ЧАСТЬ 7
Жизнь шла своим нормальным ходом. За очередным слушанием, назначали новое, потому что о у них появлялись новые свидетели, иногда даже новые потерпевшие. Адвокат Пурга уже получила почти половину имеющихся у Анны денег, и поскольку все это продвигалось очень медленно, то Анна стала немного волноваться, а поможет ли им хоть чем, эта безобразная женщина. Однако она не видела другого выхода и всякий раз принося ей конверт пытливо всматривалась в глаза, как бы старалась увидеть в них надежду на успешный исход. Адвокат вела себя спокойно, говорила, что все идет правильно, и как всегда не давала никаких обещаний.
На слушаниях для Анны было самым важным то, что она могла видеть Николая…. Вот это были моменты, она могла смотреть на него, не отрываясь. Хотя всякий раз давала себе обещание слушать, о чем говорят на суде, и не сдерживала его, потому что там сидел он, и не смотреть на него у него просто не было сил. Лишь на заключительное слушание, где защитником Николая выступала Пурга, Анна перевела взгляд и стала слушать адвоката. Потом было вынесение приговора….
Сердце, казалось, выскочит из груди и когда пошли первые сроки: пожизненное, двадцать, пятнадцать, двенадцать…. Анне стало плохо, почти в тумане она услышала, что Николаю Скворцову дали шесть лет лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима. Значит с учетом того, что он отсидел чуть меньше двух лет ему осталось четыре…. Кристине будет одиннадцать , а Кириллу – девять.
Какая-то женщина помогла Анне подняться и вывела ее в коридор. Ноги ее не держали, и она опустилась на рядом стоящий стул. Все, теперь она точно знает, сколько ей ждать, к тому же теперь разрешат нормальные свидания, и они смогут видеться….
Рядом раздался знакомый голос:
- Анна, как вы себя чувствуете, вы довольны приговором? Поверьте, меньшего не могла сделать даже я.
Анна подняла голову, рядом стояла Пурга. Как и в первую свою встречу, она отметила, что адвокат не такая уж и безобразная, когда в ней проявляются простые человеческие чувства:
- Да, все в порядке, спасибо вам. А что мне теперь делать?
Пурга, поменяв тембр голоса на деловой, сказала:
- Сейчас здесь вам делать нечего, пойдемте ко мне, я вам все расскажу, вы заполните необходимые бумаги. Я объясню, что вам нужно сделать, чтоб получить свидание. Их сейчас будут определять на места, и я, как только узнаю, все вам сообщу.
Анна поднялась и пошла рядом с ней. За все это время они виделись много раз, но никогда толком не разговаривали, только коротко и по существу. Сейчас же Пурга как бы отчитывалась за свои действия, мол, она сделала все возможное, и Анна это понимала. Наверное, так оно и было, потому что меньше Николая дали только одному мужику, у которого эти бандиты периодически ночевали, и поскольку он пил сутками, то не понимал, кто, где когда у него ночует. Тем не менее, он получил пять лет.
Домой было ехать очень тяжело, потому что в дизель поезде ехало много народа, которые были в суде и они перемалывали это дело вдоль и поперек. В ее адрес не говорили ничего, но ей достаточно было их взглядов. Отвернувшись в сторону, она старалась ничего не слушать и думала о своем. Представляла скорую встречу с мужем, и от этого у нее по коже бежали мурашки.
Дома ее ждал очень неприятный сюрприз. Только можно ли назвать такую сцену, которая предстала ее взору, как только она переступила порог собственной комнаты. Там сидела Людмила, вся одежда у нее была грязной и порванной, лицо в кровоподтеках, волосы всклоченные и плакала навзрыд. У Анны неприятно сжалось все внутри и бросив сумку прямо на пороге, она метнулась к подруге:
- Что с тобой, кто это сделал?
Людмила подняла опухшие глаза и сквозь всхлипы произнесла:
- На меня, напали… , унизили… , я этого не перенесу…, мне так плохо….
Тут на пороге показалась соседка тетка Катя, она в ведре несла теплую воду:
- ОХ, Аня, ты приехала, а тут видишь, что творится. Дай какой-нибудь тазик, пусть хоть немного, да умоется, тогда легче станет.
Анна , вытаскивая тазик из-под дивана, спросила:
- Теть Кать, а вы видели, кто это сделал?
Наливая воду, та ответила:
- Как же не видела, видела. Трое их было, Сергей Манькин, Артур – ну этот лоботряс, Ольги буфетчицы, и Здоровский старший. Я домой иду, слышу у Людмилы в комнате возня грохот, заглянула…, а там… не приведи Господи. Этот Здоровский меня как толкнул, я головой о стену, да кК заору, а Манькин , мне кулак под нос и говорит, ты тетка, молчи, а то хуже будет. Все пьяные, жуть. Что теперь делать?
Анна обняла Людмилу за плечи, та вся дрожала, рыдать уже перестала, остались только всхлипы. Поглаживая подругу, Анна произнесла:
- Скорую надо вызвать и милицию, да как можно быстрее.
Людмила замотала головой:
- Не надо никого вызывать, я уеду домой и никогда сюда не приеду.
Анна накинула подруге на плечи теплый платок, который вытащила со шкафа:
- Ну, допустим, скорую точно надо вызвать , вот ты какая побитая, да и так, мало ли что….
Соседка кивнула головой и ушла, наверно решила взять на себя миссию вызвать и тех и других, в этом, почему-то Анна даже не сомневалась, так как за все это время изучила ее, и знала, что она не терпит несправедливости.
Анна села рядом с Людой и поглаживая ее по руке, задала ей вопрос , ответ на который она не знала, но догадывалась и потому ей подругу было жаль еще больше:
- Люд, а у тебя никогда не было никаких отношений , ну я имею ввиду мужчин?
Людмила, чуть помедлив, отрицательно закивала головой и совсем тихо сказала:
- Нет, у меня никогда никого не было, и теперь уже точно не будет. Это так ужасно, Аня, я просто не хочу жить….
Она опять заплакала, только как-то беззвучно. Анна искала слова, чтобы утешить, но не находила, а только глотала подступавший ком и гладила ее по плечу. Внезапно она ощутила, что ей чего то не хватает, причем не просто чего-то , а самого главного. Ну, конечно, дети…. Неужели они видели весь этот кошмар?
Анна поднялась, заглянула, за шкаф, там никого не было:
- Людочка, ты прости, меня, но где дети, ты их не забирала?
Людмила как-то обхватила живот руками, немного согнулась и медленно сказала:
- Их из садика бабушка забрала, сказала, что у нее завтра выходной.
Анна облегченно вздохнула и снова уселась возле Людмилы. У той стали совсем ледяными руки и она никак не могла унять дрожь, ей явно становилось еще хуже. Анна заволновалась:
- Ну глее же та скорая?
Однако первой приехала милиция. Они вошли, довольно беспардонно и немного с насмешкой стали задавать вопросы. Людмила , державшаяся до сих пор, ничего не отвечала и как то странно стала сползать на пол. Анна понимала, что милиция не очень любит , такие дела, к тому же с ними был участковый и он точно знал, что Анна жена зэка, однако увидев, что Людмила практически без сознания, закричала:
- Да что вы все, спрашиваете, не видите, ей плохо….
Анна, наклонилась к подруге и с ужасом заметила, что у той все ноги в крови и ее становится, все больше, причиной обморока были явно не милиционеры. Анна почти и истерично заорала:
- Где, скорая, она истекает кровью?
Из-за двери выглянула соседка с испуганным лицом и сказала, что она вызвала и они, наверное, уже едут.
Милиционеры немного смолкли, один из них начал что-то говорить по рации. Тут из приоткрытой двери на коридор, раздался некоторый шум и в комнату вошел мужчина в белом халате. Он окинул взглядом окружающих и ни слова не говоря наклонился над Людмилой. Пощупал пульс и достал из чемоданчика шприц и ампулу, очень быстро сделал какой-то укол, потом сказал:
- Ей нужно немедленно в больницу, скажите водителю, чтоб быстро принес носилки.
Людмилу сравнительно быстро транспортировали в скорую помощь. Врач принялся устанавливать какую-то капельницу. Анну как будто ошпарили:
- Ой, теть Кать, я с Людой поеду, вот вам ключи, закройте здесь все.
Один из милиционеров оживился:
- Подождите, а показания.
Анна, проглотив не очень приятные слова, в его адрес сказала:
- Потом, тем более я ничего не знаю, я позже приехала. Теть Кать, вы им тут все расскажите, а я потом, когда Людмила очнется.
Захватив свою сумочку, Анна уселась в машину скорой помощи.
Несмотря на манипуляции врача, Людмила в сознание не пришла. В больнице, куда ее привезли, ее быстро отправили в операционную. Анна уселась в коридоре и стала ждать, по обрывкам фраз которые произносили врачи, она поняла, что не могут остановить кровотечение. Где-то часа через два к Анне вышел доктор и сказал, что Людмиле необходима кровь, что у нее четвертая, резус отрицательная, но у них ее нет, и придется ждать до завтра, потом может приглашать каких-то доноров. Но Анна точно знала, что у нее именно такая кровь, и потому согласилась без колебаний помочь подруге. Очень быстро было приготовлено все необходимое и Анну в считанные минуты уложили в койку возле Людмилы. После все процедур Анне сделали укол, и она уснула.
Когда Анна открыла глаза, то сразу увидела Людмилу, та спала. Вид, конечно у нее был, еще тот: бледная, с ссадинами на лице, однако Анна показалось , что она спит, а не без сознания. К ней была подключена капельница. Анна встала, ноги всунула, в рядом стоящие больничные тапки, поправила одеяло у подруги и вышла на коридор. Там шла медсестра, увидев Анну, она улыбнулась и спросила:
- Вы уже проснулись, и как себя чувствуете?
Анна, немного поразившись такой душевности, ответила:
- Да, нормально, вот только голова немного кружиться и очень есть хочется.
Медсестра предложила:
Пойдемте на пост, я вам дам одну бумажку, вам по ней внизу выдадут вашу одежду и вещи, и там же внизу есть буфет, он уже работает. Попейте сладкий чай, скушайте шоколадку, сразу силы появятся.
Поблагодарив медсестру, Анна спустилась вниз и немного перекусила, потом поднялась опять на третий этаж, она решила поговорить с доктором, в надежде, что он еще не ушел.
В кабинете сидел молодой но уже седой мужчина и что-то писал, тогда когда привезли Людмилу Анна не обратила внимания на внешность доктора. Увидев вошедшую Анну, он отложил бумаги и тоже, улыбаясь, произнес:
О, это наш донор пожаловал, я так и не понял, она вам кто, сестра?
Анна села на стул:
- Да нет, она моя подруга, мы живем рядом.
Доктор, взявшись за какие-то бумаги, произнес:
- Вы, наверное, тогда нам поможете тут все заполнить, а то мы ведь про нее ничего не знаем.
Анна утвердительно кивнула головой:
- Да, конечно, а она как, у нее что-то серьезное.
Он, немного оторвавшись от бумаг, и пожав плечами, сказал:
- Вроде ничего страшного я у нее вижу, даже не могу понять причину столь обильного кровотечения, наверное, особенность организма. Тут еще дело немного в психическом состоянии, ваша подруга очень подавлена и тут могут быть различные последствия.
Завершив все дела в кабинете у доктора, Анна еще пошла навестить Людмилу. Та уже проснулась, но взгляд ее был чужой и отрешенный, по щекам текли слезы, но она не издавала ни звука. Анна спросила, чего она хочет, и в ответ услышала «ничего не надо»
Анна спустилась в буфет, купила воды, шоколадку и два апельсина, принесла все Людмиле, потом попрощавшись, отправилась на поезд. Ей еще надо было как-то объяснять причину своего отсутствия на работе. К тому же родители Людмилы скорее всего были в неведении всего того, что произошло с их дочерью и им нужно было это сообщить. Анна в душе надеялась, что когда приедет к подруге мама, то она поплачет и придет в себя, и постепенно станет забывать весь происшедший с ней ужас.
Уже в дизеле, Анна вспомнила о своих проблемах, которые немного из-за забот с Людмилой отошли на второй план. Она подумала о том, что скоро увидит мужа, и что об этом ей нужно сказать детям.
Дома Анна позволила себе покопаться в вещах Людмилы, чтобы разыскать ее домашний адрес и телефон. Звонить ей было очень не легко, но это нужно было сделать, и Анна как можно спокойней и тактичней рассказала о трагедии и сообщила матери, в какой палате лежит е дочь. Этим Анна сняла часть ответственности с себя за Людмилу, а сама стала решать свои дела.
Первым делом она пошла в детский сад и объяснив заведующей всю ситуацию, попросила половину положенного ей отпуска. Елена Васильевна особо этому не возражала.
Анне уже так не терпелось увидеть своих детей, потому что ей казалось , что они не виделись целую вечность, по дороге она зашла в местный магазин. В нем толпа женщин обсуждала происшедшее с Людмилой, смаковало непристойные подробности. Увидев Анну, они не много примолкли, потом сестра той самой буфетчицы Ольги, чей сын, был одним из нападавших, подошла к Анне и громко спросила:
- Ну что, жива твоя подруга. Сама задницей крутила, только хлопцев наших ни за что посадят, тебе ли не знать, каково на зоне.
Анна, осмотрев всех, набрала побольше воздуха и так же громко ответила:
- Людмила Владимировна в больнице, она еще не пришла в сознание, врачи борются за ее жизнь. А чтоб хлопцев ваших не забирали , научили бы их с женщинами обращаться, теперь их на зоне научат, в этом можете не сомневаться.
Совершая покупки Анна еще слышала обрывки фраз, где вместе с Людмилой, перемалывали и ее косточки, мол , а ее муж, как с людьми обращался, и чему его на зоне научат. Но разговаривали они почти вполголоса и Анна, привыкшая за эти годы не обращать на подобные высказывания внимания, вышла из магазина.
Дети у бабушки очень ее ждали, они слышали, как соседка говорила, что на Людмилу напали, и по-детски очень переживали, потому что за это время привязались к этой девушке, она им была и другом и советчиком, потому что у мамы не всегда на них хватало время. Первый вопрос, который они задали:
- Мама, а где тетя люда, она скоро приедет?
Анна обняла деток, поцеловала по очереди, и , глядя прямо в глаза, спокойно сказала:
- Дети, тетя Люда сейчас в больнице, она поправится и обязательно к вам приедет.
Больше, она не позволила им болтать на эту тему, и дети привыкшие верить матери, не стали больше ничего спрашивать. Тут Анна стала говорить об отце, о том, что скоро получиться увидеться, и они совсем повеселели.
Все последующие дни Анна моталась между домом и больницей, к тому же к ней приезжал следователь, и они пол дня просидели с теткой Катей у Людмилы в комнате, все что-то вспоминали, записывали. Сама же Людмила наотрез отказалась отвечать и если бы не соседка Катя, заставшая насильников на месте преступления, то милиционерам пришлось бы трудновато с этим делом.
Вообще Людмила вела себя очень странно, она не хотела есть, пить, говорить, а все время молча плакала. Мать ее сидела рядом, и тоже плакала, потому как помочь ничем не могла. Лишь только Анна вносила разнообразие в жизнь подруги. Она бесцеремонно поднимала ее и выводила на коридор, пыталась, что-то говорить. Только Анне удавалось ее немного накормить, если можно назвать полноценной едой пару ложек супа и чай.
Через четыре дня в палату вошел доктор и сказал, что Людмилу готовят к выписке. На удивление, та от этого оживилась и сказала:
- Анна , можно я поеду к тебе.
Мать заплакала и стала уговаривать ее ехать домой, но Людмила сказала категорично «нет»
Попросив совхозного шофера, который в тот день был в городе Анна привезла подругу домой. Людмила вроде немного повеселела, она даже почитала детям их любимые сказки. Но Анна видела, что наедине, та все равно плачет. Она попыталась вызвать ее на откровение и поговорить:
- Люда, милая, давай посидим, поплачем вместе, поверь, тебе надо высказаться, выплакаться в голос, оно тогда и легче станет.
Однако Людмила молчала, лишь только однажды у нее вырвалось:
- Кому я теперь такая нужна.
Анна не оставила это без внимания и подыскивая правильные слова, сказала:
- Что ты такое говоришь. Пройдет время, ты встретишь мужчину, который тебя полюбит, и ему будет все равно, что у тебя было в прошлом. Надо искать силы и жить дальше.
Людмила на это ничего не ответила. Она все время сидела дома, никуда не выходила. К ней тоже приезжал следователь, разговаривал, правда говорил больше он, да Анна. Хорошо, что он попался достаточно тактичный и воспитанный, видимо на такие дела специально назначают подобных. После его визита, Людмила еще больше замкнулась и целую ночь просидела в кресле.
Наступили выходные, дети как обычно были у бабушки, а Анна собралась в парикмахерскую, а то со всеми этими заботами, она совсем забросила свой приработок. Оставлять Людмилу одну ей было страшно, но она прямо приказала тетке Кате за ней присматривать и попытаться покормить. По дороге на работу Анна думала, что не плохо бы показать ее какому-нибудь врачу, который лечит психические расстройства, может, он выписал бы какого-нибудь лекарства, потому что так продолжаться не может
Работы было много, узнав, что наконец-то открылась парикмахерская, набежало уйма народа, Анна даже на какое-то время забыла о проблемах. Где-то ближе к обеду к ней заскочила кассирша Светка и сказала, что звонила тетка Катя, с Людмилой опять что-то случилось. Анна в это время стригла Петра, водителя директора. Он был мужиком с понятием, потому, ничуть не возмущаясь, даже предложил подвести ее к дому. Анна быстро закрыла свой кабинет, чем вызвала возмущение очереди, но она не стала никому ничего объяснять и только казнила себя за то, что оставила подругу одну.
Войдя в свою комнату, Анна вздрогнула, возле стола была большая лужа крови, рядом на диване лежала Людмила, лицо ее было белым, как мел, кисть правой руки была перевязана, однако повязка была вся в крови. Рядом сидела соседка тетка Катя и плакала, увидев Анну, она заголосила:
- Вот, видишь, что она натворила? Я обед приготовила, дай, думаю, ей свеженького отнесу, да посижу, поболтаем, а тут такое…. Скорую я вызвала, едут. Что с ней будет?
Анна подошла к дивану посмотрела повязку, та была хоть и неаккуратной, но достаточно крепкой, дотронулась до щеки Людмилы, она была какой-то очень холодной. Испугавшись, она стала искать пульс на здоровой руке, он не прощупывался. У Анны сильно застучало в висках, и те пять минут, сколько они ждали скорую, им показались вечностью.
Фельдшер, аж головой закачал, когда увидел всю картину. Людмилу уже второй раз за месяц увозили в больницу, опять капельницы, опять Анна уселась рядом, передав через соседку матери, что она уехала.
Только на этот раз финал оказался не таким успешным.
В больнице Людмилу пытались спасти, что-то там вливали, кололи, запускали, однако уже вечером к Анне, все это время сидевшей в коридоре, подошел доктор и сказал, что он сожалеет, но они делали все возможное.
Анна слушала и не слышала, на душе сразу стало как-то пусто. Наверное в таких случаях надо плакать, но у нее не было слез. Как в тумане она спустилась вниз, там позвонила родителям Людмилы и все им сказала, она старалась заставить себя не думать, что они чувствуют, как надо говорить, а просто сказала и все….
Почему Людмила так поступила, кто ей мог помочь избежать этого? Конечно, если бы у нее был любимый мужчина, ей легче бы было все это перенести, а так….
Последующие дни были печальные, можно даже сказать, кошмарные. Анна встретилась с родителями люды, смогла вынести взгляд ее матери. Она ничего не говорила, но Анна чувствовала свою какую-то вину, за то, что не уберегла ее, не поняла ее намерений.
Похороны были гнетущими, давящими, но их тоже пришлось пережить. Анне еще необходимо было как-то объяснить детям, что тетя Люда к ним никогда не придет, потому что она уехала далеко-далеко, откуда нет обратной дороги.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ