Тётя Каля( полное имя Калерия) была балериной. Она работала в нашем Оперном Театре и танцевала в кордебалете. Это французское слово (corp de ballet)- основная часть балета,его стержень,его база,т.е. "тело,торс" балета,без коего и самого балета бы не существовало. Тётя Каля была мамой моей самой любимой Подруги, и я так завидовала ей: ведь у неё мама работала в Театре!
Мы смотрели с Подругой , как её мама порхает среди прочих танцовщиц в голубых, розовых,бледножелтых пачках, и замечательные названия балетов навсегда входили,"вживались" в нас, становились нашим существом, унося нас далеко-далеко из зала, Театра,города ,поднимая над... Музыка завораживала, пела ,перехватывала горло ,сжимала сердце , и когда всё кончалось внезапно,вдруг,то становилось совершенно неизвестно,куда теперь идти, как жить и что же делать дальше...
Дома же тётя Каля мгновенно "напяливала",как она говорила,старенький застиранный халатик и начинала варить,мыть и "выкручиваться", то есть ж и т ь. Она первая рассказала нам, что запахи тела должны быть только приятные, и в ту "доисторическую" пору,когда и слова-то такого по-русски никто не знал- дезодорант,мы с Подругой уже знали,что если помазать подмышками пастой Лассара(!!!), то запаха пота не станет - пахнуть будут только духи, капля которых наносится за ухо или на внутреннюю часть локтя. Колготы мы первыми стали носить ,наверное,в нашем городе,потому что тёте Кале выдавали их в театре на целый месяц по три штуки,и аккуратная тётя Каля оставшиеся у неё новые колготы отдавала своей дочке, а та - мне. Мы показывали своим девочкам в школе удивительные рейтузы вместе с чулками, и никто нам не хотел верить,что такое может существовать в жизни... Обычные рейтузы из синей,коричневой и черной шерсти надевали на штанишки или трусики и поверх чулков для тепла в нашей холодной стране,начиная с конца сентября и до начала апреля.Рейтузы из шерсти напоминали чулки "в резинку", только без вывязанных носков. Наши же колготы были гладкими,без рубчиков("резинки") и стали модными только лет через десять, и теперь говорят "колготКИ",видимо, по аналогии со словом "чулКИ",функцию которых они и выполняют...
Что меня всегда поражало,так это мгновенное перерождение воздушной, лёгкой почти девочки с чистенькими ручками и ножками Балерины в довольно крикливую, спОрую и практичную бабёнку, которая ругалась с товарками по кухне(театральное общежитие было просто коммунальной квартирой!) Моя Подруга жила вместе с мамой -Балериной и папой Гoбоистом в маленькой комнатке,а на общей(для целых двух этажей!) кухне, в ванне и туалете часто вспыхивали пламенные язычки споров и пожары скандалов...
Папа Подруги играл на гобое в Симфоническом Оркестре нашей Филармонии. Гобой довольно капризный деревянный музыкальный духовой инструмент. Он требует постоянной тренировки, и высокие его звуки иногда неприятно раздражают тех, кто живет рядом и вынужден слушать все эти бесконечные этюды и многократные повторения разных пассажей и целых мелодий... Тётя Каля ненавидела "эту музыку". Мы с Подругой недоумевали: как же так ,ведь Балет- это тоже музыка... Но тётя Каля твердила,раздражаясь ,что мы "больно умные и много о себе воображаем".
Папа Подруги был человеком необычайно тонкой организации - " ПРИШЕЛЬЦЕМ", как бы сейчас сказали. Он совершенно не видел и не принимал настоящего... Он был уверен, что тётя Каля - это Душа Сельфиды, спустившаяся к нему , и , что держа её в объятиях,он приобщается к Вечному и пьёт из неиссякаемого источника Искусства. Он совершенно не знал и не хотел знать реалий, его ничто не раздражало и не касалось:он не представлял , откуда хлеб на столе,где что продается , и сколько хоть что-то стоит ...
Папа был не отсюда. Он первый рассказал нам , что вторая часть - это главное в Первом Фортепьянном Концерте Чайковского, где соло гобоя меняет в человеке все его прежние представления (если таковые были,конечно!)о Прекрасном и о Музыке , в частности, и заставляет пересмотреть Основы Бытия; что именно Вторая часть сделала Концерт бессмертным произведением, а помпезная Первая часть и бравурный финал с запоминающейся мелодией - для публики, которая есть Д У Р А. Тогда-то мы и поняли впервые, что смотреть надо глубоко -глубоко в корень и суть явлений и держаться только за ПОДТЕКСТ: это и только это есть ГЛАВНОЕ В ИСКУССТВЕ! (Уже несколько позже мы прочитали эту мысль у А. де Сент-Экзюпери и М. Монтеня!)
Когда папа вдруг заболел страшной болезнью века и умер в муках в начале Молодого Месяца Марта, Каля сразу изменилась: она постарела, ушла на пенсию (как все балетные!) в 38 лет, стала говорить низким голосом и даже иногда... дралась с соседками по кухне. Она довольно часто и зло ругала нас с Подругой, упоминая о дурном влиянии "ушедших,которые-де были просто сумасшедшими". Кале стало легко и просто , и она вернулась " в себя"...
Ибо ушел Дух. Осталась простая сущность тяжелых изнурительных спортивных нагрузок без " ПАРЕНИЯ В ЭМПИРЕЯХ",чем на самом деле является балет. И НИЧЕГО БОЛЬШЕ.
Тель-Авив.