Просто его все достало. Служба. «Деды». Отсутствие денег и баб.
И он ушел.
Заступив в карауле на пост застрелил разводящего, и вскинув автомат на плечо - ушел. Ушел в тайгу. За романтикой, или за свободой, ни кто толком не понял. Да наверное он и сам не знал. Просто было такое настроение. И желание. Желание уйти. И никто не мог встать поперек между этим желанием и его осуществлением.
Двое суток его искали. Командующий флотом взял поиски под свой личный контроль, пообещав представить к награде каждого, оказавшего помощь в поимке беглеца. Военный прокурор возбудил дело, и негласно дал команду в случае сопротивления открывать огонь на поражение.
А он сидел в старой заброшенной казарме, там, где его меньше всего искали, и хотел есть. Он уже нагулялся, и хотел обратно. Но не знал, как это сделать. Страх парализовал мозг, лишив его способности трезво оценивать происходящее. Кровь разводящего была на его руках, как кандалы. Она тянула к земле и лишала возможности думать. Как загнанный зверь он готовился только к худшему и уже свыкся с мыслью, что жить ему осталось не долго. Наверное, надо дать бой. А там будь, что будет. Последний, как говорят, и решительный. Патроны есть, так, что живым его не взять. Под гнетом происшедшего, он так и не понял, что вокруг не враги, и ни с кем воевать не надо. Страх подсказывал обратное, и сознание рисовало картинки воображаемого боя.
А вдруг его убьют. Круто это в кино. А мама? Да и просто хочется жить!
Вдруг слабое шуршание битого кирпича, которым был завален пол здания, прервало дикий и не управляемый полет мысли.
Резким движением руки он дослал патрон в патронник.
Из лестничного проема показалась фигура человека в морской форме. Этого офицера в их части он раньше не видел. Судя по погонам – капитан-лейтенант. Оружия не видно.
Точно на посту, выкрикнул в лицо вошедшему: «Стой, стрелять буду», и поднял автомат к плечу.
Офицер, подняв голову, посмотрел с таким видом, что именно подобного развития событий он и ожидал. «Ну здорово, пропащий»-:произнес он, «а я за тобой. Пора в часть, да и пожрать бы наверное не мешало».
Нет, ну вы видали нахала. Стоит, действует на нервы, и к тому-же по всей видимости не боится наведенного оружия. Что за сволочь, наверное надо его пристрелить, может, полегчает, может страх-то и пройдет. Действие всегда лучше безделья. Пусть даже и такое. Одним больше, одним меньше – все равно вышка светит, если не пристрелят при задержании.
А офицер закурил, раздражая ноздри сладким запахом табака, уже сутки как позабытого. Попросить закурить? Нет, наверное лучше пристрелить, и забрать все так. Но тогда услышат звуки выстрела, тогда бой. А хочется, вначале все-таки успеть хотя бы спокойно покурить. Что же делать?
Пока думал, пачка сигарет упала к его ногам. Офицер при этом стоял достаточно далеко и не двигался. Вроде страшного ничего. Надо только одной рукой держать автомат готовым к бою, а другой можно пошарить под ногами в поисках упавшей пачки. Сказано – сделано. Достал, прикурил, затянулся. Жизнь! Кайф! Здорово! А чего там несет этот каплей? Теперь можно послушать. Наверное мораль читает, хотя вроде нет. Что-то про рыбалку говорит. Да что он знает про рыбалку. Не про эту камчатскую, извращенную сетями, а нормальную, с удочкой, да на озере.
А карась хорош жаренным. В животе кольнуло. Что он там опять болтает? Ха, а он тоже картошку жареную любит. С грибами. С лисичками. У нас дома их особенно много растет. Интересно откуда он, может земляки? Надо спросить. Точно, так и знал. За год службы первого земляка встретил. И под ствол. Вроде не красиво получается.
А что, мужик он как видно нормальный, не то, что наш ротный. Тот вечно пьяный, с красной рожей. Что там заговорить - подойти боишься. Нет, ну а этот точно ничего. Может, поможет в сложившейся ситуации, может, подскажет что делать. Надо с ним поговорить. Ведь я же не маньяк. Это так случайно.
Автомат. Да, его наверное стоит опустить, а то разговор какой то нервный получиться. Тем более, что каплей стоит спокойно, на рожон не лезет.
Разговор потек сам собою.
А в голове одна мысль - каплей не враг. И это главное. Поможет земеля. Должен помочь. Похлопочет перед командованием - авось и прорвемся. Все. Решено.
Автомат он взял за ремень, и передал офицеру. Тот приобнял сдавшегося, и спокойно, говоря какие-то приятные матросскому уху слова, о доме, маме и жратве, повел беглеца к выходу.
Потом, глядя на часы, офицер долго соображал, силясь понять, что же такого он говорил целых полтора часа.
Перед глазами стояла мушка прицела, и черный, как туннель входа в вечность, срез ствола.
Свой пистолет он так и не достал.
Сев на камень, закурил. Руки дрожали, пот вымочил рубашку насквозь. Да, не зря он прочитал личное дело матроса от корки до корки. Не зря целые сутки опрашивал всех его сослуживцев о привычках и увлечениях, составив тем самым для себя психологический портрет беглеца. Как учили, так и сработал.
Толпящиеся в курилке, офицеры части вместе с понаехавшими прокурорами, еще долго обсуждали, какое такое волшебное слово знает их особист, что и матроса нашел, и разоружить сумел. Тихо так, легко, без крови.
Московское же начальство посчитало, что в действиях оперуполномоченного отдела военной контрразведки при задержании вооруженного беглеца нет ничего особенного, а тем более героического, и наградной лист завернули с формулировкой - «за повседневную деятельность по обеспечению безопасности объекта обслуживания награды не предусмотрены, рекомендуем объявить благодарность».