Глава пятая
Хоф Медов
В пяти днях пути от Западного Каньона. Середина дня.
Огромное стадо коз разбрелось по довольно обширной площади. Неприхотливые животные легко удовлетворяли свой аппетит с помощью жесткой, желтой травы, а время от времени соблазнялись молодыми веточками колючего чоданиса.
Донет Медов, хоф с сорокапятилетним стажем, любил животных и годы, проведенные в открытой степи рядом с козами, считал самыми счастливыми. Но, перевалив за семидесятилетний возрастной рубеж Донет, решил, что это будет последнее его стадо.
Зов вогуров стал почти непреодолимым, и ему все труднее и труднее было сопротивляться ему. Пока он еще способен противостоять песни вогуров, он должен был передать стадо. Сам он отказался гнать коз к городу и потому с последним караваном отправил просьбу о сменщике.
В послании он указал, что двинется к Западному Каньону, и станет ждать смену на заброшенной дороге. Он знал, что в городе будут недовольны его поведением, но все равно делал, так как ему хотелось, пользуясь своим правом хофа, творить нелогичные поступки.
Он долго работал на благо людей, хотя при этом редко их видел. У него не было семьи, не было друзей, он никогда не стремился к общению.
Когда ему что-нибудь было нужно, он просто выходил на караванные пути и караванщики снабжали его всем необходимым. Еда, одежда, книги, посуда, ножи, любой предмет, на который он молча указывал пальцем, тут же передавались ему.
Давным-давно, еще в начале своего пути пастуха, он достаточно часто оставался с караванами на ночлег. Но даже в молодости, он не был общительным и выглядел довольно мрачно. Вопреки общепринятому мнению, что степь лучше всего пересекать, из-за трудностей пути, как можно с меньшим количеством растительности на теле, он всегда носил бороду и никогда не стриг волосы на голове. В юности они доставали ему до плеч, сейчас его толстые, черные, без единой седой волосины, косы свисали ниже спины.
В прошлом, его черная борода и длинные волосы, всегда вызывали легкое недоумение, среди следующих правилам, почти лысых мужчин и очень коротко стриженных женщин. Но его не задевали взгляды, бросаемые украдкой в его сторону. Он знал, что как хоф, он обречен, видеть эту странную смесь чувств, на лицах окружающих его людей. Смесь из любопытства и опаски.
Если бы он захотел, он мог бы сдружиться с кем-то из степняков, они не боялись хофов, так как были близки им по духу, разве что чуточку более чувствительные и потому не способные постоянно находиться в степи. Он мог бы найти себе девушку и познать вкус любовных отношений. Хоф, не обязан был быть отшельником, но Донет не испытывал потребности в близости. Ни в дружеской, ни в любовной. И потому, оставаясь ночевать с караваном, он всегда устраивался в самом темном углу землянки, подальше от светильников и там, скрытый тенью, ждал, когда люди забудут о его присутствии и станут самими собой. Они всегда забывали о нем, погружаясь в свои заботы.
Тогда, он начинал слушать их разговоры обо всем, наблюдать за поведением, прислушиваться к странным звукам и стонам, которые следовали почти сразу же за погашением света и погружением землянки в полную темноту. Он пытался понять, что он теряет, оставаясь в одиночестве, выбрав путь пастуха. Он вслушивался в свои ощущения, ища ответы на мучившие его вопросы, о том кто он и почему так мало нуждается в простом человеческом счастье? И не находил их. Постепенно, он просто принял себя таким, каков он есть, безо всяких вопросов и поисков своего я. Именно тогда он перестал оставаться среди людей более чем на час, и полностью перестал стремиться к их обществу.
В молодости он был мало разговорчивым, теперь он стал практически немым.
Однажды выйдя к каравану и выбирая нужные ему вещи, он нечаянно услышал испуганный шепот девушки, неосторожно произнесшей на ухо свой подруге, что-то о том, что он самый страшный хоф и не только все люди, но и другие хофы избегают его и боятся. Тогда он убедился, что отошел от людей бесконечно далеко и пути обратно для него не существует. Его улыбка осталась незамеченной, затерявшись в густой растительности на лице, как и блеск в глазах, скрытый длинными волосами.
Он не собирался никого разубеждать, ему как никогда на руку были мрачные слухи. Он совершенно не стремился к возвращению в общество, не испытывал такой потребности, и не жалел об этом. У него было кое-что большее, чем люди с их простыми человеческими потребностями.
Однажды он сделал открытие, удивительное, оно изменило его. На самом деле, он уже не был простым хофом, он сумел зайти намного-намного дальше. Он смог войти в мир вогуров и не просто войти, а сблизиться с этими странными существами, узнать много их секретов, стать признанным ими.
Если бы он был обыкновенным человеком, он не смог бы продвинуться так далеко, а, зайдя, не стал бы держать в себе столь ценную информацию, но он всегда был несколько другим. И сейчас, найдя общий язык с врагами человечества и сохраняя человеческую внешность, он давно, на самом деле, превратился в нелюдя.
Наверное, поэтому он не мог более сопротивляться манящему зову вогуров и двигался вместе со своим стадом к центру их владений.
Донет откинул со лба прядь волос и задумчиво посмотрел в сторону Западного Каньона. Всего несколько дней отделяли его от цели пути. Он остановится сегодня здесь и прождет сменщиков ровно сутки, если они не найдут его, то он оставит стадо.
Медов улыбнулся своим мыслям. Он кормил людей более сорока лет, мог бы еще столько же, но тогда они приблизились бы к его тайне и тайне вогуров. А он не хотел допустить подобного, поэтому решил уйти сейчас, пока еще способен выглядеть человеком. Уйти мирно и тихо, так что бы не остаться в памяти людей, умножив слухи и легенды о себе.
С утра, со стороны каньона, в сторону Адокмы, а значит навстречу движению Донета, медленно двигались темные, тяжелые облака. Время перевалило за середину дня и солнце, достигнув, границ мрачного неба, скрылось за тучами, обрекая степь на ранние сумерки.
Ноздри Донета раздулись, когда он, зацепив глазом, последний всплеск солнечного луча, втянул в себя с силой воздух и, покатав его по рту, выпустил на свободу.
Воздух переполнен влагой. Будет дождь. Сегодня ему придется отказаться от ночевки под открытым небом.
Медов подошел к вещам, которые не так давно снял со спин, трех вьючных булов и сложил в одном месте. Он сразу потянулся к коричневому, длинному мешку.
Эту странную и очень полезную вещицу он приобрел по чистой случайности, несколько месяцев назад. Новое изобретение северян называлось «палаткой» и отличалось удивительной легкостью и компактностью. Обычным степнякам она была ни к чему, так как не могла спасти их от вогуров, да и хофы в основном, не смотря на свое умение обходить мороки стороной, предпочитали все же старые землянки или низкие, приземистые шатры из шкур. У Медова был такой – тяжелый, громоздкий, трудный в установке. Закаленный организм Донета, легко мерился с трудностями, вогуры больше не представляли для него опасности, и потому шатром он пользовался крайне редко, только в дождливые дни - летом, и слишком холодные - зимой. Возможно поэтому, его несколько раздражала необходимость, постоянно возить с собой тяжелую и объемную вещь, для перевозки которой, нужен был отдельный вьючный бул.
Медов, конечно, удивился наглости торговца, который, хотя и заискивающе и трясясь, но все же, сам, первый подошел к нему и предложил «очень полезную вещь, для храброго хофа», как он ее назвал. Именно странность поведения последнего, заставила Донета, терпеливо выслушать объяснения, а потом продолжительное время наблюдать, за нервными и неуклюжими движениями помощников торговца, которые очень долго, постоянно сверяясь с картинками на бумажке, пытались придать форму коричневому куску из хитрой ткани. Он проявил терпение и был приятно удивлен, предоставленным результатом. Он понял, что палатка – это то, что ему нужно. Настолько нужно, что когда торговец, на подгибающихся ногах от страха, подошел к нему и заикаясь попросил «маленькой, чисто символической платы, за дорогую вещь», Медов не разозлился, а напротив, к удивлению, не известно чего ожидавшего наглеца, щедро вознаградил его, отдав старый шатер и була в придачу.
Когда первые капли дождя упали на землю, Донет спрятался от них в палатке. Он сел у открытого полога и приготовился ждать. Сблизившись с вогурами, он, как и они, очень хорошо начал чувствовать приближение людей и точно знал, что двое молодых сменщиков, бредут сейчас под дождем и скоро достигнут места его стоянки. Возможно, они будут последними людьми из этого мира, которые увидят его, и которых он решил принять, вопреки своим собственным стремлениям, очень гостеприимно.