Осень. Моя последняя обитель. Она никогда не меняется. Все то же тусклое солнце над головой, все те же тяжелые облака, так часто его скрывающие. Облака, словно жаждущие раздавить меня своей громадой, низко летят над землей, так низко, что почти касаются вершин деревьев. Эти бесконечные дожди и холодные ветра, ждать успокоения которых – занятие совершенно бесполезное. Неизбывная грусть и медленное увядание всего вокруг – словно увядание моей жизни, утратившей всякий смысл.
Моя глупая и бессмысленная жизнь. В ней не осталось никого из тех, кого я мог бы любить. Нет никаких причин, которые заставили бы меня продолжать жить. Иной человек скажет на это: ”Раз так, то и уходи из этой жизни, коль уж она тебе так сильно не нужна”. И я бы ушел. Я столько раз пытался, но итог этого один – словно проклятие на мне, но каждое утро я просыпаюсь в своей постели, потерявшийся в одном и том же пасмурном понедельнике ноября. Я не знаю что со мной, и конечно же мне никто не верит, да и кто бы поверил в такое? Только смех да пожелания поступить на скорейшее лечение. А меж тем я уже и сам не знаю, здоров ли я. Конечно не здоров, но разве может мне привидеться такое, что один и тот же день повторяется десятки раз?
Как же я дошел до такого… Я не хочу об этом думать, я не хочу об этом вспоминать; так невыносимо больно переживать все заново. Но день повторяется снова и снова, что бы я ни делал, время неумолимо тащится по кругу из 24 часов, в которых я заключен. Странный узник, которого раньше никогда, пожалуй, не было.
Я сижу у окна, смотрю на дождь и на бессчетные капли, стекающие по стеклу, на один и тот же серый день. Я пишу бесконечные стихи и песни, столь же черные, как и мое существование. Но вся моя грусть, вся злоба и бессилие, что выплескиваются на бумагу все новыми четверостишиями, хоть немного успокаивают. Да и потом, забавно смотреть на то, как мелко исписанные вчера страницы блокнота сегодня вновь девственно чисты.
Мою душу не согреет ни алкоголь, ни наркотики. Тоже по-своему смешно, что я не прибегаю к ним, ведь не могу вырваться из этого проклятого дня. Голос из далекого прошлого говорит, что это не выход, и я слушаю его, хоть и не вижу того самого заветного выхода. Но кто знает, если эта вечность будет продолжаться дальше, в какой-то миг я могу решиться и на наркотики, и тогда уже на самые сильные, чтобы каждый день убивать в себе всю эту безысходность такими же безысходными химическими иллюзиями. И окончательно лишиться рассудка. Может быть, это не так уж и плохо в моей ситуации.
Когда-то я тешил душу, смотря, например, новости, читая свежие газеты. Было что-то привлекательное в этом, ты будто созерцатель, проживающий жизнь в наслаждении от того, что наблюдаешь, как день за днем меняется мир. Но что толку теперь, когда, пусть даже время идет своим чередом, весь этот мир кажется тусклым и безынтересным, а его проблемы и радости – далекими и малозначительными.
Только сигареты без конца сменяют одна другую в моей руке. Бессмысленная и назойливая вредная привычка. Но и отказываться от нее в этой однодневной вечности незачем. Забота о здоровье? Бред. Во-первых, утром мои легкие забудут весь тот вред, что принесли им сигареты. Во-вторых, если мне отвратительна моя жизнь, к чему я стану беречь себя? Я ненавижу себя и свое тело, оно словно сеть, в которой запуталась маленькая рыбка, имя которой – моя душа. Долго трепыхалась, но теперь затаилась, осознав неизбежность. Чтобы рыбка освободилась, тело должно умереть, но оно бессмертно, ведь обретет наутро новую жизнь, что бы ни случилось.
За окном, высоко в небе, стаи каких-то поздних птиц улетают на юг. Как бы я хотел так же, как они, улетать от этого бренного существования!.. Ведь я давно не чувствую боли, остались лишь грусть да усталость, от которых не избавиться. Если бы мне было что отдать, все это я бы отдал за то, чтобы лететь прочь от этой неволи и знать, что уже к ней не вернусь…
Я не помню ничего хорошего из моей прошедшей жизни. Лишь измены и унижение. Так просто она начиналась – поиском смысла жизни, потом обретение его в любви, потом утрата всего, чего я достиг и того, что у меня было, потеря вообще всего, кроме пустоты… Я уже не могу собрать в себе столько воли, чтобы простить. Вроде должно быть наоборот, время вымывает плохие воспоминания, словно вода очищает от грязи, дает новые силы, но похоже что вся скверна моей судьбы прижилась в душе слишком основательно, и время, сколь бы много его ни прошло, не может все это изгнать.
Нет сил искать свет надежды в многомудрых учениях, где никогда не знаешь, идешь ли ты вверх, к желанному свету, или все глубже погружаешься в темную болотную трясину лжи. В итоге приходишь к тому, что все эти неисчислимые религии, как и учения, на их роль претендующие, есть одно и то же – человеческая жажда власти и алчность, стремление разбогатеть и обрести признание из страха перед смертью, свойственного почти всем. Но не мне. Для того, кто не боится смерти, или, более того, сам ищет ее, все религии – только пустой звук. Они обещают вечную жизнь? Я уже получил ее, не веруя ни во что, пусть и в таком извращенном виде. Мне нужно полное забвение, избавление от всей этой грязи, но сулит ли это хоть одна религия? Я даже не буду такую искать, хоть и целая вечность у меня в запасе.
Все мечты и надежды остались далеко в прошлом, а будущее, хочу я его, или нет, похоже никогда не настанет. Только настоящее, столь однообразное и опостылевшее…
Вечер. Мелко моросит дождь, я иду по безлюдному парку в сгущающихся сумерках. Просто иду, убивая бесконечное время, ощущая лишь отвратительное чувство душевной боли и безысходности, такое близкое к сильнейшему нервному срыву. Душа как будто сразу в двух местах – в моем сердце и в моей голове, она мечется из стороны в сторону, рвется прочь из западни, и эти метания отдаются невыносимым щекотанием в висках и груди. А я просто бреду дальше мимо исхудавших громад деревьев, стараясь не думать ни о чем, и все больше промокая под усиливающимся дождем.
Внезапно из серой темноты навстречу мне выныривает фигура, с головы до пят закутанная в тряпье и лохмотья, даже лицо рассмотреть совершенно невозможно. Я поначалу удивляюсь, но быстро приходит догадка – я наконец полностью тронулся рассудком. Что ж, безумие, неси меня, куда тебе вздумается! Тем временем человек в лохмотьях (человек ли?) останавливается, едва поравнявшись со мной.
- Приветствую тебя, молодой человек! Я торговец, и я вижу, что могу кое-что предложить тебе, - доносится до меня тихий сухой голос.
- Не больно то ты похож на торговца, тень в лохмотьях, - безрадостно отвечаю я.
- Не спеши судить, человек. У тебя есть то, что меня заинтересует, а у меня – то, что ты так долго ищешь.
- И что же это? – чуть заинтересовавшись спрашиваю я.
- Мне нужна твоя жизнь, в обмен на вечное забвение, что я с радостью дам тебе…
- Ладно, быть безумным не так уж и скучно, я согласен на твои условия, торговец забвением! Эта жизнь теперь твоя! – слова срываются с моих губ даже с некоторой радостью, сквозь них скользящей.
Торговец медленно кивает мне в ответ и мои глаза закрывает тьма. Покой и тишина, никаких мыслей и волнений, совсем ничего и никого, даже меня самого нет…
Утро. Семь часов. Звонит будильник в телефоне, и я просыпаюсь в своей постели. На календаре все та же набившая оскомину дата, все тот же понедельник. Неужели действительно все привиделось мне? А ведь я уже почти поверил… Но что-то не так здесь, этим вечером в то же время я снова пойду в парк, пройдусь по той же дороге и, надеюсь, вновь встречу торговца. На этот раз нам предстоит обстоятельная беседа…
Вечер. Я на том самом месте, где прошлым днем встретил торговца. Время то же, я абсолютно уверен в этом. Но никого нет. Я устало склоняю голову, и вижу под ногами промокший свернутый клочок пергамента, перевязанный черной ленточкой. Я поднимаю его и разворачиваю: “Прости, но я ошибся. Мой товар хоть и необычен, но не бесплатен. Твоя ничего не стоящая жизнь не есть достойное вознаграждение. Приходи, когда тебе будет что предложить взамен”.
Я стою шокированный и даже не замечаю, что промок и продрог до костей. Я держу в руках этот пергамент и это доказывает, что все, что со мной происходит – явь, а не безумие. И от этого не легче, ведь тогда я действительно заточен в одном дне ноября. Но… нет, мне все же легче, торговец указал мне выход! Если тебе не нужна моя бессмысленная жизнь, я обрету в ней новый смысл, чтобы ты возжелал такую плату, торговец забвением! Я сам поражаюсь своему азарту, этому уже почти забытому чувству. Но если я обрету новый смысл, я не воспользуюсь услугами торговца, ибо ничтожной станет цена его товара, а вот жизнь моя будет воистину бесценной. Уже в это краткое мгновение я воодушевился новым смыслом, на котором строится все существование - желанием жить. Совершенно не замечая мерзкой погоды я, полный новых надежд и ожиданий, спешу домой. Впервые за такое долгое время я буду засыпать с желанием проснуться.
Утро. Семь часов. Привычный звонок будильника в телефоне, я столь же привычным движением этот звонок выключаю, как всегда смотрю на календарь. Вторник…
Конец.