Вы слышали, что сказано древним: «не прелюбодействуй».
А я говорю вам, что всякий,
кто смотрит на женщину с вожделением, уже
прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф.5: 27-28) .
***
Это было в пятнадцатый год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат был прокуратором в Иудее. Приказом римского императора Октавиана Иудея была разделена на тетрархии. Управление разделилось между тремя сыновьями царя Ирода Великого: Иродом Антипой, Филиппом и Архелаем. Они хотя и были иудеями по рождению,во всем следовали политике Рима, чем вызывали недовольство народа. Евреи ждали Спасителя.
Прекрасная Иродиада, жена тетрарха Филиппа, во всем блеске, в пурпурных одеждах, украшенная золотом и жемчугом в сопровождении двадцатилетней дочери, в окружении множества рабов направлялась из Иерусалима в Тивериаду. Черные, как смоль, волосы, уложенные в прическу на римский манер, обрамляли гордое лицо.
Солнце нещадно палило просторы Земли Обетованной. Истомленные лошади и люди не спеша шли по Иудейской пустыне, приближаясь к берегам Иордана. Издали Иродиада увидела большое скопление народа у воды. Любопытная женщина приказала всем прибавить шаг и направила свою колесницу к реке, чтобы узнать о причине этого сборища.
В центре толпы на возвышении стоял высокий и худой молодой человек. Коричневое от загара тело прикрывала одежда из верблюжьей шерсти. Длинные волосы и борода, казалось, не знали гребня и ножниц, но глаза сверкали живым и умным огнем. Иродиада услышала, как он вещает что-то о грядущем Царствии Небесном.
-Кто сей?- спросила она у человека из толпы, по виду одного из фарисеев.
- Это - Иоанн, сын священника Захарии из знатного рода Авия. Но живет в строгом посте, говорят, ест одну саранчу и дикий мед, не пьет вина. Многие тут считают его пророком. Он говорит, что скоро придут последние времена, и что он пришел приготовить путь Господу.
- Покайтесь! – накрывал головы слушающих вопль Иоанна,- Ибо грядет новый Царь Иудейский! Лопата в руках его, и отделит он зерна от плевел! И выведет народ свой из плена. Иерусалим! Кончилось время твоего унижения и скоро явится слава Господа, и узрит всякая плоть спасение и освобождение от власти греха!
Люди слушали со вниманием, переговариваясь тихо между собой: «Что говорит он? Не про того ли царя, который обещан пророками? Поскорее бы он объявился. Никаких сил нет терпеть этих проклятых римлян. Обдирают язычники наш народ до последней нитки. Точно говорят люди - будет война». Некоторые плакали и шли в воду принять крещение. Были и такие, кто ходили за Иоаном с первых дней и признавали его воплощенным пророком Илией.
- Ты – Мессия?- выкрикнул кто-то.
- Я всего лишь Глас, Вопиющий в Пустыне! И тому, кто грядет за мной, я не достоин развязать сандалии. Ему должно расти, а мне умаляться. Я крещу вас водой в покаяние, а он будет крестить Духом Святым и огнем.
-Вы, книжники, порождения ехидны! – обращался он к стоящим в пестрой толпе фарисеям,- Уповаете на то, что вы потомки Авраама, народ избранный. Не жертвенных баранов и тельцов ждет от вас Бог, а покаяния! Сожжет Господь деревья, не приносящие плода! И из камней этих создаст себе детей.
Тут он заметил Иродиаду и, показывая на нее пальцем, закричал:
-Горе тебе, одетой в виссон и порфиру, ибо в один день погибнет богатство твое. На челе твоем написано: «Блудница и мать мерзостям земным »! С тобой любодействуют цари земные и упиваются вином твоего блудодеяния! При живом муже вошла ты на ложе брата его! Горе тебе! Ибо близок последний час!
Бешенным гневом вспыхнули глаза царицы от этих слов, но ничем не могла ответить ему, потому, что народ окружал Иоанна, и обратились все на нее. И многие из толпы признали жену тетрарха Филиппа, живущую в грехе с Иродом Антипой.
-Ты головой за это поплатишься, Иоанн!- прошептала она и резко развернула свою колесницу. Взвизгнул в воздухе хлыст и кони помчали, скрыв Иродиаду от народа клубами пыли.Свита последовала за ней.
Немногим более года крестил и пророчествовал Иоанн, пока, наконец, не был заточен в крепость Мохерон за оскорбление властей.
В то время тетрарх Ирод Антипа праздновал день своего рождения. По этому случаю был дан роскошный пир. Тысяченачальники и старейшины галилейские возлежали у столов, ломящихся от избыточных яств и напитков. Слух иудейской знати услаждали музыканты и певцы.
Вдруг в зал вошла Саломея. Музыка стихла. Разговоры бородатых вельмож о продажах зерна и политике Рима в раз утихли, и все глаза устремились на вошедшую падчерицу Ирода. Негоже женщине, если она не рабыня, присутствовать на пирах. Не так уж часто знатные еврейки нарушали обычаи.
Легкой походкой в наряде танцовщицы пролетела дочь Иродиады через зал прямо к тетрарху. Игриво улыбнувшись, она произнесла:
-Названный отец мой! Я приготовила тебе необычный подарок. Если ты дозволишь своей рабыне, я развлеку тебя и гостей танцем.
Ирод в растерянности не знал, что на это ответить. Он обвел взглядом гостей и, увидев на их лицах любопытство, подал знак музыкантам, чтоб играли. Подарок был неожиданным, но очень желанным. Он давно уже заглядывался на дочь стареющей любовницы.
Взвыли струны, заплакали флейты, зароптали тревожно барабаны. Прекрасная Саломея подняла руки и замерла. Но музыка рванулась, и вместе с ней изогнулся гибкий стан. Чутко ловя струи мелодии, она плыла и вздрагивала в ставшем плотным воздухе. Босые ступни осторожно касались холодного пола. То плавно, то резко двигалось стройное тело. Весь мир вокруг нее стал неподвижным. Музыка жаркого Востока уносила нежным потоком ее и всех смотрящих из реальности в мир чувств. Саломея безошибочно ловила сложный, меняющийся ритм. Шаг и взмах, жест и поворот. Прозрачное покрывало из виссона в ее руках то трепетало, как пламя, то рассекало воздух, как лезвие меча. И даже слуги остановились с подносами и не двигались с мест. Пьяненный и плененный Ирод забыл и о вине, и о стоявшем на столе мясе, струящем аромат. Глаза его не отрывались от танцующей девственницы и разгорались от подрагивания ее полной, белой груди. Резкие толчки крепких бедер приводили к бешеной тряске бахромы и монет. Тонкие пальцы Саломеи плели в воздухе арабески. Не кормившая грудь и не знающие беременности чресла двигались под тонкой тканью в чувственном танце. И только зеленые глаза, устремленные на Ирода, не выражали ни страсти, ни печали, ни веселья. Что было в них: желание? алчность? мольба? Ритм ускорялся. И в такт ее разгоряченному дыханию уже дышали тысяченачальники, старейшины и слуги. Одержимо кружилась она и чувствовала, как множество мелькающих перед ней лиц слилось в одного взалкавшего зверя. И вдруг мелодия оборвалась. Изможденная Саломея распростерлась на полу.
Доведенный до исступления Ирод вскричал:
-Чего хочешь ты? Все для тебя сделаю! Проси! Любое твое желание исполню! Богиня! Царица! Хоть бы даже полцарства! Клянусь! При всех клянусь!
Остальные, словно очнувшись, тоже одобрительно зашумели. Запыхавшаяся красавица поднялась и, впитывая восторг распаленных мужчин, не могла выдумать, чтобы такое попросить, чтоб поразить их всех еще больше. В растерянности она убежала посоветоваться к матери.
Иродиада все это время пряталась за дверью и тайком наблюдала за происходящим. О чем думала женщина, не так давно бывшая первой красавицей, когда смотрела на танец своей повзрослевшей и уже превосходящей ее по красоте дочери? Ирод, ради которого она бросила мужа и обрекла себя на позор, так любивший ее прежде,охладел. Вот ее уже публично оскорбляют на площадях, а он делает вид, что ничего значительного не происходит. Почему он даже не пытается защитить ее? Более того, он уже с вожделением смотрит на ее дочь.Но ничего, она отплатит и ему, и Иоанну сполна. Она не становится с возрастом моложе, что делать, с природой не поспоришь. Но у нее есть ум и жизненный опыт. Она хорошо знает и Саломею, и Ирода. Настал самый удобный момент для мести, поняла она.
- Чего испросить мне, мама?
- Проси голову Иоанна на блюде, немедля!
- Но, мама, зачем она мне?- девушка была огорчена, но ослушаться матери не посмела.
Возвращаясь в зал, Саломея размышляла: «Они думают, что я попрошу золота, или драгоценных камней, колесниц ли еще чего. Если я так сделаю, то не удивлю их. Но мать моя хорошо придумала. Крови! Я хочу крови этого человека! Он лучше их всех вместе взятых. Этих тупых и пьяных скотов. Может он и правда пророк, какое мне дело. Ирод принесет его в жертву мне! И они все этого не забудут до конца дней. Вот вытянутся у них от удивления лица! Я плясала - и они истекали слюной. Я пожелаю – и они ужаснутся! Теперь все узнают, что я не такая как все другие жены израильские! Как смешно, что они готовы на все от вихляний моего зада».
Узнав желание племянницы, Ирод опечалился. Он не был жалостлив. И как отец его, Ирод Великий, учинивший расправу над младенцами в Вифлееме, не скупился на смертные приговоры. Но Крестителя Иоанна он уважал за смелость речей и святость жизни. Даже многое делал, слушаясь его. К тому же он опасался волнений в народе, к которым могла привести казнь. За ним ходили толпы последователей. Любовнице своей Иродиаде тетрарх отказал. «За что мне казнить его? Разве он говорит неправду?»- смеясь отвечал он, прижимая ее в постели. Вот и сейчас владетельный Ирод попытался отговорить девушку от жестокого, бессмысленного, опрометчивого, непонятного желания, глупого каприза.
Но Саломея была непреклонна. Как она и ожидала, гости были потрясены, но, выпившие много вина, не задумываясь, встали на ее сторону. Толпа взалкала крови. Влиятельные мужи один за другим зашумели: «Ты же поклялся! Ты говорил, что желание может быть любое! Девушка ждет награды, Ирод! Мы требуем, чтоб ты исполнил обещанное! Или ты чего-то боишься? Может ты не хозяин своего слова?».
Призывая к тишине, тетрарх поднял руку и с улыбкой произнес:
- Клятва есть клятва. Я не стану клятвопреступником.
Он поманил пальцем стоявшего рядом спекулатора и, шепнув ему что-то на ухо, показал на большое серебряное блюдо.
Следующий час прошел в натянутом ожидании. Веселье улетучилось. Гости тихо переговаривались. И многие жалели уже о своих выкриках, торопливо глушили совесть новыми кубками вина. Ирод сидел мрачнее тучи.
Наконец, дверь распахнулась, и вошел хладнокровный спекулатор, неся на подносе окровавленную голову. Ирод брезгливо поморщился и подал знак, чтоб он не приближался к нему.
- Забирай свой подарок, Саломея! И уходи поскорее с глаз моих.
Отделенная от туловища голова была ему неприятна. Он много видел отрубленных голов. Но то все были преступники или враги. Казнить человека ради каприза девчонки ему приходилось впервые. Казалось, Иоанн притворяется, веки сейчас дрогнут, поднимутся, и он снова увидит его сверкающий взгляд. Ирод отвернулся.
Саломея со змеиной усмешкой оглядела зал и равнодушно, словно поднос с фруктами, водрузила на голову свой страшный приз. Качая бедрами, она удалилась в полной тишине. «Что будет мать моя делать с этой головой? Колоть глаза и мертвый язык?».
***
Когда пришла зима, Саломее вздумалось прогуляться в горы, и она отправилась с небольшой свитой на гору Хермон, чтобы полюбоваться снегом и водопадом. У подножия горы шел теплый дождь, а ущелья и склоны были покрыты белым снегом. Принцесса Саломея приблизилась к горной реке. Снег скрипел под ногами. Поток с журчанием переливался через обледенелые камни и с шумом низвергался вниз. Более спокойная вода заводи покрылась льдом, похожим на чистое стекло. Саломея осторожно ступила на лед.
- Смотрите, люди, я хожу по воде!
- Осторожнее, госпожа!
Хрустальный воздух зазвенел эхом. Тонкий лед предупреждающе затрещал. Но Саломея вместо того, чтобы вернуться назад, решила перебежать на другую сторону. Она добежала до середины, когда лед под ее ногой внезапно начал уходить вниз, к темному дну. Девушка вскрикнула и в следующее мгновение оказалась по шею в ледяной воде. Словно тысячи игл вонзились вмиг в ее тело, и свирепые звери вгрызлись в ее кости. Она пыталась звать на помощь, но слуги так растерялись, что только бестолково бегали по берегу. Белые пальцы девушки хватались за скользкую кромку, ногти царапали лед. Но все было тщетно. Саломею увлекало течение. Наползающие друг на друга тяжелые льдины сдавили ее горло. Еще несколько минут люди видели с берега ее зажатую льдинами голову и испуганные глаза. В холодной воде билось в агонии беспомощное тело танцовщицы, совершая последний свой предсмертный танец.
***
Бывший тесть Ирода, аравийский царь Арета пошел на Иудею войной. Он не мог оставить безнаказанным то, что Ирод Антипа открыто пренебрег его дочерью, и , не стыдясь, жил во дворце с любовницей. Войну Ирод проиграл. Кроме того, он впал в немилость к новому римскому императору Калигуле. Лишенный всех титулов и имущества Ирод умер в тюрьме вместе с не пожелавшей его оставить Иродиадой.