« Ах, какая трогательная сцена… Какая палитра чувств… Как тонко сыграно…» - Мальвина не могла сдержать подкатившие слезинки. Буквально несколько мгновений назад она была ТАМ, в ТОМ времени, ТОЙ самой нежной, сентиментальной, но вместе с тем властной «Катенькой»… Сопоставляя ситуации, заново проживая и переживая часть своей-чужой жизни, не заметила, как очутилась на ступенях театра… Сырой ветер пронизывал и без того хрупкую фигурку романтичного создания. Передёрнув плечиками, Мальвина спустилась со ступеней и медленно, словно прогуливаясь, побрела по ночному городу, залитому огнями. Мимо сновали прохожие, машины, но её было всё равно…
- Милочка, Вы долго ещё собираетесь валяться в кровати?! Да Вас и танком не разбудить! И позвольте объясниться: что за полуночные променады?! Вам жить надоело?!
Голос Буратино звучал всё напряжённее с каждым словом. Плохо скрываемое раздражение заставило-таки Мальвину открыть слипшиеся глаза.
- Бон жур, месье… Отчего столь повышенный тон? Ах, полноте, что-то голова раскалывается…О… И горло заложило… Вроде не пила ничего с вечера… Кстати, а как Ваш досуг? Кто выиграл? Зная Вашу азартную натуру, могу предположить, что Вы всех оставили с носом… НЕ так ли?! Не далее, как вчера сама Лиса Алиса изволили сетовать: мол, обнаглел, выскочка деревянный, ничего святого! Карабас Барабас в ломбард свою … бороду заложил! И Вы меня ещё в чём-то смеете упрекать?! О, моя мегрень… - Дамочка с деланной гримасой боли потёрла виски…
Такого поворота событий Буратино не ожидал. Это же надо: заявиться в полвторого ночи и ещё хамить на утро?! И Артемошку своего на привязи оставила… Чтобы не унюхал, где была? Вот же хитра-то?!
- А-а-а-пчхи! Чхи…Чхи… - Мальвина попыталась приподняться на постели, голова закружилась и она без сил плюхнулась обратно.- Да уж.. Дождёшься от Вас жалости… Вот помру, тогда …
Один взгляд на партнёра заставил её прикусить язычок…. Глаза «метали молнии»… В руках тоненько звеня, подрагивали чашка свежесваренного кофе и блюдечко.
- Вот! Пейте! С бальзамом! Не отворачивайте свой прелестный носик! Открой рот, я сказал! Нет у тебя совести… Я же… боюсь за тебя, глупышка… - сражённый наповал беспомощностью «отчитываемой», Буратино смягчил гнев. «Ну, как ей это удаётся-то… Говорил мне папа Карло, что «женщины – оружие замедленного действия»…Не знаешь, когда рванёт…Эх, жизня…»
11.04.09
Продолжение http://www.proza.ru/2009/04/26/522