20 часов 30 минут. Солнце закатилось за горизонт: на небе загорелись звезды. Вечер Судного дня (эрев Йом-кипур) спустился на землю вместе с сумраком ночи, светом звезд на небе и окон в домах на земле. Абрам уже несколько часов сидит у окна в своем старом потертом кресле. Он только что проводил солнце и остался один. Совсем один на этой радостной, переполненной любовью земле, и даже луна и звезды не могут разрушить его одиночество. Он последний, далекий сын Авраама, Ицхака и Яакова. Как же получилось, что народ, который был всегда, вдруг исчез так быстро? Да, конечно, земля и люди, живущие на ней, изменились. Вражда и зависть исчезли. Любовь воцарилась над миром. Но почему же в этом прекрасном мире нет места нам, маленькому народу, который прошел через столько бед и остался жив? Его хотели уничтожить величайшие правители с огромными армиями и миллионами последователей: Вавилон, Рим, святая инквизиция, Богдан Хмельницкий, Гитлер, Сталин, Али Ахбар. Но их нет, а мы есть или, точнее, были. Всё в прошлом…
- Я остался один. Почему? - этот вопрос не оставлял Абрама ни на минуту. - Когда я умру, некому будет прочесть кадиш. Я последний из последнего миньяна. Вон мой саван, но люди уже давно не хоронят умерших в земле. Да, всё изменилось после той Большой Последней войны: водородное топливо, изобилие энергии и продуктов перевернуло мир. Люди стали терпимее и добрее. Если бы эти пигмеи с усами узнали, что не лютая ненависть, а любовь уничтожила мой народ... Мог ли их коварный мозг представить, что нас надо было просто полюбить, а не убивать? И тогда мы исчезнем с лица земли, смешаемся в ее многоликой улыбке. О, сколько боли и страдания перенес мой народ!
В клетках моей крови живет память о царе Иезекии, бежавшем с сыновьями из осажденного Иерусалима. Но его нагнал вавилонский полководец и приказал убить сыновей перед лицом отца, а потом выколоть ему глаза, чтобы это убийство было последним, что он видел на земле. И угнал вавилонянин народ мой в рабство, и разрушил Храм. И думали тогда многие: "Забыл нас Господь". Но Господь был с нами всегда. Мы были нужны ему, и он любил нас, а мы любили его. Он возложил на нас тяжелую миссию: мы проверяли ценой собственной жизни - каков он, человек? Мы расписывались своей кровью: он еще очень зол и невежествен, он туп и жаден.
И отхлынула первая волна горя, и вернулся народ мой домой, в Иерусалим, и построил он Второй Храм - храм памяти и надежды. И был разрушен он, как и первый, на этот раз железным орлом Рима. И хоть разрушен был Иерусалим, стал он святым городом для всех людей земли. И множество храмов в нем было. Но время меняет всё. Сейчас там живут рыбы, вода давно отвоевала его у суши.
В клетках моей крови живет память об Иешуа - бунтаре-ессее, который погиб, призывая к любви и всепрощению. А его именем вскоре начали убивать тех, кого он любил. И мы опять проверяли своими жизнями, насколько ты милосердно, человеческое племя. Слушаешь про любовь, а запоминаешь ненависть.
Да, и мы тоже люди. И не лучше других. Чем подопытный кролик в медицинском институте лучше своего собрата, томящегося в клетке где-нибудь в деревенском сарае? Наверное, только тем, что он белый, то есть избранный для тяжелой работы - жертвоприношения. Но кровь у всех красная.
В клетках моей крови живет память о шести миллионах сожженных огнем ненависти и холодом безразличия. Я чувствую этот пепел в воздухе, я им дышу, и от него слезятся глаза.
В клетках моей крови живут мои родные: мама и папа, мой брат. Вот старая фотография - сейчас таких нет. - Абрам взял в руку желтый снимок. - Вот я на руках у мамы, - прошептал он. - Мне спокойно и хорошо. Мои родные рядом со мной. Как бежит время… Много лет позади…И зачем мы здесь?
Он провел тонкими пальцами по стеклу. Остался гладкий след на пыльном окне.
Абрам посмотрел на серую ватную гусеницу из пыли, которая лежала на его руке.
- Пыль, прах, - пробормотал он. - Из праха вышли, в прах и уйдем. Что мы оставим после себя? Какую память, какую историю? Не книжную историю. Ее писали и переписывали в угоду сильным мира сего, как один и тот же безразмерный костюм перешивают на разного заказчика. Я говорю про историю, которая светится в глазах людей, которая живет у них под кожей, в их крови, волнами отбивающей в сердце свой единственный на этой планете ритм, сливающейся в общий пульс Земли. Борьба за выживание делала нас сильнее. Судьба расселила нас по всему миру среди многих народов: мы говорили и думали на их языках, работали и воевали вместе. Но никогда не забывали кто мы, да нам и не давали забыть. Люди по всему миру были невежественны и агрессивны ко всему чужому. Подчинение являлось смыслом существования. И вот, наконец, мир улыбнулся нам в ответ – и мы растворились в нем. Соль нельзя растворить в замершей воде, но стоит ей потеплеть и оттаять – соль исчезнет.
Яркий свет озарил комнату. Абрам закрыл глаза. Рука медленно сползла вниз. Желтый прямоугольник фотографии осенним листком упал на пол, пальцы сжались в кулак и безжизненно повисли. Человек в белых одеждах, излучающий сияние, мягко улыбнулся и негромко сказал:
- Пошли. Ты последний. Ваша миссия выполнена.
Абрам глубоко вдохнул воздух и прохрипел:
- Вот, наконец, и Мессия… Я иду, рабби…