Погода стояла истинно мартовская, качественно-дерьмовая. Мелкий дождичек, вывалившийся на город из низких туч в пять утра, за полтора часа не только не стих, но ещё и набрал откуда-то могильного холода, испортив синоптикам прогноз градуса на три.
Об инциденте в пятой лаборатории весь город знал ещё до выхода в эфир утренних новостей. Сотрудники института, прибывшие к началу рабочего дня, не могли припарковать личные автомобили на институтской стоянке, потому что она оказалась забита микроавтобусами телевизионщиков, милицейскими "фордами", военными внедорожниками и ещё чёрт знает (прости господи) чем. И прибывшие сотрудники с изумлением узнавали (как положено, последними), что в «пятёрке», на тридцать втором часу какого-то сложного эксперимента, произошёл взрыв чего-то электрического, большой мощности, унесший две человеческие жизни.
Институт являлся одним из последних осколков некогда всесильного и непотопляемого Военно-Промышленного Комплекса державы, ещё не был разворован и рапродан на офисы, и гордо нёс на табличке возле проходной уведомление о подведомственности Минобороны России. А теперь в перенасыщенном влагой воздухе явственно чувствовался резкий запах скандала — медноголове военные подвергли опасности гражданское население окрестных кварталов.
- Вот, три тыщи дохлых мышек... Не было бабе печали - купила баба порося...- мэ-эн-эс Марк Борунь, не выпуская сигареты изо рта, смотрел мимо Игоря туда, сквозь стеклянные двери, на асфальтовую площадку, перегруженную снующими взад-вперёд мокрыми силуэтами: - Старшой, кто все эти люди? Что им нужно?
Игорь был всего лишь заместителем заведующего "пятёрки", но в силу того, что шеф второй месяц валялся в ведомственном госпитале, проходя военно-врачебную комиссию по поводу увольнения в запас, отдуваться за происходящее предстояло именно ему, Игорю свет-Валентинычу Смыкову, сугубо гражданскому лицу. Ну и что,что он - дэ-тэ-эн? Это сейчас может интересовать разве что неполных два десятка теле- и просто журналюг, слетевшихся на гнилостный запашок дешёвой сенсации... Но шиш им! Их жёлтые листки и голубые экраны не получат ни бита информации, пока в происходящем не разберутся вон те суконные хлопцы в погонах разных цветов, но с одинаково жёсткими лицами. Вот им его наукообразные регалии, совершенно точно - по барабану.
Хуже всего было то, что никакого опыта общения с силовыми структурами у Игоря не имелось. Он, конечно, прекрасно осознавал, что этот факт может засунуть туда же, куда и свою учёную степень, и настолько глубоко, насколько сей факт похрену военным и ментам... Однако, факт оставался фактом - суконные ждут от него правильного щелчка каблуками и правильного доклада, а замзавлаб дэ-тэ-эн Смыков не умеет ни того, ни другого.
Игорь знал, кто может ему помочь в это гадостное утро, вынуть из-под этой моросящей гадости и вернуть чувство уверенности в себе. Влад Звонарёв. Этого полковника, несмотря на балагурно-запойный нрав и плохие зубы, любили и женщины, и пресса, и начальство. Наверное, именно поэтому он занимал должность пресс-секретаря института вот уже восемь лет, в течение которых появился на службе в военной форме раз десять... Нет, больше, ближе к пятнадцати.
- Маркуша!- негомко позвал Смыков: - Сходи, буд ласка, пригласи сюда этого раздолбая.
Борунь понимающе ухмыльнулся и ринулся в лифтовый холл.
- Ты только вежливо пригласи, корректно! - крикнул Игорь ему вслед, заметив, что Марк на ходу разминает суставы пальцев.
- Не боись, старшой, не впервой замужем! - послышалось уже из далёкой глубины коридора, и Смыков остался один в пустом вестибюле.
Снаружи кипела жизнь.
Военные строились, выходили из строя, становились в строй, распускали строй, но потом снова строились в каком-то другом составе, от чего от раза к разу количество построенных быстро уменьшалось. Журналюги настырничали и пытались вклиниться в это безусловно упорядоченное движение. Однако, судя по жестикуляции людей в погонах, репортёрская братия безапелляционно посылалась в неких эротических направлениях.
И вот, когда журналюги в очередной раз расползлись греться по своим машинам, а в воинском строю оставшиеся полковники угрюмо слушали последнее напутствие квадратного генерал-лейтенанта, когда стало ясно, что "вот сейчас", что "вот-вот уже", только в этот момент в стороне лифтов послышался лязг открывающейся кабины, и нарочито бодрый голос пресс-секретаря произнёс:
- Ну, веди, потомок жертв сусанинских репрессий!
- Владислав Олегович, мля! - отвечал Борунь, - Мы ить люди простыя, как грицца, от сохи, и вашим сатирам юмора не обучены. А так за "жертву" можно ж и по тыкве схлопотать!
- Марек, прекрати! - подал голос Смыков, - Влад, нельзя ли побыстрее, время уже против нас!
Влад преодолел оставшееся расстояние так быстро,что Игорь не сомневался - Марк таки придал ему дополнительное ускорение. Однако сей вопиющий факт был напрочь выбит из внимания Смыкова другим знаменательным обстоятельством... Звонарёв был в военной форме! И форма была безукоризненно отглажена, не в пример роже пресс-секретаря, выглядевшей, как спохмела после двухнедельного запоя. И даже не "как", а, видимо, так оно и было.
"А что?", подумал Смыков, "Так оно ведь даже лучше! Бравый полковник после трудной ночи... Тем убедительней будет его брехня, подкрепленная усталым и мятым лицом непосредственного участника событий!"
Тем временем Звонарёв закурил, и стал изучать обстановку снаружи, не забыв "надеть" на лицо хитрый ленинский прищур.
- Давно тусовка? - вполголоса осведомился он.
- С полчаса, - так же тихонько ответил Игорь, - Вояки прибыли чуть раньше, поэтому менты потёрлись и свалили, не поднимая шума. Но человечка в рабочую группу воякам оставили...
- В рабочую группу?
- Вон они, перекуривают. Четверо полковников и генерал, видишь?
- Вижу, -сощурился Влад, - И то, что вижу, мне не нравится. Генерал-лейтенант Былдин собственной персоной... Значит, вон тот ботаник, что спиной стоит, в мятой фуражке - куратор из контрразведки... М-да, от этих мешком лапши не отмахаешься, дельце будет жаркое!
- Каковы шансы, Владислав Олегович?
Влад обернулся на Смыкова и весело искранул глазами из-под опухших век:
- А как ты думаешь, Валентиныч? На текущий момент мы имеем два трупа и чужака в самом сердце режимного объекта. Единственным оправданием нам может служить лишь ценность... Нет, не так!.. Лишь ПОТРЯСАЮЩАЯ ЦЕННОСТЬ этого "варяжского гостя" для отечественной науки... Всё, ревизоры докурили, сюда идут. Марк, будь любезен, исчезни!
- Маркуша, в самом деле,- кивнул Смыков, - Подежурь пока полигоне, вдруг наша спящая красавица проснулась.
Борунь кивнул и растворился в полумраке коридоров.
Прямо над головами оставшихся внезапно рявкнул звонок.
- Вот полудурки, неужели не видно, что здесь люди...- Звонарёв шагнул к запертым дверям, но Игорь придержал его рукав:
- Нет уж, Владислав Олегович, ты сегодня при параде, так что тебе и начальника изображать, - Смыков ловко отщёлкнул замки и толкнул тяжёлую броне-стеклянную створку, - А я уж швейцаром поработаю.
- Не выйдет.- очень серьёзно заявил Влад, и тут же, мгновенно сменив выражение лица на "вид лихой и придурковатый", бодро рявкнул: - Здравия желаю, товарищ генерал!
- Здравствуй, коль не шутишь, Владислав Олегович,- благодушно прогудел поповским басом вкатившийся генерал, оказавшийся ростом Владу по плечо, а Игорю вообще по грудь: - А Вы - Игорь Олегович, если не ошибаюсь?
Смыков машинально кивнул, завороженно наблюдая, как вслед за генералом в вестибюль втекают гибкие полковники, похожие на скользких и опасных змей, но, мгновенно спохватившись, взял себя в руки:
- Так точно, товарищ генерал!
Генерал мгновенно посерьёзнел:
- Значит так, бойцы! Говорю один раз! "Товарищи" остались в девяностых, а мы с вами их, эти девяностые, пережили. Внятно излагаю?
- Так точно! - солнечно улыбнуля Влад.
- Прошу прощения, господин генерал-лейтенант! - Игорь едва не сдержался, чтоб и в самом деле не щёлкнуть по-киношному каблуками. Но и без щелчка Былдин скривился, словно съел нечто кислое:
- Меня, господин Смыков, прошу называть Иваном Андреевичем. А эти господа, - он ткнул пальцем себе за спину, где томно извивались суровые полковники: - ... Эти господа представятся сами. И давайте уже, из конца в конец, работать! Владислав, ёлы-палы, долго будешь держать на пороге?
Звонарёв выпучил глаза и, квалифицированно изогнувшись (Только куда ему до гибкости пришлых полковников!), сделал приглашающий жест в сторону лифтов.