК.
Ладно, хватит! Не время отношения выяснять! Что делать будем? Вертолётчики сан-норму отлетали.

КОМАНДИР АВИАЭСКАДРИЛЬИ ВЕРТОЛЁТОВ.
Не знаю!

МАРЧУК, (бьёт кулаком по столу).
Тогда сам садись за штурвал!  Полчаса на сборы и второй вертолёт должен быть в воздухе! Докладывать каждые полчаса! Все свободны, командиру лётного отряда остаться!

Все встают  и с шумом, от двигающихся стульев, уходят. Командир лётного отряда продолжает сидеть за столом.

МАРЧУК.
Так что будем делать Юрий Алексеевич? Экипажи не обучены, запчастей нет, топливо нет! Куда
всё подевалось? Продали?  Почему, только сейчас всплывают ваши проблемы?

КОМАНДИР ЛЁТНОГО ОТРЯДА.
Николай Фёдорович, да я вообще-то ставил вас в известность о состоянии дел в лётном отряде!..

МАРЧУК, (обрывая Гостюхина).
Если ты будешь и дальше ставить меня в известность в рядовые пойдёшь! Мне такой командир лётного отряда и на хрен не нужен!

Гостюхин побледнел.
Немного вспылив, Николай Фёдорович, в тоже время, подумал: «А где я ещё найду такого цепного пса и подонка! Не будь его, самому придётся с лётчиками «воевать». Этот землю будет носом рыть! А в рядовые - это для него, что приговор, всё на карту поставит,  лишь бы власть не отняли...»

МАРЧУК.
Всё! Иди, через полчаса ко мне в кабинет на







совещание!

ГОСТЮХИН.
Хорошо, я всё понял Николай Фёдорович.

Гостюхин, как ошпаренный выбегает из одного кабинета и вбегает уже в свой кабинет.  Садится за свой рабочий стол. Обеими руками обхватывает его за края.
Немного отдышавшись от беготни, вызывает к себе начальника штаба.

ГОСТЮХИН.
Так, алкаш! Весь командный состав ко мне! Бегом!

НАЧАЛЬНИК ШТАБА.
Юрий Алексеевич, уже поздно, восемь вечера, все по домам разошлись!

ГОСТЮХИН, (тупо глядя в стол).
Я сказал весь!!!

Начальник штаба выскочил из кабинета и «сел» на телефон...

Гостюхин был не на шутку встревожен. - «Транспортная прокуратура возбудит по факту катастрофы самолёта уголовное дело! Инспекция начнёт копать, но там есть свои люди. Если, этот козёл остался живой - дел наделает! Всех сдаст, мразь! Как же  я не хотел его вводить в командиры! Он думает, что купил меня! Вот уж хренушки!..»

Телефонный звонок прерывает мрачные мысли Гостюхина. Он хватает трубку.

ГОСТЮХИН.
Слушаю, Гостюхин!

Гостюхин привстаёт и вытягивается, как по команде «смирно».








МАРЧУК.
Встречай комиссию, потом ко мне в кабинет!

Марчук нажимает ногой кнопку потайного звонка под столом. В дверях кабинета появляется секретарша.

МАРЧУК.
Завари кофе, подготовь водку и чем загрызть, мой шофёр пусть дует за комиссией. Ты, на сегодня свободна, иди домой.

Через некоторое время в  кабинете Марчука заседала  комиссия  Регионального Управления  Гражданской  Авиации…

МЕСТО АВАРИЙНОЙ ПОСАДКИ  310-го. Огромный костёр освещает местность и людей. Под мерцающим светом просматривается самолёт.

ДЕДОВ.
Мужики! Надо как-то свой ночлег устраивать,  но спать по очереди - трое спят у костра, а трое - часовые, по часу! А сейчас надо сушняка
натаскать. Запаску, завтра зажжем, когда
светло будет. Она горит ярко , так лучше будет нас видно с воздуха. На белом фоне снега чёрный дым и яркий огонь  - наше спасение!

Натаскали сушняку и притащили поваленную лиственницу. Один её конец положили в костёр.
Топить решили экономно. Экипаж расселся вокруг костра, но никто не засыпал. Разговор не клеился. Каждый думал о своём.
Стемнело совсем. Мороз продолжал «давить». Ветер утих. В чёрном холодном небе звёзды становились ярче…

В ночной тишине снова послышался треск ломающихся веток. Наверное, опять медведь.

К костру незаметно подошёл Зубов. По нему было видно, что замёрз.








Зубов и Дедов снова пошли осматривать место аварии. Потом набрали сушняка для костра.

ЗУБОВ.
А где второй пилот?

СОРОКА.
Да, здесь я.

ЗУБОВ.
Ты сможешь определить наши координаты  по карте?

СОРОКА.
Конечно, смогу!

ЗУБОВ.
Тогда сходи в кабину штурмана, там должна быть сумка с картами!

Второй пилот и бортрадист пошли в самолёт искать сумку с картами. Сильный огонь костра хорошо освещал кабину штурмана. Сумку принесли к костру, стали искать «себя» на карте.
По карте хорошо было видно, что никаких
селений в радиусе трёхсот километров не было.

ЗУБОВ.
Радист!  По аварийной радиостанции надо бы ещё раз сигналы  бедствия подать!

БОРТРАДИСТ.
Уже давно сделано, но пока никто не ответил! Батареи сели полностью!

ЗУБОВ.
Значит так,  спать запрещаю, огонь поддерживать постоянно, подчинение мне беспрекословное! Продукты экономить! Моим «замом» назначаю бортинженера. Пока всё!

Лица у всех стали мягче и добрее.

Сгорела лиственница, ей на смену пришла







другая, затем третья. Спать не давали друг другу, так договорились.

Мороз крепчал. Дедов пристально смотрел на яркое пламя. Неожиданно нахлынули воспоминания. Вспомнились молодость -  Романов старший командир Л-410, с которым начинал летать бортмехаником в одном экипаже, как дружили семьями. Потом переучивание и  ввод в строй бортинженером на ИЛ-76 и почему-то тёплые унты.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
В застойные времена медсанчасть не выпустила бы экипаж в рейс зимой без унтов и, мало того, от полётов бы отстранила - в лучшем случае!
Что не говори, а все лётные законы - КРОВЬЮ написаны! Нет,
забываем - со мной этого не произойдёт!..

1974 год.  АЭРОПОРТ  КАРАГАЧИ,  местных воздушных линий.
 Тёплое летнее утро. Стоянка нескольких самолётов Л-410 в простонародье - «Чебурашка».  Возле одного из них суета, идёт заправка самолёта. Из кабины топливозаправщика двое
молодых парней вытаскивают деревянную бочку и заталкивают её в самолёт.  К самолёту с бортовым номером 67000 то подходят, то отходят люди. Это работники аэропорта - авиатехники, заправщики, мойщицы самолётов. Рядом с ними в лётной форме бортмеханик самолёта. Он наблюдает за процессом.  Потом к самолёту подходят ещё два лётчика.

КОМАНДИР САМОЛЁТА  Л-410  РОМАНОВ, (обращаясь ко второму пилоту). 
А, ты уверен, что задней центровки не будет?  Он к центровкам привередлив.

ВТОРОЙ ПИЛОТ -  (молодой человек не старше 25 лет).
Да нормально командир, что там  двести килограмм тагунка. Первый раз что ли! Своим же







везём, сам знаешь!

КОМАНДИР САМОЛЁТА. 
Ладно, как знаешь. Но мне кажется, будет задняя центровка.   Да, подойдёт «моя» посадишь её в кабину, пусть меня в кабине дожидается, она с нами домой полетит. Я сгоняю за бумагами и на метео.   
«Чебурашку» бортмеханик заправил топливом «под пробки» и служба авиационных перевозок доставила пассажиров к самолёту.

ВТОРОЙ ПИЛОТ, (выходит из самолёта).
Можно рассаживать!   

Ко второму пилоту подходит авиатехник технической  службы.

АВИАТЕХНИК.(на ухо, шёпотом).
Саня, возьми двух «зайцев», я их проведу к самолёту. «Бабки» пополам!

ВТОРОЙ ПИЛОТ.
Ладно, давай деньги. Только подожди малёхо,  пусть посадчица свалит, сам понимаешь! Если усечет, придётся с ней делиться!

Вскоре к самолёту подошёл  командир, узнавая среди пассажиров своих друзей. Последний пассажир зашёл в самолёт.

КОМАНДИР САМОЛЁТА, (обращаясь к одному из своих знакомых коллег). 
Домой, из отпусков? Как отдыхалось?

ЗНАКОМЫЙ.
Отдыхать - не работать! Завтра уже на службу.

КОМАНДИР САМОЛЁТА.
Понял. Ну, ладно, через два часа будем уже дома. Погода хорошая. Так что  «поихалы».

Посадка пассажиров закончилась. Последний пассажир зашёл в самолёт.







Командир и бортмеханик обходят и осматривают самолёт и заходят в кабину самолёта.

КОМАНДИР САМОЛЁТА.
«Земля», я,  67000. Разрешите запуск!

КАБИНА САМОЛЁТА. (Из динамиков слышен голос диспетчера).
67000, я «земля». Запуск разрешаю!

Экипаж запустил двигатели и, получив «добро» на взлёт самолёт медленно покатился по рулёжной дорожке на взлётно-посадочную полосу. Самолёт разгоняется и плавно отрывается от земли,  набирая высоту.

КОМАНДИР САМОЛЁТА.
Саша, надо бы бочонок с рыбой поставить в центроплане. Как бы чего не вышло!


ВТОРОЙ ПИЛОТ.
Да, нормально командир, не впервой! Пассажиры будут жаловаться на запах от рыбы, а потом ещё и настучат начальству, что мы рыбу возим! Я его в заднем багажнике поставил и хорошо закрепил, не сорвётся! А задний багажник наш - неписаный закон!

Но второй пилот утаил от командира  то, что в этот багажник он ещё и двух «зайцев» посадил.

КОМАНДИР САМОЛЁТА.
Тангаж большой. Ну, смотри!

Самолёт продолжал набирать высоту.

Незаметно прошло время - два часа полёта. Самолёт подлетал к дому - в аэропорт Алан. Погода - «звенит»!  Яркое солнце, чистое небо и полный штиль!

КОМАНДНО-ДИСПЕТЧЕРСКИЙ ПУНКТ АЭРОПОРТА АЛАН.








Диспетчер за диспетчерским пультом. Из динамиков пульта слышен голос командира Л-410 - «Земля, я 67000, разрешите снижение и заход на посадку»!

ДИСПЕТЧЕР.
Снижение,  заход на посадку, и посадку разрешаю, на полосе тихо, плюс двадцать пять. Давление аэродрома 725 семь два пять!

КАБИНА Л-410. Командир проводит предпосадочную подготовку экипажу, проверяет работоспособность систем. Второй пилот также занят проверкой систем.

КОМАНДИР САМОЛЁТА.
Внимание экипаж. Начинаем снижение!..

Самолёт немного опускает нос и начинает плавно снижаться. В салоне самолёта пассажиры заметно оживились и начали просыпаться от полудрёмы.

ВТОРОЙ ПИЛОТ, (обращаясь к командиру).
Что-то «нос» сильно поднялся.

КОМАНДИР.
Ну, а я что тебе говорил? Хвост перегружен!

ВТОРОЙ ПИЛОТ.
Михалыч. Я сбегаю в хвост и бочку перетащу в центроплан.

Второй пилот тут же исчез.  «Зайцев» решил тихо вывести из багажника и посадить на свободное пассажирское кресло.

Командир принял решение уйти на второй круг, пока второй пилот будет возиться с рыбой. Дав двигателям, взлётный режим самолёт начал набирать высоту.

Наземные службы аэропорта приготовились к приёму очередного рейса, самолёта.
Встречающие - друзья, родственники, знакомые 







уже стояли в ожидании прибывающего самолёта, кто возле забора аэродрома, другие - работники аэропорта стояли на лётном поле,  встречая «своих».

КОМАНДНО-ДИСПЕТЧЕРСКИЙ ПУНКТ АЭРОПОРТА АЛАН.

РУКОВОДИТЕЛЬ ПОЛЕТОВ, повернувшись к диспетчеру.
Погода-то, какая хорошая! Всё звенит. Завтра непременно на рыбалку!

ДИСПЕТЧЕР.
Да, Василий Иванович! Я тоже!  Вчера такой ключ нашёл. А хариус там я вам доложу!

И жестом показывает размер.

РУКОВОДИТЕЛЬ ПОЛЕТОВ (берёт в руки бинокль).
Странно. Что-то нос сильно поднят у «чебурашки»!

Руководитель полётов подходит к микрофону на пульте диспетчера.

РУКОВОДИТЕЛЬ ПОЛЕТОВ (смотрит на горизонт, где чёрной точкой появился самолёт. Она заметно увеличивалась, постепенно приобретая силуэт самолёта).
Борт 64000! У вас на борту всё нормально?

Из динамиков пульта диспетчера.
«Земля», я  67000! Всё нормально!
Борт - порядок!

РУКОВОДИТЕЛЬ ПОЛЕТОВ.
Хорошо 67000. Продолжайте заход!

Второй пилот так и не успел вовремя вернуться в кабину. Бочка с рыбой была слишком тяжёлой для одного человека, чтобы затащить её из заднего багажника в пассажирский салон. Она, не поддавшись, упала и покатилась дальше в







хвост самолёта. 

Неожиданно для встречающих  на высоте метров сорока от земли самолёт резко взмыл вверх, остановился и завис неподвижно в вертикальном положении и потом начал отвесно падать вниз к земле. Ревели двигатели, но всё было тщетно.

Через некоторое мгновение самолёт ударился хвостом в землю и как гармошка  стал медленно складываться.
Раздался оглушительный взрыв. Огромный огненный шар охватил самолёт…
 
1966 год, УКРАИНА, город ДОНЕЦК.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Медкомиссию Дедов не прошёл. Электрокардиограмма плохая. Её снимали ещё  несколько раз, но сердце «шумело».
Запись в медицинской книжке тяжёлым  клеймом гласила: «К лётной работе не годен!». Перенесённые в юности ревматизм и другие болезни дали свои нехорошие результаты.

ВО ДВОРЕ СВОЕГО ДОМА. Летний вечер. Отец  Дедова занимается по хозяйству -  поливает огород. Дедов-младший  помогает.

ОТЕЦ  ДЕДОВА.
Я тебе сколько раз говорил, Славка ты медкомиссию не пройдешь! Ну, посмотри на себя  какой из тебя лётчик, иди лучше в железнодорожное училище! В Авдеевке прекрасное училище там недобор и на полном государственном обеспечении, форменное обмундирование, а главное - в армию не призовут из этого училища. Ну, подумаешь, в лётчики не взяли, зато будешь машинистом тепловоза или электровоза! У нас все работы хороши!

Славка обиделся. Посмотрел в небо. Слёзы проступили на его глазах.








ОТЕЦ  ДЕДОВА.
Я, вот тоже звёзд не хватал с небес!  И тоже хотел в лётчики, но война помешала. После войны на Урал партия направила на восстановление народного хозяйства! Двадцать лет отработал на коксохиме, и ничего! Заработал горячий стаж и в пятьдесят пойду на пенсию.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Славка интуитивно чувствовал, что его дорога  жизни - только в авиацию и только туда. Но слабое здоровье оказалось мощной преградой на его пути.
В это же году, осенью, призвали на действительную военную  службу в Советскую Армию, на три года. Славка попал в ракетные войска, в сержантскую школу.
Произошёл парадокс - сильнейшие физические нагрузки и тренировки «излечили» практически все болячки! И это была первая победа над собой. Систематические занятия спортом сделали его выносливым и физически крепким. В дальнейшем и на протяжении всей лётной жизни.
Но, проявилась другая проблема - укачивание! Славик заметил это у себя, когда, будучи в увольнении со своим армейским другом пошли кататься на карусели и качелях в городской парк культуры.

ЛЕТО. ГОРОДСКОЙ ПАРК КУЛЬТУРЫ.
ВИКТОР, ТОВАРИЩ ПО СЛУЖБЕ. (Слезает с качелей и подходит к сидящему на лавочке Дедову).
Что с тобой Славик? Ты весь бледный!

ДЕДОВ.
Да, Витёк, что-то не пойму сам. Немного не по себе, пот холодный прошиб. 

ВИКТОР.
Как-то читал я про это в журнале - «Наука и жизнь». Надо просто-напросто  тренировать свой вестибулярный аппарат. Вся проблема как раз именно в этом, и дело  это - наживное! Так что







не расстраивайся, Славик!

И начались длительные и изнурительные тренировки - вращения, переворачивания во всех плоскостях, до тошноты и рвоты и седьмого пота!

КУРИЛКА.  ЛЕТО.  Сослуживцы наблюдают за Дедовым. Недалеко спортивная площадка. Дедов занят тренировками.

КТО-ТО (бросает реплику).
Опять наш «лётчик» дурью мается!

1969 ГОД.
Закончилась служба в армии. Дедов начал готовиться к поступлению в лётное училище.

ПРИЁМНАЯ КОМИССИЯ лётного училища. На доске объявлений вывешены списки поступивших в училище. Дедов ищет свою фамилию и не находит. Сильно расстроенный выходит в парадное. Закуривает.

Через парадное в училище входит в лётной форме высокий солидный мужчина. Все стоящие на миг замолчали. Это был начальник лётного училища.

Дедов бросает курить и направляется вслед за начальником училища. Начальник училища подходит к доске объявлений. Смотрит.

ДЕДОВ.
Разрешите обратиться - Дедов Вячеслав!

НАЧАЛЬНИК УЧИЛИЩА. (Поворачивается).
Слушаю вас.

ДЕДОВ.
Да, вот проблема у меня. Я демобилизован из Советской Армии, поступал в ваше училище и не прошёл по конкурсу. А у меня по возрасту это последний год поступления. Приёмная комиссия
говорит, что на следующий год меня уже не







примут по возрасту. Скажите, а ввиде исключения могут меня принять в училище на следующий год?

НАЧАЛЬНИК УЧИЛИЩА.
Ну, этот вопрос решает только  Министерство Гражданской Авиации. У нас таких полномочий нет молодой человек! Так что обращайтесь к ним! Будет разрешение Министра, мы без проблем вас примем в наше училище.
А вообще вот вам мой совет, если хотите?

ДЕДОВ.
Конечно!

НАЧАЛЬНИК УЧИЛИЩА.
Не теряйте время даром, если очень хотите летать и любите небо вы своего непременно добьётесь, не обязательно через лётное училище. Можно также успешно окончить авиационный ВУЗ и получив практический опыт на «земле» переучиться на бортмеханика, бортинженера, бортрадиста. На поступление в лётное училище в следующем году у Вас шанса не будет, так как Вы уже не проходите по возрасту, а в авиации строгие возрастные рамки. Так что желаю Вам удачи и настойчивости в достижении цели!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Окончив Киевский институт инженеров Гражданской Авиации, Дедов пополнил отряд инженеров-механиков по технической эксплуатации летательных аппаратов.
Распределился на Север, в небольшой город Алан. Вошёл в коллектив Авиационно-технической базы авиапредприятия, затем подал рапорт на
переучивание бортмехаником самолёта Л-410.
Настойчивость  была вознаграждена! Мечта осуществилась.
И так,  лётная карьера Вячеслава началась…

МЕСТО АВАРИЙНОЙ ПОСАДКИ. НОЧЬ. Яркая луна освещает местность.







Дедов сидит возле костра. Дремлет. Второй пилот Сорока рукой трясёт его за плечо. Большим усилием воли, Дедов открывает  глаза и просыпается. Музыка «Ламбады» не даёт  покоя и навязчиво  сверлит сознание.

ДЕДОВ.
Что-то случилось?

СОРОКА.
Славик, мы подумали, что ты заснул! Чай будешь пить?

ДЕДОВ
Спасибо ребята - задремал, конечно, буду!..

АЭРОПОРТ АЛАН. КАБИНЕТ КОМАНДИРА МАРЧУКА. Прибывший в Алан Начальник инспекции по безопасности полётов проводит совещание.

НАЧАЛЬНИК ИНСПЕКЦИИ.
Какая информация  о поисковых работах самолёта и экипажа?

Марчук присутствующим доложил обстановку.

НАЧАЛЬНИК ИНСПЕКЦИИ.
После обнаружения места падения самолёта  комиссия отправляется на  место катастрофы, а мне сейчас плёнку записи радиообмена между экипажем и службой управления воздушным движением.

МАГНИТОФОННЫЙ ЗАЛ командно-диспетчерского пункта. Начальник инспекции сидит за столом. Через головные телефоны прослушивает записанный радиообмен. Останавливает запись,
потом перематывает назад. Потом снова прослушивает. И так несколько раз. Что-то записывает на бумаге.

После прослушивания плёнки комиссия направилась в лётный отряд детально изучать личные дела экипажей воздушных судов.







НАЧАЛЬНИК ИНСПЕКЦИИ, (с издёвкой).
«Нуте-с», Юрий Алексеевич, да ты не «пужайси», ты мне лучше давай-ка лётную книжицу и личное дело Зубова, я их сам изучать буду! Лично!..

ОЛГОС ЗА КАДРОМ.
Юрий Алексеевич Гостюхин и начальник инспекции Виктор Дмитриевич Шаталов в прошлом, да и в настоящем, были в неплохих дружественных и деловых отношениях - много есть чего вспомнить, но пусть об этом история лучше умолчит…

НАЧАЛЬНИК ИНСПЕКЦИИ.
Юра, посмотри сюда. Похоже, что наш подопечный-то, аж, 405 часиков себе приписал для ввода в командиры! - А кто его  вводил, Юра?

ГОСТЮХИН.
Я вводил.

НАЧАЛЬНИК ИНСПЕКЦИИ.
Смотрим далее. Ну, а здесь вообще круто смотри, фикция  сплошная - тренировки, тренажёры. Что делать будем, Юра? Уголовное дело! Ты хоть понимаешь!?..

Пока начальник инспекции изучал документы  Гостюхин выходит из  кабинета начальника штаба в свой кабинет и звонит Марчуку.

ГОСТЮХИН.
Николай Фёдорович, это я.

МАРЧУК.
Ну, говори, что хотел? Шаталов у тебя?

ГОСТЮХИН.
Да у меня. Лётное дело Зубова смотрит.

МАРЧУК.
Говори - же, твою мать, не тяни!








ГОСТЮХИН.
У Зубова полнейший криминал в лётном деле!

МАРЧУК
Плохо. Что делать думаешь?

ГОСТЮХИН.
Не знаю, С вами посоветоваться надо!..

МАРЧУК.
Дуй ко мне!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Николай Фёдорович, будучи маленького роста, по совету супруги установил кресло на специальную подставку, чтобы сидя за столом казаться высоким. Он любил это мягкое кресло и  сейчас, развалившись в нём, курил обычную «Приму», запивая кофе. Потом вызвал секретаршу и сказал, ей чтобы та шла домой, так как  знал, что она была на «подработке» у спецслужб и лишние уши ему были ни к чему.

Гостюхин вбегает в кабинет Марчука.

ГОСТЮХИН.
Есть предложение Николай Фёдорович - надо «фанеры» дать  Шаталову,  возьмёт, я его знаю!

МАРЧУК.
Ну, что, я, что ли должен ему дать? Крутись сам! Обеднел, что ли!

ГОСТЮХИН.
Николай Фёдорович, но ты же Зубова принял в отряд, а не я! Я ему не подписывал рапорт!

МАРЧУК, (багровея от злости).
Да, я ему подписал! Надо значит! А ты ввёл его в командиры! Ты же не отказался от его ввода? А ты имел на это полное право. Не так, что ли?
Ты думаешь, я не знаю, что ты с него «бабки» сорвал за ввод в строй командиром ИЛ-76? Что с аланскими «хищниками» золотом промышляешь? Так







что сядь, и не рыпайся козёл! Я уже не говорю про твою баню с «малолетками», которую он тебе тоже устроил! Всепогодные ёхари-перехватчики. Плати!

Гостюхин недоумённо и растерянно смотрит на Марчука.

МАРЧУК.
Откуда знаю? Оттуда всё и знаю! Кто владеет информацией - владеет миром! Ладно, не топчи  мозги, «пшёл» вон!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Во время  этого разговора Юрий Алексеевич обратил внимание на одну деталь - у Марчука на кителе появился знак «Заслуженного пилота СССР»!  «Однако шустрый малый, - подумал Гостюхин. - Это сколько же он за него бабок отвалил, при трёх-то его грубых посадках самолёта, будучи проверяющим, на борту, а одна из них - вообще  ниже минимума. И это только за последний месяц?!  Думает, что никто об этом не знает! Да. Воистину - рождённый ползать …» 

Марчук прерывает его мысли.

МАРЧУК, (швыряет на стол  диктофонную кассету).
Да, кстати - на досуге послушай! Я, думаю, тебе понравится. Ну, чего стоишь как столб!

Гостюхин молча берёт  кассету со стола и выходит из кабинета Марчука.

Кабинет Гостюхина. Юрий Алексеевич сидит за столом слегка подавленный. Желваки играют на
лице. Глубоко вздохнув, резко встаёт из-за стола и выходит. Идёт по коридору и заходит в кабинет  старшего бортрадиста лётного отряда.

ГОСТЮХИН.
Борис Игнатьевич, мне нужен магнитофон,







прослушать эту кассетку, найдёшь, прямо сейчас!

БОРИС ИГНАТЬЕВИЧ.
Ну, какой разговор, Юрий Алексеевич, для командира сейчас всё найдём, подожди пять минут!   

ГОСТЮХИН.(машет рукой в сторону двери).
Ладно, без дифирамбов!

Борис Игнатьевич достал из шкафа магнитофон и поставил на стол. Что-то подключает и даёт наушники Гостюхину.

ГОСТЮХИН.
Борис Игнатьевич, оставь меня одного!

Старший бортрадист выходит из кабинета.

Гостюхин устанавливает ленту, и с напряжением стал вслушиваться в диалог, записанный на магнитной ленте…

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Юрий Алексеевич, обычно, на службу приходил очень рано,  в шесть тридцать каждого утра он уже просматривал информацию по безопасности полётов и замечания наземных служб аэропорта.

КАБИНЕТ ГОСТЮХИНА. Гостюхин сидит за столом и изучает документы. Неожиданно открывается дверь. Входит Зубов.

Зубов тихим шагом идёт по коридору лётного отряда. Подходит к двери кабинета Гостюхина останавливается. Щёлкнув кнопку диктофона, спрятанного в потайном кармане кителя, стучит в дверь.
Не дожидаясь ответа, входит в кабинет Гостюхина.

ЗУБОВ, (улыбаясь).
Здравствуй Юрий Алексеевич!







Гостюхин от внезапного появления Зубова зачем-то начал причёсывать остатки коротко подстриженных и седых волос.

ГОСТЮХИН.
Что тебе Сергей?

ЗУБОВ.
Дело есть Юра!

ГОСТЮХИН, (недовольно).
Ну, и…!

ЗУБОВ.
Юра,  я в командиры хочу!

ГОСТЮХИН.
Да ты, охренел Серёга! Я же тебе говорил, что «налёта» не хватает у тебя, тренировки и задачи выполнены не все! «Медицина» не довольна твоим здоровьем - у тебя же  врождённый сколиоз!

ЗУБОВ.
Живот мягкий, влагалище влажное! Да ладно тебе, я здоров Юра. А ВЛЭК - это мои проблемы! С медиками в гражданской авиации  всегда договориться можно! Две банки красной икры, и я годен без ограничений. Председатель ВЛЭК - свой человек!

ГОСТЮХИН.
Ну, ты даёшь Серёга! Подождать не можешь?

ЗУБОВ.
Нет, не могу! Мне уже тридцать, а я  пятый год на правой табуретке сижу. У меня же первый класс!

ГОСТЮХИН.
Да, ладно тебе! Первый класс у него! Этот, твой первый класс, туфта! Купленный!  Я же знаю. Вся инспекция только об этом и говорит, как ты их ублажил!







Я знакомился с твоим личным делом, между прочим. Ты к нам, откуда пришёл, Зубов?

ЗУБОВ.
Из ВВС, лётчик-истребитель СУ-15-го Красноморский авиаполк - Украина. Окончил Харьковское высшее военное училище лётчиков. Налёт 70 часов!- самоуверенно ответил Зубов. - И что дальше?

ГОСТЮХИН.
Ты, немного сбавь «газья», Зубов. В личном деле у тебя записано, что уволен из ВВС по состоянию здоровья и личной просьбе.  А на самом деле, что за причина, только честно!

ЗУБОВ.
Ну, история об этом умалчивает, Юра!

ГОСТЮХИН.
И всё же.

ЗУБОВ.
Да пьяная драка!

ГОСТЮХИН.
Ну, за пьяную драку не выгоняют - как правило.  У меня в этом полку мой однокашник замполитом полка  был в то время, когда ты там куролесил!  Тушинский Геннадий Иванович. Не слышал про такого?

ЗУБОВ.
Слыхал, ну и что?

ГОСТЮХИН.
А то Зубов, что тебя выгнали из ВВС за воровство!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Но этот факт биографии Зубов тщательно
скрывал от всех, и не только этот.
Будучи рядовым летчиком, он не любил летать на истребителе, так как плохо переносил







перегрузки. Однажды, летая на «спарке» вместе
с проверяющим - командиром полка  во время выполнения манёвра с большими отрицательными перегрузками у него пошла носом кровь.    
Испугавшись за своё здоровье и запаниковав, он понял, что этот тяжкий труд не для него.
Найдя себе подельщиков - сверхсрочников начали воровать самолётные связные радиостанции и другое радиооборудование военного назначения, продавая их местным радиолюбителям.
Вскоре продажа военного имущества была поставлена на поток. Радиолюбители, которые впоследствии их же и «сдали» командованию полка, однажды не сговорившись в цене - продавали товар на местных рынках.
А позже, во время разбора полётов в тех классе у сослуживца якобы в шутку вытащил из кармана кожаной куртки портмоне, который так и не вернул хозяину. Вскоре, хозяин пропажи узнал об этой злой шутке,  и тут действительно была пьяная драка.

ГОСТЮХИН.
Не знаю, как всё это будет выглядеть на публике! А, если об этом узнает толпа! Зубов?

ЗУБОВ.
Ну, это уже твои проблемы, Юрий Алексеевич. -   Да, что я быдло что ли, ждать - это не для меня! Юра. Я себе цену знаю!

Зубов  медленно, глядя в глаза Гостюхину, аккуратно кладёт на стол плотный конверт жёлтого цвета.

ГОСТЮХИН, (еле сдерживая себя).
Сколько здесь?

ЗУБОВ.
Пять тонн баков.

Ловким движением руки манипулятора-фокусника и
конверт очутился в кармане кителя, при этом Гостюхин оставался безразличным и спокойным.







Он поправил руками китель. Смахнул рукой с левого плеча невидимую пыль или грязь, осевшей на широкой золочёной лычке погона и со стеклянными широко расширенными зрачками глаз продолжал смотреть на Зубова и слушать его.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
К концу того же дня приказ о вводе второго пилота Зубова С.И. в командиры воздушного судна висел  на доске… 
   
КАБИНЕТ СТАРШЕГО БОРТРАДИСТА лётного отряда.
Гостюхин сидит за столом. Дослушав плёнку до конца, процедил.
Мразь, сволочь, мразь!..

Сбрасывает с головы наушники и бьёт кулаками по столу,  закуривает. 

ГОСТЮХИН (вслух).
Хорошо меня на кукан посадил, с-сука! Порву!..            

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
1989 год. Переучивание на новую технику - это всегда было для лётчика знаменательным событием. Вот и наши герои всем, будущим экипажем самолёта ИЛ-76 прибыли в головной «Центр переучивания лётного состава», став на некоторое время её слушателями.
Учёба - это всегда приятное и напряжённое занятие, если оно желанное и нет среди учеников случайных людей. Здесь как в любви - насильно мил не будешь! А, упорный труд всегда востребован и вознаграждён…   
Аэродинамику изучили и сдали - по «четвертаку», остальные предметы дешевле обошлись.
Но некоторые предметы, все-таки пришлось брать упорным трудом и учёбой!
Вот, теория «изучена», теперь практика - полёты в зону с инструкторским экипажем «Центра» для закрепления теоретических  знаний и приобретения навыков практической работы в
воздухе - пилотирования военно-транспортного







самолёта.
Теперь учёба позади, дальше  рулетка - меньше летаешь, дольше живёшь!             
А вот судьба инструкторского экипажа «Центра» в последствии сложилась трагично. После серии землетрясений в Армении его направили с гуманитарным грузом в пострадавший от землетрясения Ленинакан. Экипаж домой не вернулся.  При заходе на посадку самолёт столкнулся со склоном горы и сгорел.
Катастрофа самолёта ИЛ-76 с бортовым номером 76466 и гибель элиты «Центра» потрясла всех, кто их знал…

МЕСТО АВАРИЙНОЙ ПОСАДКИ САМОЛЁТА ИЛ-76.
Яркий и высокий огонь костра освещает силуэты людей. Экипаж сидит вокруг костра. Подвешенный чайник над горящими углями пыхтит паром. Кто-то снимает его и наливает в кружку кипяток. Чайник идёт по кругу.

Чай допить не успели. Разбуженный среди зимы медведь дал о себе знать:  зашёл с другой стороны самолёта, став на задние лапы, стал подпрыгивать в прорубленную дыру фюзеляжа, через которую доставали запаску для костра. 
Медведь рычит. У него не получается влезть в самолёт, цепляется задними лапами за края дыры.

ДЕДОВ, (увидев медведя,  стреляет из ракетницы).
К костру не подойдёт, побоится огня!

Косолапый, вздрогнул от громкого выстрела ракетницы, повернулся в сторону Дедова, злобно зарычал, постоял немного на задних лапах и, став, на четвереньки стал убегать прочь от самолёта.   
Начинало светать. Ярко-розовый рассвет медленно поглощал ночь. Костёр догорал. Всё отчётливее проявлялись контуры самолёта на снегу. Зубов сидит в штурманской кабине
самолёта, укутавшись в «полярку» и курит.







Припрятанная им в заначку бутылка водки грела его. Он отхлёбывал водку по глотку из горлышка. Глазами смотрит в одну точку.
Но, потом, случайно взгляд его падает на личные вещи и  сумку штурмана.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Кровь застучала в висках Зубова. Животный инстинкт и чутьё вора, толкнуло Зубова на мародёрство. «А что, я командир и имею полное право досмотреть личные вещи любого из членов экипажа» - подумал Зубов.

Открывает сумку. Судорожно копается в вещах погибшего штурмана.

ЗУБОВ, (рассуждая вслух, разворачивает пакет).
«Ба! Так это же бабки! Двадцать лимонов! Богатенький Буратино у нас штурманец-то, был, однако!»

Суёт пакет с деньгами и с написанным на нём номером телефона в карман. 

ЗУБОВ.
«А это, что ещё за пакет? Тяжёлый! Да, что там у него, ну, не железо же?».

Зубов рассматривает запакованный скотчем пакет. Разорвав край пакета, он увидел жёлтый металлический песок.

ЗУБОВ.
«Твою мать - золото! Килограмм пять точно будет! Ай да улов! Ай да  Шурик! Ай да Буратино! Так ты, значит, у нас  курьером был! Кто бы мог подумать! Вот тебя, штурманец, Бог-то и наказал, потому что делиться надо было с хорошими людьми!»

Зубов сложил в сумку вещи в том же порядке, в каком и были, а пакет с золотом также  положил
в карман «полярки», отхлебнул из горлышка и облегчённо закурил.







ЗУБОВ.
«Только бы выбраться отсюда, брошу летать! Да, за такие бабки так можно  раскрутиться - свой автосервис, джип, бабы!»

Наступила вторая половина дня. Мороз не ослабевал, яркое солнце медленно покатилось по горизонту. Заканчивалась еда, но никто не жаловался, все понимали своё сложное положение. Обречённость появилась на лицах экипажа. Все продолжают молча сидеть вокруг костра и смотреть на пламя.

Зубов стоит недалеко от костра и, ухмыляясь, курит.
Неожиданно, вскакивает  второй пилот Сорока, подбегает к Зубову и пытается его ударить. Неуклюжие движения Сороки умело парирует Зубов и бьёт Сороку в лицо. Сорока не обращает на удар и продолжает истерично кричать.

СОРОКА.
Да, ты не командир! Ты настоящий подонок! Ты же глумишься над всем экипажем, сука!..

Следующий удар Зубова повалил Сороку на снег. Сорока встаёт и достаёт из-за пазухи револьвер и стреляет в Зубова. Зубов закрывает руками лицо.

ЗУБОВ.
Сволочь, прямо в глаза!

Весь экипаж уже стоял возле Сороки. Его с трудом держали.

ДЕДОВ, (крикнул).
Хватит! Володя, возьми себя в руки!

ЗУБОВ (протирает глаза снегом).
Ну, козёл, тебе это так не сойдёт!  Меня, при
исполнении! Ну, «чо» капитана не защищаете!  Чего уставились! Сорока меня хотел застрелить!  А!? Что, обосрались!







ДЕДОВ.
Ну, это ещё надо будет доказать. Тебя никто не трогал - верно, мужики!?
Доказательства нужны будут! А у тебя, их нет! Да и пистолет газовый! Которого тоже нет. Так что товарищ командир вас никто не трогал!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Зубов понял, что теперь на его стороне никого не осталось. Обычно бортоператоры в экипажах, по неписаным законам, на стороне  командира, так как он даёт им возможность «пиратничать» на борту и немного воровать перевозимый груз  заказчика, попросту -  грабить их!  Но тут произошло то, что и должно было произойти - командира  не стало!

Нервный срыв Сороки прошёл. Зубов опять ушёл на самолёт. Остальные члены экипажа снова пошли греться к костру. Дедов тоже подошёл.

ДЕДОВ.
Ну, что радист, пойдем, посмотрим ещё разок радиостанции. Может в суматохе ты, не всё разглядел.

Бортрадист вместе с бортинженером пошли на самолёт. Достали стремянку и установили её к борту самолёта, возле отсека аккумуляторов. Открыли его. Отсоединили покорёженный аккумулятор от целых.

БОРТРАДИСТ.
Ну, что, рискнём!

ДЕДОВ.
Давай, Дима! Наша жизнь теперь в твоих руках!

Радист с лихорадочным волнением полез в кабину. Сделав все необходимые манипуляции с радиостанцией, надевает наушники  и вслух произносит -  Ну, Дима с Богом! 
Зубов, сидевший в штурманской кабине, наблюдал за происходящим, но вмешиваться не стал.







РАДИСТ.
Славик! Подключай!

Дедов подсоединил  аккумуляторы.

КАБИНА.
Набрав аварийную радиочастоту, бортрадист несколько раз передаёт  сигналы SOS. Затем включает радиочастоту  переговоров пролетающих самолётов, в надежде выйти с ними на связь. Ждать долго не пришлось и
радист устанавливает связь с пролетавшим по воздушной трассе пассажирским авиалайнером.

РАДИСТ.
85323, я 76310!

В наушниках радиста слышен ответ: слушаю 85323!

РАДИСТ.
85323, я 76310! Я совершил аварийную посадку! Прошу сообщить любому диспетчерскому пункту наши координаты…  На борту один погибший!

76310! Я 85323! Вас пон…

Радиостанция замолчала.

БОРТРАДИСТ, (произносит вслух).
Всё. Аккумуляторы сели!

КАБИНА.
В кабине самолёта наступила тишина. Бортрадист молча снял наушники и положил на столик, даже не заметив, что экипаж собрался в кабине и наблюдает за ним…

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Диму призвали служить срочную службу в ВВС. Пройдя медкомиссию, был направлен в «учебку» учиться на бортового стрелка-радиста боевого
самолёта-ракетоносца ТУ-16.
Радости не было предела! «Ну, всё! Теперь







после дембеля девки все мои!» - мечтал Дмитрий.
Но до желаемого дембеля оставалось всего на всего полтора года. 
«Учебка» позади. Волнению первого полёта, ожидание и трепет - не было предела!

ШТУРМАНСКАЯ КОМНАТА. Командир экипажа проводит предварительную подготовку к предстоящему полёту.

КОМАНДИР ЭКИПАЖА.
Ну, завтра утром вылетаем, Дмитрий! Отдыхай.  Выспаться хорошо надо. Инструктор у тебя толковый, так что в добрый путь!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Полёты по кругу -  нудноватое занятие. Взлёт - посадка, снова взлёт и снова посадка. Дозаправка на земле и опять в небо - и так весь лётный день.
Дмитрия понемногу начинало мутить. В конце концов его укачало. Как не пытался он это скрыть, инструктор увидел это.

КАБИНА СТРЕЛКА-РАДИСТА. (Инструктор подбадривает).
Крепись Дима. После полётов по «кругам» ещё впереди у нас с тобой две зоны!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
После выполнения экипажем полётного задания в «первой» зоне и экстренного аварийного снижения с большой вертикальной скоростью  в хвостовой кабине стрелка-радиста было весело и хорошо только мухам!

КОМАНДИР ЭКИПАЖА, (гермошлем расстегнут, переговаривается с инструктором стрелка).
Ну, как там наш стажёр, Гриша?

ИНСТРУКТОР.
Ну, как-как, фарш метнул!








КОМАНДИР ЭКИПАЖА.
Понял. Привыкай Дима. Ладно, всё на сегодня, идём на базу!

АЭРОДРОМ.
Самолёт медленно заруливает на стоянку. Умолкают двигатели. Авиатехник  подходит к самолёту и устанавливает колодки под колёса. Открывается люк. Экипаж выходит из самолёта и выстраивается в шеренгу.

К самолёту на чёрной «Волге» подъезжает командир авиационного полка.

КОМАНДИР ЭКИПАЖА.
Разрешите доложить, товарищ полковник!

ПОЛКОВНИК.
Как слетали майор?

КОМАНДИР ЭКИПАЖА.
Нормально товарищ полковник! Всё по плану!

ПОЛКОВНИК.
Понял майор! А это что такое?

Полковник пальцем указывает в конец строя на еле стоящего на ногах Дмитрия.   

У Дмитрия мокрое от пота и бледно-зелёное лицо, слегка, перекошено.

КОМАНДИР ЭКИПАЖА.
Первый полёт в зону, товарищ полковник!

ПОЛКОВНИК. (Подходит к Дмитрию).
Что, укачало сынок? Так, понятно! На сегодня хватит. Завтра…  Ваша фамилия солдат?

ДМИТРИЙ, (потухшим голосом отвечает).
Рядовой Орлов.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
В глубине души Дима подумал, что его сейчас







пожалеют,  ведь командир полка - всё равно, что отец родной!

ПОЛКОВНИК.
А  на завтра товарищ Орлов вам тридцать зон! Командиром экипажа я сам полечу! Вылет в пять утра! Вопросы!?

Полковник садится в Машину. Командирская «Волга» быстро исчезает, оставляя клубы синего дыма на лётном поле...
 
МЕСТО АВАРИЙНОЙ ПОСАДКИ ИЛ-76-го. КАБИНА САМОЛЁТА. Зубов с высокомерием кричит радисту, прерывая тишину.
Ну, что, связался!

РАДИСТ.
Да, вроде того!

ЗУБОВ.
Ну, теперь ждите, может быть, нас, и найдут!

Радист никак не отреагировал на реплику Зубова.

Когда топливо полностью вытекло из баков, самолёт начал скрипеть. Металлический скрежет усилился, но потом прекратился. Прошло несколько минут, и скрежет вновь появился. Дедов закричал.

ДЕДОВ.
Дима, Серёга! Уходите из самолёта! Бегом!

Зубов первым выскочил из самолёта потом радист. Оборачиваясь, оба побежали к костру.

Вдруг самолёт зашевелился и начал медленно двигаться по керосиновому руслу к реке. Его развернуло вдоль ручья и теперь, набирая скорость, словно с гигантской горки, как огромные сани, самолёт помчался вниз к реке.
Грохот контейнеров сопровождал движение







самолёта.
Огромный сугроб снега в самом низу у реки остановил самолёт. Нос его полностью скрыл снег. Самолёт «застыл»…..

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Координаты места аварии самолёта ИЛ-76,  экипаж пролетавшего пассажирского авиалайнера, передал в центр управления воздушным движением.
Вертолёты поисково-спасательной службы, получив задание на поиск и разрешение на вылет, снова направились к месту предполагаемого падения 310-го.

АЛАН. КДП. ДИСПЕТЧЕР.
Взлётный курс 170 градусов, ветер 300 градусов 8метров в секунду, видимость три километра, контрольное висение и взлёт - разрешаю!..

На вертолётной стоянке вертолёт МИ-8 поднимается вверх и зависает над землёй на некоторое время, затем, подняв хвостовую балку, исчезает в снежном вихре.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Подходили к концу вторые сутки томительного ожидания экипажем 310-го.   Шло  время. Но,  «никого и ничего» с момента передачи информации пассажирскому авиалайнеру об аварии.
Еды практически не осталось, кроме чая, который уже обесцветился от частого перезаваривания. Силы у экипажа таяли.
Тишина, и только ветер, подвывая, нагнетал  панику и напряжение томительного ожидания...

КОМАНДИР ПОИСКОВОГО ВЕРТОЛЁТА.
Вижу на земле самолёт! Снижаюсь до двухсот метров для визуального осмотра!..

Вертолёт начинает плавно снижаться и кружить вокруг замеченного им костра.
Из кабины вертолёта отчётливо стали видны







силуэты людей. Они стояли рядом друг с другом. Поодаль от них стоял ещё один человек.

МЕСТО АВАРИЙНОЙ ПОСАДКИ ИЛ-76-го.
Дедов замечает приближающийся гул вертолёта. Встаёт и поворачивается то в одну сторону, то
в другую.
Стоящий поодаль от всех Зубов тоже  стал крутить головой.

ЗУБОВ. (Подходит медленным шагом к бортинженеру).
Дедов, мне кажется, что-то гудит!

ДЕДОВ. (Слабым голосом).
Мне тоже показалось.

Звук усиливался. Потом и остальные лётчики стали поднимать головы.
Чёрная точка увеличивалась в размерах. Глаза у экипажа начали оживать.

ЗУБОВ.
Дедов, патроны для ракетницы есть ещё? Стреляй!

Дедов выстрелил вверх, потом ещё раз.

Вертолёт, смотри, не подстрели! - кто-то пытался  шутить.

Вертолётчики, увидев сигнальные ракеты, стали понемногу снижаться. Облетев место падения самолёта, несколько раз, вертолёт начал  снижаться, выбирая площадку для возможной посадки.

КАБИНА МИ-8. КОМАНДИР.
Механик, штурман! Сколько топлива на борту?

ШТУРМАН ВЕРТОЛЁТА.
С дополнительными баками, ещё на четыре часа! Но, без запасного аэродрома!








КОМАНДИР.
Понял! Экипаж, будем садиться! Надо забирать людей. Штурман, доложи на «землю»!

Вертолёт стал медленно приближаться к земле и в огромном снежном вихре он стал постепенно
исчезать, кутая всё вокруг в снежное облако.
Неожиданно, вертолёт взмыл вверх, словно вырвался из снежного плена. Набирая  высоту, он стал уходить.

ДЕДОВ.
Неужели не сядет!

ЗУБОВ.
Сдувает снег! Сейчас круг сделает и снова зайдёт на посадку.

Сделав круг, вертолёт снова начал снижаться. Экипаж  томительно наблюдал. Вертолёт снова заходил на посадку и снова уходил.

У Зубова начали сдавать нервы. Он стал кричать и жестом сопровождать слова.

ЗУБОВ.
Козлы вонючие! Вам бы только водку жрать да баб трахать, больше вы не хрена не умеете!

Вертолёт снижался. Зависнув, в очередной раз в нескольких сантиметрах над землёй, а точнее снегом открылась дверь вертолёта.
Бортмеханик вертолёта подвесил трапик и жестом позвал лётчиков в вертолёт.
Пробираясь по сугробам, Зубов быстрее остальных лётчиков забрался  на борт вертолёта. Помогая, друг другу поднялись на борт и остальные.

ДЕДОВ. (По сугробу подходит к вертолёту).
Командир! Надо помочь штурмана принести. Вещи и документацию. 









ЗУБОВ.
Да, что вы раньше думали! Я устал. Вы что не видите, что ли!  Тащите сами его!

Командир вертолёта, открыв блистер, жестикулируя, показал, что топлива мало и надо 
быстрее собираться. Вертолёт продолжал «висеть», слегка касаясь снега колёсами.

Занесли носилки с телом штурмана и вещи.

КОМАНДИР ВЕРТОРЛЁТА (кричит в салон).
Ничего не забыли?

Получив «добро» от Зубова вертолёт стал медленно подниматься в северное небо с экипажем на борту потерпевшего аварию самолёта ИЛ-76.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Через месяц, после аварии 310-го,  Комиссия определила - отказ энергосистемы самолёта, и вины экипажа в происшедшем не было.
Судьбы наших героев, после известных трагических событий, определились по- разному:  командир воздушного   судна Зубов  написал рапорт об увольнении и открыл свой бизнес, бортинженер Дедов  ушёл на заслуженный отдых и уехал на Украину, остальные лётчики разошлись по другим экипажам и лётным отрядам.
Штурмана Романова похоронили в Алане со всеми почестями на могиле рядом с родителями. Зубова на похоронах не было.
Подходил к концу 1992 год...
               
Год 1994. Зима.

КАБИНЕТ ГОСТЮХИНА.
Гостюхин в кабинете курит сигару. Удобное кресло, было впору ему - высокий, худощавый, седовласый мужчина в расцвете лет, белая сорочка под престижный галстук дополняли авторитет командира.
Сделав большую затяжку, он выпускает дым в







лицо Зубову. Зубов закашлял, отмахивая дым рукой.

ГОСТЮХИН.
Где золотишко, Серж?

ЗУБОВ.
Какое золотишко, да ты «чо», Юра?

Гостюхин делает паузу, нагнул и двинул голову
к Зубову.      

ГОСТЮХИН.
Где золото, шакал?! Не дёргайся! Сидеть!
Ты, думаешь, я тебя на чай пригласил, урод. Да, нет!   В гавно ты вляпался, Зубов! Ты не понимаешь, с кем имеешь дело? На какие «шиши» у тебя в Алане автосервис, вдруг, появился? И дача в Лобне. А?

ЗУБОВ, (немного опешив).
Да, я не врубаюсь, Юра, что за предъявы?

ГОСТЮХИН.
Не крути «динаму», фраер! Романова ты обчистил! Тебя давно вычислили, а ты всё под дурачка косишь!   Неделя - сроку тебе, «Зюбов»! Хозяин сильно волнуется! Если не вернёшь золото, одним словом - я тебе не завидую!

ЗУБОВ.
Какой хозяин? Чо ты несёшь Юра!
 
ГОСТЮХИН  (немного остыв, добавил).
Верни Зубов, всё верни!   Мне верни. Время пошло!

ЗУБОВ. (Злясь, уходит из кабинета. Идёт по коридору и рассуждает).
«Называется - зашёл на чай к своему бывшему и непосредственному командиру! Так вот оно звено цепочки - Романов! Всё схвачено! Когда успел? 
Молодцы! А, каков Гостюхин - бывший партийный







лидер лётного отряда!  Шестьдесят ударных недель! Ах, твою мать. По-нашему  забакланил, сука!
Прошёл  год после аварии, всё было тихо, шито и крыто и вдруг на тебе  такой поворот!  Вычислили подонки!  Надо рвать отсюда когти, пока не сожрали, но золото не отдам! Я его нашёл! И сбывать кому, тоже! Моё, не отдам! В большой семье хлебальником не щёлкают! Товарищ Гостюхин!».
      
Зубов выходит из здания лётного отряда.
Сплюнув, садится в новенький чёрный «БМВ».

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Автосервис Зубова процветал.
Ремонты, покраска, техобслуживание, работа с ворованными машинами - всё на высоком уровне! Клиентура появилась, и немалая. Местная братва была довольна. Мотался в Москву, что-то привозил, продавал, покупал, в общем, бизнес по северным меркам был удачным.
Неплохой доход приносила и проституция, крышу которой обеспечивала местная мафия, но этим бизнесом занималась сожительница Зубова - в прошлом бортпроводница, красивая и эффектная  молодая  шатенка.
Появились деньги, и немалые…

ШТУРМАНСКАЯ АЭРОПОРТА АЛАН. Зубов сидит за столом в штурманской и «уламывает» своего однокашника по лётному училищу - командира пассажирского авиалайнера Ту-154.

ЗУБОВ.
Володя, до Москвы и обратно возьмёшь? Ну, очень надо! Полбилета плачу, без проблем!

КОМАНДИР ТУ-154.
Ладно, надо с экипажем потолковать!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Ну, кто же откажется от левых денег в то время, когда своё заработанное,  уже долго не







платили!..  Не говоря уже, что лётная работа стала - за гроши!

МОСКВА. Через десять часов после взлёта самолёта ТУ-154 на Москву.

Зубов  шагает по «Варшавке» в столице с очередным килограммом золотого песка. Прошагав дворами полквартала, Зубов постоянно озирался, опасаясь «хвоста».
В ломбарде его знали и уже ждали. Выходцы из северного Кавказа, как всегда, приветливо
встретили Зубова, обнялись. Пригласили в кабинет хозяина. Зубов заходит и достаёт пакет.

ХОЗЯИН. (На чеченском языке).
Ахмед, оставь нас!

Бородатый хозяин ломбарда жестом показал на дверь своему человеку.
Они остаются одни.

ХОЗЯИН.
Хорошим людям всегда рады, - привёз?

ЗУБОВ.
Последний килограмм. Больше, пока, нет.  Такса та же?

ХОЗЯИН.
Сразу в бой! Сразу видно делового человека!

Хозяин  стал взвешивать золото. Потом открывает сейф и достаёт пачку долларов. Получив и пересчитав деньги, Зубов прощается с хозяином и быстрым шагом уходит из ломбарда.

Проходя по «Варшавке»  Зубову показалось, что за ним следят. Он закурил. «Показалось, - подумал он, - нервы ни к чёрту!»
Зубов направился к станции метро. Спустился по
эскалатору и направился к платформе. Подошёл
поезд. Зубов садится в вагон.




 


Чувство тревоги не покидало его. На станции «Домодедово» Зубов вышел из метро и пошёл на стоянку такси.

Зубов подходит к жёлтой «Волге».

ЗУБОВ.
Командир, до аэропорта «Домодедово» поедешь?

ТАКСИСТ.
Садись.

Зубов садится  на переднее сиденье.

ТАКСИСТ.
Пристегни ремень, «гаишники» озверели! За всякую мелочь штраф дерут!

Зубов пристёгивает ремень безопасности, и они поехали.

ЗУБОВ.
Курить можно?

ТАКСИСТ.
Кури.

Ехали спокойно. Зубов курил сигарету за сигаретой, бархат нового «домодедовского» шоссе успокаивало нервы.
Проезжая пост ГАИ постовой махнул жезлом. Водитель, свернув на правую обочину дороги, остановился. Постовой представился.

ПОСТОВОЙ.
Куда едем, документы?

ТАКСИСТ,(подавая документы).
В аэропорт.

Проверив документы, милиционер попросил водителя подвезти его до аэропорта. Милиционер садится на заднее сиденье прямо за Зубовым, и они трогаются. Зубов продолжает дремать.







ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
И только весной , когда  сошёл снег, труп Зубова, с пулевым отверстием в голове, был найден в растаявшем снежном сугробе, на обочине шоссе по дороге в аэропорт «Домодедово». Денег и документов при нём не было.

АЭРОПОРТ АЛАН. Зима. Ясный солнечный день.
Начальник службы безопасности  аэропорта Алан
подошёл к  заметенному снегом  вагончику
авиатехников. На двери вагончика красовалась, кем-то сделанная белой краской  надпись - 
«СЛОНЫ».
Открывает дверь вагончика. Входит. Через окно солнечный свет освещает сильно накуренное помещение  вагончика. 
На столе раскрытая доска для игры в нарды, пепельница из консервной банки полная окурков. На топчане в тёмном углу вагончика в унтах лежит обросший, бородатый уже немолодой авиатехник.

НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ.
Лёха! Гастрит!

АВИАТЕХНИК (хриплым голосом).
Ну, чо надо?

НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ.
Ну, и духан тут у тебя! Что за гадость ты пьёшь?

АВИАТЕХНИК.
«Иаф»!

НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ.
Ладно, вставай. Разговор есть!

Гастрит медленно поднялся и потянулся, скрипя суставами рук и шеи. Налив из чайника в алюминиевую кружку «чифира» он медленно стал его цедить. Потом закурил.







ГАСТРИТ.
Говори. Зачем пожаловал? Зачем вдруг опять понадобился Гастрит!

НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ.
Через два часа с проверкой экипажа в Багай почтовым рейсом на «Яке» летит Гостюхин.  Здесь пять штук. Гостюхин не должен туда долететь! Понимаешь, о чём идёт базар?

ГАСТРИТ.
Извини начальник. Пять мало!

НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ.
Получишь столько же, когда с ним будет кончено!

Авиатехник пересчитывает доллары.

ГАСТРИТ, (подмигнув).
Добазарились! Начальник.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Лёха, а точнее Леонид в своё время на зоне получил кличку «Гастрит», отсидев, там восемь лет за торговлю авиационным бензином и разбой.
Своё дело он знал туго - не впервой, к тому же заказчик неплохо её оплачивал.
Подобным образом он подстроил катастрофу вертолёта МИ-2, сняв шплинт и гайку с автомата перекоса несущего винта.
А сейчас он снял шплинт и открутил гайку болта, соединяющую тягу с качалкой руля высоты. Гайку и шплинт положил в карман, на всякий случай - как доказательство выполненной работы. Закрыв лючок на фюзеляже ЯК-40-го, стал дожидаться бортмеханика экипажа.
От вибрации, болт, конечно, выскочит, самолёт станет не управляемым и катастрофа обеспечена.

ГОСТРИТ.
Принимай самолёт, начальник!









БОРТМЕХАНИК.
Всё нормально?

ГОСТРИТ.
Ну, какой базар, сэр! Можешь заправляться.

Подъехал ТЗ - топливозаправщик и бортмеханик начал заправлять самолёт.

Вскоре подошёл экипаж почтового рейса и ЯК-40, устремился  в небо. Полёт проходил нормально, и в штатном режиме.

КАБИНА САМОЛЁТА ЯК-40.
Гостюхин сидит справа за штурвалом. Поворачивается к командиру самолёта, которого проверяет.

ГОСТЮХИН.
Женя, возьми управление на себя, пойду в салон немного покемарю. 

Второй пилот садится на его место.

Гостюхин умостился на свободном кресле в салоне и пытался заснуть.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Но сон не шёл, последние события с Зубовым, его убийство не давали покоя. В полудрёме он продолжал анализировать, искать и сопоставлять факты и варианты с кем он был в доле, как наладил канал продажи Аланского золота, после того как забрал золото у Романова.
Хозяин - Марчук, уже предупреждал его, что пора прибрать к рукам весь бизнес Зубова, и быстрее.
Марчук говорил Гостюхину - не сделаешь, отправлю к праотцам!
Гостюхин не мог поверить, что он - Гостюхин столько лет служивший ему, Марчуку, как преданный пёс и вдруг отставка! Да, нет. Зная горячий темперамент Марчука, Гостюхин решил,
что это просто его очередная блажь!







КАБИНА САМОЛЁТА ЯК-40. Бортмеханик осматривает приборную доску.

БОРТМЕХАНИК.
Сколько ещё до Багая?

КОМАНДИР.
Минут сорок. Через десять минут начнём снижаться.

КОМАНДИР.
Странно. Автопилот включен, а самолёт почему-то раскачивает по высоте.

БОРТМЕХАНИК.
Я тоже заметил.

ВТОРОЙ ПИЛОТ. (Вмешивается в разговор).
Да, нормально всё!

КОМАНДИР.
Ты думаешь?

ВТОРОЙ ПИЛОТ.
Уверен!

Но самолёт продолжало раскачивать сильней, то, набирая высоту, то снижаясь. Гостюхин, сидя в салоне, в дремоте заметил это, насторожился и пошёл в кабину лётчиков.

ГОСТЮХИН.
Женя. Почему раскачивается самолёт?

КОМАНДИР.
Да, сам не пойму.

ГОСТЮХИН. (Съязвив).
Ну, как в море на корабле!

Занимает место второго пилота, отправив того в пассажирский салон.









ГОСТЮХИН.
Иди, покури и не мешай работать.

ВТОРОЙ ПИЛОТ. (Уходит).
Пора снижаться, между прочим!

ГОСТЮХИН.
Не умничай! Топай.

Экипаж провёл предварительную посадочную подготовку и выключил автопилот.

КОМАНДИР. (Немного потянул штурвал на себя, потом от себя).
Юрий Алексеевич, руль высоты не слушается.

ГОСТЮХИН.
Давно заметил?

КОМАНДИР.
Да, вот только что!

Гостюхин повторяет туже процедуру - отдал штурвал от себя затем на себя. Самолёт не подчинялся. Холодный пот пробил Гостюхина.

ГОСТЮХИН. (Пронеслось в голове - «Вот тебе и отказ управления»).
Доложи на «землю» об отказе управления, руля высоты!
Внимание экипаж! Отказ управления - руля высоты!.. 

Гостюхин начинает  проверять элероны. Самолёт «слушался».

ГОСТЮХИН.
Женя, по моей команде РУДами будешь управлять тягой двигателей! 

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Гостюхин надеялся на то, что, уменьшая или
увеличивая тягу двигателей, работая триммерами, можно будет плавно снижаться и







возможность безопасно приземлиться есть!
Расчёт оправдывался, раскачиваясь, самолёт начал плавно снижаться.
После передачи экипажем сообщения об отказе руля высоты наземные службы начали готовиться к аварийной посадке самолёта.

ГОСТЮХИН.
Уменьшай тягу! Уменьшай, да не бойся! Стоп! Пока так держи. Следи за скоростью, чтобы не «свалиться»!

ДИСПЕТЧЕР БАГАЯ.
Борт 87000!

ГОСТЮХИН.
Отвечаю, 87000.

ДИСПЕТЧЕР БАГАЯ.
Погода в Багае: ветер 320 градусов 12 метров в секунду, снег, позёмок, видимость на полосе 1000 метров, температура минус двадцать, полоса свободная, курс посадки 270 градусов. Посадку разрешаю!

ГОСТЮХИН, (скороговоркой).
Вас понял, условия на посадку принял, будем пытаться садиться, схему захода выполнить не могу, садиться буду…  одним словом - как получиться! У нас ещё проблема - падение давления масла в гидросистеме!

ДИСПЕТЧЕР БАГАЯ.
Борт 87000, воздушное пространство свободно, к приёму  готовы, ждём вас!

ГОСТЮХИН.
Да, понял, 87000! До встречи.

Самолёт продолжал плавно снижаться. Сильный ветер сносил с заданного курса самолёт. Экипаж продолжал бороться. Началась болтанка. Она усиливалась. Самолёт начало бросать как
пушинку, раскачивание усилилось.







ГОСТЮХИН.
Женя, скорость выдерживай, свалимся твою мать!

КОМАНДИР.
Не могу «поймать» скорость!

ГОСТЮХИН.
Не дёргайся, остановись, вот так, а теперь держи!

ГОСТЮХИН.
Выпускаем шасси.

КОМАНДИР.
Не выпускаются!

ГОСТЮХИН.
Ещё пробуй!

КОМАНДИР.
Не выпускаются! «красные» горят!

ГОСТЮХИН.
Механик! Дуй в салон, посмотри «солдатики» торчат или нет?

Бортмеханик быстро возвращается.

БОРТМЕХАНИК.
Всё нормально - торчат!

ГОСТЮХИН.
Отлично! Шасси выпущены. Внимание экипаж! Условия для посадки хреновые, всем быть предельно внимательными, у нас есть только одна попытка для посадки, другой не будет!
Багай, борт 87000, к посадке готов, садиться буду поперёк полосы!.. По курсу сильный боковой ветер!

ДИСПЕТЧЕР БАГАЯ.
Посадку разрешаю!

АЭРОПОРТ АЛАН. События пятилетней давности.







ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Штурман вертолётной авиаэскадрильи Романов был очень обрадован, когда узнал от начальника штаба, что несколько дней он будет свободен от полётов и есть возможность смотаться на долгожданную охоту и оторваться, что называется по полной программе!
«Команда» из трёх охотников - тоже лётчиков, уже договаривалась с вертолётчиками.
Место «заброски» определено и завтра утром, «попутным» рейсом охотники были уже в тайге.

МЕСТО ПРИЗЕМЛЕНИЯ охотников. Двигатели вертолёта на малом газе. Огромный несущий винт с непонятным посвистом медленно вращается. Романов заходит в кабину лётчиков.

КОМАНДИР ВЕРТОРЛЁТА МИ-8.
Когда забирать домой?

РОМАНОВ.
Послезавтра вечером!

КОМАНДИР ВЕРТОРЛЁТА МИ-8.
Лады! Аккумулятор берегите, старый. Ну, не пуха!

РОМАНОВ.
Да к чёрту! К чёрту! Ну, вас…

Охотники со своим скарбом покидают вертолёт.  «Восьмёрка» взмывает вверх и быстро исчезает.

Живописное место в тайге. Яркое солнце. Тихо. Небольшая поляна на возвышении. Вокруг вековые сосны, лиственницы, ели. Слышна  трескотня  дятла.
Охотничий домик  заметён снегом полностью - торчит одна  крыша с  трубой и больше ничего!  Охотники расчищают от снега входную дверь, потом, «троица» приступила к наведению порядка в домике.
Проверили аккумулятор, лампа светила хорошо. Нарубили дров. Затопили печь.







Через час в домике было уже жарко. «Буржуйка»
нагрела небольшое помещение быстро.
Возле печки стоит металлическая двухсот литровая бочка, прикрытая  деревянной крышкой, а поверх её большой камень-валун. Аккуратно уложенные в бочке  пакеты с гречкой, хлебом и спички уже ждали охотников.
Романов открывает её и достаёт содержимое.

РОМАНОВ (поворачивается и обращается к остальным).
Когда будем уходить мы должны также оставить продукты и дрова - это неписаный закон!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Охота проходила удачно, точнее сам её процесс, да и погода хорошая - мороз, солнце глаза слепит,  без тёмных очков не выйдешь на улицу! Одним словом красота!
После  охоты,  уже вечером,  решили обмыть будущие трофеи.
После «первой» решили не «летать»,  только об охоте! Полёты запланировали только после «третьей»!

В ОХОТНИЧЬЕМ ДОМИКЕ.
На столе стоят бутылки со спиртом, воду в большой алюминиевой кружке растопили из снега, налитые стаканы, хлеб,  жареное мясо, привезенное с собой. Пареная гречка издавала аппетитный аромат.
Открытые металлические банки тушёнки и огромный охотничий нож, воткнутый в стол.
Три охотника в серых авиационных свитерах сидят за столом.

ШУТНИК.
Романов! А помнишь как в прошлом году осенью на охоте, когда ты сидел в кустах я к твоей голой жопе прикоснулся  «вертикалкой» и зарычал как медведь!

РОМАНОВ.
Да, если бы я тебя тогда догнал, я бы точно пришил тебя! Дурак! Меня тогда чуть «кондрашка» не хватила. Шутник хренов!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Поднабравшись ещё спирта, которого взяли с собой почему-то больше чем воды, пьяное веселье дошло до точки, и наши герои решили немного развлечься и пострелять на снайперскую точность,  вначале по пустым бутылкам, а потом Романов, покачиваясь,  стал к бревенчатой стене и сказал:

РОМАНОВ.
А ну, братва, сделайте мой трафарет на память, можно из картечи! Но перед этим тост! Выпьем за то, чтобы количество взлётов всегда равнялось количеству посадок!

ШУТНИК (пьяным голосом).
Да, ведь ни хрена же не видно, смотри, как накурено!  Надо проветрить «здание»!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Сказано - сделано и зазвенели вновь наполненные стаканы! Потом как на передовой началась стрельба! Клубы дыма и запах самого дыма, как угар начал действовать на охотников.
Вскоре пьяная стрельба прекратилась. Открыли настежь двери.
К счастью, для наших героев всё обошлось, и удачную стрельбу решили «обмыть». После очередной дозы спирта охотники попадали, кто, где и заснули…

Гостюхин, узнав, о том, что командир вертолёта взял на борт и отвёз «своих» на охоту, пообещал командиру вертолёта уволить того.

КАБИНЕТ КОМАНДИРА  ЛЁТНОГО ОТРЯДА. По стойке «смирно» в центре кабинета стоит командир вертолёта МИ-8.

ГОСТЮХИН.
Когда я тебя просил сгонять на рыбалку нужных







для меня  людей, ты мне отказал! Что не помнишь? А этих козлов ты отвёз и без проблем! Я тебя уволю!
Так, пиши рапорт на увольнение  и вали из отряда!  Здесь командир пока что ещё я!

КОМАНДИР МИ-8.
Юрий Алексеевич, не надо так. Отбатрачу у вас на даче.

ГОСТЮХИН.
Да, нахрена мне твоё - «Отбатрачу»!  Батраки хреновы!

Гостюхин немного остыв, закурил.

ГОСТЮХИН.
Ладно, пиши рапорт на отпуск для начала, а там видно будет!

КОМАНДИР МИ-8.
С какого числа?

ГОСТЮХИН.
Завтра, чтобы я тебя в лётном отряде не видел! Понял?

КОМАНДИР МИ-8.
Завтра я в плане полётов с геологами и надо забрать «своих» с охоты.

ГОСТЮХИН.
А ты вот это видел!

Гостюхин отмерил полруки.

ГОСТЮХИН.
Пусть сами выбираются, это их проблемы, у меня здесь не частный извоз и не воздушное такси, проваливай!

Глядя на командира вертолёта МИ-8 и на его внешний вид, Гостюхин подумал: «Да. Ну и
дебил! Ползунки  засаленные, не выбрит,







растрёпанный и почему-то сопливый! Как он пролез в авиацию, а тем более в командиры для меня - загадка!»

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Дурную практику батрачить для поддержания жёсткой дисциплины в лётном отряде придумал Гостюхин, когда провинившиеся лётчики были согласны работать у него на даче столько, сколько ему это надо было.
Оправив в отпуск командира вертолёта,  Гостюхин отменил на неделю все полёты вертолётов, он решил отомстить Романову за «непослушание» и за свой независимый характер, и за то, что когда-то, штурман Романов на одной из вечеринок лётчиков подвыпил и при всех врезал Гостюхина по лицу за то, что тот  увёл у него молодую жену и дочь.
В последствии Гостюхин бросил их и женился на дочери влиятельного и состоятельного партийного деятеля, которая, кстати, (если это интересно) была намного старше его и от природы не имела детей.
Расчёт Гостюхина на то, что охотники не смогут выбраться зимой из тайги и погибнут, не оправдался. И только в конце марта, после месяца борьбы за жизнь, поздним вечером все трое выбрались из тайги, и пошли в направлении аэропорта.

РОМАНОВ.
Я зайду  по делу в лётный отряд, в окне Гостюхина горит свет. Вы идите по домам! Я разберусь во всём сам.

Романов направляется к домику, где находился лётный отряд и кабинет Гостюхина. В отряде уже никого не было, было слышно, как  Гостюхин с кем-то ругался по телефону.
Романов зашёл в домик и закрыл на крючок двери.  Обросший, небритый, обессиливший и злой Романов пинком открыл  дверь кабинета Гостюхина.








ГОСТЮХИН,(приподнялся из кресла).
Ты откуда?

Романов ничего не ответил. Молча, достав «Макара», он выстрелил в Гостюхина и тот, медленно сползая с кресла, упал на пол…
Романов подошёл к нему и плюнул.
Гостюхин лежал лицом вниз. Струйка крови из головы стекала на пол.

РОМАНОВ.(произносит вслух)
Шакал. Надо было тебя ещё раньше грохнуть!

Романов уходит.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Гостюхин остался жив. Пуля только скользнула по щеке. Не потеряв сознание, он претворился, что убит и продолжал так лежать, пока не ушёл Романов.   Быстро оправившись от шока, он вызвал по телефону своего знакомого доктора.

ГОСТЮХИН (по телефону).
Иван Михалыч! Ты мне срочно нужен! Да, со своим инструментом!

В лётный отряд заходит знакомый Гостюхина - врач-хирург. Осмотрев рану,  наложил скобы, повязку.

ВРАЧ.
Откуда такая рана, Юрий Алексеевич?

ГОСТЮХИН.
Производственная травма!

ВРАЧ.
Понятно. Всё нормально, теперь. Заживёт, думаю быстро. 

ГОСТЮХИН.
Никому ни слова, только.

ВРАЧ, (вытирая руки полотенцем).







Хорошо.

ГОСТЮХИН (надевает пальто).
Ты на тачке?

ВРАЧ.
Да.

ГОСТЮХИН.
Отвезёшь меня домой.

Уходят.
Поздним вечером доктор и Гостюхин уехали…

САМОЛЁТ ЯК_40. В КАБИНЕ.(продолжение событий аварийной ситуации).
Самолёт продолжал снижаться. Гостюхин пилотировал сам. Наступила напряжённая тишина  в самолёте и на земле. Гостюхину всё-таки удалось развернуть самолёт и выйти на посадочный курс. 

АЭРОПОРТ БАГАЙ.
Самолёт касается колёсами бетонки, подпрыгивает вверх, запрокинув нос, снова ударяется колёсами и катится по полосе. На пробеге самолёт вспыхнул. Горели двигатели, а потом загорелся хвост. Горящий самолёт продолжал катиться по полосе, за ним догоняя, гнались пожарные машины.
Самолёт выкатился за пределы полосы и остановился.  Через аварийные боковые люки экипаж выскочил из самолёта. Машина скорой помощи подобрала их и повезла в медпункт, где их ожидали врачи и представители «особенных служб»…
Самолёт сгорел полностью. Окружённый пожарными машинами он догорал вместе с почтой и следами преступления.  Постепенно самолёт превратился в груду обгоревшего металла.


После посещения «гостя» Романов поздно вечером был уже дома, долго добираться не пришлось,







потому  как  жил в авиагарнизоне. Братья близнецы Александр и Михаил Романовы, «холостяковали» в одной квартире. Александр спал, когда пришёл Михаил. Тихо войти не получилось. Александр вскочил как ошпаренный. Братья обнялись, потом долгий разговор за «рюмкой чая».

АЛЕКСАНДР.
Да. Заварил ты кашу братишка. Теперь нас будут «давить», где только можно! А я только начал летать за рубеж. Хотя главное, что ты жив и здоров!

МИХАИЛ.
Да тебе-то что волноваться!  Ты не в чём не виноват. А с этой мразью давно надо было кончать, так что не волнуйся.

АЛЕКСАНДР.
Ладно, будем «поглядеть»!..

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Братья-близнецы Романовы вместе поступали в штурманское училище из детдома, куда были определены в семилетнем возрасте вскоре после трагической гибели своих родителей в авиакатастрофе. 
Учились с огромным желанием.
После окончания училища, и имея красные дипломы на руках, вместе распределились на Якутский север -  в свой родной Алан, но  на  разные типы самолётов и по разным эскадрильям.
Михаилу больше нравилось летать на вертолётах, да и выслугу на пенсию можно было быстрее налетать, чем на самолётах. Пенсионером можно было стать уже в 35 лет, налетав выслугу лет!
Александр выбрал самолёты. Обширная география  полётов, практически по всему Советскому Союзу - это очень нравилось Александру. Каждый раз новые города, впечатления, общение с новыми людьми.
Шло время. Осваивались новые типы самолётов, параллельно - учёба в Академии и окончание её. 







И вот она вершина - заветная мечта  ИЛ-76!…

ЗАЛ СУДА.
Судья оглашает приговор.
Суд приговорил Романова Михаила по трём статьям Уголовного Кодекса к семи годам колонии строгого режима.
От последнего слова Михаил отказался…

Гостюхин не скрывая эмоций, торжествовал прямо в зале суда!


АЛАН. АЭРОПОРТ. (На следующий день после аварии самолёта ЯК-40 в Багае).
Кабинет начальника службы безопасности. За столом сидит начальник службы безопасности, разговаривает по телефону, перекладывая трубку то к одному уху, то к другому. Сильно нервничает. Слышен голос из трубки.
 
ГОЛОС.
Ты хочешь меня подставить?  А?!  Делай что хочешь. Доводи дело до конца!  Сгною ублюдок!

НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ.
Хорошо! Я всё понял.

АЛАН. АЭРОПОРТ.
Экипаж потерпевшего аварию самолёта ЯК-40 в Багае, возвращается пассажирским рейсом на базу, в аэропорт Алан.
Погода прекрасная - тихо, слабый мороз, яркое апрельское и слепящее глаза солнце!
Командирский  джип - «Ниссан-Патрол» томился в ожидании Гостюхина и его подчинённых недалеко от стоянки номер один.
Родственники и друзья тоже получили официальное разрешение встречать  на аэродроме экипаж ЯК-40, совершившего чудо на аварийном самолёте в Багае.
И вот долгожданное объявление диктора аэропорта о совершении посадки пассажирского рейса из Багая.







КРЫША ЗДАНИЯ КДП.
Начальник службы безопасности умостился на крыше со снайперской винтовкой с глушителем.  Небольшое отверстие для осадков в бордюре крыши было. В него он вставил ствол винтовки. Стоянка номер один была на линии огня.

СТОЯНКА НОМЕР ОДИН.
Самолёт  ТУ-154 заруливает  на стоянку. Открылась дверь самолёта. Гостюхин первым выходит  и ступает на трап.
Неожиданно  он покачнулся, попытался схватиться  за перила трапа, упал и покатился вниз по трапу.

КРИК ИЗ ТОЛПЫ ВСТРЕЧАЮЩИХ.
Помогите же кто-нибудь! Наверно ему плохо стало, у него больное сердце!
 
Врач медсанчасти подбегает к лежащему возле пассажирского трапа Гостюхину, он что-то пытается ей сказать. Она расстёгивает ему пальто, затем китель и видит на левой стороне белой сорочки два рядом чёрных отверстия и красный ореол.

ВРАЧ МЕДСАНЧАСТИ.
Немедленно скорую помощь!  Гостюхин ранен!  Кто-то в него выстрелил!..

У  САМОЛЁТА  ТУ-154.
Авиатехник устанавливает колодки под колёса шасси самолёта, потом неожиданно падает вдоль колёсной тележки стойки шасси.
   
ГОЛОС ЗА КАДРОМ.
Гостюхин в сознание так и не пришёл. По пути в больницу в карете скорой помощи он скончался.

Начальник службы безопасности бросает на крыше винтовку и незаметно спускается с крыши здания КДП. Выходит на противоположную сторону  здания и выходит на дорогу, ведущую на лётное поле. Заходит на КПП. На КПП, как он и
предполагал,  никого не оказалось.
Он набрал номер на телефонном аппарате.

НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ.
Всё нормально!

КАБИНЕТ МАРЧУКА. За столом сидит Марчук разговаривает по телефону. Пьёт кофе и курит,  нервно поворачиваясь в кресле то вправо, то влево.

МАРЧУК.
Гастрит где?

НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ.
На месте.

МАРЧУК.
Так, быстренько дуй ко мне! Есть приятные новости.

«Приятные новости» для начальника службы безопасности означали получение гонорара за выполненную работу!

НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ.
Понял, еду!

Начальник службы безопасности в приподнятом настроении быстро выходит из КПП и направляется к рядом стоящему служебному «уазику».
Включил зажигание. Сильнейший взрыв сотрясает  аэропорт и авиагарнизон.

Стая ворон, как по команде и огромная как туча, появившаяся неизвестно откуда, дружно поднялась высоко в небо.
Стая кружила, медленно приближаясь к земле, спокойно и равнодушно наблюдая за происходящими событиями.
Шёл 1994 год…
               
КОНЕЦ

На чёрном фоне после надписи «конец фильма» появляется крупная надпись - P.S.. На этом же чёрном фоне слышно журчание струи жидкости и голоса людей.               

ГОЛОС КОМАНДИРА ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОГО САМОЛЁТА.
Борис Николаевич! Не помешал! А ведь это традиция! Знаете, когда и как  она возникла?

ГОЛОС БОРИСА НИКОЛАЕВИЧА.
Вот и просвети меня командир, а то, понимаешь, все смотрят на меня.  Я имею ввиду мою свиту.  Куда я, понимаешь туда и они за мной, а сказать никто не решается, наверное, они знают, но боятся меня! А я, понимаешь, мужик-то простой, между прочим!

ГОЛОС КОМАНДИРА ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОГО САМОЛЁТА.
Ещё на заре авиации, лётчик перед вылетом, перед тем  как сесть в кабину самолёта справлял малую нужду на задний дутик!

ГОЛОС БОРИСА НИКОЛАЕВИЧА.
Так зачем?

ГОЛОС КОМАНДИРА ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОГО САМОЛЁТА.
А вдруг в последний раз!..   



 
29 июля 2005 года.