Пролог. Ессей – Чиринда.
12.07.09, 17:39 – взлёт и набор высоты; старенький АН-2 взял курс на взлётную полосу Чиринды, что в ста километрах от Ессея. 17:52 – связь между пилотом и диспетчером обрывается (в этот момент они обсуждали своих жён), ибо сработала система экономии батарей, и было уговорено снова связаться в 18:00. Ни в 18:00, ни в 18:10, ни даже в 18:30 пилот АН-2 на связь с диспетчером не вышел, не смотря на все истеричные мольбы последнего…
С высоты в три километра открывается удивительный вид на тайгу – лиственницы, их бескрайнее море, которое, кажется, не имеет ни начала, ни конца… Только по левое крыло, вдалеке, что-то отвлекает взгляд – река. Но она далеко, даже очень далеко, и невозможно разобрать её контуров… но она есть. Её нужно придерживаться, когда летишь по этому маршруту, ибо она является самой точной координатой, чтобы не сбиться с пути, так как половина приборов не работала. Плыть по ней опасно – на любом участке мелководной реки можно наткнуться на водящиеся там в избытке коряги и, что самое опасное, заострённые течением воды обломки скал, которые тысячелетия назад раздавил ледник. Вот и остаётся единственный, более-менее безопасный способ – старенький АН-2, списанный десять лет назад из аэропорта Хатанги. Сейчас самолёт был пуст – только один пилот (был и второй, но перед рейсом он нажрался, и теперь лежал дома) летел в Чиринду к сестре, ибо та приболела и просила брата привезти лекарств.
Стоял погожий летний день, который постепенно клонился к ночи. Солнце уже собиралось нырнуть в гряду облаков на горизонте, всё небо пронзили оранжевые, почти красные, лучи, с другой стороны, с востока, начали появляться первые неясные звёздочки и начала восход пунцовая от злости Луна. Тут и заиграла в голове у пилота «Лунная соната» Людвига Ван Бетховена, услышанная утром по допотопному советскому радио. Эта мелодия жутко понравилась престарелому лётчику, но вот только теперь, на закате солнца увидев восход луны, он вспомнил её, да так, что у него поползли мурашки по коже – ему на миг показалось, что она играет в кабине, перекрывая все прочие звуки. Но он успокоился, «выключив», заглушив её мыслями, в голове, и «включив» вновь.
Впереди была только тайга, её океан, её владения, населенные только зверьми и фантомами, что надёжно оберегали её тайны от посягательств противнейшего двуногого существа, с ружьём в одной руке и с бутылкой в другой. Сколько людей не вернулось из этой тайги… Скольких она проглотила за наглость, дерзость, самоуверенность… И скольких ещё поглотит? Она прекрасна… Точно так же, как и опасна. Она – незнакомка, с большими зелёными глазами и длинными клыками, прикрытыми паранджой; её неземные глаза смеются, а под материей губки обнажили животный оскал… Тайга…
Пилот как раз думал об этом, когда двигатель самолёта начал постепенно глохнуть, через мгновение остановившись полностью и потянув самолёт за собой в первый и последний нырок в зелёное море. Пилот ничего не мог поделать, он был полностью спокоен, он ещё до столкновения принял свою участь, собственно как и каждый раз садясь за штурвал, который, кстати, был не совсем исправен… Рано или поздно это должно было случится. Он опустил руки, достал из кармана чётки и начал читать про себя исламскую молитву, которой его научил ещё дед, на случай, как он говорил, «если твоя смерть не будет внезапной».
Тем временем АН-2 под углом в 50 градусов нёсся к земле, не оставляя за собой ни дымных следов, ни какого либо шума. Он просто летел на встречу к хозяйке тайги, будь-то опаздывая на её аудиенцию. Через пару секунд от правого крыла что-то отлетело, и самолёт вошёл в пике. Пилот зажмурился и всё читал и читал молитву, ожидая того момента, когда от удара его долгая жизнь закончит свой путь. Но прошло время, а удара всё не было…
Он открыл глаза и увидел перед собой лопасти мотора, за которыми, в нескольких сантиметрах была трава, буйная, необузданная, свободная… Луг возле родника готовился ко сну, и все его обитатели спешили по домам и убежищам, ловя усиками, ушками и маленькими тельцами последнее тепло заходящего солнца. Неслышный ветер волновал буйную траву; мышка-полёвка, с набитым зёрнами ртом, бежала к себе в норку дать пропитание маленьким деткам, будь-то и не было всего в полуметре от неё всё ещё горячего двигателя самолёта; прямо перед глазами пилота стройная колонна муравьёв промаршировала в сторону своего огромного дворца, а маленькие кусочки сухой травы, которые они несли в него, будь-то были знамёнами этого многочисленного полка; на длинном стебле в это время разворачивалась борьба за выживание между пауком-крестоносцем и божьей коровкой, когда в один из самых жарких моментов противостояния с кончика стебля на землю упала капелька вечерней росы. В её отражении пилот увидел свои испуганные глаза, следящие за её неслышным полётом, крушением во благо жизни…
Эпилог.
Вертолёт МЧС обнаружил рухнувший самолёт на третьи сутки. В искореженной кабине спасатели обнаружили пилота, на лице которого осталась блаженная улыбка…
Владимир Малыхин. Тобольск, осень 2008