На египетском курорте Хургада я побывал ещё тогда, когда там был всего один отель. Он стоял на самом берегу Красного моря и напоминал бочку без дна и покрышки. Внизу бассейн, наверху небо, а по окружности – шесть этажей номеров для туристов.
В ресторане со мной за столом сидели две симпатичные студентки-подружки. Одна – скромная, серьёзная Татьяна, а вторая – весёлая, озорная Лариса. Нашего официанта, статного молодого нубийца, звали Али. Он говорил по-английски. Его одежда – длинная рубаха галабея и круглая шапочка – были из золотой парчи и хорошо сочетались с шоколадного цвета кожей.
- «Какой красавец!» – восхищалась Лариса. Но Али нравилась светловолосая Таня. Это было видно из того, что на завтрак он клал ей на стол не один апельсин, как другим туристам, а целых два!
На третий день нашего отдыха Али предложил Тане после ужина прокатиться с ним на лодке и полюбоваться закатом. Таня вежливо отказалась, но Ларисе идея понравилась.
- Это так романтично! – воскликнула она. – Али! Таня согласна, если пойдёт не одна, а вместе с нами, всем столом!
Мы двинулись вдоль берега Красного моря. Зрелище было незабываемое: на красном небе большое красное солнце садилось в красное море. Но идти было трудно.
Египетская пустыня – это не песок, а щебёнка, и ноги быстро устали.
– Ещё немного! - уговаривал нас Али.
Наконец, за очередным холмом мы увидели лодку, но… не на море, а на берегу. Это был старый деревянный баркас.
- Вот тебе и на! – удивилась Лариса.
Но Али ничуть не смутился и широким жестом пригласил нас подняться на борт его корабля. Мы с Таней ещё раздумывали, но Лариса была уже там. Маленькая каюта внутри была обвёрнута ковром. На полу лежали подушки. Девушки уселись на них, Али, согнувшись пополам, устроился рядом. Я не поместился, остался на палубе. Хозяин зажёг фонарь, и разноцветные блики легли на всё вокруг. На ковёр, на руки Али, на одежду девушек, на их лица.
В углу лежала груда апельсинов. Видимо, золотой запас хозяина. И на них оказались цветные узоры от волшебного фонаря. Али включил проигрыватель.
– Это наша музыка, - сказал он. – Она вам понравится.
И вдруг, совершенно неожиданно, зазвучала… знакомая с детства «Шехерезада» Римского-Корсакова! Лучше не придумать!
- Тут как в сказке, - вздохнула Лариса. – Не хочется уходить.
- Но пора, - сказал я.
Али приложил руку к сердцу и обратился к Тане:
- Пускай твои друзья уходят, а ты можешь остаться.
- Это с какой стати? – удивилась Татьяна.
Али осторожно взял её руку в свои большие ладони и торжественно, неожиданно по-русски, произнёс:
- Танья, я тебя лублю!
Первой среагировала Лариса:
- Смотрите! Выучил! А давно ты её любишь?
- Уже три дня, - с гордостью за своё постоянство ответил Али.
Таня высвободила руку:
– Спасибо, Али, но нам надо идти.
- Останься! Не пожалеешь! – настаивал Али.
Но Татьяна отрицательно покачала головой. Тогда раздосадованный кавалер вытащил откуда-то из-под ковра свой козырной аргумент: большой фотоальбом. Он начал его листать:
- Смотри, Таня! Здесь портреты самых красивых женщин со всего мира. И все они меня любили!
И действительно, на каждой странице альбома были помещены фотографии красивых молодых – и не очень – дам. А под ними на разных языках автографы – комплименты в адрес великолепных достоинств несравненного Али.
- Американка, француженка, немка, испанка… - начал перечислять Али.
- А русской нет, - добавила Татьяна.
- Да, неполная твоя коллекция! – подзадорила собирателя Лариса.
Обратно в отель мы шли уже в темноте. На небе мерцали яркие южные звёзды, в ушах звучала «Шехерезада». Сказка не кончалась. Али показывал дорогу, но молчал, как обиженный ребёнок. Не оценила Таня его искренние чувства!
Утром я сказал Тане:
- Думаю, что сегодня на завтрак у тебя второго апельсина уже не будет.
Но второй апельсин был.
- Смотри-ка! Не разозлился! Добрый парень, - порадовалась Лариса.
- Надо бы ему какой-нибудь подарок сделать. Но какой? Что у нас есть? Матрёшка? Палехская шкатулка? Но они ему ни к чему. Папиросы и водка? Но он наверняка не курит и не пьёт… Подарю-ка я ему свою фотографию. Просто так. Пусть хвастается!