Так хочется о чём-то написать...
Например, о том, как расцветает цветок. Нежный и одинокий, в замедленной съемке. Тянется к свету, к бледному солнцу, а вокруг только забрезжила ранняя весенняя зелень… Не выходит. Солнца на небе нет который день. Однообразно-серый смурной город.
Или о том, как звучит мелодия любви. Из неясного мотива. Сначала тихая и невнятная, потом вылупляется тема, повторяется одинаковым рифом, и всё усиливается в своем стремлении к объекту. И вот уже хочется кульминации, разрешения на высоченных нотах, усиленных мощным аккомпанементом в басу. Пронзительным саксофонным соло, визжащей ревностью дисторшн-гитары, терзающейся разностью притягивающихся и невозможностью соединиться душ. Только опять не выходит. Как же, где же ей звучать? В многотысячных джунглях, где любовь умирает в стонах 2-3х разового секса?
Не хочется больше сожалеть о прошлом. Там, где все что-то строили. И я строила. Возводила громады из тщеславия, удачно найденных знаний и вкрученных в единую рабочую систему людей. Денежные знаки, достижения в виде статуса и позволенных себе эмоций, восторги выигранных соревнований, обломки использованных в боях доспехов. Сколько же таких бирюлек сцементировало мое сознание, подпитываемое окружающими стереотипами, чужими ценностями и милыми сердцу воспоминаниями. Как же нравилось проектировать эту ажурную цитадель, казалось, что она выше и изящнее других, что она ближе к солнцу, что в ней теплее и привлекательнее… Для кого? Пролетающих рядом стальных хищников…
И вот она рушится. Судорогами внутренних толчков, неизменным земным тяготением больших и малых частиц, былым разноцветием, исчезающем в столбах серого дыма. И оказывается, что это тоже может быть красиво. Как струи водопада, как причудливая геометрия урагана, как победный рев тысяч тигров, как катастрофа судного дня, как преддверие хаоса.
А я стою поотдаль и восторженно замираю, глядя на это действо. Смерть маленького мирозданья, очистительный оргазм.
Буйство завершилось, последний камешек откатился и замер… Вот они- руины. Тоже красота. В своей неподвижной тишине. Новое состояние бездействия и мемориального величия. Апофеоз. Где уместны даже верещагинские черепа. Некрасивыми могут быть только раздавленные под этой кучей слабые тела и уродливые формы.
Их не видно, но они там есть, вряд ли их стоит тащить наружу, пусть лежат, похороненные под тем, что было их привычным окружением. Главное, чтобы через щелочки, пустоты и осевшие клубы пыли прорвались души. Они не бывают израненными. Они всегда тонкие и голые, всегда белые или чуть голубые, еле слышные, как одинокие нотки вступления едва начинающейся песни. Она новая, но уже что-то напоминает, какую-то древнюю забытую мелодию, правильную и глубокую.. Пропитанная истинной сущностью тех вещей, что составляли когда-то выстроенные пирамиды…
И еще я придумала бы клип к какой-нибудь рокерской композиции, в которой все рушится, а потом через груду обломков прорастает сине-белый цветок…
Март 2009.