Предсказатель судеб
- Ну дай руку, погадаю, - клянчил Волк и протягивал свою руку с длинными музыкальными пальцами.
- Все как по-настоящему, всю правду расскажу, что было и что будет, - дребезжал его голос.
- Все что было - сам знаю, а что будет - знать не хочу. Сегодня жив, а завтра могут в посылке домой отправить. – Жгут выдернул свою руку из цепких пальцев Волка.
- Ты уже нагадал всем счастливую встречу с родственниками после дембеля, плодовитых жен и детей ораву. А закончу ли я институт, так толком и не сообщил, - обиделся на него Стазай.
- Пошел ты со своим гаданием. Елисею вон нагадал счастливый дембель, а на следующей операции он пулю в печень схлопотал. Теперь его дома в ящике встречают. – Резюмировал местный философ Свирид.
- Иди вон, кому-нибудь другому погадай, гадалка хренова. Наворожи бой праведный, с кучей трофеев, и удачное отступление. – Сострил Жгут и, скрипнув сеткой солдатской кровати, отвернулся от Волка.
- Погадай мне, Волк. – Подал голос Черный, что расположился над Жгутом. И свесил вниз свою босую ногу. - Только нежно, я щекотки боюсь.
Волк со злостью схватил пахнущую портянками ногу Черного и загнул ее на излом прямо к кроватной сетке, отчего тот дико завопил.
- Линия жизни твоя обрывается именно на этом моменте, это я хорошо вижу. – Цедил сквозь зубы Волк, отчаянно борясь с ногой Черного. Черный орал на всю палатку и бил свободной ногой по кровати так, что она ходила ходуном. Наконец, словно мешок с картошкой рухнул вниз, на дощатый пол. Палатка содрогнулась от грохота. Новогодняя елка, стоявшая на табурете в центре, заметно зашаталась. В дверях появилось испуганное лицо часового, дежурившего снаружи, и снова исчезло.
- Эй вы, цыгане, осторожнее! – донеслось со всех сторон. – Елку завалите, сами потом вместо нее на табурете стоять будете.
Волк с Черным перестали кататься в обнимку по полу и, огрызаясь друг на друга, встали.
- Что вы завопили: елка, елка! – Сплюнул Волк. – Что ей будет? Дерево, оно и в Афгане дерево.
Дерево не дерево, а перед новым годом ребята с войны из провинции Тарахель привезли ель – не ель, сосну - не сосну, пихту – не пихту, но что-то очень напоминающее нашу лесную красавицу. Настоящих елок здесь пока еще никто не встречал.
Соорудили из сломанной табуретки крестовину и поставили лесную красотку двухметрового роста в центре палатки. А новогодние игрушки соорудили в солдатском стиле: вокруг ствола ели, словно разноцветная гирлянда, была намотана пулеметная лента. На самой верхушке, вместо звезды, громоздилась тяжелая гильза от КПВТ. А на самих пушистых елочных лапах висело все чудо противопехотной войны, патроны разных калибров: автомата, пулемета, бура и АГС, запалы от гранат, ракетницы, капсуль-детонаторы. Внизу положили пару мин-итальянок. Они красиво сочетались с зеленью елки своим ребристым желтым корпусом. Правда, тротил из них аккуратно вынули. Такая вот получилась солдатская чудо-елка, которая радовала глаз не только своим, снайперам, но и приходящим к ним в гости солдатам и офицерам. Последние, при виде такого нагромождения боеприпасов, старались в приказном порядке разоружить лесную красавицу, но, получив от снайперов обещание, разоружить каждого, кто только посмеет коснутся их чуда, быстро покидали расположение независимых стрелков.
Волк во взводе снайперов слыл везунчиком. Благодаря своей милой мордашке и умению мастерки заговаривать зубы, он легко отлынивал от работ по благоустройству палатки и внутреннему режиму взвода. Если большая часть солдат из подразделения была ранена в боях или контужена, а некоторые даже отправлены «грузом двести» домой, то он оставался пока без единой царапины.
Нагадав самому себе беззаботную и удачную службу, он сам постепенно поверил в заговор от душманской пули.
Волк иногда работал в паре со Жгутом, и частенько на войне они спали под одним верблюжьим одеялом, подложив под бок чей-нибудь бронежилет, согревая друг друга своими телами. Сидя сутками в засаде, обливаясь потом от палящего южного солнца, делили по-братски остатки теплой мутной воды из солдатской фляжки. А когда выдавалась удачная минута прочески какого-нибудь горного аула, с гордостью хвастались добытыми трофеями, и делили награбленные афгани. Потом так же честно и без утайки меняли их у гражданских рабочих в части на чеки. Эти чеки составляли основное достояние их дембеля. Главное – удачно провезти их через таможню.
Предстоящая операция где-то в районе провинции Тагаб, была не столько сложной, сколько вынужденной. Об этом, конечно же, поведало «солдатское радио». Затеять накануне Нового Года боевую операцию может только советское командование, чтобы солдаты случайно не расслаблялись в честь праздника. У мусульман-то новый год в марте!
Несмотря на суровый зимний месяц декабрь, в самом Кабуле было почти по-весеннему тепло, и только одна незначительная деталь портила настроение. Вместо едкой и вездесущей афганской пыли было по колено жирной грязи. На равнине по дороге можно было проехать только на танке. В горах положение было не лучше: грязь была не столько обширной, сколько липучей. Тяжелая каменисто-глиняная земля налипала на сапоги чугунными гирями, и сбивать ее приходилось почти каждые десять-пятнадцать шагов. Если заляжешь где-нибудь в схроне хотя бы на пару часов, то выйдешь оттуда мокрым и грязным, словно свинья в половодье. Мерзкая грязь и повышенная влажность портили все настроение: воевать в такую погоду - лучше сразу застрелиться.
Утром, за день до выхода на войну, взводный построил личный состав с целью прочищения мозгов и прочих ненужных сообщений. Осмотрев боевое солдатское снаряжение, выложенное на выскобленном деревянном полу видавшей виды палатки, взводный как обычно затянул старую песню про инструктаж и доведение боевой задачи. Снайпера стояли в одну шеренгу перед своими рюкзаками и усиленным БК, и незаметно шептались между собой.
- И вновь продолжается бой. – Иронично процитировал старлей известную строчку из песни. - Согласно штатному расписанию, кто придан пятой, шестой ротам, идут в засаду, кто со второй и третьей – в проческу.
- А может пора изменить штатное расписание, - неуверенно подал голос Волк. – А то на проческу постоянно вторая, третья, а нам опять в горы.
- А может тебе стоит пасть заткнуть! – рявкнул Степан. Его слова словно каменные булыжники со свистом вылетали между выбитых передних зубов. – Послужишь еще немного, тогда и на проческу будешь ходить. А сейчас уткнись, сынок! В зеленке пулю намного легче схлопотать, чем в горах.
- Можно подумать, ты об моем здоровье заботишься! - огрызнулся Волк. - Бобла настригли, дайте и другим повоевать. Жгут, ну ты-то что молчишь?
Даже зеленым салобонам было известно, что на прочесывании дувалов можно сделать деньги, поэтому многие и рвались туда. Но, к слову сказать, вторая и третья роты ВДВ, которые регулярно прочесывали кишлаки, пополнялись стрелками почти ежемесячно, так как косили их духи с завидной регулярностью.
- Вопрос обсуждению не подлежит. – Взводный был не прошибаем.
- Кто к какой роте приписан, тот с ней и воюет. Есть больные, хромые, косые? - Задал он ритуальный вопрос.
Все потупили взгляд и уставились на носки своих стоптанных сапог и РД, лежащие на грязном полу.
- Нет? Ну и ладненько. Десантирование завтра утром. Броня уходит через три часа. И приказываю: с мирным населением обходится почтительно. Без особой необходимости никого не расстреливать, излишне не мародерничать, ишаков и ослов не насиловать, вы же у них в гостях. Помните, пока вы в их доме, они никогда не осквернят его кровью. Бывают, конечно, случаи, но редко. И страницами из Корана - задницу не подтирать. Это же святая святых, а вы что творите?
Солдаты захихикала.
- А что делать, если у них в доме бумаги больше ни- где нет? - Откровенно спросил Черный.
- А ты как они - камешками, - загоготал Стазай. Солдаты грохнули дружным смехом, даже стены палатки захлопали. В палатку снова заглянул часовой, и так же стремительно исчез.
- Отставить смех. – Гогот резко прекратился, и взводный, сдвинув брови к переносице, продолжил. – В засаде больше двух выстрелов с одного места не производить, с трассерами ночью поаккуратней. И помните, что бояться не стыдно, люди, у которых напрочь отсутствует чувство страха, обычно ловят пули столь же устремлено, как вратарь футбольный мяч. И очень прошу вас, - тут его лицо слегка подобрело, - вернуться всех живыми и целыми. Уясните, что геройства здесь никому не нужны. Не надо нам Александров Матросовых и прочих закрывателей амбразур. Мы здесь только временно, а вы нужны дома здоровыми. Это для вашей матери будет лучшим подарком. Мне через полгода разведроту в Каунасе принимать, а вам еще жить и детей воспитывать. Все. Готовность номер один.
Спустя несколько часов Жгут и еще несколько пехотинцев, десантировавшихся с вертолета, лежали на мокрой и холодной земле в схронах. Просматривая через оптику снайперской винтовки лежащий далеко внизу дувал, Жгут залюбовался открытым перед ним сказочно красивым пейзажем. Несмотря на разгар зимы, сады с редкими лесами, словно малахитовая пена, причудливыми узорами тянутся к подножиям гор, река – как ртутная змея, под солнцем стальным блеском горит. И горы былинными великанами нависли - еще в утренней дымке, сизые, только снежные вершины занялись розовым светом.
По правую руку Жгута, чуть ниже по склону, устроился Волк, и теперь он по рации докладывал о готовности. Андрей иногда видел его мелькавшую голову в зеленом капюшоне трофейной пакистанской куртки.
К представлению все готово. Для многих оно будет последним.
Бой внизу зашел нешуточный: отчетливо слышался автоматно-пулеметный треск, и часто ухали разрывы гранат. Жгут только успевал ловить в прицел мелькающие фигуры басмачей, и, сделав выстрел, тут же перекатывался в другое место. Теперь он был с ног до головы облеплен черно-коричневой грязью, а заляпанные руки скользили по раскаленной стали винтовки, когда приходилось менять магазины.
Через полуторакратный прицел Андрей видел, как десантники обстреливают глинобитный дувал, где наверняка засели духи. Вот стрелок из химвзвода осторожно снял с шеи тяжелый «Шмель» – огнемет и, встав на одно колено, стал настраивать свою трубу. Через секунду шипящая огненная болванка с адской смесью влетела новогодним подарком в один из проемов дувала, внутри все ухнуло, выдохнув изо всех щелей пламя. После чего крыша и задняя стена с оглушительным треском обрушилась внутрь. Впечатляет!
А справа в его ухо ударяли хлопки от выстрелов Волка. Жгут заорал в рацию, чтобы тот чаще менял позиции, иначе их засекут. И тут в промежутке между выстрелами отчетливо донесся крик Волка!
- Что!? Что случилось? Ранен? Живой, нет? Прием! – орал Андрей в рацию. Не получая ответа на свои запросы воображение тут же стало рисовать печальные картины обезображенного пулей Волка.
Чуть выше головы Андрея взвизгнула рикошетом и ушла под камень пуля. Жгут моментально уткнулся лицом в каменно-земляную кашу.
- Черт! Снайпер засек! Тот, что Волка положил. Сваливать надо. Задом, тихонечко. Тихонечко. – Пронеслось в его голове.
Пятясь задом, словно рак из басни Крылова, он выполз из импровизированного укрытия и дальше перекатился чуть вниз, под громадную базальтовую глыбу, свисающую вниз вековым наростом. И… упал на сидевшего внизу Волка. Ойкнув от неожиданности, оба схватившись за ножи, отскочили в разные стороны.
- Ты что не отзывался, волчара! Я думал, тебя уже шлепнули! Чего ты орал? Это ты орал? - Жгут завалил его вопросами. А Волк сидел на корточках, так же как и он с ног до головы в грязи, и растерянно хлопал большими ресницами.
- Не поверишь. – Наконец выдавил он из себя первое слово., и с силой воткнул свой нож в жирную землю. – Снайпер выследил. Южнее по склону на два часа, там сидит. Я координаты броне только что передал, сейчас будут обрабатывать квадрат.
- А орал-то чего? Ранили? – Заволновался от чего-то Жгут.
- Да нет. Со мной все в порядке. Я до сегодняшнего момента не очень-то верил в свое везение. Думал сказки все это, наговоры. А теперь поверил окончательно.
Он протянул руку за сиротливо стоявшей рядом винтовкой и передал ее плашмя Андрею, вверх затвором. На, залепленной грязью затворной раме большой вмятиной в центре торчала расплюснутая всмятку пуля. Легированный металл затвора покосило в сторону, и раму заклинило насмерть.
Пуля сидевшего в полу километре душманского снайпера попала в винтовку Волка в тот момент, когда он поймал в пересечении линий своего прицела очередную жертву. От неожиданного удара по винтовке он испугался и закричал. Если бы не СВД, которая спасла ему жизнь, маленький кусочек свинца угодил бы прямо ему в грудь. Довоевывал Волк с трофейным китайским автоматом, СВД же всю войну таскал за спиной.
После этой операции многие десантники приходили в палатку снайперов посмотреть на мертвую винтовку и на везунчика Волка. Он, как музейный экспонат, не переставая рассказывал эту историю, с каждым разом все больше разукрашивая события. Винтовка как игрушечное украшение стояла возле елки подпирая ее колючий ствол. Цокая языками и качая головой, солдаты наперебой расхваливали его фортуну. Всякое бывало, но такого невероятного везения они еще не видели.
Через неделю винтовку с почестями сдали на оружейный склад, а через месяц Волк пропал