В одной Великой Волшебной стране, которую и называли так исключительно из-за её величия, жили сплошь одни великаны. Никому и в голову не пришло бы назвать страну великой из-за волшебства, какое бы великое волшебство в ней ни происходило - все вокруг были тогда волшебники, что в самой стране, что у соседей - чудесами в решете никого тут не удивить. Великая страна названа была потому, что великаны очень широко шагают. Не успел одну ногу к другой подтянуть, а уж сто аршинов отмахнул. Первый великан и сам не заметил как сиганул через огромное пространство, отмеряя себе новую территорию, чтобы поселиться на ней и завести маленьких великанчиков. Обернулся он позвать свою великаншу, смотрит за горизонт, а она ещё и из дома родительского не вышла. Закричал тогда великан не своим голосом, ножкой затопал – сердится на великаншу – всё вокруг перевернул, растоптал несколько горных хребтов, новую лужу-море создал, а великанша ещё платочек повязывает на великую причёску и записочку родителям дописывает маленьким карандашиком величиною с пирамиду.
Как великан ни сердился, а великанша пока все свои задумки не исполнила, никуда не тронулась – только на следующий вечер великану на ясные очи показалась и спросила: «Куда же ты, мой милый Великанчик, запропастился? Жду тебя, жду, иду, иду, а тебя всё нет. Ужинать будем?». Великан так и присел от такой наглости, прямо на травку присел. Все знают – там, где великан присел отдохнуть, или ещё по какой причине, там и будет великая страна. Шло время, страна разрасталась – дом на ней появился, сарай. Наконец и качели над нею повисли между Джомолунгмой и Монбланом, означало последнее, что получились у великанов детки. Весело зажили детки великанов. Было их не один и не два великанчика, а целых семеро, а когда седьмой на ножки встал, то парочка городов на противоположном конце земли рухнула – такой шустрый и забавный получился великанчик.
Но однажды беда случилась. Заболел великанчик, настигла его страшная болезнь, уложила в кроватку и заставила чихать так сильно, что на крыше мира снежная шапка подпрыгивала и горным пикам на глаза съезжала. Весь мёд выпил у всех пчёл на тысячу вёрст во все стороны великанчик, пропотел так, что туман даже в Африке целую неделю стоял, а толку никакого нет. Никак не поправляется. Загрустила вся великанья семья, всё семейство ходит печальное, тихое – ни одной бури, ни одного тайфунчика не производит. Мама не выдержала и говорит: «Хватит заниматься самомалолечением великанов, надо призвать доктора». Может быть, глупость сказала мама великанов, но так уж повелось в их семействе – что великанша скажет, так и будет.
Приходит доктор. Три дня от пяток до горла маленького великанчика добирался, три дня назад шёл. На семи паровозах с семью вагончиками, прицепленными за каждым, гонорар свой за лечение на родину отправил, а на прощание лекарский диагноз проговорил-прописал такой: «Уж как хотите великаны, так и поступайте, только напала на вашего ребёночка злая инфляция-ента, расширила его гланды, надула животик. Спасения от неё никакого нет, кроме одного верного средства. Надо чтобы ваш великанчик стал на пять годков гномом, а то плохо будет всем, а ему в первую очередь. Спасибо за гонорар, я пошёл на вокзал».
Доктор ушёл, а великанчик долго ещё кричал: «Мамочка, папочка, попка чешется, муху снимите с меня», - великаны взрослые успокаивали его как могли: «Не плачь маленький наш великанчик – мушка улетела, доктор уехал». Срочно позвали слониху – придворную чесальщицу пяток – и одним чёсом другой изгнали с дитяти. Когда попривыкли великаны к мысли, что ради здоровья малыша придётся его к гномам отправлять, которых они через самую большую лупу с трудом видеть могли, да и то в день раздачи золота и драгоценных камней, регулярно у гномов происходившей по чёрным пятницам, то стали прикидывать какой способ избрать для превращения великана в гнома.
Папочка склонялся к методу подкупа народа гномов, выдать им кусоче6к золотого зуба - они сами и придумают, как нового гнома в лоно семейства своего принять, какими снадобьями его опоить, натереть для превращения в себе подобного. Мама же не любила пускать такие дела на самотёк, хотя бы и за свои кровные золотые коронки. Она предлагала наварить зелёных щей и продержать великанчика на одной этой здоровой пище недельку-другую, вот он и станет гномом, и не заметишь как. Одно в этом плане было плохо – не знали великаны проживёт ли великанчик эту зелёную неделю, не отойдя к вечному сну, не дождавшись превращения в стройного и маленького гнома от скудости травяного питания.
Наконец папе это пустое занятие, связанное с бесплодным мыслительным процессом, надоело, и он сказал, как отрезал половину горы: «В нашей стране есть только три жителя, которые способны из великана сделать гнома в один присест. Надо позвать Мудрого сверчка, Грустную мышь и Сумасшедшего кота – они прекрасно справятся с такой простой задачей». Маме великанов на это возразить было нечего. Никто так не умел её озадачить как Сумасшедший кот, никто так не мог расстроить как Грустная мышь и так аккуратно, без боя посуды заглушить её ежевечерний монолог как Мудрый сверчок.
Явились все трое по первому зову – не каждый день тебя великаны о чём-то просят, но приступил к делу первым Мудрый сверчок. Очевидно, растерял свою мудрость, годами копившуюся за печкой, от великого смущения. Рассказал он такую страшную сказку о жутких микробах, что даже не понявший её и на четверть великанчик всё же на одно малое великанье туловище сократился. Лежит укороченный великанчик ни жив ни мёртв, ждёт что будет делать Грустная мышь. А мышь ничего и не делала, а только сидела и горькими слезами заливалась, до тех пор заливалась, пока у великанчика от её горьких слёз приступ смеха неукротимого не случился. Да так трясло бедного великанчика, что почти ничего от него не осталось, но как бы великана мало ни было, до гнома ещё ой как далеко ему ещё уменьшаться.
Тут в дело вступает Сумасшедший кот – больше ведь некому, никого не осталось из решительных помощников в великом государстве. Потому и прослыл Сумасшедший кот невменяемым, что славился нестандартным мышлением при немалой колдовской силе. Неизвестно что в этот раз кот больше использовал, но очнулся наш маленький великанчик уже на Луне. Опустела кроватка больного, заплакали родители – едва не начался новый всемирный потоп. «Что же ты наделал, котище несуразный. Как посмел лишить нас детёныша, даже и больной он нам дорог», - рассердились на кота великаны, принялись тянуть его за полосатый хвост. Кот же в ошибке не признаётся, терпит неприятность как мужчина: «Сами видите, какой стал маленький ваш великанчик – куда до него самому маленькому гному. Всё о чём просили вы меня, я вам исполнил в лучшем виде, хвост мой немедленно отпускайте, а усы сметаной мажьте», - так мяукал кот, хотя душа его в самый кончик хвоста улетала от каждого потягивания. Рад он был до просветления разума, когда за порогом дома великанов оказался вместе с Мудрым сверчком и не перестававшей плакать Грустной мыши.
Пять лет прошло очень быстро, но великан так и не возвратился на родину. Оно и верно – не служил же он там - на Луне - никому, а главное что гномам, которым служить ему доктор прописал. Вот лекарство и не подействовало, одно хорошо – видели великаны, как сыночек их шевелится, из одного лунного пятнышка в другое перетекает, значит, жив, а о здоровье никто ничего не мог о его сказать, уж больно далеко – не доносит слова ни ветер, ни тучи. Давно уже нет на земле ни одного великана, все сгинули, а маленький великанчик как жил, так и будет жить – о том нам пятнышки на Луне всегда напомнят.