Шесть часов в душном автобусе. За окном уже стемнело. Катюша знала, что это еще не все. Еще целый час придется в темноте идти за мамой по лесной песчаной дороге. Автобус остановился. И Катюша с мамой пошли. Мама несла огромный чемодан. Песок забивался в сандалики. Девочка все время спотыкалась о травяные кочки. Было страшно. Сзади уже не было шоссейной дороги с огоньками поселка по другую сторону шоссе. Сзади была тоже песчаная дорога и смыкающийся на ней лес.
- Мама, а здесь волки есть?
- Нет, Катя не бойся. Иди потихоньку. Скоро будет мост, а там уже и до деревни недалеко.
Действительно, довольно скоро появился мост, если можно было его так назвать. Было уже очень темно, и Катюша только ногами почувствовала криво положенные доски.
- Смотри осторожно, Катя, не упади в воду, здесь нет боковых перил.
Вдалеке горели редкие огоньки. Неужели кто–то еще не спит? Катюше казалось, что уже довольно поздно. А впереди было поле ржи. Про рожь это мама сказала. Катюша было чисто городской девочкой и для нее не было никакой разницы, рожь это или пшеница, или просто трава. Под ногами опять почувствовалась дорога, но почему-то очень мягкая. Что это? Это ведь не песок?
- Это пыль, - сказала мама. – Смотри, сильно не шлепай ногами, а то вся грязная будешь.
- Катя! Ну, где ты? Не отставай.
Понемногу огоньки приближались. Это были не окна домов, как думала девочка. Это были фонари на улице. А люди спали по своим домам.
Ну, вот и огромные тополя, среди них и стоит бабушкин дом. Залаяла Жулька. Загорелся свет в окнах.
- Кто там? – глухой голос из-за двери.
- Бабушка! Это мы с мамой! Открывай скорее!
Дверь открывается, и Катюша оказывается в теплых, мягких, пахучих объятиях. От бабушки пахнет квашенкой, молоком, коровой, сеном и еще чем-то родным и добрым. Мяконькие бабушкины щечки прижимаются к упругим прохладным Катюшиным. Как хорошо, как сладко!
Начинается веселая суета, собирают на стол. Мама достает гостинцы из чемодана. На столе появляются малосольные огурцы, колбаса, вареная картошка, знаменитые бабушкины грибочки, квас с натертой в него редькой. Все садятся вокруг стола, весело разговаривают, смеются. Появляется из-за занавески за печкой дед. Он огромный, с большим животом, толстыми пальцами на руках, с мясистым красным носом, с одним зубом во рту и реденькими светлыми волосиками на голове. Голос у него раскатистый, громкий. Но никто его не боится. Он обнял и расцеловал и маму и Катюшу.
У деда щека тоже мяконькая, но колюченькая, как седой ежик. Катюше немного боязно. Но потом общий гомон сливается во что-то непонятное. Глаза сами собой закрываются, и последняя мысль в голове Катюши: «Завтра я обязательно увижу корову».
Но утром она корову не увидела, та уже ушла в поле. Катюша проснулась, когда было совсем жарко и, судя по всему, день был в полном разгаре. Дома никого не было. Так, по крайней мере, показалось девочке. Было тихо, только слышно, как громко тикают часы, щебечут воробьи за окном и жужжат мухи и бьются в стекло.
Катюша лежала на высокой кровати, очень высокой, но это была не перина, кровать была жесткая, и девочка скатилась с нее как с горки, и прыгнула на прохладный пол. И пошла обследовать дом. Кровать стояла в маленькой комнате. И стена в этой комнате была очень интересная, с дыркой, то есть полстены было, а вторая половина была простой шторкой и можно было прямо с кровати спрыгнуть в другую маленькую комнату, отодвинув шторку. И еще была большая комната. В ней было очень много окон, и поэтому она была очень светлая. По полу были постелены полосатые дорожки. Посередине стоял круглый стол, стулья, диван и телевизор на тумбочке. Именно за этим столом все сидели ночью и весело разговаривали. Пройдя маленькую комнату и открыв дверь, спустилась Катюша по ступенькам на кухню. Здесь главной была большая печка. Рядом с печкой еще одна занавеска. Из-за занавески раздавался громкий храп. Это, наверное, дед. Катюша заглянула за печку. Дед лежал лицом к стене и спал. Бабушки не было. Только стояла маленькая, застеленная каким-то серым одеялом кровать. Где же бабушка? Наверное, в коровнике. Катюша выбежала во двор. Обошла дом. Жулька, повиливая обрубком хвоста, бежала рядом. Девочка открыла массивную калитку и увидела коровник и небольшой дворик, по которому деловито ходили куры и что-то собирали. Жулька во двор не пошла. В коровнике тоже было пусто: ни коровы, ни теленка, ни овечек. Но, вдруг, в прохладной темноте что-то рыкнуло. Катюша отпрыгнула и чуть не закричала. И в этот момент она услышала откуда-то сверху заливистый смех. На заборе сидел веснушчатый синеглазый мальчишка.
- Ты что, борова ни разу не видела? Прыгаешь как коза!
Это был Митька, ее двоюродный брат.
- Не видела. А кто такой боров?
- Свинья.
- А где она?
- Не она, а он. Вон в той загородке. Загляни в щелочку, только пальцы не суй, а то откусит.
- Он что, очень злой?
- Нет. Голодный. Он все время жрать хочет.
- Жрать?
Катюша осторожно подошла к указанной загородке и заглянула в щелку. И… ничего не увидела. Ну, где же боров? Она сунула палец.
- Гам! Щас откусит! – раздался снова веселый голос, но уже рядом с Катюшиным ухом. Она взвизгнула и отскочила, как в первый раз.
Митька сидел на клочке сена и заливисто хохотал. Хохотал он очень заразительно, с какой-то хрипотцой и прихрюкиванием. Катюша тоже рассмеялась, глядя на Митьку.
- Сам ты боров!
Она уже смелее подошла к загородке и вновь заглянула в щелку. И тут, совершенно неожиданно, в щелке появилась не страшная пасть с зубами, а нежно-розовый, трогательно беспомощный, на первый взгляд, пятачок и зашевелился вверх-вниз. Катюша ткнула пальцем прямо в него, он исчез.
Он оказался не таким уж беспомощным. Он был упругим и твердым, как футбольный мяч.
Катюша постояла еще немного, посмотрела в щелку, но в темноте ничего не было видно. И стало скучно.
- Митька, а где бабушка?
- Да она за грибами пошла. Корову в поле отправила и ушла.
- А ты, почему с ней не пошел?
- Да ну ее. Она может до вечера эти грибы собирать. А мне надоедает. Ей, если корзины не хватает, так она свой рабочий халат снимает и в него собирает. Вот увидишь, вечером появится. Ты есть хочешь? Пойдем, поедим.
Они пошли в дом. Митька из печки достал чугунок. Оттуда пошел невообразимый аромат!
- Картошечка с курочкой, - облизнулся Митька, - Это бабуля ради тебя курицу заколола.
Изрядно подкрепившись и заметно повеселев, ребята отправились гулять.
- Айда, Катька, сбегаем вон в ту рощицу, там мой друг коз с овечками пасет. Молочка попьем козьего.
- Пойдем.
- Пойдем.
Ребята побежали прямо через поле. Колоски были желтые-желтые и среди них синие-синие цветочки, как звездочки.
- Ой, какие красивые звездочки!
- Ну, ты даешь! Это же васильки, ты что, ни разу не видала васильков?
- Нет, только на картинке, но я их почему-то не узнала. А живые они красивее!
К концу поля Катюша собрала целый букет этих звездочек.
- Какие смешные овечки! О чем они разговаривают? Почему они собрались кругом, голова к голове, как будто о чем-то договариваются?
Девочка остановилась и громко рассмеялась.
- Ничего они не договариваются, - обиженно сказал маленький пастушонок, - Они тень делают. Надень на тебя такую шубу, не знаю, куда бы ты голову сувала.
- Привет, Васька! – сказал Митька, - Что, молочка нынче много набралось? Подоим?
- Ой, Митяй. Меня твоя тетка и так уже подозревает, говорит: «Что-то, Васька, после твоей пастьбы моя коза меньше молока стала давать?»
- Ладно, не боись. Только Катюхе покажем, откуда молоко берется. Она городская, думает, наверное, Что молоко сразу в пакетах бывает. Кстати, знакомься, Катюха, моя сестра, из города приехала.
- Привет! Нет, Митяй, боязно.
- Не бойся. Держи вот эту за рога.
Васька схватил черно-белую козу за рога. Митька лег на землю и стал доить ее прямо себе в рот.
- Митя! Она же тебя ударить может копытом!
- Ничего она не сделает, она уже привыкла.
- Ну, ребята вы дождетесь, узнает кто, влетит вам.
- Не боись!
Когда Митька с Катей собрались уходить, Васька погрустнел.
- Побудьте еще, ребята. Я вам в лесу, здесь недалеко, диких пчел покажу, ихнее гнездо в старой березе.
- Завтра, Васька. Нам сейчас домой надо. Катюху еще мать будет искать.
Но дома по-прежнему никого не было, даже дед куда-то ушел. Только Жулька лежала на крыльце и клацала зубами, ловя пролетающих мух.
- Жулька, айда на рыбалку! Катюха, пойдем ершей половим!
Жулька радостно завиляла «хвостом».
Речка была маленькой и мелкой, с желтым песочком на дне, в некоторых местах совсем как большой ручей.
- Ой, какая мелкая! Тут рыбы-то, наверное, нет.
- Есть! Главное встать в тень куста, чтобы тебя не видно было.
- А как она называется?
- Тырница. Снимай сандалии и вставай с удочкой в воду и молчи, разговаривать нельзя, рыбу спугнешь.
Вода была тепленькая, но вот в тени куста уже попрохладнее. Солнышко отражалось от воды и щекотало глаза. Где- то очень высоко пела какая-то птичка. Вдруг, совсем неожиданно, на Катюшин поплавок села невообразимой красоты, с синим брюшком и спинкой и прозрачными крылышками, стрекоза.
- Ой, какая! – не успела выкрикнуть девочка, как тут же прилетела другая, еще красивее, с зеленым блестящим брюшком и спинкой и такими же прозрачными крылышками.
- Клюет! Тяни!
Катюша вздрогнула от Митькиного крика и дернула удочку вверх. На крючке висела рыбка с колючей спинкой.
- Снимай осторожней, уколешься.
- А что мы будем из нее готовить? Уху или жарить?
- Щас! Жарить! В ней же одни кости. Жульке отдадим, а если останется, Мурке отнесем.
- Ну, так не интересно. А нам?
- Ты сама не захочешь есть.
Сначала Катя хотела отдать удочку и больше не ловить ненужную рыбу. Но, на ее удивление и Митькино огорчение, нее стало по-бешеному клевать, и Кате понравилось. Даже не потому, что клевало, а потому, как было смешно наблюдать за Митькой. Как он злился с каждой пойманной Катюшей рыбкой и как он старался этого не показать. А у него, как назло, не клевало. Митька чуть не ревел.
- Ладно, пошли домой, Митя. Отдадим Жульке рыбу и пойдем.
Митька даже повеселел. Хоть дома не узнают о его позоре. Жулька ведь не расскажет, чью рыбу ела.
Дома их ждала бабушка. Она сидела на ступеньках крыльца и чистила грибы в большой эмалированный таз.
Увидев ребят, она заулыбалась, и мелкие морщинки собрались в уголках ее васильковых глаз.
- Бабулечка, я тебе цветочки поставила на кухне, на столе.
- Я уже видела. Спасибо. Митюша, ты что такой?
- Так, ничего, исть охота.
- А я вам грибков с картошкой пожарила. Идите поешьте с холодным молочком. Митя, принеси из колодца.
Молоко в колодце? Катя увязалась за Митькой посмотреть, как он будет доставать молоко из колодца. Действительно, возле веранды был небольшой холм с деревянным настилом. Это и был колодец. Митька потянул за веревку, одну из многих, привязаных у края, и достал алюминиевый бидон. Холодный прехолодный! Это в такую-то жару! Вот это холодильник!
- Только пейте осторожно, а то заболеете. Горло сразу прихватит. Поедите и приходите ко мне помогать маслята чистить.
- Когда Катюша с Митей сели возле бабушки чистить грибы, Митька попросил бабушку рассказать сказку про двух озорников.
- Что это за сказка, я такую не знаю! – удивилась девочка.
- О, это фирменная бабушкина сказка. Ее больше никто не знает. Ты лучше слушай и не перебивай.
Сказка действительно рассказывала о двух мальчишках, наподобие Васьки и Митьки, которые везде совали свой нос и в конце концов угодили в квашню. Из них сделали каравай хлеба и посадили в печь.
У Катюши в этот момент распахнулись широко глаза и открылся рот.
- Ой, бабушка, не надо дальше рассказывать!
Митька усмехнулся, он ведь знал конец сказки, и цыкнул на сестру.
- Молчи, не перебивай.
А мальчишки оказались не из трусливых. Они прогрызли корочку и выскочили наружу. Катюша облегченно вздохнула.
Грибы незаметно для всех закончились и бабушка послала Митю с Катей привести теленка с поля.
Теленок лежал на травке. За шею он был привязан к колышку, заколоченному в землю. Теленочек был такой хорошенький, с бархатной шерсткой, теплой скользкой мордочкой. Он лежал и облизывался, просовывая свой длинный язык прямо в ноздри. Катюша попробовала так же, но у нее не получилось. В поле девочка пошла без сандалий, как Митька, босиком, и чувствовала себя совсем деревенской девчонкой. Даже пробовала сплевывать, как брат, сквозь зубы.
- Митя, давай я одна поведу теленка, ты только веревку отвяжи, а я поведу.
- Ну, смотри. Но он озорник, я сам с ним еле справляюсь.
Но Катя подумала: «Я справлюсь, он ведь еще совсем малыш, даже ниже меня ростом!» И не успела она додумать эту мысль, как сильно пожалела о своей затее. Теленочек оказался вовсе не собачкой на поводке. Он почувствовал свободу, вспомнил, по-видимому, что очень хотел пить, и изо всех сил рванул к дому. И хорошо, что он побежал по мягкой, теплой, пыльной дороге, а не по жесткой траве. Потому что бежать за ним Катюша не смогла, а отпускать веревку не хотела, теленка ведь надо было привести к бабушке. Бабушка доверила ей такое серьезное дело, а она не справилась. И Катюша решила держаться до конца, пока руки держат. Ноги у нее подкосились, и теленок потащил ее просто волоком. Кричать было невозможно, пыль забивалась и в нос, и в рот, и в уши, и в глаза. Последнее, что увидела Катя, это было Митькино лицо, перекошенное испугом и криком, исчезающее в клубах пыли, которую поднимала своими ногами сама девчонка, пытаясь на них встать.
В конце концов теленок подбежал к забору бабушкиного дома, резко остановился и нежно позвал хозяйку: «Му».
Катюша поднялась на ноги и в этот момент вышла из дома бабушка.
Трудно описать, что из себя представляла Катюша после выполнения этого ответственного поручения. Можно только сказать, это было одно из самых ярких впечатлений лета не только для самой Катюши, но и для подбежавшего вскоре Митьки. Он сначала, конечно, испугался за сестру, но увидев ее на финише, так хохотал, что упал на траву и долго не мог встать, и вскоре его смех превратился в глухие стоны.
Бабушка тоже не могла удержаться от улыбки.
- Ну, что же ты, Катюша, не отпустила веревку, теленок ведь дорогу домой знает, все равно бы домой пришел. Не расстраивайся. Сейчас баню истопим, помоешься, и все будет хорошо.
Никогда Катюше не было так хорошо, как после этой бани. Бабушка пошлепала ее веничком, потерла мочалкой. Шершавые бабушкины ладони были такие ласковые и щекотливые, что девочка забыла все свои огорчения. Так, с улыбкой на лице, Катюша и уснула и опять подумала: «Завтра я обязательно встану пораньше и увижу корову».