Кинематограф по прежнему, несмотря на некоторые исключения, продолжает представлять собой дикое поле, по которому упорно и навязчиво носится чел с пистолетом. И главное с таким серьёзным видом. Он, к сожалению, не одинок. За ним и от него также бегают люди с пистолетами. Они продолжают пулять друг в друга: одни более удачно, другие менее. Но речь не об этом. Речь о новом фильме «Дикое поле».
Потрясающий фильм. Не шокирующий, прошу заметить, а потрясный. Прежде всего, своим героем. Новым героем, я бы сказал. Интеллигент несущий свою миссию, свою долю до конца.
Конец закономерен, ибо несущему добро да ответят злом. Не сразу, но обязательно. Во всех нас, видящих фильм, воткнули нож. И можно постараться понять режиссера Калотизишвили, почему он это показал.
Потому что надо было.
Впрочем, конец фильма открытый. Кто как захочет, тот в то и поверит.
Давно не появлялся такой герой, и он по любому останется жить в нас.
«Скромность украшает человека» - язвительная цитата из культового фильма семидесятых. А ведь она действительно украшает, хотя современное искусство не замечает этого.
Скромный доктор Митя, точнее лекарь, делает своё дело на отшибе, на окраине, в диком поле нашей неухоженной и многострадальной. Время, когда свобода нас приняла радостно у входа.
Люди, как водится, не понимают своего счастья. Их гнобили, гнобили , рассеивали по диким полям нашей необъятной – они только постанывали. Когда же в одночасье власть потеряла к ним должный интерес, люди дикого поля начали «мочить» ближнего своего. Самые дикие из них.
Тут появляется не дикий, человек культурный, доктор, вернее лекарь в исполнении актёра Олега Долина. Он лечит. Не будем углубляться в подробности процесса: кого надо – калёным железом прижигает; у кого надо – в ране ковыряется, доставая пулю; кого надо – в землю закапывает, чтобы электричество вышло. Природа электричества темна и до сих пор не ясна до конца, как и душа человеческая.
И пока есть хотя бы последний «милицанер» по Пригову, дикие люди не будут головы рубить лопатами. А лекарь Митя их будет лечить.
Исподтишка, правда, может тыкнуть ножичком какой-нибудь бродяга (без определённого места жительства), он же – отморозок, он же – безпредельщик, он же – опущенный тип, он же – гнусь подзаборная, он же – бездуховный падонок, он же – мразь, подлец и другие определения недочеловеков, существующих на окраине человеческого.
Время было такое. Не успевали люди нажить себе геморрой, не успевали болеть «нормальными человеческими болезнями», как тут тебе травмы головы, огнестрельные раны и запой до кровавой рвоты.
И всё в этом фильме близко каждому, даже тем представителям элиты на обсуждении у Гордона на так называемом «закрытом просмотре», что мудрствуя лукаво, пытались препарировать каждую сцену фильма, каждую фразу. Да, такими фразами, господа, о войне и мире люди в обиходе бросаются почем зря, не подумав, но нечто почуяв. Волю, например.
Сценарий фильма Петра Луцика и Алексея Саморядова. Не слабый тендем! Но не судьба им была дожить до съёмок фильма. Всё же фильм состоялся и дело не в том, что взял много призов.
Дикое поле – некие островки обитания, на которых живут люди. Мы все на островках живём на самом деле. Оглянемся, посмотрим. Кто сохранил в себе дух здоровья, здравый дух? Несмотря на зловоние со всех сторон, на смрад телеэкранный, газетную гниль, придурковатую обыдень. Кто способен радоваться жизни? Не мешать ближнему своему, порадоваться?
Кто сказал, что в нас вытоптал рынок всё человеческое? Хотя на самом деле это не рынок, а сговор перекупщиков. Вот и лекарь пока жил – оказывал помощь больным.
Это очень отчетливо понимают все «островитяне», когда волокут полуживого лекаря своего. Они хотят спасти его, значит спасти себя.
Только гнусному бомжу не нужно спасение. Он давно переступил грань, духом пал и доживает по инерции. Инстинкты ещё толкают его залезть и ковыряться в поисках «дури». Ему даже еды не надо. Он обречен.
Лекарь Митя живёт и надеется. Он видит красоту дикого поля, другим не ведомую. Он видит неиспользованные возможности земли. Он ждёт невесту, которая уже ему изменила. Он прощает её неразумную.
Будем надеяться вместе с ним.