Этот рассказ написан мной давно, ещё почти в подростковом возрасте. Так что.. простите за лексику.
- Саш, это к тебе! – раздался из прихожей голос мамы.
Саша оторвался от компьютера и пошел посмотреть, кто это к нему пришел.
- Здорово, Михан! – сказал он невысокому худощавому пареньку семнадцати лет.
- Здорово, - ответил тот, пожимая руку. – К Медведю пойдешь?
- Зачем?
- Просто так. Посидим, пивка попьем. У него родаки на дачу умотали.
- Что, прям щас, что ли, идти?
- Да, а то чо ж?! Димбас уже у него, наверно.
- Ладно, ща оденусь.
- Ты куда собираешься? – спросила мама, увидев, что Саша одевается.
- К Лёхе, за дисками.
- Только смотри – не долго, а то экзамены на носу!
- Мам, я уже не маленький, - несколько раздраженно ответил Саша.
- В том-то и дело! – не унималась мама. – С маленькими проще.
Саша молча оделся и вышел с Мишей на улицу.
До Медведя (Лёхи Калаева) идти было не далеко – всего пару кварталов. По дороге они взяли две баклашки пива и кальмаров на закусь.
У Калаева действительно уже сидел Димбас – Димка Матвеев.
- Я планцом тут затарился… - сказал Лёха, загадочно улыбаясь.
Ему дали кличку Медведь за габариты и неуклюжую манеру поведения. Но, как любой настоящий медведь, в гневе он был страшен и стремителен.
- Опять ты за своё! – недовольно воскликнул Саша.
- Не ссы компотом! – успокоил его Лёха. – Ща пивка бухнём и молочище варить будем.
- А ты знаешь как?
- Знаю. Мы с Сизым недавно убивались.
- И как? – осведомился Михан.
- Глючило не по фигне, - многозначительно ответил Лёха.
После того, как распили полторашку пива, они начали варить молочко из конопли, попутно употребив вторую полторашку.
Когда молочко сварилось, подождав ещё с полчасика, пока остынет, Лёха разлил содержимое маленькой кастрюльки по четырем кружкам.
- Не, ребят, я не буду, - стал отказываться Саша.
- Ты чо? – удивился Димбас.
- Говорят, что тем, кто не курит – не вставляет.
- Это план таким не вставляет, а с молочищем всё будет путём!
Поупиравшись немного, Саша согласился отведать этой горькой отравы.
Выпив, ребята уселись перед телевизором в ожидании прихода.
- Ты как? – спросил Михан Димбаса через некоторое время.
- Да ни как! Не вставляет что-то ни хрена! А ты?
- В том же духе.
Началась программа «Времена». Через десять минут внимательного просмотра Лёха спросил:
- Чо мы смотрим эту пургу? Переключите куда-нибудь.
По другому каналу показывали рекламу, в которой производитель уверял, что его йогурт – живой.
- Прикинь, Димбас, - йогурт живой! – прикалывался Михан. – Представляешь – йогурт по стенам бегает! Гля! Вон он! Лови его, лови! Димбас, он на тебе!
Димбас вскочил, истерично махая руками, кинулся к двери и стал колотить в неё руками и ногами, вопя: «Выпустите меня отсюда!» Лёха оттащил его и усадил на диван. После ещё двух попыток спастись бегством от живого йогурта, на Димбаса просто забили. Он, наверное, полчаса бился в дверь, пока не устал и не прилёг отдохнуть в прихожей.
- Ну, как тебе, Сань, вставляет? – спросил Лёха.
- Не-а, не чую ничего. Только живот болит.
- А тебя? – спросил Лёха у Михана.
Тот разглядывал ворсистое покрывало на диване и осторожно гладил его.
- Ты гляди, какая трава! – с придыханием произнес Михан.
- Э! Урод! Убери траву с моего дивана!
Часа через три, когда молочище слегка отпустило, они решили пойти в ночной клуб найти себе прекрасных половин на вечер.
Ночной клуб только недавно открылся, так что людей внутри было мало.
Они сняли себе столик и купили пива. После первого стакана молочко снова дало о себе знать.
- Зачем они его убивают? – спросил Михан, ошеломлённо глядя на полупустой танцпол.
- Кто? – удивился Лёха.
- Они, - сказал Михан, указывая на танцующих людей.
Ему казалось, что он находится в каком-то африканском племени на церемониальном жертвоприношении.
Лёха посмотрел на танцпол, но никаких аборигенов Африки там не было – он увидел стадо каких-то уродов дёргающихся без музыки. Он чуть было не закричал от страха, но поняв, что это глюки, отвернулся и стал смотреть на девушек, сидевших за соседним столиком. Постепенно их глаза стали большими, круглыми и немигающими, как у рыб. Рты их открывались медленно, но не было слышно ни звука. Лёху стало тошнить, и он отвернулся в сторону Саши, который сидел напротив. Вдруг, Саша стал щетинистым и свирепым. Щетина быстро росла, превращаясь в звериные волосы, когти на руках стучали по столу, когда открывался рот – в нём виднелись огромные клыки.
Лёхе стало совсем тошно, и он уставился в пол. Через пару секунд справа донёсся звук плещущейся воды, и его накрыло огромной волной. Чтобы его не смыло, Лёха из последних сил держался руками за стол. Когда волна ушла, он, изнемогая от усталости, упал на стол и накрыл голову руками, зажав уши, чтобы больше ничего не видеть и не слышать.
Димбас в этот раз сидел спокойно и даже весело сам себе рассказывал анекдоты. Только один раз он побежал бить ментов, но Саша его вовремя поймал и усадил на место.
А вот Сашу опять не вставило. Он ощущал только необъяснимый дискомфорт и чувство собственной глупости.
Пива они решили больше не пить, а подождать когда отпустит молочище и убираться из клуба на фиг, пока не попалили менты. Часа через полтора полегчало и они стали осторожно пробираться через толпу к выходу.
Вдруг их кто-то окликнул. Это были Колька Семёнов и Стас Головков – их хорошие знакомые из параллельного класса.
- Какие дела? – бодро спросил Коля.
- Да так… ничего, - вяло ответил Михан.
- Вы что такие убитые?
- Молочище никак не отпускает, - сказал Лёха.
- Да вы чо?! Молочище – это же прошлый век! Я знаю, что вам нужно. Came on!
Они зашли в туалет. Там было два парня. Пока ребята справляли нужду, незнакомцы вышли.
Семёнов достал из кармана брюк таблетку и кинул её в рот. Достал вторую и отдал Головкову. Тот тоже закинул её в рот.
- Это чо за хрень? – поинтересовался Саша.
- Экстази, - ответил Семёнов, протягивая ему таблетку. – На, попробуй.
- Нет, я не хочу, - осторожно отказался Саша.
- Да попробуй! Не ссы – на него не подсядешь. Настроение только поднимает.
После непродолжительных уговоров все ребята взяли по таблетке, но Саша глотать её не стал. Остальные проглотили.
Настроение и правда поднялось. Все последствия употребления молочища улетучились. Захотелось танцевать.
Они пристроились в кружок девушек, которые были без кавалеров. Те были не против. Когда зазвучала медленная музыка Лёха и Димбас пригласили двух девушек на танец. То, что они делали, сложно было назвать танцем – они просто облапывали их под музыку, залезая руками под кофточки. Девушки иногда их осаждали, но только ради приличия.
Михан стеснялся подойти первым, но, довольно пышная девушка сама пригласила его на танец. Он засиял от радости.
Девушка, танцевавшая перед Сашей, повернулась спиной и стала тереться о него попой. Ему стало противно, и он отошёл в сторону. Саша осмотрелся вокруг и не увидел ни одного нормального человека, по крайней мере, ему так показалось.
И тут, у барной стойки, он увидел девушку, совершенно чуждую этому месту. Тонкая кофточка, короткая юбка и даже волосы были у неё одного цвета – ярко-желтого. Она угрюмо смотрела в пол, по-детски надув губки. На вид ей было лет семнадцать, не больше.
Саша подошёл к ней и как можно деликатнее спросил:
- Девушка, вам грустно?
Она подняла на него удивлённые глаза и, совершенно по-детски, пару раз хлопнув длинными ресницами, сказала:
- Сто баксов.
- Как?
- А вот так, мальчик, - совершенно не по-детски презрительно сказала она и снова опустила глаза.
Саша отошёл и ещё раз издали взглянул на неё. Ему захотелось бежать отсюда домой как можно быстрее.
Подошли ребята и предложили пройтись в туалет покурить. Когда они вышли, девушек и след простыл.
- Ну и хрен с ними! – сказал Семёнов. – Пошли ещё в одно местечко сходим.
Они вышли на улицу.
- Куда мы идём-то? – спросил Лёха.
- У нас тут недалеко в одной кафэшке есть знакомые официанточки – тёлки безотказные, ответил Головков.
Настроение у них было отличным, кулаки у всех чесались. Парень, который имел наглость идти им навстречу, вовремя спасся бегством.
И вдруг, у киоска, они увидели ту девушку, в жёлтом, покупающую сигареты. Коля подошёл к ней и, бесцеремонно обняв за талию, сказал:
- Такая хорошая девушка и одна.
- Отвали! – грубо сказала она и попыталась уйти, но дорогу ей преградил Стас.
Она попыталась его обойти, но перед ней встал внушительных размеров Лёха, нагло улыбаясь.
- Пацаны, вы чо?! – удивился Саша. – У вас совсем, что ли, крышняк рвёт?
- Завали хлебало! – сурово сказал Семёнов. – Я же вижу, что девушка меня хочет. Ведь так?
- Да, - неожиданно ласково сказала девушка. – Я хочу тебя.
Она положила руки Коле на плечи и потянулась поцеловать его, но, вдруг, нанесла быстрый удар коленом в область промежности и кинулась бежать. Но Стас успел поймать её за руку.
- Тащи эту суку сюда! – кричал Семёнов, корчась от боли. – Я ей морду расквашу!
Головков подтащил девушку за руки. Она отбивалась и кричала. Коля ударил её кулаком по лицу. Потом он поднял её голову за волосы и прокричал:
- Ну что, сука, нравится?! Нравится, тварь?!
Он ударил её в живот. Девушка согнулась, встав на четвереньки. Она сплёвывала кровь и больше не кричала. Коля ударил её ногой в живот. Девушка упала Димбасу на ноги. Он стоял в шоке. Не зная, что делать, он просто отпихнул её от себя подальше.
Семёнов нагнулся над лежащей на асфальте девушкой и стал поднимать её за волосы.
Саша в недоумении оглядел своих друзей. Михан держался подальше. Димбас стоял в ступоре и чуть ли не трясся. А вот Лёху, пожалуй, это забавляло.
- Пацаны, вы чо творите?! – не выдержал Саша. – Вы в своём уме?!
- А ты заткнись, падла! – грубо сказал Стас. – А то ща тоже получишь!
- Это же не дело, пацаны, - девчонок бить!
- Это шлюха подзаборная!
- Ну и что?! Она же всё равно женщина!
- Саня, не выводи меня из себя, - грозно сказал Лёха.
- Лёха, ты... Это всё наркота. Неужели ты не понимаешь?
- Ну, всё, козёл, ты меня достал! – раздражённо выругался Коля и шагнул в сашину сторону.
Он попытался его ударить, но промахнулся. Саша отступил в сторону, пытаясь избежать конфликта, но Коля разозлился ещё сильнее. Он буквально прыгнул на Сашу, но тот опять увернулся, оттолкнув его. Коля запутался в своих ногах и рухнул на землю. Разъярённый Головков накинулся на Сашу.
- Держи его! – сказал ему Коля, поднимаясь.
Стас схватил Сашу сзади, но Коля всё равно подойти к нему не мог.
- Лёх, Димбас, держите его за руки!
Лёха стал держать Сашу за правую руку, а Димбас не пошевелился – он по-прежнему был в ступоре.
Воспользовавшись тем, что про неё забыли, девушка отползла за киоск.
Семёнов молотил Сашу по животу и голове пока тот не обмяк и не опустился на землю. Тогда они с Головковым принялись пинать его.
- Хватит, пацаны, перестаньте! – умалял Михан, стоявший поодаль.
Головков прыгнул в его сторону.
- Может и тебе харю начистить?!
Михан испуганно отбежал подальше.
Коля положил голову Саши поровнее и прыгнул по ней. Раздался хруст.
Димбас, выпучив глаза, что-то бормотал себе под нос. Михан, рыдая в истерике, побежал вдоль по улице.
- Хорош, Колян, мотать надо, - сказал Стас.
Коля напоследок наступил Саше на кисть левой руки, и только после этого, они, со Стасом и Лёхой, неспеша побежали прочь.
Девушка, всё ещё корчась от боли, вышла из-за киоска. Сашин труп лежал лицом вниз в кровавой пыли. Девушка села рядом и перевернула его на спину. Из виска и темени текла кровь, зубов почти не осталось, разорванные губы ввалились внутрь. Она взяла Сашину руку, всю в крови и с переломанными пальцами.
- Дурачок. Зачем ты полез? – говорила она плача. – Меня бы они не стали… так бить... Спасибо, что заступился за меня, за… - с усилием выдавила она из себя и разрыдалась.
Послышалась милицейская сирена. Должно быть, это испуганная продавщица киоска вызвала милицию.
Девушка нервно вздрогнула, и чуть было не убежала по нашей свинской привычке. Но подумала: что если эти подонки останутся безнаказанными? Такие не должны быть на свободе! И не ушла.
Михан на следующий день выбросился из окна. Димбаса осудили условно. Он поступил в университет на юриста, а по окончании довольно быстро стал начальником регионального управления госнаркоконтроля. Лёху осудили на три года. На свободе он не проходил и месяца, как его убили в пьяной драке. Семёнов после двух отсидок стал набирать популярность в криминальных кругах, пока его не расстрелял киллер. Головкова же папочка-депутат отмазал. Он задницу себе порвал, чтобы его сыночку дали всего лишь четыре года условно. Через год Стас умер от передозировки наркотиков.
И, наконец, девушка в жёлтом. Она бросила своё ремесло, стала бухгалтером, вышла замуж и родила двоих детей. Раз в год, четырнадцатого мая, она приходит на Сашину могилу, навещает его родителей и благодарит их за сына.