По пологому косогору, что начинался почти сразу от берега реки, поднимались два брата . Шли они по направлению к кладбищу, чтобы поправить свежую могилу матери, умершей на днях. Младший, Василий, шел молча, думая о чем-то своем, и вряд ли замечая привычные для него виды вологодского разнотравья, по которому он ходил всю жизнь, почти полсотни лет. Старший, Владимир, редко выбиравшийся на родину, напротив, вглядывался во все извилины тропинки, искал глазами былинки, всплывавшие в памяти из детства. Все вокруг о чем-нибудь напоминало, иногда совсем неожиданно. Июльские травы на косогоре, обращенном на юг, казалось, нежились под ласковыми лучами солнца, не очень щедрого на тепло в этих широтах. Все чаще стали попадаться желтые пучки зверобоя и фиолетовые лужайки душицы. Владимир вздохнул – на этом самом косогоре он когда-то собирал с матерью и зверобой, и душицу. Спросил брата:
- Вась, зверобоя запас на зиму? Самое время собирать с душицей. Мать всегда сюда ходила – вона их сколько торчит.
Василий усмехнулся и ответил не сразу. Вопросом на вопрос:
- И нахрена они мне?
Вопросо-ответ оказался неожиданным для Владимира, привыкшего считать, что травы нужны для пользы здоровью человека, и что все думают так же.
- Ну… это ж здоровью они помогают, полезные очень! – ничего более убедительного ему на ум не пришло.
Младший снова усмехнулся.
- Да чем же они полезные? Жизнь что ли прибавляют? У нас на работе был один, все травы знал без учебника, только их и пил, не курил никогда, здоровье берег…
Василий замолчал.
- Ну и ?
- Что «И»? Не помогли травы!
- Заболел что ли?
- Хуже… Помер совсем. Чуть за тридцать, молодой еще.
Владимир лихорадочно соображал, чем возразить брату в пользу трав, но доводов против такого убийственного факта не находилось. Спросил:
- А с чего помер-то мужик?
- Да под машину попал. Сразу насмерть. Вот тебе и травы…
Владимир вздохнул.
До кладбища дошли уже молча.