Много существует различных увёрток, с помощью которых, муж или жена обманывают друг друга, стараясь доказать свою верность и преданность. Когда я был молод, мне пришлось служить в городе Анапа, в учебном центре по подготовке младших морских специалистов.
Однажды с моим товарищем произошла история, которой, по прошествии времени, он со мной и поделился. Конечно, мне пришлось изменить имена наших героев, так как они по сей день живут в этом браке, и не хотелось бы быть причиной очередного семейного скандала.
Виктор Иванович, молодой офицер, капитан-лейтенант, тридцати лет, был не очень симпатичным, но семейным человеком. Со своей супругой жил неважно. Инна Семёновна постоянно была недовольна им и, разыгрывая скандалы, всегда обвиняла мужа: в пьянстве, семейной неверности, лености и безграмотной речи и бог ещё знает в каких недостатках. Ссылаясь на свою тяжелую жизнь с мужем, она постоянно улетала в Сибирь к своей маме. Бывала она там часто и подолгу. Таким образом, три – четыре месяца в году, она жила, припеваючи в одном из сибирских городов, тратила там деньги, заработанные мужем, налево и направо.
Одному Виктору Ивановичу жить было тяжело. Быть женатым и жить без женщины, было трудно. Одинокая жизнь ему страшно надоедала через две – три недели , после чего он знакомился с хорошенькой женщиной и, в отместку свое жене, неплохо проводил время.
У Виктора с Инной было двое детей. Очевидно, только дети и держали вместе этих двух совершенно разных людей. У них не было общих интересов, мнения их никогда не совпадали, и они очень быстро уставали друг от друга. Если Виктор всё время пытался наладить отношения, то Инна откровенно ненавидела своего мужа, и постоянно досаждала ему.
Когда жена уезжала, Виктор не огорчался, наводил в квартире идеальный порядок и поддерживал его. После его ухода на службу нельзя было определить, что в этой квартире, кроме хозяина, кто-то ещё бывает.
Инна, что бы захватить мужа врасплох, от мамы прилетала всегда неожиданно, и никогда не предупреждала мужа о своём прибытии. Виктор, конечно, не хотел, чтобы его сварливая супруга застукала его с другой женщиной. Поэтому, он тщательно изучил расписания прилёта самолётов, прилетающих из Москвы. Из Сибири можно прилететь только через Москву. Убедившись в отсутствии вечерних и ночных рейсов, уходя на службу, плотно закрывал все окна квартиры.
Отдыхавшие на южных курортах знают, что летом на берегу Чёрного моря, невозможно находиться в квартире с зашторенными окнами, тем более в пятиэтажном доме с плоской крышей, которая накаляется как сковородка. Для того чтобы хоть немного, в этот зной, дышать свежим воздухом, приходится настежь открывать все окна. Кондиционеров в те далёкие времена ещё не было, и с жарой боролись народными средствами. Приходя вечером, после службы, домой, Виктор переодевался и уходил в город, где проводил время в кафе или ресторане. В те далёкие времена в городе было только два ресторана, да пара кафе. Там он знакомился с женщинами и вообще неплохо проводил время. После первого знакомства были длительные вечерние прогулки, ночные купания голышом в море и другие развлечения, которые можно придумать в городе, стоящим на берегу Чёрного моря. Когда темнело, Виктор, с очередной дамой шёл домой. Подойдя к дому, он первым делом задирал голову наверх и смотрел, а закрыты ли окна его квартиры. Если окна были закрыты, он спокойно вёл свою подружку в квартиру, и там проводил с ней время.
Как любовник Виктор был отменный, и молоденькие женщины, которых судьба столкнула с ним, приехав, домой после очередного отдыха на юге, хвалили воды Чёрного моря, врачей и организацию курортного лечения. Всё дело в том, что если у женщины, отдыхавшей на курорте, не было, хотя бы лёгкого флирта, она всегда будет недовольна санаторием, лечением и нашим чудесным курортным городом. Это известная истина.
Часто менять возлюбленных Виктор не любил. Он считал, что женщина никогда полностью не открывается в первую встречу, и всегда продлял встречи с полюбившимися дамочками, сколько это было возможно. Рядом ему всегда не хватало жены, и эти возлюбленные, её ему заменяли. Разговоры в этой чудной квартирке велись не только о любви, но и обычные – житейские. Дамы иногда готовили завтраки и ужины, они вместе готовили компоты на зиму, и даже иногда, стирали ему некоторую одежду.
В то памятное утро, у Виктора в квартире была одна из самых замечательных женщин, встретившаяся на его извилистом пути, его несравненная Ольга. Эта женщина была высокого роста, стройная и приветливая. От других женщин она отличалась грациозной походкой и осанкой греческой красавицы, тем более в её крови текла кровь греков, украинцев, поляков и русских. Она была на восемь лет младше Виктора, и страшно желала стать докой в постели.
Не было в жизни Виктора, ни до, ни после, женщины столь ласковой, столь умно обращающейся с ним как в быту, так и в постели, и столь любви обильной. Когда она приходила к нему, они не ложились спать вовсе, и любовные игры продолжались у них всю ночь, вперемешку с разговорами о быте и политике, а так же с неограниченным потреблением кофе. Кофе в то время было страшным дефицитом, и Виктору его приходилось доставать (для непосвященных в русский быт – покупать) в столичных магазинах, когда он там бывал проездом, во время командировок.
Если, была возможность, то Ольга не уходила от Виктора целые сутки, и ничего от этого не менялось, они могли не спать и сутки. Но после суток, дама обязательно покидала Виктора и перед тем как лечь спать, он всегда высыпал горошины из вазы, куда их кидала Ольга, после каждого безумно проведённого слияния их душ. Горошин всегда было много, и Виктор раскладывал их на отдельные кучки, по десять штук. В последней кучке, их всегда несколько штук не хватало, что расстраивало Виктора. Только однажды все три кучки были полны.
Так вот, именно в это утро, они так и не заснувшие, вместе заправили кровати в обеих комнатах, а веселились они не только на всех кроватях, но и на столах, пианино, лоджии и в принципе, пожалуй, везде, кроме люстр. Навели тщательный внешний порядок во всей квартире, и пока Ольга мылась под душем, она было очень чистоплотной женщиной, Виктор, помыл арбуз, положил его на тарелку на кухонном столе, а сам сел шнуровать ботинки на скамеечку у входной двери. Когда он зашнуровал последний ботинок, в дверь позвонили. Ольга, к этому времени уже помылась и находилась в кухне.
Виктор, сидя на скамейке, машинально правой рукой открыл защёлку и ….. увидел свирепое лицо ненаглядной женушки, а за её спиной две симпатичные мордашки своих детей.
Холодный пот потёк по спине Виктора. Он судорожным движением обнял и поцеловал, куда-то в ухо жену, потрепал и похлопал по спинам и плечам детишек, схватил сумки с вещами и затащил их в зал. Затем, выскочив из зала, обнял за плечи Инну и хотел завести её с детьми туда же, но сделал это неумело, чем вызвал новую вспышку гнева.
- Зачем ты меня тащишь в зал? – возмутилась она.
- Затем, что там свободней и вам будет легче раздеваться, тем паче, что вы видимо, очень устали с дороги.
- Нам и здесь хорошо. Лучше помоги снять сапоги и ответь, чем ты занимался здесь, пока нас не было?
Ольга, конечно, моментально поняла создавшуюся ситуацию и замерла на кухне. Она уже была полностью одета. Если бы Виктору удалось завести жену с детьми в зал, она смогла бы незаметно покинуть квартиру, но упорство жены вынудило её спокойно выйти из кухни сказать:
- здравствуйте. Ну, в общем, Виктор, мы обо всём договорились. Сейчас вы очень заняты, как я поняла, встречаете свою семью. Что бы окончательно решить все наши дела, давайте встретимся потом.
- Кто вы такая? – громко, с визгливыми нотками в голосе, воскликнула жена.
- Я пришла к вам договориться об обмене садиками. Виктор расскажет вам о нашей договорённости более подробно.
Ольга говорила спокойно, голова её была высоко поднята, в голосе не было ни капли волнения. Мысль об обмене детскими садиками ей пришла в голову мгновенно. Она просто вспомнила сетования Виктора о большом расстоянии до детского садика, в который ходила его дочь.
- А почему вы пришли так рано?
- Да вашего мужа разве застанешь дома днём или вечером?- и, быстро выйдя из квартиры, даже не закрыв за собой дверь, Ольга стала спускаться по лестнице.
Жена Виктора, как ошпаренная, покрасневшая и онемевшая быстро зашла в спальню, - кровать была заправлена, и в помещении был относительный порядок. Она бросилась в зал - диван в зале был собран, и ничто не говорило о пребывании там ночью посторонней женщины. Жена, уже бегом, кинулась в ванную комнату. Там тоже был порядок, и только на кафельном полу отражался мокрый след от маленькой женской ножки.
- А, - завопила жена, - она у тебя подмывалась.
- Ну, что ты, - ответил Виктор, наступая своей ногой сорок четвёртого размера на след и растирая его, - это я утром мылся.
Заскочив в кухню, жена увидела на столе огромный, тёмно-зелёный, неразрезанный арбуз и около стола два табурета. Больше ни одна вещь в квартире не говорила о присутствии в помещении, до приезда хозяйки, двух человек.
- Ты кормил её арбузом, негодяй! – оскалилась жена.
- Да, я хотел угостить приятную женщину, пришедшую по делу, арбузом и я не считаю это аморальным.
Жена ещё несколько дней нервничала, укоряла мужа, но постепенно успокоилась
Виктор же, несколько позже, очень аккуратно узнал через детей, что их самолёт в Москве задержали, и они прилетели в Анапу поздно вечером. Ключ от двери потеряли и поэтому в квартиру зайти не смогли. Из-за тяжёлого характера Инны, она не имела дружественных отношений с соседями, и как следствие – не могла зайти к ним и дождаться прихода мужа. Где находится Виктор, когда он придёт домой, и вообще в городе ли он, не отправили ли его, куда – ни будь, по делам службы она не знала. В итоге, ночевать пришлось на автовокзале. Таким непредвиденным образом семья Виктора оказалась дома не днём, а ранним утром.
Что бы окончательно замять этот инцидент и успокоить супругу, Виктору пришлось изрядно потрудиться. Он, в конце концов, нашел возможность обменяться детскими садиками, конечно не с Ольгой, и этим окончательно снял с себя подозрения в измене.
Иногда, глядя на большой тёмно-зелёный арбуз, лежащий на столе, Виктор, вспоминает Ольгу, с который они так чудесно проводили вечера и ночи. Даже по прошествии времени он сожалеет о том, что они так и не успели его разрезать и насладиться сладкой и прохладной мякотью.