Самолёт взревел моторами, набирая мощь, затем, слегка подрагивая, медленно тронулся с места. Любовь Дмитриевна смотрела в иллюминатор. Позади остался аэропорт. Волнение, охватившее её с той поры, когда стала собираться в дорогу, усилилось. Любовь Дмитриевна нервно сжала руки, напряжённо откинувшись в кресле. Самолёт замер, остановившись на взлётной полосе и, разбегаясь всё быстрее, взмыл в воздух. Пассажиров слегка качнуло. Земля осталась внизу. Дома, улицы, люди - всё уменьшалось, как в сказке, по мановению волшебной палочки.
- Всё. Летим, - как-то сразу успокоилась Любовь Дмитриевна. Мысли быстрее самолёта понеслись вперёд.
- Какая там погода в Москве? Как встретит её Аделаида Петровна - её свекровь, которая стала второй матерью? Понравится ли ей белый пуховый платок, который с любовью выбирала для неё? - Любовь Дмитриевна представила себе, как свекровь встретит у порога - маленькая, сухонькая старушка с седыми волосами, собранными в улитку на затылке, как заискрятся слезинками её добрые глаза, заиграют мелкие морщинки на радостном улыбчивом лице.
- Наверное, опять рано встанет, напечёт мои любимые пироги с капустой, - тепло подумала Любовь Дмитриевна. Сколько лет прошло, сколько воды утекло с тех пор, как Виктор привёл её в дом, назвал женой. Уж сыновья выросли, их двое - Никита и Стас. У каждого своя семья. Внуки подрастают, приезжают частенько навестить бабушку с дедушкой. Любовь Дмитриевна, хоть и оформила пенсию, но с работы уходить не торопилась. В издательстве она была незаменимый человек, её все уважали за простоту и душевность. А опыт её работы был просто необходим. Любовь Дмитриевна любила принимать дома гостей. Часто на огонёк и чашку чаю заглядывали приятельницы, засиживались допоздна. Всегда было о чём поговорить, послушать хорошую музыку, стихи почитать. Немножко огорчало, что Витюша сдал, постарел как-то. На пенсии он себя не нашёл, не знал чем заняться. Стал часто брюзжать, раздражаться по мелочам, жаловаться на здоровье. Погас прежний огонёк в глазах. Они дружно прожили вместе 38 лет. Когда-то горячо пылающий костёр, который зажгли их сердца, с годами поутих - пламя поубавилось, превратился в жар, который своим теплом согревал обоих. Любовь Дмитриевна привыкла заботиться о Витюше, подбадривать его, не обращая внимания на пессимистические нотки и уныние. Они стали неотъемлемой частью друг друга. Глубокие чувства постепенно, с годами перешли в привычку, перестали волновать, тревожить.
- Надо Витюше свитер новый в Москве подыскать. Тот серенький уж на локтях светится.
- Вы не будете возражать, если рядом с вами сядет вон тот пожилой мужчина? - прервала её мысли стюардесса. - Он иностранец, с ним переводчик. Он настаивает, чтобы я посадила его рядом с вами.
- Нет, нет. Я не возражаю, - удивилась Любовь Дмитриевна, внимательно окинув взглядом седовласого крепкого, чуть полноватого мужчину, который смотрел на неё, не отводя взгляда, и улыбался. Бортпроводница быстро пересадила девушку, сидящую рядом, на другое место и пригласила незнакомца.
- Рауль Гольц, - представился он, галантно склонив голову, и добавил что-то на своём языке.
- Господин Гольц - бизнесмен из Дании, едет в Москву по делам фирмы. Вы очень ему понравились. Если не возражаете, он хотел бы провести время полёта в вашем обществе, - быстро перевёл переводчик - молодой симпатичный парень с обаятельной улыбкой.
- Не отказывайте, пожалуйста, он очень серьёзный человек, и вы ему сразу понравились, - добавил он от себя с мольбой в голосе.
- Хорошо, не беспокойтесь. Любовь Дмитриевна, - представилась она и протянула для пожатия узкую ладошку. Рауль бережно взял её руку и благодарно поцеловал. Любовь Дмитриевна смутилась. Давно за ней так не ухаживали. Она чувствовала на себе его восторженный взгляд. Всё её женское существо будто сбросило с себя сонное оцепенение уходящих лет, ожило и затрепетало, как мотылёк, который сбрасывает одеяние куколки, плотно пеленающее его и, вдруг, расправляет свои, удивительной красоты, крылья и несётся в полёт, навстречу неизведанному солнечному дню. Рауль рассказывал о себе, не навязчиво интересовался жизнью Любови Дмитриевны, шутил. Он оказался интересным собеседником. Любовь Дмитриевна не чувствовала груза прошедших лет. Ей казалось, что она вновь молода и привлекательна. Морщинки на лице разгладились, а глаза засветились лукавством. Она от души смеялась шуткам Рауля, который обладал тонким юмором, и даже немножко кокетничала. Время полёта пролетело незаметно. С тенью сожаления Любовь Дмитриевна протянула руку, прощаясь. Рауль попросил телефон. В Москве он пробудет всего пять дней, очень много дел, график уплотнён до предела, но он обещал, что они непременно встретятся.
Любовь Дмитриевна ехала в такси. Загадочная улыбка блуждала на её лице. Это случайное знакомство, ни к чему не обязывающее, будто воскресило её.
- Как давно за мной никто не ухаживал. Оказывается, рано я себя со счетов списала. Витюша всегда дарит цветы на 8-е Марта и День Рождения. Это стало привычным ритуалом и не будоражит уснувшую душу. Мы ведь давно никуда с ним не ходим. Его невозможно вытащить в театр, на концерт или в кафе, - грустно подумала Любовь Дмитриевна.
- Любаша, милая, Здравствуй, - обняла её у порога Аделаида Петровна.
- Здравствуйте, мамочка! Как вы тут? Как здоровье? Пирогами как вкусно пахнет!
- Ну, проходи, проходи, доченька. Устала с дороги-то? Тут тебе по телефону несколько раз звонили, а я говорю: «Не приехала ещё. Сейчас будет». Вот опять звонок. Возьми трубочку.
Любовь Дмитриевна в недоумении сняла трубку телефона.
- Луба, это я, Рауль, - послышался знакомый голос. Затем трубку взял переводчик Саша и объяснил, что господин Гольц просит освободить для него завтрашний вечер и приглашает её на ужин.
- Но я не знаю, - совсем растерялась Любовь Дмитриевна. - Это неудобно.
- Не отказывайте, пожалуйста, Любовь Дмитриевна. Рауль должен уехать послезавтра. Его ждут срочные дела. Он без ума от вас. Подарите ему этот вечер, - уговаривал Саша. - Завтра в 6 вечера, в «Астории». Придёте?
- Да, - нерешительно согласилась Любовь Дмитриевна. За чаем, она рассказала о своём знакомстве Аделаиде Петровне.
- Иди, доченька. Не надо хорошего человека обижать. Больше-то увидеться не придётся. Он уедет, и у тебя своя жизнь, - напутствовала добрая старушка.
Любовь Дмитриевна надела своё тёмно-зелёное платье, которое подчёркивало цвет её глаз. Серьги и кольцо с малахитовыми камнями, подаренные старшим сыном к её 50-летию, удачно гармонировали с нарядом.
Её предупредительно встретил Рауль и, улыбаясь, провёл в зал ресторана. Серый, с отблеском, костюм ладно сидел на его коренастой фигуре. Заколка галстука поблёскивала бриллиантовым глазком. Уютный зал шикарного ресторана был пуст - Рауль не хотел, чтобы им мешали посторонние люди. Рядом с оркестром за накрытым столиком сидел Саша с девушкой в ожидании Любови Дмитриевны и Рауля.
- Это Светлана - переводчик из Москвы, - представил девушку Саша.
- Здравствуйте. Я наслышана о вас и вашей необычной встрече с господином Гольцем.
- Прошу, - с трудом выговаривая русское слово, сказал Рауль, усаживая гостью за стол, который изобиловал экзотической дорогой закуской. Устрицы и креветки, икра и лангет, всевозможные салаты, фрукты, дорогие вина - официант постоянно менял блюда. Рауль произнёс тост за свою даму. Он проникновенно говорил, глядя в глаза Любови Дмитриевне. Словам не нужен был перевод. Всё, что хотел он сказать, выражал его взгляд, полный восторга и нежности.
Оркестр играл блюз. Тихо рыдал саксофон. Рауль уверенно вёл даму в танце. Музыка звала за собой, проникала глубоко в сердце, вызывая жгучую печаль о чём-то уходящем, ускользающем, несбывшемся. За темным окном тихо падали жёлтые листья, ложась на асфальт золотым шуршащим ковром. Шампанское кружило голову, кружились в ночи осенние листья, танцуя свой прощальный танец. В крепких руках партнёра Любовь Дмитриевна чувствовала себя лёгким пёрышком, парящим под мелодичные звуки блюза. Ей казалось, что она летит, чуть касаясь пола. Вся её жизнь с заботами и проблемами отодвинулась на задний план, её просто не существовало. Лишь это мгновенье ярким мазком в палитре её золотой осени вспыхнуло огнём и кометой промчалось по судьбе.
Роскошное авто доставило её домой. Рауль галантно простился, задержав её руку чуть дольше положенного в своих горячих ладонях, и на ломаном русском языке поблагодарил за чудесный вечер.
- Господин Гольц спрашивает, придёте ли вы в аэропорт проводить его? - перевёл Саша. Увлечённый своей спутницей, слегка подвыпив, он с трудом возвращался к своим обязанностям переводчика.
- Да, приду, - просто ответила Любовь Дмитриевна. Она долго не могла уснуть, вспоминая в деталях этот сказочный вечер.
Прощание было коротким.
- Я приехать после год. Жди, - Рауль держал в ладонях её лицо и, не отрываясь, смотрел в глаза. Нежный поцелуй её руки и слёзы, стоявшие в его глазах, отпечатались надолго в душе. Но время неутомимо летело вперёд, перевёртывая листки календаря. Вернувшись домой, Любовь Дмитриевну вновь завертела повседневная жизнь своей суетой и хлопотами. Стремительно проносились дни и недели, и она забыла своё романтическое приключение.
Прошёл год. Резко и долго звонил телефон. Любовь Дмитриевна взяла трубку, вытирая руки о фартук.
- Лубов Дмитрова? - с резким акцентом спросил незнакомый мужской голос.
- Да, - недоуменно ответила она.
- Я вам сообщить, что Рауль не приедет. Он умер неделя назад. Он отшень любить вас, он ждал встреча. Вы должен знать это. Простите, - в трубке послышались короткие гудки. Любовь Дмитриевна стояла с трубкой в руке, отрешённо глядя перед собой невидящими глазами. По щекам текли непрошенные слёзы.
- Что с тобой, Любаша? Кто звонил? - выглянул из комнаты Виктор.
- Хороший человек ушёл, - тихо сказала она, мысленно прощаясь с Раулем, с тем романтическим вечером, со своей золотой осенью.