Зимний день и розовый вечер, неизменно перескакивающий в ночь.
Днём, переливаясь на солнце радужно, на деревянных домах висели вниз частоколом сосульки. Толстые, метровые. Я сшибала их палкой, брала в руки. Они грелись в моих руках, расплачиваясь прозрачными и хрустальными слезами…
Затаив дыхание, смотрела, как они плакали.
Отведала на вкус. Такие сладкие, такие холодные, что ломило зубы, больно и сладостно… и такие незабываемые.
Подносила-вытягивала руки к солнцу – на ресницах переливался-играл триллион маленьких искорок.
Как красиво и радостно смеются сосульки, рассыпаясь на острые обломки солнечным зимним днём.
Подумала, а если взять в руки две сосульки - только обязательно в перчатках, а то пальцам будет больно от холода - и слегка ударить их друг о друга, зазвенят ли? Сосульки - это ведь почти стекло, ломкое и прозрачное, хрустальное.
Попробовала. Они жалобно зазвенели и рассыпались сверкающей стаей осколков.
И снег, на который упали кусочки ледяного чуда, выглядел точно так же, как если бы на него брызнули горячей водой.
Когда я думаю о горячей воде на снегу, мне кажется, что она солёная на вкус. Вкус слёз.
…Я материальна. Я есть. Меня можно потрогать.
Тебя же - нет.
У меня есть тёплые кожаные перчатки, мне без них холодно.
Тебе же даже перчатки не нужны.
Да и давно ты не брал в руки сосульки...
Мне хочется снять перчатки. Мне хочется протянуть к тебе руки.
Взять осколки сосулек в ладошки. Я знаю, что ты позаботишься о том, чтоб весёлые осколки не порезали меня.
Я знаю, согреешь мне руки…
А, может, их и греть не нужно, сами согреются...
Только нужно потереть хорошо друг о дружку, подышать на них тёплым нутряным воздухом... роняя слёзки.
Ты знаешь, я буду ронять их на холодную снеговую землю… на тот снег со студёными осколками.
Я буду плакать тобою солёным дождём… я всегда буду рядом… серебром узорчатого зимнего стекла, весенней капелью по сердцу, лугами, летними цветами, мурашками осеннего одиночества… я всегда буду с тобой!
Ты просто погрей мне руки. Согрей…