Вошедшая в класс растрепанная толстая тетка оказалась учительницей химии.
Школа была построена пленными немцами на месте разрушенной синагоги. Окна выходили на юг. Слепящее солнце не позволяло рассмотреть нацарапанные на доске формулы. По рядам прошел шепоток. Тех, кому солнце не мешало видеть, просили подсказать. Учительница, медленно переступая обутыми в валенки ногами, все выводила и выводила замысловатые формулы. Формулы ничего не говорили даже отличникам, а остальным и вовсе казались китайской грамотой.
Вовка Никитин с помощью солнечного зайчика заигрывал с Наташкой Крупновой. Ее фамилия являлась отрицанием ее сущности. Это была маленькая тщедушная девочка, часто болеющая и незаметная. Вовка Никитин, наоборот был заводилой и буяном, что, правда, не мешало ему неплохо учиться, и участвовать в общественной жизни класса. Его даже хотели выбрать председателем совета отряда, но после того, как он плюнул со второго этажа на прическу учительницы английского языка, поднимавшейся по лестнице, его кандидатура исчезла из обсуждаемого списка.
Толстая химичка, наконец, повернулась лицом к классу. На ее носу красовалась большая бородавка с длинным черным волосом посередине. Она что-то хотела сказать, но в класс одновременно со звоном стекла влетел камень и ударил в висок Леночку Громатееву, дочь завуча школы номер восемнадцать. Леночка вскрикнула и без звука повалилась под парту.
Через минуту в класс влетела дежурная медсестра Мила Антоновна, в сопровождении стайки детей. Они кинулись к парте пострадавшей. Медсестра пощупала пульс девочки, и ее лоб покрылся испариной, а лицо пошло пятнами. Она начала судорожно отвинчивать пробку пузырька с нашатырным спиртом, единственным лекарством, которое она захватила впопыхах. Пузырек выпал у нее из рук и на фоне мертвого молчания с грохотом покатился по полу.
Куцая похоронная процессия провожала девичий гроб, украшенный гвоздиками и белыми розами, на районное кладбище. Никто не плакал, над гробом стояла гулкая тишина, прерываемая неторопливыми шагами и затаенными вздохами. Из-за этого еще более зловещими казались гулкие удары падающей земли о крышку гроба.
Через две недели о происшествии забыли, и снова, перешептываясь, пытались прочитать, что же там пишет на доске невнятная учительница с ногами-тумбами. Солнце слепило, мел скрипел и сыпался, а Вовка Никитин слепил солнечным зайчиком невзрачную девочку Наташу Крупнову. Кальций-два-эс-о-четыре. Магний-два-эс-о-четыре. Аш-два-эс-о-четыре. Идиллия…