Демиург.
- Я выиграл! – объявил Кнут, сбивая своими костями остальные. - С кем вздумали играть – со мной?! Ну-ка, Торопыга, ты проиграл, ты и дуй на базу! Если не сопрёшь там чего, лучше не приходи!
- Понятно! – ответил тот.
Выбравшись из убежища и беззаботно насвистывая, Торопыга направился к военной базе, лежащей неподалёку. На своём посту, как обычно, дежурил часовой, и только дурак не смог бы его перехитрить. Стоило только шумнуть (к примеру, бросить камешек), как часовой прятался в укрытии, оставляя мешок с припасами без всякого присмотра (так гласила инструкция), и вызывал подкрепление...
Чужие, судя по всему, дорожили своими драгоценными жизнями... Прибывшее по тревоге отделение, как правило, ничего особенного не замечало, и объявлялся отбой. На исчезнувший же мешок никто и внимания не обращал – какие мелочи! Торопыга собрался было уже кинуть камень, как увидел неподалёку незнакомого парня, явно своего. Тот крался к часовому, и Торопыга подивился его неловкости: вместо того, чтобы подойти к часовому сбоку, со стороны базы, где его было бы не так заметно, парень приближался к чужому сзади.
Какая глупость! Ещё мгновение, и тот его засечёт! Не желая смерти неизвестному парню (а вместе с этим – и боясь потерять вожделенную добычу), Торопыга швырнул оземь камень; услышав непонятный шум, чужой скрылся у себя в блиндаже. Торопыга поднялся во весь рост и вполголоса (чтобы не услышал часовой) крикнул:
- Эй, ты! Мешок – моя добыча!
Парень настороженно оглянулся, но, увидев Торопыгу, осмелел.
- Кто тебе это сказал? – хладнокровно возразил он.
- Я же успокоил часового! – привёл Торопыга веский аргумент.
- Я и сам бы его успокоил! – ответствовал тот.
- Понимаешь, - возразил Торопыга, - я не один. Люди ждут, надеются, что я приду с добычей!
- Ты прав! – согласился парень. – Если люди ждут, обманывать нехорошо. В долю возьмёте?
- Куда же от тебя денешься! – вздохнул Торопыга. – На вот, тащи тогда мешок!
Парень (по виду – довольно крепкий) с завидной лёгкостью взвалил тяжёлый мешок себе на плечи, и, пригибаясь, вслед за Торопыгой кинулся в ложбину, под спасительное прикрытие тальника. Резко изменив направление движения, Торопыга направился в сторону от базы.
Со свойственной ему мудростью, Кнут и на этот раз выбрал, казалось бы, самое неподходящее место для землянки - именно там, где ни один нормальный человек не стал бы её откапывать. Торопыга помнил, как в начале лета они дружно рыли эту землянку. Заранее притащили найденные в лесу поваленные деревья, начали рыть яму. Обнажённые спины парней лоснились от пота, губы пересохли от жажды, ломило спины от напряжённого труда... Кнут сидел на пригорке и, отпивая воду из бутылки, поглядывал по сторонам.
Мямля вполголоса недовольно пробурчал, обращаясь к Тихоне
- А чё он сидит без дела, прохлаждается? Я так же мог бы сидеть на солнышке да указывать!
Хромой, однако, услышал:
- Ты, дура! Он, к твоему сведению, не сидит, а охраняет нас! И пока он там, я спокоен! А вот тебе я свою жизнь ни за что не доверю! И никто не доверит! Тебе понятно, сопля зелёная?
- Понятно! - откликнулся Мямля.
На какое-то время воцарилось молчание. Ворчун, в очередной раз махнув лопатой, заскулил:
- Засекут нас здесь в два счёта – помяните моё слово! Пропадём ни за грош!
Его поддержал Нытик, опустивший руки в изнеможении:
- Ну, какой дурак роет землянку в двух шагах от базы! Какая глупость!
Кнут спокойно сидел и, казалось, не слышал, что говорят о нём его подопечные. Тогда Амбал, ни говоря ни слова, врезал Ворчуну и Нытику так, что те с утроенной силой взялись за рытьё землянки. После того, как яму перекрыли деревьями, засыпали их землёй и заложили сверху дёрном, Амбал, задыхаясь от тяжёлого труда, объявил:
- Ну, принимай работу, Кнут!
Осмотрев землянку, тот объявил: «Сойдёт! Молодцы!»
Зато как же были благодарны ему парни, когда чужие проходили буквально по их землянке, останавливались над ней для отдыха и для переговоров и знать не знали, что буквально в метре под ними находятся те, кого они так давно и безуспешно разыскивают!
Ух, и пожили они в это время! Содержимого мешка, украденного у часовых, вполне хватало для сытой и безбедной жизни всего стада на протяжении двух – трёх дней, а что ещё нужно для счастья! Были, конечно, ещё и рыбалка, и охота на мелкую живность, и всё это удачно дополняло друг друга.
Сейчас у Торопыги было легко и радостно на душе: он не только добыл мешок с припасами, но и привёл нового товарища! Значит, стадо будет ещё сильнее! Вот ребята обрадуются!..
Подойдя к норе, скрытой за тальником, Торопыга указал на неё парню. Тот влез в отверстие, втащил в него мешок, после чего туда же втиснулся и его провожатый.
- Ох, ничего себе! – присвистнул Хромой. – Ты, недоумок! Ты на кой чёрт приволок его сюда?
Парень стоял посреди землянки и спокойно оглядывал присутствующих. С десяток пар глаз смотрели на него со всех сторон.
- Это что за чувырло? – поинтересовался Амбал и поднялся во весь свой немалый рост. – Где это ты его откопал? Эй, ты! А ну, скидывай своё барахлишко! Для общества!
Парень среагировал быстро: никто и оглянуться не успел, как Амбал уже снопом валялся на земляном полу, задыхаясь от боли.
- Наш человек! – одобрил Борзой и засмеялся. – Амбал, а здорово он тебя, а?
Тот поднялся, с ненавистью косясь на парня.
- Доставай добычу! – распорядился Кнут; он, как и положено вожаку, сидел в углу, лицом к входу.
– Торопыга, давай, понужай!
Тот не заставил себя долго упрашивать: развязал мешок и начал выкладывать из него на стол продукты и припасы.
- Борзой, - распорядился Кнут, - открывай консервы! Хромой! Разливай!.. Тебя как звать-то, парень?
- Иван, - помедлив, ответил тот.
- Ну, за знакомство! – провозгласил его сосед и поднял стаканчик. – Меня зовут Хромой, это – Кнут, это, значит, Борзой, ну, а с Амбалом вы уже познакомились! – он весело рассмеялся. – Ты на него не обижайся – он со всеми так! Проверка на вшивость, называется! Ты, молодец, проверку прошёл, сразу видно – свой парень! Правильно я говорю, Амбал?
- Как всегда! – ответил тот, опрокидывая стаканчик в рот. Все выпили и начали закусывать.
- Ты сам откуда и куда? – добродушно спросил парня Ворчун, пережёвывая консервы.
- От своих отстал, - отозвался тот. – Теперь ищу вот.
- Ты из чьёго стада? – поинтересовался Хромой.
- Из стада Бывалого, - помедлив, ответил парень. – Не слыхали о таком?
Хромой прекратил жевать и уставился в стол.
- Я не слышал! - удивился Ворчун. – О Седом слышал, о Мудром – тоже, а о Бывалом... нет, не приходилось!
- Ну, хватит! – вмешался Кнут. – Чего пристали к человеку? Дайте ему поесть спокойно, а потом и расспрашивайте, кто да откуда! Хромой! Забыл о своих обязанностях? Разливай давай!
Парни напряглись: условленным паролем Кнут дал им знать, что непрошенного гостя необходимо срочно ликвидировать.
- Ну, Иван, - протянул ему Хромой стаканчик со спиртным, - держи!
Приподнявшись, тот потянулся за посудиной, и в это же мгновение сидящий рядом с ним Амбал взял со стола нож и стремительным движением выбросил руку в сторону парня. Никто не успел заметить, как тот перехватил руку, резко вывернул её, и, сжав кисть Амбала, крепко всадил нож в его грудь.
Все вскочили.
- А ну, сидеть! – не повышая голоса, произнёс парень таким угрожающим тоном, что все опустились на свои места; тело Амбала мешком свалилось на пол. Поднявшись с места, чужак обтёр нож Амбала об его же одежду и засунул орудие убийства себе за пояс. Оглядев присутствующих, он взял стакан со спиртным.
- За знакомство! – провозгласил он и выпил в полной тишине.
Все застыли в ужасе: стало ясно, что перед ними – демиург. Много опасностей было в их жизни, но самым страшным, пожалуй, было оказаться выслеженным демиургом – своим же парнем, который верой и правдой служил ненавистным чужим. Никто не знал, откуда они появлялись, но эти демиурги выслеживали и безжалостно уничтожали бродячие стада, и делали свою страшную работу намного более умело, чем сами чужие... Эх, Торопыга ты, Торопыга! Не зря тебя так назвали! Ты, по своей природной глупости, принёс смерть своим же товарищам!
- Вот так! – произнёс парень, вытирая губы рукавом. – Ну, кто следующий?
Все молчали, мысленно распрощавшись с жизнью. Победить демиурга невозможно, уйти от него, сбежать – тоже... Но умирать за здорово живёшь, вот так, по- глупому, не хотелось...
- Я! – поднялся Кнут и вышел из-за стола. – Только не здесь! Идём наружу! Помирать – так на свежем воздухе!
- Вылезай! – разрешил незнакомец. – И не вздумай от меня сбежать – бесполезно!
Пока Кнут выбирался из землянки, демиург оглядывал присутствующих, следя за ними, после чего в мгновение ока выбрался через лаз. Кнут стоял, глядя по сторонам, и жадно вдыхал воздух.
- Я готов! – объявил он. – Только – уговор! Меня ты убьёшь, но моих товарищей отпустишь! Иначе я не соглашусь, понял?
Парень только усмехнулся. Кнут решительно сбросил с себя куртку, стянул пропотевшую майку и швырнул её в сторону.
- Убивай, сука, ну, убивай! – пошёл Кнут на парня; тот неожиданно попятился. – Чего медлишь? Убивай, сволочь, я кому сказал! Или я тебя сейчас сам грохну, тварь, скотина, урод, дерьмо!..
Кнут с угрожающим видом наступал на парня, выкрикивая оскорбления; тот медленно отступал, не сводя с него глаз. Неожиданно демиург присел, обхватил голову ладонями, и из его груди вырвался стон.
- Я не могу, не могу, не могу! – с мучительной болью в голосе проговорил он. – Ой, ну что же это такое!..
Кнут сверху вниз с удивлением смотрел на демиурга, который на корточках сидел у его ног, мотая головой и обхватив её ладонями. Ничего не понимающие парни, выбравшись из землянки, во все глаза смотрели на них.
- Возьми... нож, - с трудом выдавил из себя демиург, изо всех сил сжимая ладонями виски, - убей... меня! Пожалуйста!.. О!.. Как бо-ольно-о! Чёрт побери! Я не выдержу!..
Кнут вытянул у парня из-за пояса нож; тот как будто и не заметил этого. Борзой с лопатой наперевес бросился на демиурга, за ним кинулись остальные, но Кнут остановил их:
- Постойте! Он не в себе, видите? Что-то с ним случилось!
- Вот и надо его грохнуть, - гневно выпалил Хромой, - пока он не в себе!
Парень поднял голову и с мукой в глазах посмотрел на Кнута снизу вверх:
- Лучше убейте меня! Я не выдержу! Не смогу больше терпеть! – едва не плача, проговорил он.
- Что он мелет? – возмутился Ворчун. – Заладил одно своё: «Убейте!» да «Убейте!» Замочить его, суку, да и дело с концом!
- Чужие идут! – испуганно выкрикнул Тихоня. – Там, за кустарником!
Сквозь заросли тальника виднелась цепочка вражеских солдат, с автоматами наизготовку следовавших по направлению к землянке; издалека доносилась их непонятная речь... О, как ненавидели парни чужих солдат, которые выслеживали и отстреливали людей, как диких зверей! Несмотря на то, что парни уже не боялись их так, как раньше, при Бывалом, об открытых стычках с ними и речи не было. Другое дело, что Кнут иногда, благодаря отъявленной храбрости, отлавливал одиночных солдат, неосмотрительно отошедших от базы...
О, какая это была радость для уставших скрываться и прятаться парней!.. Вначале приёмы кулачного боя на обезвреженном противнике отрабатывали самые слабые – Мямля, Чистюля, Тихоня, Торопыга... Затем в действие вступал сам Кнут. Кружась вокруг неприятеля, он наносил тому молниеносные, чувствительные удары руками и ногами, так что парни только дивились мастерству своего вожака. Затем Ворчун и Борзой (Хромой во всём этом не участвовал, считая, что воевать с противником нужно в честном бою) повторяли то, что только что перед ними демонстрировал Кнут. Ну, а потом в действие вступал Амбал, который одним – двумя ударами довершал начатое. И, в качестве награды за смелость, все лакомились свежеприготовленным вкуснейшим жареным мясом...
- Давайте... я задержу их! – тяжело дыша, произнёс демиург; он по-прежнему сидел на корточках, держась за голову. – У меня... получится!
Кнут взглянул в его глаза и почему-то сразу поверил парню.
- Иди! – разрешил он. – Только нож я тебе не отдам!
Тот с трудом поднялся и направился вниз по склону; его шатало из стороны в сторону. Выйдя на открытую площадку, он направился по направлению к чужим, и те его заметили; послышались команды на непонятном языке. Демиург поднял руки и пошёл к ним навстречу. Сквозь заросли кустарника парни наблюдали, как незнакомца повели к базе, не спуская с него дула автоматов; наконец, все скрылись из поля зрения.
- Ну, что с тобой сделать, а, кретин? – повернулся к Торопыге Ворчун. – Ты, сволочь, привёл его к нам! Тебя сразу убить или потом?
Парни с угрожающим видом обступили Торопыгу; Кнут тем временем подобрал с земли свои майку с курткой и, отвернувшись, надел их на себя. Он слышал глухие, смачные удары, сдавленный стон и приглушенные выкрики... В конце концов, ему это надоело, и он повернулся к товарищам.
- Прекратите, парни! – приказал он. – Хватит с него! Пусть сходит, умоется!
Торопыга медленно поднялся с земли и, ковыляя, направился вниз, к ручью. Кнут усмехнулся:
- Здорово же вы его отделали!
- Этого ему ещё мало! – со злостью в голосе ответил Ворчун. – Убить скотину нужно было бы!
- Ну, ладно! – подвёл итог Кнут. – Надо похоронить Амбала!
С трудом вытащили грузное тело из землянки, выкопали могилку.
- Спи спокойно, дорогой товарищ! – произнёс Кнут. – Пусть земля тебе будет пухом!
За столом разлили спиртное.
- Ну, - произнёс Кнут, - помянем Амбала!.. Торопыга! А ты чего, как будто не свой? Держи стакан!
- Простите меня, парни! – виновато произнёс тот. – Не подумал я!..
- Да ладно! – примирительно ответил Ворчун. – Все мы, бывает, ошибаемся! Да и ты уж не обижайся на нас!..
- Ну, хватит! – пресёк излияния чувств Кнут. – Выпили!.. Тихоня! Давай на дежурство! Да смотри там повнимательнее, понятно?
Тот кивнул и вылез из землянки.
Скоро стемнело; наступила ночь. Парни лежали на полатях, разговаривали мало. Все думали о нелепой смерти Амбала, о Торопыге, который чуть не стал виновником их смерти, о том, как Кнут в очередной раз спас всех от гибели...
Кнут являлся признанным лидером их стада, и совсем не потому, что он был сильнее всех. Скорее, наоборот: гибкий, ловкий, подвижный, в силе он уступал, пожалуй, многим из парней. Зато Кнут обладал качествами, которые больше всего ценились в бродячем стаде: особым чутьём на опасности и гибким, изворотливым умом, способным найти выход из самой безнадёжной ситуации.
И прикажи сейчас Кнут любому из членов стада: «Умри!», тот выполнил бы его приказание не колеблясь. Все это понимали, также как и то, что Кнут и сам был готов отдать свою жизнь для общества... но говорить на эту тему у них не было принято. Борзой лежал рядом с Торопыгой и, как мог, утешал и успокаивал его.
... Тихоню на посту сменил Мямля, потом дежурили Ворчун и Хромой.
Утром в землянку ворвался Нытик:
- Он идёт обратно!
Вооружившись лопатами, ждали появления демиурга. Подходя к ним, тот крикнул:
- Я свой, не бойтесь!
- Не больно-то испугались! – вполголоса пробормотал Ворчун.
- Ну вот! – подойдя вплотную, произнёс незнакомец и сел на землю. – Чужих больше нет!
- А где они? – наивно спросил Тихоня.
- Я их успокоил.
Парни недоверчиво смотрели на него.
- Если не верите, - ответил тот, - кто-нибудь из вас может сходить на базу и посмотреть. Меня свяжите. Если я вру, можете меня убить. Договорились?
- Ворчун, Борзой, Нытик! – распорядился Кнут. – Дуйте на базу! Там осмотрите всё хорошенько. Только будьте осторожны!.. Этого – свяжите!
Время тянулось мучительно долго. Наконец, вдали показались их товарищи – живые и невредимые.
- Он не соврал! – ликовал Ворчун. – Там никого нет!
- Они все – мёртвые! – подхватил Борзой. – В холодном ящике!
- Там – так классно! – восхищался Ворчун. – Жратвы – море!
- И одежды – дофига! – вторил им Нытик.
Посовещавшись, решили всем вместе идти на базу
- Развяжите его! – распорядился Кнут.
- Не надо, я сам! – усмехнулся парень.
Поднявшись с земли, он повёл кистями рук, и верёвочные путы упали на землю; Кнут только удивлённо покачал головой.
- А пусть он будет Пришелец! – предложил Чистюля.
- А что? – согласился Кнут. – Пришелец и есть!
Пришелец и Кнут шли впереди, остальные осторожно следовали за ними. Сколько себя помнили, они всегда старались держаться подальше от этих баз: если кто-нибудь из своих когда-либо попадал в неё, никогда уже не выходил обратно, исчезал бесследно... Всегда база являлась олицетворением вселенского зла, средоточием чужой, недоброй силы, и вот – надо же! – они сами, по доброй воле направляются к ней, поскольку база не представляла теперь для них никакой угрозы.
Наконец, добрались до базы и прошли через открытые ворота. В ангарах стояла военная техника, чужая и непонятная; многочисленные склады были гостеприимно распахнуты. Вошли в трёхэтажное здание и очутились в просторном холле. Пришелец повёл всех к стеклянной двери; за ней оказалось большое помещение, забитое какими-то жужжащими ящиками, от которых слышался ровный гул.
- Если вы не против, - сказал Пришелец, - я мог бы здесь позаниматься. Эти штуки называются компьютерами; они могут нам здорово пригодиться. И, вообще, у меня ко всем вам просьба: ничего не ломайте! Это – очень ценное оборудование, и оно может спасти всем нам жизни. Понятно?
Парни, стоящие кругом, хмуро смотрели на Пришельца.
- Пусть занимается! – решил Кнут. – Борзой и Хромой! Вы остаётесь здесь! Остальные – со мной!
Все вышли из помещения и направились осматривать базу.
... Сколько себя Кнут помнил, всегда он жил в этом стаде, и всегда вожаком являлся Бывалый. Только тогда Кнут носил кличку «Малявка». Своё теперешнее имя он получил совсем недавно, когда у него обнаружились явные задатки лидера. Он помнил ту холодную зиму два года назад, когда люди начали умирать. Голодные, злые сидели они у гаснущего костра, и не было сил, чтобы встать и идти искать где-то под снегом хворост для костра.
- Бывалый, - обронил Хромой, не отводя от огня глаз, - отойди в сторону! Нам потолковать надо!
Тот покорно отошёл от костра и сел на землю, ожидая своей участи. Вскоре его подозвали.
- Общество решило, - объявил Хромой, по-прежнему глядя на огонь, - что вожаком у нас будет Кнут. Клади нож на землю!
Бывалый молча бросил на землю нож – символ власти.
- Прости нас, Бывалый! – сказал Хромой. – Мы помним твои заслуги, но - так надо! Ты знаешь Закон!
О, ещё бы Бывалому не знать Закона бродячих стад! Пока стадо не бедствует, распоряжения вожака выполняются беспрекословно. Но, когда люди начинают умирать от голода, в жертву приносится именно вожак, не сумевший добыть пропитание для общества. Амбал и Ворчун крепко ухватили Бывалого за руки и поставили его на колени; Кнут взялся за его волосы и полоснул ножом по горлу бывшего вожака. Весело побежала алая кровь – такая сладкая, вкусная, питательная!..
Наконец-то, они были сыты! Кнут сразу же повёл людей в ту сторону, где, как он помнил, располагалась база чужих; Бывалый, к своему несчастью, боялся этих баз, как чёрт ладана... Два дня Кнут вёл своё стадо, ориентируясь по солнцу, и почти не ошибся в направлении. Мяса им, к счастью, хватило, и люди были веселы и довольны своим новым вождём. Внимательно оглядывал он базу из-за пригорка, высматривая охрану, после чего повёл людей в выбранное им для укрытия место. Здесь, в густых зарослях, и пересидели они до ночи, разведя бездымный костёр. С наступлением темноты Кнут взял с собой Амбала и Ворчуна и направился к месту расположения часового.
Освещённый прожекторами, тот сидел на пригорке и лениво жевал жвачку, отчего его квадратная челюсть перемещалась из стороны в сторону. Парни поразились, до чего чужой солдат был упитан: если бы его удалось зажарить, мяса всем хватило бы на неделю. На мгновение тот повернул голову и поглядел на кусты маленькими, заплывшими от жира глазками под белёсыми ресницами, выплюнул жвачку и, порывшись в стоящем рядом мешке, вытащил из него здоровущий кусок хлеба с мясом и принялся за трапезу. Покончив с бутербродом, солдат открыл банку с консервами и, чавкая, опустошил её. Парни, истекая слюнками, следили за ним из-за кустов. Затем из мешка была извлечена банка с каким-то напитком, и солдат, задрав голову, припал к ней губами.
Взяв нож в зубы, Кнут на четвереньках начал подниматься к часовому вверх, и вдруг из-под его ноги покатился камешек. Кнут стремительно упал на землю, готовясь к худшему, но часовой неожиданно... исчез! Не веря в свою удачу, Кнут в два прыжка преодолел расстояние, отделяющее его от поста, схватил мешок и вместе с ним кубарем скатился с пригорка вниз. Амбал выхватил у него мешок, и они втроём, что есть силы, бросились в спасительные заросли тальника. При свете костра распотрошили мешок и принялись осматривать добычу. Чего там только не было! Банки с консервами, хлеб, нож, запасная одежда, какие-то непонятные вещи!..
Одежду единогласно решено было отдать Кнуту, продукты поделили поровну. После этого им удавалось добывать и одежду, и еду, но, самым, пожалуй, ценным их приобретением были лопаты, которые Кнут хладнокровно «увёл» буквально из-под носа чужих. После этого стадо перемещалось с места на место, не злоупотребляя гостеприимством чужих, и каждый раз Кнут, остановившись близ незнакомой базы, безошибочно выбирал наиболее подходящее место для землянки...
За пару часов удалось осмотреть базу почти полностью. Парней поражали чистота и блеск комнат, а также зеркала; показывая языки своему отражению, они не могли удержаться от смеха. Ворчун и Нытик привели всех к огромному холодильнику, забитому трупами. Вот, оказывается, где разместил Пришелец чужих! Они, что, сами туда укладывались, что ли? Непонятно!.. Но больше всего парней восхитили продовольственный и вещевой склады. По выработанной привычке начали было хватать найденное имущество, но Кнут решительно положил этому конец.
- Куда тащите, придурки? – воззвал он к их разуму. – Это всё – и так наше, понятно вам, ослы?
Парни подчинились, выговорив, правда, у Кнута разрешение переодеться в новую одежду. Вскоре все – одетые в пятнистые, защитного цвета комбинезоны и жёлтые ботинки - выглядели совершенно одинаково. Кнут, отойдя в сторонку, также сбросил свои лохмотья и вырядился в новенькую форму. Вернулись в зал, в котором оставались Пришелец, Борзой и Хромой.
- Ну, как дела? – поинтересовался Кнут у Пришельца.
- Прошу вас понять, - поднял голову тот, - мы с вами находимся на военной базе. Всё здесь приспособлено для нормальной жизни человека в течение длительного времени. И если мы с вами ничего не будем трогать и ломать, сможем прожить здесь хоть месяц!
- Так они тебе и дадут месяц прожить! – недоверчиво хмыкнул Ворчун.
- Дадут, если действовать с умом, - сказал парень. - Я, когда был у чужих, немного научился управляться с компьютерами. Так вот, эти самые компьютеры помогут нам оставаться в безопасности. И если вы мне позволите, я попытаюсь как следует в них разобраться и сделаю всё, чтобы чужие не поняли, что власть сменилась, и хозяйничаем теперь здесь мы, а не они. Понятно?
- А почему мы должны тебе верить? – озлобленно спросил Борзой.
Пришелец молчал.
- Ладно, парни! – решил Кнут. – Пусть занимается! Ну, а у нас свои дела. Ворчун, Нытик!! Остаётесь здесь!
- Только ничего не трогать и не ломать! – попросил Пришелец. – Предупреждаю: в неумелых руках любое оружие может стать смертельным для вас же самих! И – просьба, - добавил он, - приносить мне еду и питьё три раза в день.
- Перебьёшься! – с ненавистью отозвался Ворчун.
- Будут тебе еда и вода! – пообещал Кнут. – Ну, пошли!
Парни были угрюмы и недовольны неизвестно откуда свалившимся на их головы Пришельцем.
Все они выросли на природе и были подобны диким зверям – обходились кореньями растений, сырым мясом и речной водой; если было нужно, преодолевали в день десятки километров; спали на траве, подложив под голову камень; никто из них не знал, что такое болезни. Самым страшным для них было – попасться чужим, и они инстинктивно прятались от них и жались друг к другу, образовав свою спаянную компанию. Но больше всего они ненавидели демиургов...
Убедившись в том, что его товарищи сыты и им не угрожает никакая опасность, Кнут принёс поднос с распечатанными консервами и питьём Пришельцу. Поставив поднос на стол, Кнут отправил Хромого и Ворчуна обедать, сам же пристроился на стуле и начал наблюдать за Пришельцем. Тот сидел за компьютером и сосредоточенно стучал пальцами по кнопкам, покрытым какими-то непонятными значками. Наконец, Пришелец поднялся из-за стола.
- Устал! – смущённо улыбнувшись, пожаловался он, с силой сжав виски ладонями.
- Ты же ничего не делал! – удивился Кнут.
- Ты думаешь, - усмехнулся Пришелец, - устают только тогда, когда что-то делают?
Он сел за стол и придвинул к себе банку с консервами.
Кнут наблюдал, с каким удовольствием тот поглощает еду, и у него почему-то не было никакой ненависти к этому парню, который убил Амбала и точно так же хотел убить и его самого, и всех его товарищей. Покончив с консервами, Пришелец вытащил из кармана яркую бумажную коробку, вынул из неё гибкую, длинную палочку и сунул её себе в рот, после чего щёлкнул зажигалкой.
Кнут много раз находил такие коробки в мешках у часовых, но не догадывался об их назначении и попросту сжигал в костре. Палочка зажглась, парень с явным наслаждением втянул в себя дым и выпустил его через рот и ноздри. Кнут очень удивился, но ничего не сказал и только с любопытством следил за Пришельцем. Между тем, палочка скоро прогорела до конца, и тот затушил её о стеклянную банку.
- Ну, и что ты узнал из этих... ком...ютеров? – спросил Кнут.
- Многое чего узнал! – ответил Пришелец. – Во-первых, мы, и в самом деле, можем чувствовать себя в безопасности. Я ввёл пароль, и на все запросы компьютер ответит, что на базе всё в порядке. Другое дело, что пароль может меняться каждый день – это мне ещё предстоит выяснить. Ну, ничего – у меня ещё ночь впереди!
- Ты, действительно, хочешь нам помочь? – спросил Кнут.
- Ну да! – ответил Пришелец. – Ты же сам видишь: я уже помог вам, когда уничтожил чужих!
- И как ты это сделал?
- Долго рассказывать. Нас же специально этому учили! Ловкость рук плюс смекалка. Кроме того, я же – демиург! Для них я – свой!
- Ты зачем убил Амбала? – спросил Кнут.
- А как бы ты поступил на моём месте? – вопросом на вопрос ответил Пришелец. – Если бы я не убил его, он убил бы меня.
- Это точно, - согласился Кнут, – Амбал убил бы тебя. Он такой!.. Был...
Вернулись Хромой и Ворчун, и Кнут ушёл к парням. Те облюбовали просторную комнату, вытащили из неё в коридор всё лишнее, натаскали матрацев и застелили ими полы; принесли также подушки, одеяла, запас продуктов и спиртного. Получилась комната, вполне пригодная для жилья. Кнут обнаружил, что двери в вещевой и продовольственный склады могут закрываться и открываться ключами, и, на всякий случай, закрыл их, положив ключи себе в карман.
В этот вечер он ещё раз принёс еду Пришельцу и разрешил парням немного выпить спиртного. Кстати, о существовании спиртного, также как зажигалок и многих других полезных вещей его товарищи узнали исключительно благодаря тому, что выбрали Кнута своим вожаком. При Бывалом ничего этого они не знали.
На следующее утро Кнут распорядился копать яму для погребения мёртвых чужих. Убедившись в том, что парни приступили к работе, Кнут назначил Хромого старшим и ушёл к Пришельцу, чтобы накормить его. В этот день Пришелец объяснил Кнуту, что нужно отвернуть водопроводные краны, и тогда из них польётся тёплая или холодная вода. И ещё он научил зажигать газовую плиту и объяснил, как готовить в кастрюлях горячий обед (до этого Кнут и его друзья питались только сырым или жареным мясом, либо готовыми консервами).
Кухню облюбовали Мямля и Чистюля. С утра до вечера они не выходили из неё, изобретая и готовя для товарищей всё новые и новые блюда. Борзой и Нытик стали обслуживать дизельную установку, которая вырабатывала электричество. А ещё через день Кнут взял с собой парней, и все ушли за базу, где Пришелец научил их стрелять из автоматов. С этого дня Пришелец начал обучать всех, как нужно оказывать скорую медицинскую помощь, и вождению автомобиля. На всё это у Пришельца уходила большая часть дня; кроме того, очень много времени он проводил за компьютером, засиживаясь до глубокой ночи.
С каждым днём Кнута всё больше тянуло к Пришельцу, всё чаще он заходил к нему и всё больше времени он проводил, сидя рядом с ним. Давно уже Кнут снял постоянное дежурство в компьютерном зале; всё больше доверялся он этому парню и, странное дело, ему почему-то хотелось завоевать его расположение.
Обычно Кнут заходил к Пришельцу, присаживался на стуле и смотрел, как тот занимается. Пришелец кусал себе губы, непроизвольно морщил лоб, отчего его лицо казалось Кнуту немного смешным и даже чуть-чуть привлекательным. В минуты отдыха они разговаривали.
- Как твои дела? – как-то спросил Кнут.
- В основном, нормально, - ответил тот. – С каждым днём узнаю всё больше нового и полезного. С главной базы уже запросили, когда мы приедем за горючим и продовольствием. Ответил, что пока ни в чём не нуждаемся. Но, похоже, долго нам тут сидеть не придётся...
- Тебя, и вправду, Иваном зовут? – спросил Кнут.
Тот кивнул.
- Почему у тебя такое странное имя? – спросил, в свою очередь, Пришелец.
- Почему странное? – не понял он. – Обыкновенное имя!
- Если ты не знаешь, - пояснил тот, - кнут – это такая верёвочка на палочке, которой погоняют животных...
- Почему ты думаешь, что я не знаю? – вспыхнул от возмущения Кнут. – Очень даже хорошо знаю!.. А! Ты хочешь сказать: меня назвали Кнутом потому, что я всех погоняю? А ведь и правда! Слушай, как ты об этом догадался?
- Не знаю! – усмехнулся Пришелец. – Догадался, и всё тут!
- Расскажи о себе! – неожиданно попросил Кнут – его давно уже интересовал этот необычный парень, и хотелось узнать о нём как можно больше нового, интересного.
- Что тебе рассказать? – непонятно чему вновь усмехнулся тот. – Ты же всё равно ничего не поймёшь из той жизни!
- Ну, расскажи! – доверчиво протянул Кнут, и в его голосе появились непривычно просительные нотки. – Пожалуйста! Я постараюсь понять!
- Хорошо! – улыбнулся парень. – Как ты знаешь, я был у чужих на базе – такой же, как эта...
- И ты знаешь их язык? – удивился Кнут.
- Само собой. Так вот, после подготовки нас забросили сюда. Я должен был разыскивать и уничтожать бродячие стада – я был запрограммирован на это...
- А что было до этого? А потом?– забросал его вопросами Кнут.
- Много будешь знать – скоро состаришься! – вновь усмехнулся тот. Заметив, что Кнут обиделся, поспешно добавил:
- Хорошо, расскажу! Только не сейчас – со временем! Ну, не обижайся! Пожалуйста, прошу тебя! А расскажи ты лучше о себе: откуда ты, как вы жили?
Кнут вздохнул:
- Вот так и жили, и живём: прячемся от чужих... и от демиургов; есть что поесть – сыты; нечего есть – ищем, где что можно взять... Нечего рассказывать, одним словом.
- Называется, поговорили! – усмехнулся парень. – Ну, ты меня извини, а мне нужно заниматься.
Сев за компьютер, он опять сжал виски ладонями и поморщился, будто от боли.
Кнут поднялся.
- Почему ты всегда смеёшься, когда разговариваешь со мной? – запальчиво выкрикнул он, и неожиданно почувствовал в своём голосе слёзы. – Что, я такой смешной, по-твоему?
Пришелец внимательно посмотрел на него.
- Нет, ты – не смешной! – тихо произнёс он. – Ты – не такой, как все, и очень мне этим нравишься!
Кнут, глотая слёзы, молча вышел из комнаты.
- Спасибо тебе за обед! – запоздало крикнул вслед Пришелец.
- Я потом ещё принесу! – пообещал Кнут.
Дни пролетали незаметно. Всё своё время парни посвящали изучению военного дела; то и дело за окнами базы слышалась стрельба, раздавалось урчание автомобилей. Военную подготовку товарищей Кнут возложил на Хромого и Ворчуна – у них это лучше всего получалось. То и дело Ворчун и Хромой прибегали к Пришельцу с каким-нибудь непонятным вопросом.
В свободное время парни уходили в отдалённую часть базы и там увлечённо резвились; время от времени Кнут слышал взрывы их довольного гогота. Контроля над ними он, правда, не терял: по утрам давал им задания, проверял их выполнение, выявлял и наказывал нарушителей дисциплины. Особое внимание Кнут уделял стрельбе из автоматов, пулемётов и гранатомётов: он потребовал, чтобы каждый член стада овладел оружием в совершенстве.
Почему-то грубые игры товарищей теперь совсем не привлекали Кнута, как раньше: намного интереснее казалось ему часами просиживать в компьютерном зале и наблюдать за Пришельцем. Время от времени Кнут приносил ему горячий обед, с удовольствием смотрел, как тот ест, и ему было очень приятно оттого, что именно он, а не кто-то другой кормит Пришельца из своих рук. После обеда он старательно мыл посуду под краном с водой, не доверяя эту ответственную работу Чистюле.
Кнут очень привязался к Пришельцу. Глядя, как тот кусает себе губы, на его наморщенный лоб, Кнут не мог удержаться от улыбки; тот поднимал голову и улыбался в ответ. С каждым днём в нём всё больше росло какое-то странное чувство к этому парню: Кнуту хотелось сблизиться с ним, найти у него защиту, спрятаться за ним от всего остального мира... Чувствовалось, что Пришелец обладает значительно большими, чем сам Кнут, умом и волей.
Раньше, сталкиваясь с чьей-либо чужой волей, Кнут старался подавить её, подчинить своей. Ему это всегда удавалось, и он считал такое положение совершенно нормальным и естественным. Но на этот раз, ощутив волю, более сильную, чем его собственная, Кнут почему-то не стремился подавить её. Напротив, его страстно тянуло подчиниться этой чужой воле, довериться ей, насладиться своей зависимостью от неё... Это странное чувство и радовало, и пугало его одновременно. Часами просиживая в компьютерном зале и любуясь парнем (да-да! Кнут вполне отдавал себе отчёт в том, что он глаз не сводит с Пришельца!), он не переставал думать о нём и ночью, и эти мысли были приятными и радостными.
- Чем ты сейчас занимаешься? – однажды спросил Пришельца Кнут, когда тот, потягиваясь, поднялся из-за стола. В своём голосе Кнут, как это нередко случалось в последнее время, услышал просящие нотки, да и сам его голос изменился, стал каким-то тонким и нежным.
- Да вот, книгу читаю! – смущённо признался тот.
- А что это? – заинтересовался Кнут
- Расскажу когда-нибудь! - пообещал Пришелец. - Не беспокойся: на сегодняшний день мы находимся в полной безопасности («А я и не беспокоюсь! – хотелось ответить Кнуту. – С тобой я всегда чувствую себя в полной безопасности!»). Сейчас пробовал уничтожать чужих их же собственным оружием.
- Ну, и как, получается? – с надеждой в голосе спросил Кнут.
- Ни черта! – проговорил Пришелец с отчаянием.
- Да не переживай ты так! – расстроился Кнут.- Всё у тебя получится, вот увидишь! Когда у тебя бывает плохое настроение, знаешь, мне даже плакать хочется – так тебя становится жалко!..
Он осёкся, увидев стоящих в дверях Тихоню и Мямлю.
- А вы тут чего забыли? – напустился он на них. – Чего припёрлись?
- Можно нам немного посидеть? – робко спросил Мямля. – Пожалуйста! Мы будем тихо себя вести!
– Что-о? – поразился Кнут (никто, кроме него, не имел права находиться рядом с Пришельцем и общаться с ним!). - А ну, давайте отсюда! И чтобы я вас здесь больше не видел! Ну!
- Да пусть посидят! – вмешался Пришелец. – Жалко тебе, что ли?
- Нет! – железным голосом возразил Кнут. – Я сказал!
Тихоня и Мямля исчезли.
- Зачем ты с ними так? – спросил Пришелец.
- Ну, это, понимаешь ли ты...
- Я всё понимаю! – ответил Пришелец. – Ты – тиран!
Кнут смутился.
- Скажи по-честному, - спросил он, - почему ты не стал нас убивать – в тот, первый день?
Давно уже мучил его этот вопрос, как удивило его тогда и странное, непонятное поведение Пришельца.
- А почему ты не стал убивать меня? – вопросом на вопрос ответил Пришелец. – А ведь я был тогда совершенно беспомощен! Но ты не позволил никому даже и пальцем меня тронуть!
Кнут неопределённо пожал плечами.
- Хорошо, отвечу! – сказал Пришелец, низко склонив голову над компьютером. - Когда я увидел тебя, понял, что сделать этого не смогу, вернее, не хочу. И я решил, что стану для вас – для тебя! - не чужим, а своим.
- Но ты же... это.., был запро...грам...мирован на убийство? Ты сам об этом говорил!
- Я подумал: а ну её нафиг, эту программу! – невесело усмехнулся Пришелец. – И сделал по-своему... Трудно было, особенно, в первые дни: голова трещала - даже спать не мог, всего ломало... И, если бы не твоя поддержка, я, наверное, умер бы или сошёл с ума...
- А разве можно это - рас...програм...мироваться?
- Рано или поздно, - уклончиво ответил тот, - у каждого в жизни наступает такой момент, когда ради дорогого человека ты готов на всё. Тогда для тебя нет уже ничего невозможного, всё тебе по плечу и ты готов горы свернуть. О себе ты уже не думаешь, ты думаешь о нём – лишь бы ему хорошо!
- Для тебя он, этот момент, уже наступил? – поинтересовался Кнут
Пришелец смущённо кивнул.
- По правде говоря, - признался Кнут, - я не совсем понял, о ком и о чём ты говоришь, но - спасибо тебе!.. Знаешь, - задумчиво произнёс он, - у меня возникает такое странное чувство, как будто я здесь уже был... Такое же помещение, много народа – дети, в основном - все плачут... И – чужие... Они казались мне злыми, страшными великанами. Они орали на нас, а один чем-то ударил меня по голове. До сих пор у меня на голове шрам, вот тут. – Кнут потрогал затылок. – И я не знаю, было это на самом деле или мне всё это кажется...
- Это было на самом деле, - ответил Пришелец. – Я видел это много раз.
- А как же тогда я оказался в стаде? – спросил Кнут.
- Видимо, тебя спас кто-то из своих. Наверное, тебя вывели на свободу и сказали: «Беги!»
- И кто бы это мог быть, интересно?
- Мама, скорее всего.
- А это кто?
- Я не могу сейчас тебе этого объяснить – ты всё равно не поймёшь!.. Так вот, ты ушёл, а потом тебя подобрало стадо... Ну, а меня, - грустно усмехнулся Пришелец, - никто не спас – видно, некому уже было спасать! - и я остался у них...
- Расскажи ещё что-нибудь! – попросил Кнут, заискивающе заглядывая Пришельцу в глаза. – Ты так много знаешь!
- Что я могу тебе сказать? – привычно усмехнулся тот. – Если я расскажу тебе хотя бы одну десятую часть из того, что знаю, ты офигеешь!
- Не бойся, не офигею! – отважно пообещал Кнут.
- Не всё сразу! – ответил Пришелец. – Прежде всего, я должен подумать о вашей безопасности...
- Так! – загнул палец Кнут.
- ... потом я должен научить вас обращаться с оружием и техникой...
Кнут загнул ещё один палец.
- ... и только потом – постепенно, осторожно – вводить вас в курс дела, чтобы вы узнали, что и почём. Понятно?
- Понятно! – радуясь, ответил Кнут.
- Только вот очень скоро нам придётся покинуть базу... Знаешь, что? - Пришельца явно осенила какая-то идея. - Проделаем с тобой одну вещь! Не испугаешься? – хитро прищурился он.
- Ещё чего! – самонадеянно отвечал Кнут.
Пришелец подвёл Кнута к компьютеру и, положив его руку на какую-то мягкую подушечку, с силой прижал к ней пальцы. Кнут покорно дал проделать с собой эту непонятную процедуру.
- А что дальше? – с любопытством спросил он.
Не выпуская его руки, Пришелец начал нажимать на кнопки компьютера, после чего стёр изображение с экрана и внимательно посмотрел на Кнута.
- Что? – продолжая улыбаться, спросил тот.
- Ничего, - ответил Пришелец и неожиданно поднёс его руку к своим губам. Тот вырвал её и выбежал из комнаты – ему не хотелось, чтобы Пришелец разглядел на его глазах слёзы...
... На следующий день Кнут, как обычно, принёс поднос с едой Пришельцу, молча поставил его на стол и, не произнеся ни слова, вышел из зала.
До позднего вечера он лежал на крыше базы, глядя вдаль. На душе почему-то было грустно – так грустно, как никогда ещё не бывало в жизни! - а слёзы лились и лились...
Здесь, на крыше, его и разыскал Пришелец. Кнут неприветливо отвернулся, но Пришелец присел рядом и, словно не замечая его плохого настроения, произнёс:
- Хорошо-то как! Посмотри! Тебе нравится?
Кнут поднял голову и взглянул на солнечный закат глазами Пришельца. Действительно, было очень красиво, и Кнут подумал, что, если бы не Пришелец, он сам, скорее всего, и не заметил бы этой красоты.
- У тебя - носик мокрый,– тихо сказал Пришелец. - Ты на меня обиделся?
Кнут гордо вскинул голову.
- Нет такого человека, - самонадеянно воскликнул он, - который мог бы меня обидеть!
Пришелец улыбнулся.
- А хочешь, - спросил он, - покажу тебе одну штуку? Ты её ещё не видел!
Кнут презрительно отвернулся в сторону.
- Ты же сам просил, - напомнил Пришелец, - чтобы я тебе всё объяснял да показывал! Забыл?
- Ладно, так и быть,– снисходительно разрешил Кнут, - показывай эту свою штуку!
У себя Пришелец провел его в комнату, стены которой были покрыты чем-то блестящим, включил свет, и Кнут увидел стоящее в комнате большое белое корыто.
- Что это? – с любопытством спросил он.
- Это – ванна, - пояснил парень.
- А для чего она нужна?
- Мыться. Хочешь, покажу, как ей пользоваться?
Кнуту было и страшно, и интересно одновременно. Всё же он решился во всём полагаться на Пришельца и отважно ответил:
- Хочу!
Тот заткнул отверстие ванной пробкой и открыл холодную и горячую воду. Ванна начала быстро наполняться водой.
- Раздевайся и полезай в воду! – приказал Пришелец.
Кнут, в душе поставив на себе крест, начал сбрасывать с себя робу. Обнажаться перед посторонними у них в стаде было запрещено. Кем и когда это было запрещено, Кнут не знал и вообще не думал об этом. Запрещено – и всё, и нечего тут рассуждать!..
В бродячих стадах ни женщины, ни мужчины не различались ни внешностью, ни поведением, ни голосом – и те, и другие были одинаково жестокими, грубыми, грязными, взлохмаченными; были забыты и не употреблялись женские имена; исчезло даже различие в обращении к мужчинам и женщинам: все люди одинаково обозначались местоимением «он»...
И это не была чья-то причуда или нелепый замысел: суровые обстоятельства требовали от каждого члена стада громадного напряжения всех его жизненных сил, не делая скидок на пол. И не могло быть между мужчинами и женщинами сексуальных отношений: не имели люди, обречённые кем-то на уничтожение, возможности позволить себе такую роскошь – любить друг друга и рожать детей; речь шла о собственной выживаемости... Ничего этого Кнут, разумеется, не знал, но неукоснительно придерживался давным-давно введённых правил.
Оставшись без ничего, он смущённо, с мольбой в глазах посмотрел на Пришельца: что дальше?
- Полезай в воду! – скомандовал тот.
Пробуя воду ногой, Кнут осторожно влез в ванну и сел на её дно. Ощущение струящейся горячей влаги оказалось до того необычным и приятным, что он смущённо захихикал. Пришелец между тем намочил водой волосы Кнута и полил их какой-то жидкостью из баночки.
- Закрой глаза и не открывай, пока я тебя не скажу! – распорядился он.
Кнут тут же послушно зажмурил глаза, и Пришелец начал крутить и терзать его волосы. Кнуту ужасно хотелось посмотреть, что такое проделывает с ним Пришелец, но он помнил его строгий наказ и только хихикал от щекотки.
- Можешь открыть глаза! – разрешил Пришелец.
Кнут открыл глаза и расстроился, обнаружив, что вода из прозрачной превратилась в чёрную.
- Ничего! – утешил его Пришелец. – Сменим воду, и она опять будет чистой!
Он долго купал Кнута, после чего разрешил тому вылезти из ванной и тщательно обтёр его с головы до ног полотенцем. Расчесав ему волосы, он неожиданно подхватил Кнута на руки и, несмотря на его отчаянное сопротивление, пронёс в комнату и бережно уложил на постель, после чего накрыл его одеялом. Взяв в руки блестящий предмет («Ножницы» - вспомнил Кнут его название), он бережно состриг ногти с пальцев его рук и ног. Кнуту было приятно оттого, что его так нежат и холят, и он только блаженно улыбался.
- Полюбуйся-ка на себя! – подал ему Пришелец зеркало.
Кнут взглянул на своё отражение и увидел округлое лицо, обрамлённое пышными тёмными волосами, с ямочками на щеках; синие глаза прикрывали пушистые ресницы, а розовые пухлые губы сложились в счастливую улыбку.
- Это я? – спросил он недоверчиво.
- Ты, ты! – улыбнулся Пришелец. – Видишь, каким ты красавцем стал? Я тоже схожу в ванную. Ты подождёшь меня?
Кнут долго рассматривал своё отражение, любуясь им, после чего откинул одеяло и с любопытством начал – вначале робко, потом всё смелее – поглаживать своё тело. Ни разу ему не приходило в голову гладить его и любоваться им – этими нежными грудями с розовыми сосочками, мягким животом, полными бёдрами, чудесным холмиком между ними... И никогда ещё ему не было так приятно, и ужасно хотелось, чтобы его тело так же гладил и ласкал Пришелец...
Наконец, тот пришёл и выключил свет.
- Ты позволишь мне лечь рядом с тобой? – деликатно спросил он.
- Я, вообще-то, могу и на полу поспать, - отважно предложил Кнут, - чтобы тебе не было тесно!
- Не бойся! – улыбнулся тот. – Нам не будет тесно!
Забравшись под одеяло, он лёг с краю, и некоторое время лежал, вытянув руки вдоль своего тела. Затем ему стало неудобно, и он просунул одну руку под голову Кнута, повернувшись к нему лицом и прижимая его к себе. Их губы оказались рядом и встретились; Кнут с жадностью ответил на поцелуй.
Тем временем другая рука Пришельца нежно гладила тело Кнута, и оно благодарно отозвалось на ласку. Пришелец чуть-чуть опустился и со всей страстью приник губами к соску груди Кнута – и как же тому было приятно! Он и не подозревал о том, что его обычное, заурядное тело может доставлять кому-то удовольствие!.. Между тем, любящая рука Пришельца очутилась меж его ног, лаская их, и они сами собой с готовностью раскрылись...
Проснувшись, Кнут сразу всё вспомнил и счастливо улыбнулся. О! Какая это была чудесная ночь!.. Повернув голову, он некоторое время с улыбкой смотрел на Пришельца, после чего приник губами к его губам и начал нежно их целовать. Он был очень благодарен Пришельцу за подаренное ему вчера счастье, когда они вместе то падали в пучину наслаждений, то поднимались в небеса на волнах блаженства...
Наконец-то, он почувствовал себя защищённым, укрытым от посторонних!.. Кнуту сейчас было так приятно и радостно, как никогда ещё не было в жизни, и ему хотелось, чтобы Пришелец всегда был рядом с ним, до конца их дней, и чтобы ничто на свете не могло разлучить их!.. «Люблю! Люблю! Люблю тебя!» - заклинал он про себя, и внутри него всё пело от счастья...
Пришелец открыл глаза и улыбнулся Кнуту. Мягко отстранившись, он поднялся, натянул на себя брюки и подошёл к окну.
- Что с тобой? – удивился Кнут. – Ты чего встал так рано?
- Вчера мне удалось узнать, - сухо произнёс Пришелец, глядя в окно, - что совсем недалеко от нас находится лагерь, в котором томятся в неволе несколько тысяч человек... Наших людей! И каждый день они умирают от голода, от болезней, от побоев...
- О-о-о! Как это страшно! – простонал Кнут. – Что ты такое говоришь?!
- Но и это ещё не всё! - суровым, жёстким голосом продолжал Пришелец. - Рассказать тебе, к примеру, о чём говорится в «Памятке солдату»?
- Расскажи! – хриплым, внезапно осевшим голосом потребовал Кнут.
- Так вот, слушай!
« Если ты увидел русского мужчину – убей его!
Если ты увидел русскую женщину – убей её!
Если ты увидел русскую девушку – изнасилуй и убей её!
Если ты увидел русского ребёнка – изнасилуй и убей его!
Знай, солдат! Никакие нормы морали по отношению к русским не только не применимы, они – недопустимы! Убивай, сжигай, топи, уничтожай русских без всякой пощады и жалости!!! Помни, солдат: русские - это недочеловеки, это нелюди! Убивая одного русского, ты обретаешь место в раю для себя; убив двух русских, ты получаешь место в раю для своей жены; убив трёх русских,ты завоёвываешь место в раю для своих детей. И чем больше русских ты убъёшь, тем более прославишься ты в своём великом народе!
Помни, солдат: за каждого убитого и замученного тобой русского ты получишь достойное вознаграждение и отпуск!
Тем самым ты внесёшь свою лепту в великую миссию нашего великого народа: избавление планеты от русских – этих недочеловеков, недостойных права называться людьми!
Наша великая Родина не забудет тебя, солдат! Вечная слава тебе!»
- Ну, как тебе это, а, Кнут?
- Почему ты вчера мне ничего об этом не сказал?! – со слезами в голосе выкрикнул Кнут и тут же осёкся: он же сам весь вчерашний день прятался от Пришельца! - Так какого же ... мы тут торчим? Нужно спасти их!
- Этим мы и займёмся сегодня же ночью.
Взвизгнув от радости, Кнут бросился на шею Пришельцу.
- Слушай! – отстранившись, со счастливой улыбкой на лице произнёс он. – Сейчас нас только десять человек, а будут – тысячи!
- Да! – подтвердил тот. – Тысячи вооружённых и обученных солдат! Целая армия! И это – только начало! Мы будем освобождать наших людей, захватывать базы чужих!.. Ты представляешь, Кнут?!..
... Весь день парни загружали автомобили, готовясь к налёту на лагерь. Вечером шесть грузовиков, нагруженных оружием, боеприпасами, продовольствием и обмундированием, тяжело урча, выехали с территории базы. Пришелец, рядом с которым сидел Кнут, был ведущим.
- Знаешь, - сказал Пришелец, - совсем ещё недавно я и помыслить не мог, что буду освобождать людей из плена – тех, кого мне приказано было убивать...
- И что же с тобой случилось? – полюбопытствовал Кнут.
- Сам знаешь, что! – улыбнулся тот.
- Останови машину! – неожиданно потребовал Кнут.
Недоумевая, Пришелец выполнил приказ вожака. И тот, со счастливой улыбкой на лице, крепко обнял Пришельца и страстно прижался к его губам своими... Время для них, казалось, остановилось...
К реальности их вернул настойчивый стук в оконное стекло. Кнут поднял голову: деликатно отвернувшись, Хромой костяшками пальцев стучал в дверь кабины.
- Поехали! – приказал Кнут.
Машина тронулась с места.
- Знаешь, - сказал Пришелец, - мы всё-таки не на прогулку едем; мало ли что может случиться... Слушай и запоминай! Ты – не парень, ты – девушка, женщина! И твоё предназначение – не воевать, а любить и рожать! И звать тебя – я узнал из компьютера – Наташа; отца твоего звали Владимиром. Ты всё поняла?
Пришелец взглянул на Кнута: тот сидел какой-то пришибленный, как будто бы убитый свалившимся на его голову известием.
- Значит, - трагическим голосом вымолвил Кнут, - я не такой, как ты? Выходит, я хуже тебя?!.. Останови машину! – неожиданно высоким, визгливым голосом потребовал Кнут. - Останови, я сказал!
Пришелец вновь остановился.
- Извини, - смущённо сказал он, глядя в руль, - я ни за что на свете не начал бы этот разговор, если бы не предстоящий бой! Прости, что раньше не рассказал тебе об этом! Я чувствовал, что тебя моё сообщение может убить... Но, пойми, у меня не было выбора!.. И ты, Наташа, зря расстроилась! Ты – ничуть не хуже меня! Наташенька, миленькая, чудесная, золотая моя! Моё счастье, моё солнышко, моя радость, моя прелесть, моя ненаглядная! Ты – лучше, ты - в тысячи раз лучше меня, уж поверь мне!
- Это – правда? – недоверчиво спросил Кнут.
- Истинная правда, милая моя Наташенька! – подтвердил Пришелец. – В том, нормальном, мире, который мы снова построим, женщину будут носить на руках! Ей будут дарить цветы, посвящать стихи, поэмы, картины, симфонии! За одну её улыбку мужчины будут готовы пойти на смерть! Ты поняла, Наташа, милая, что это значит – быть в нормальном мире девушкой, женщиной?.. И, знаешь что?.. Я, Наташенька, дорогая, драгоценная моя, моё золото, моё счастье, моя прелесть...
- Ну, скоро ты там? – нетерпеливо перебил его Кнут.
- Э! Да ладно уж! На бой едем! Так и быть, скажу тебе!.. Сокровище моё! Я, знаешь, хотел бы... напоследок... ещё раз... насладиться тобой!..
Высказав это, Пришелец смущённо умолк, уставившись в руль.
- И только-то? – насмешливо произнёс Кнут. – Какой ты, всё-таки, смешной! Как будто нельзя было об этом прямо сказать!
Выскочив из кабины, Кнут знаками указал сопровождающим автомобилям следовать дальше, после чего забрался в кузов и выбросил из него здоровущий кусок брезента.
- Это зачем? – удивился Пришелец.
- Я не собираюсь, - улыбнулся Кнут, - делить тебя с какими-то там муравьями! Понял?..
... И вновь они наслаждались счастьем, которое щедро дарили друг другу. Только на этот раз Кнут был намного смелее и не стеснялся уже выражать свою громадную, неиссякаемую любовь к дорогому ему человеку. И Пришелец сегодня не боялся шокировать свою любимую всеми проявлениями своего чувства к ней... Оба они парили в небесах, лаская друг друга... И сладкий вкус этой первой и единственной любви стоял на губах Кнута ещё много-много – тысячи, десятки тысяч! - дней...
- Надо ехать! – наконец, с явным сожалением произнёс Кнут.
- Ну, как тебе, Наташа? – полюбопытствовал Пришелец, когда они уже во всю мощь гнали на автомобиле по степи.
- Хорошо, но мало! – ответил Кнут. – Я хочу ещё!
- Как прикажешь! – улыбнулся Пришелец.
... На подходе к лагерю Пришелец загнал грузовик в балку, под прикрытие зарослей; следом выстроились остальные грузовики. Оставив троих парней для охраны, направились к лагерю и залегли в отдалении.
Прямо перед ними на открытой местности колючей проволокой была огорожена площадка, в которой находились люди – сотни, тысячи человек! Некоторые бесцельно бродили по площадке, часть их сидела на земле, обхватив колени руками, но большинство лежало, не шевелясь. Вокруг огороженной площадки прохаживались вооружённые чужие; проехал автомобиль. Над местностью раздавалась какая-то дикая, неестественная мелодия (судя по всему, включенная чужими), совершенно не подходящая ни к этой местности, ни к этим людям, томящимся в неволе...
Кнут оглядел парней: Хромой судорожно вздохнул, Ворчун что есть мочи стиснул зубы... Двое солдат пронесли к площадке какой-то котёл; люди ринулись к ограде, давя друг друга. Чужие открыли огонь из автоматов, толпа отхлынула, и котёл внесли в огороженное пространство. Тут же на него набросились люди, устроив кучу малу... Но не все последовали их примеру – многие продолжали лежать на земле...
- По углам на вышках – четверо часовых, - указал Пришелец. – Перед воротами в будке – круглосуточная вахта. Напоминаю: у них – пулемёты, поэтому ликвидировать их всех нужно одновременно. И – казарма человек на сто; её мы забросаем гранатами.
- Послушай, ты! – взорвался Ворчун. – Как ты можешь так спокойно рассуждать, как будто бы речь идёт о каких-нибудь дровах? Ведь это – люди, наши люди!
В глазах Ворчуна стояли слёзы.
- Я видел это, - отозвался Пришелец, - и не один раз. Вопросов больше нет? Тогда идём обратно!
... Ночной лагерь, освещённый прожекторами, мирно спал. Товарищи отправились на позиции; многих из них колотила дрожь от волнения перед предстоящим боем.
- Слышь, Кнут! – каким-то ленивым, расслабленным голосом произнёс Ворчун. – А ведь я сдам тебя чужим – так и знай! Глядишь, сапоги новые получу!! От тебя, жадины, разве дождёшься!
- Ворчун! А, Ворчун! – окликнул его Борзой. – Если ты не перестанешь ворчать, я на том свете, бля буду, ноги тебе повыдёргиваю!
- Да пошёл ты, урод, знаешь куда? – огрызнулся тот. – Ты мне уже и на этом свете надоел! Думал, хоть там отдохну от тебя, придурка!
- Ну, парни, начинаем! – приказал Пришелец. – Кнут, ты первый открываешь огонь по часовым! Хромой тебя подстрахует. Ворчун, ты – следующий! С тобой будет Нытик. Остальные – к казарме! По местам!..
- Наташа, любовь моя! - произнёс он, когда они остались вдвоём, - Не подведи нас, милая!
Они ещё раз нежно расцеловались.
Каждый из товарищей занял свою позицию. Нытик на прощание в шутку провёл пальцем по губам Чистюли; тот прижал его руку к лицу и нежно поцеловал её, после чего отправился на своё место. Мямля также тепло распрощался с Ворчуном, Тихоня – с Хромым, Торопыга страстно расцеловал Борзого... Все залегли и с напряжением ждали сигнала о начале атаки...
... Тишину внезапно нарушил треск очередей из пулемётов по часовым; тут же из гранатомётов ударили по казарме. Для Кнута и его товарищей эти звуки казались сладчайшей мелодией... Бой был скоротечным: очень скоро никого из чужих не осталось в живых. Здание казармы забросали гранатами, после чего проверили все комнаты – нигде ни живой души...
- Ну, вот! – расстроенным голосом произнёс Ворчун, подойдя к Кнуту. – А я-то думал в плен сдаться, сапоги новые получить! У тебя ведь не допросишься! – он с восторгом ткнул того в плечо.
Кнут с автоматом наперевес подошёл к колючей проволоке; за ним следовал Пришелец, с беспокойством оглядываясь по сторонам: стоящие на открытой, освещённой площадке, они являлись идеальной мишенью для возможного врага, который – чем чёрт не шутит! – мог затаиться где-нибудь в стороне.
– Друзья! – крикнул Кнут, обращаясь к пленным. – Вы освобождены! Мы – свои! Прошу соблюдать спокойствие и порядок и оставаться на своих местах! Все вы будете накормлены, одеты и обуты!..
... Раздался испуганный выкрик Мямли:
- Парни! Нытик ранен!
Друзья устремились к раненному товарищу, над которым уже хлопотал Чистюля.
- Ничего серьёзного! – успокоил он всех. – Мякоть ноги чуть-чуть задело. Обработаю рану, перевяжу – через пару недель заживёт!
Нытик лежал на земле, и, судя по его внешнему виду, уже распрощался с жизнью.
- Друзья! – произнёс он, тяжело дыша. - Вы уж не бросайте меня здесь одного, пожалуйста!
- Да кому ты нужен? – изумился Борзой. – Станем мы ещё с тобой возиться! Закопаем в братской могиле – да и дело с концом!
- Эк тебя угораздило! – сочувственно произнёс Ворчун. - Больно?
Нытик с готовностью кивнул головой.
- А давай, - предложил Ворчун, - я пристрелю тебя, чтоб ты не мучился? А потом, когда я буду умирать, ты пристрелишь меня! Договорились?
Нытик, однако, заподозрил какой-то подвох и ни в какую не соглашался с предложением Ворчуна. Чистюля поднял на друзей полный ненависти взгляд.
- Я лучше вас самих пристрелю, понятно вам? Скройтесь лучше с глаз моих, не злите меня!!
- Ухожу, ухожу! – примирительно поднял руки Ворчун, отходя в сторону. – Вот народ! Совсем уже шуток не понимают!..
Вместе с Мямлей, который не отставал от него ни на шаг, он направился к Кнуту и Пришельцу, стоящим в отдалении, у ворот в лагерь. Взглянув в сторону, в темноту ночи, Ворчун сначала увидел блеск оружия, а потом уже - вспышки выстрелов. Тут же он ударил во тьму очередью из автомата; выстрелы прекратились.
... Этот же блеск чужого оружия увидел и Пришелец. Вместо того чтобы броситься на землю и тем самым спасти свою жизнь, он резко толкнул Кнута; тот упал. Следом за ним рухнул на землю и Пришелец. Кнут склонился над ним и увидел, что куртка Пришельца начала быстро темнеть от крови.
- Ты не умрёшь! – закричал Кнут, исступлённо целуя того в губы. – Ты не умрёшь! – повторял он, словно заклиная. – Ты же – демиург!!!
- Демиурги тоже... умирают, - едва слышно отозвался Пришелец. – Слушай... любовь моя!.. Скоро ты родишь... нашего ребёнка... Спасибо тебе... родная!..
- Не умирай! Не умирай, прошу тебя! – рыдал Кнут.
- Наташа! Милая! – продолжал Пришелец. – У меня в кармане – книга... Береги её...
- Не говори ничего! – плакал Кнут. – Мне страшно! Я боюсь!
- Горит!.. Всё горит!.. Воды!.. Дайте воды!..
Пришелец замолчал. Отблеск прожекторов отражался в его глазах.
Когда хоронили Пришельца, Кнут в истерике бился на земле. Сотни человек стояли вокруг в печальном безмолвии. Хромой вытащил из кармана Пришельца книгу и бережно положил её себе за пазуху...
- Бабушка, а почитай мне сказку! – попросил малыш.
- Хорошо, внучек! Слушай! Эти сказки – русские былины - оставил твой дедушка, когда умирал. Больше на земле не оставалось никаких русских сказок, никаких книжек; эта - последняя. И дедушка сохранил её - для тебя...
- Нет, бабушка, эти сказки ты мне уже читала! Я хочу другую – ту, в которой про тебя написано!
- Ну, как хочешь! Тогда слушай и не перебивай!
«Сказ о том, как Наталия свет Володимеровна нача на Святой Руси княжити.
... В последние дни не стало на Руси лада и порядка. Богатые всё больше богатели, а бедные беднели; мужья не стали уважать своих жён, жёны – мужей, дети перестали почитать родителей. Никто уже не вспоминал заповедей христианских и не соблюдал их, и распространилось на Руси зло великое. Сильный обижал слабого, всяк злословил и хулил ближнего, и пошло повальное пьянство, что уже не только мужья, но и жёны, и дети мерились между собой, кто больше выпьет.
И перестали рождаться здоровые дети, но одни уроды, так что некому стало трудиться и воевати с ворогом, и оттого ослабела страна. И захватил Русь Святую ворог поганый, и начал изничтожать людей русских. И исполнилася тогда земля русская скорбью и печалью, и бежали люди, куда глаза глядят. И находили многия утешение от девицы Наталии свет Володимеровны, и говорила она им речи разумные. И, изумившися речами славными, шли люди по земле, дивяся разуму превеликому и прославляя мудрость девичию:
- Ой, доколе же тебе терпеть, земля русская! И найдётся ли на супостата богатырь хоробрый?
Многие дивилися речами смелыми, но не находилося на вражину проклятого богатыря русского, ибо давно уже перевелися на Руси богатыри. И услыша о сём бедняцкий сын Иван, и препояса он пояс кушаком, и пришед ко девице Наталии свет Володимеровне, и открыл девице сей красной Иван сердце своё. И очарован был речами ея премудрыми да устами ея сахарными, и отправился он ворожину воевати, и вступил с супостатом в сечу великую. И продолжалася битва сия день и ночь, и одолел Иван ворогов своих.
И, победивши, умер Иван от ран кровавых. Наталия же свет Володимеровна нача на Руси Святой княжити во славу Господу и народу русскому: и стар, и млад хвалили её за устройство сие премудрое. И нача с того хорошеть и богатеть земля Русская, ибо ничто уже не делалося без имени Божия; вороги же проклятые все сничтожилися, и никто боле не помнит о людях тех поганых, ибо покарал их Господь. На том стояла, и стоять вечно будет земля Русская!»
- Какая хорошая сказка! – прошептал малыш. – Бабушка, это, правда, так и было?
- Так и было, внучек!
- Бабушка! Когда я вырасту, стану богатырём, как дедушка!
- Обязательно станешь, мой хороший! Спи спокойно, сладкий мой!
Конец.