Не то, как же..., - Кандарать
Про козу. (Смычка города с деревней.)
Весна. Большая Кандарать. Мимо больницы идет усталая, ярко накрашенная, явно городского вида женщина и тащит на привязи упирающуюся козу. Встречает мужика в малахае, пристально глядящего на старые тополя, и, отдуваясь, спрашивает:
-Скажи, мил человек, а есть ли у вас в селе козлы? Коза загуляла, а у нас в Кивати (это село в 3 км) козлов нет.
- Как же - нет, козлов – море, – ухмыляется мужик.
-Не киватская,- думает и оценивает встречный, - с городу, сельских-то всех знаю. К кому-то приехала? Хороша… и добавляет.
- Хоть вот у Сидоровых. Иди за овражки – найдешь.
Скоро женщина стучится в опрятно окрашенную калитку. Выходит седой, как лунь дед и мудро, добродушно улыбаясь, выслушивает женщину. Опять же, хитро прищурившись и выспросив, кто проводил, довольно кивая головой, говорит:
- Козел-то… есть - но старый. Во - как я, чего он может сделать? Не поможет. Ты возвертайся на Свищевку, к Казанёвым. Вот там козел - так козел! Моложе меня,… т.е. моего, а страсть лютый до женского… вида.
Попутешествовав по селу, женщина заходит в крайний дом по изначальной улице. Почти рядом с больницей, около которой еще стоит первый встречный мужик в малахае, продолжающий считать грачей на столетних деревьях.
Хозяин дома - чернявый старик со смолисто-чёрной спутанной бородой пристально, пронзительно и холодно смотрит с печи, на которой лежит, укрытый тулупом, на вошедшую в дом нарядную городскую женщину. Услышав про козу и задачу козла, резко подпрыгивает. Ударяется головой о потолок и, взревев, бросает валенок в просительницу и невыносимым фальцетом дурно орёт:
-Во-о-он…, б…лин…, до-о -…стали! Из Кивати охалиться… Городская, а… бзываться приходят!! Убью, б-б-лин… З-з-арежу, б-б-лин, и… убью!!!
Баба, от неожиданности, немеет, хлопается на порог, а потом, видя, что на печи дед берет здоровенную палку, на четвереньках задницей вышибает дверь и бросается прочь.
И вот….
Весна. Большая Кандарать. Вдоль больницы бодро в проулок, мимо разинувшего рот мужика, считающего грачей на старых тополях, летит городского вида женщина. За растрёпанной головой из волос, как флаг, треплется капроновый чулок. За ней вслед, непрерывно блея,- коза. За козой, поднимая шлейф пыли, волочится верёвка. За пылюкой в одном валенке - дед, несущий над головой в замахе другой, из которого, в том плане - как чулок, вьётся стягом портянка. Подпрыгивая на босой ноге, замыкающий боевую летящую колонну, орёт, что есть духу:
-Убью, харя раскрашенная.… Застрелю… Я дам тебе.... Козла!!!… С городу приехала… обзываться.… Своих в городу козлов-то нетути...?! Обгулять. Я-а-а…, б-б-лин…
-Вот тут и рекомендуй людям хорошего козла, а они – худого ищут,- философски рассуждает мужичок в малахае, переставая считать грачей.
– Страсти-то, какие?! Господни… поднялись. От кого… бы…? Козёл – козлу рознь, давно говорено, мово погнушалась - чужого совета послушалась… . Да-а и… ен-тот - хорош. Нрав, право, – другой, но – боек…. Хошь старый хрен, а ещё бодро бежит. В силе и не только козу догнать…
- Не-е-ет, не получается у нас…- ха,- машет досадливо рукой, - смычки города с деревней. Бя-я-яда..., ядрёна вошь.
ххх