Раннее утро. В открытую форточку с каждым лёгким дуновением ветра в квартиру врываются ароматы мая – нежные запахи цветущих яблонь и вишен, посаженных много лет назад во дворе нашего дома неким садоводом-любителем. Сегодня выходной. Неожиданный звонок в дверь заставил меня подняться с постели. Быстро привела себя в порядок, и иду открывать дверь раннему гостю, который настойчиво продолжает звонить в дверь. На пороге стоял мой обожаемый внук. Ему, как он сам считает, уже целых четырнадцать лет. Мы с ним дружим. Он доверяет мне свои мальчишеские тайны, которые не доверяет маме с папой, и даже своему лучшему другу, потому что уверен во мне на все сто процентов, и я стараюсь его в этом не разочаровывать. Внук мной гордится, а я горжусь им. Он занимается в музыкальной школе по классу фортепиано и ходит в спортивную секцию по большому теннису. И там, и там – большие успехи и достижения. Уже полгода внук решает, чему посвятить себя профессионально: музыке или спорту. Я ему в этом не мешаю. Пусть самостоятельно делает выбор.
-- Надин, дай честное слово, что никому не скажешь, -- прямо с порога, не поздоровавшись со мной, сказал он.
-- Мог бы этого и не говорить, ты же знаешь: «я—могила», -- вместо приветствия ответила я.
Внук, когда научился говорить, начал звать меня только по имени, как звали меня все, хотя моё имя по паспорту – Надя. Родители назвали меня Надеждой, потому что я была долгожданным и единственным ребёнком. Я появилась у них, когда обоим было уже под сорок. Давая мне это имя, они возлагали на меня большие надежды. Когда я была ещё совсем крохой, кто-то из родственников стал звать меня Надин, делая ударение на последний слог на французский манер. Со временем это имя ко мне «прижилось».
Внук обнял меня. Я расцеловала его в обе щеки, вкладывая всю свою нежность, с которой любила его. Обнявшись, мы прошли на кухню.
-- Рассказывай, что случилось.
-- Даже не знаю, с чего начать.
Не надо быть великим психологом, чтобы, глядя на него, не догадаться, что мой внук влюбился.
-- Как её зовут?
-- Как ты догадалась? – спросил он и покраснел.
Чтобы его не смущать, я отвернулась к плите и начала готовить лёгкий завтрак. Пока мой внук собирался с мыслями, чтобы поведать мне о своей первой любви, я приготовила чай и разложила на блюде его любимые пирожки с капустой. Не притрагиваясь к чаю с пирожками, глядя прямо мне в глаза, он сказал:
-- Надин, расскажи мне о своей первой любви.
Я растерялась. Я не была готова к такому повороту нашего разговора. На меня, словно ураганный ветер, нахлынули воспоминания. На какое-то мгновение я задумалась: рассказать внуку или нет о своих чувствах, которые испытала много лет назад, и о которых никогда и никому не рассказывала…
Мне было восемнадцать лет, когда я окончила медицинское училище, и по распределению пришла работать медсестрой в хирургическое отделение НИИ ортопедии и травматологии. С первых же дней работы была посвящена во все больничные новости и сплетни. Больше всего говорили о хирурге Валентине Витальевиче:
-- Хирург от Бога!
-- У него золотые руки!
-- Красив как Аполлон!
-- Он самый элегантный мужчина во всём НИИ.
В Валентина Витальевича был влюблён весь женский персонал больницы, были влюблены все пациенты, которых он оперировал и влюблены все студенты, которым он преподавал. Ему тридцать восемь лет. У него римский профиль и необыкновенно красивые руки хирурга.
Когда я впервые его увидела, то поняла, что влюбилась. Влюбилась впервые в своей жизни. Это было, как гром среди ясного неба! Ещё я поняла, что шансов на взаимное чувство у меня нет, и никогда не будет, так как никогда не питала иллюзий на счёт своей внешности. В силу своих всевозможных комплексов, всегда одевалась скромно, чтобы никак не выделяться. На публике говорила мало, в основном слушала других. Косметикой не пользовалась. Зачем? Мои подруги, красивые и энергичные, доверяли мне свои любовные тайны и похождения. Они знали: «я – могила». Ещё они безуспешно пытались сделать из меня «человека», предлагая мне свою косметику и свои модные вещи. Но я оставалась стойким оловянным солдатиком. На танцы и на вечеринки, как бы подруги меня не зазывали, не ходила, чтобы не чувствовать себя там ещё более закомплексованной.
Моё чувство к Валентину Витальевичу росло день ото дня. Каждый день я занимала удобную позицию возле окна в фойе на третьем этаже и незаметно для других наблюдала за ним, когда между операциями он выходил на крыльцо служебного входа перекурить. Красивый и недосигаемый, он стоял в лучах весеннего солнца, держа в одной руке чашку с кофе, в другой – сигарету. Сделав глоток из чашки, он глубоко затягивал дым сигареты в лёгкие, а затем медленно выпускал его через ноздри. В эти минуты я, как последняя дура, испытывала сильное желание лечь ковриком на крыльце, где он стоял, мне хотелось быть тем кофе, который он пил, мне хотелось быть сигаретой в его красивых руках. Когда я слышала его тихий низкий голос, моё сердце начинало колотиться с бешеной скоростью, а в душе возникала приятная нега, уносящая меня в невесомость.
Мне хотелось кому-нибудь поведать о своём чувстве, которое переполняло меня. Да, что там кому-нибудь, мне хотелось об этом поведать всему миру! Мне хотелось кричать о своей любви! Ну и что, что без взаимности! Главное, что я испытывала это необыкновенное чувство, которое украсило мою жизнь, наполнило значимостью каждый прожитый день, каждую минуту, каждое мгновение! Я решила начать вести дневник.
*
* *
Дневник.
Третьего мая.
Мне снился молодой мужчина. Он был среднего телосложения, с трёхдневной щетиной. Шатен с удлинённой стрижкой из прямых волос. Мужчина очень похож на В.В. Он смотрел на меня и улыбался. В глазах – хитрые огоньки. Я подошла к нему очень близко, почти вплотную, и ощутила тепло, которое исходило от его тела, хотя он был одет в рубашку, свитер и болоньевую куртку. Куртка нараспашку, а рубашка небрежно торчит над ремнём брюк. Я, шутя протягиваю к нему обе руки, и берусь за ремень его брюк. Мужчина всем своим видом как бы дразнит меня. Начинаю испытывать сильное удивление: почему я не одёргиваю руки? Да потому, что мне приятно вот так стоять рядом с ним, ощущать его тепло, и мне безразлично, что он думает об этом.
Проснулась от монотонного стука тяжёлых капель первого в этом году дождя. Мне жаль, что мой сон, в котором я такая смелая и раскованная, прервался. Дождь продолжает барабанить. В квартире холодно и сыро – отключили отопление. А под одеялом так тепло. Но надо вставать и собираться на работу. Меня греет мысль, что сегодня снова увижу его.
Шестое мая.
Несколько дней назад подруга уговорила меня пойти с ней в художественный музей. Я согласилась. Договорились, что пойдём в воскресенье. Это воскресенье наступило сегодня. В десять часов утра я уже была готова и позвонила подруге, чтобы сказать, что выхожу. Но услышала заспанный голос:
-- А, это ты, Надин. Какого чёрта звонишь в такую рань. Я ещё сплю и никуда сегодня не пойду. И, вообще, у меня изменились планы. -- и положила трубку.
Приехали!.. Она даже не посчитала нужным пере до мной извиниться. Вот такая у меня необязательная подруга. Но я не обиделась, а даже где-то обрадовалась. Решила пойти в кинотеатр и ещё раз посмотреть кинофильм, который уже смотрела, и который произвёл на меня сильное впечатление.
Поздно вечером, когда я уже лежала в постели и почти заснула, мне позвонила подруга:
-- Надин, привет! Надеюсь, ты на меня не обиделась? Ты ещё не спишь?
-- Нет.
-- Ну, извини меня, дуру, пожалуйста!
-- Уже извинила.
Подруга подробно начала рассказывать о своём свидании с парнем, с которым только вчера познакомилась. Я слушала, не перебивая, и боролась со сном. Когда она закончила своё повествование, то вскользь поинтересовалась:
-- А ты как провела выходной?
-- Ходила в кинотеатр.
-- Одна?
-- Да.
-- Фильм интересный?
-- Да
-- Расскажи.
-- Уже поздно. Завтра рано вставать.
-- Ну, пожалуйста, расскажи.
-- Фильм о любви. Главная героиня – женщина в возрасте, ей за пятьдесят, она --драматург, которая всю жизнь писала пьесы про любовь, а когда сама по настоящему влюбилась, то поняла, что даже не догадывалась, что это такое. Эта любовь доставляла ей нестерпимую боль. В конце фильма она говорит, что не надо боятся любить, и не надо бояться боли, которая всегда присутствует в любви.
-- Как скучно. Только тебе, Надин, могут нравиться такие фильмы. Любовь – это когда тебе всегда очень хорошо. Что это за любовь, причиняющая боль? Это что-то другое. Пока, дорогая! Целую!
-- Пока.
Я легла спать с мыслями о В.В. : доставляет ли мне боль моя безответная любовь?..
Седьмое мая.
В обед вышла в больничный дворик. Тёплый солнечный денёк. Уже буйно начали распускаться листики на деревьях и кустах. Всюду повылазила молодая трава сочно-зелёного цвета, усыпанная жёлтыми головками одуванчиков. Яблони и вишни усыпаны бело-розовыми цветами, от которых исходит нежный дурманящий аромат. Как божественно красиво!
Тринадцатое мая.
Родители уехали на дачу. Целый день сижу дома одна. В течение дня ощущала себя, как тигр, в клетке. Ну, может не тигр, слишком громко для меня, но и мыши иногда хочется вырваться из клетки. Хожу из угла в угол. Тоска какая-то! Ощущение одиночества..., безысходности.., безразличия… Вчера узнала, что В.В. уезжает на целую неделю в командировку в Ригу на конференцию по проблемам ортопедии и травматологии. Чтобы как-то выйти из депрессивного состояния, уже который раз ставлю пластинку с модной в этом году эстрадной песней «Ноктюрн». Мне нравится мелодия, мне нравится приятный баритон исполнителя, который поёт о том, что в узких улочках Риги он слышит отзвук прошлых столетий, и что его любимая сейчас далеко от него… Мне даже стало казаться, что эта песня про меня. Так под музыку «Ноктюрна» я заснула.
Четырнадцатое мая.
Проснулась с мыслью: чтобы изменить свою жизнь, надо самой сделать первый шаг навстречу мужчине, которого люблю. Но как сделать первый шаг с моими комплексами? С чего начать? Я стала разрабатывать план. Перебрала всё возможное и невозможное и остановилась на самом банальном: когда он приедет из Риги, передам ему письмо, в котором расскажу о своих чувствах и предложу вместе съездить в отпуск в Ялту, на Чёрное море.
Итак, план разработан. Осталось только претворить его в жизнь. Даже, если этот план провалиться, по крайней мере, я не буду потом себя упрекать в том, что не использовала шанс. Мне сразу как-то стало легче. У меня появилась цель. Но, как это всегда со мной бывает, я начала сомневаться.
Во-первых, я уверена на девяносто девять процентов, что В.В. никуда со мной не поедет. Зачем ему тратить свой отпуск на какую-то невзрачную девушку, которой что-то взбрело в голову и она что-то там себе нафантозировала. Во-вторых, я представила, как все будут сплетничать в больнице: «Представляете, эта серая мышь нагло предложила себя В.В. , а он ей отказал». Стыд какой! Как я это переживу? Как мне потом с этим жить? Этот план я сразу отвергла. Полдня занималась самоедством. Если бы я была высокая, модная, красивая, энергичная, тогда можно было бы идти напролом. Так, надо придумать что-то другое.
В.В. сейчас сидит на конференции в недосягаемой и загадочной Риге и даже близко не догадывается, что все мои мысли заняты только им. Допустим, он прочтёт моё письмо и дипломатично меня «пошлёт». Не сомневаюсь, что он сделает это дипломатично, потому что он так воспитан. Или, предположим, он принял моё предложение, и мы вместе едем отдыхать в Ялту. Там у нас завязываются какие-то отношения. Или не завязываются? Ну и что? По крайней мере, я попыталась что-то предпринять, а не сидела, сложа руки, и ждала, когда судьба принесёт на блюдечке мне моё счастье. Хочешь быть счастливой? Будь! Всё в моих руках. Ну что я теряю? В данной ситуации я могу только приобрести. Подумаешь, я переступлю через себя, через свою гордость, а меня отвергнут. А если В.В. такой же человек, как и я, со своими комплексами. Почему бы и нет! Помоги ему. В результате мы друг другу поможем. Как мне не дрогнуть в решающий момент!
Пятнадцатое мая.
Весь день думала о В.В. Иду с работы домой. Сегодня пасмурно и идёт мелкий дождь. Дождь бывает противный, а бывает и приятный. Для меня он сегодня был приятный. Я раскрыла над собой зонтик и медленно шла по аллее, рассматривая редких прохожих. Вдыхала аромат цветущих яблонь и вишен, который особенно волнует меня в этом году. В городе уже высадили на клумбах ярко-красные тюльпаны, цвет которых тоже почему-то волнует меня.
Ветра нет. Мне хорошо. Опять начала прокручивать в голове ситуацию, стоит ли передавать письмо В.В. ? И поняла, что никогда не смогу это сделать, никогда не смогу переступить некий барьер. Ну и живи, как дура, дальше со своей любовью.
Шестнадцатое мая.
Ночью снился сон, в котором я и В.В. долго шли вдоль берега Рижского взморья, на котором я никогда не была в жизни. Мы шли, взявшись за руки. Наши босые ноги вязли в мокром песке. Где-то очень далеко звучала мелодия «Ноктюрна».
Открыла сонник: песок – к утратам. Лучше бы я в него не смотрела. Поставила пластинку с песней «Ноктюрн», уже заезженную до дыр, и стала делать зарядку. Мне хорошо. В душе полный штиль. Ощущаю некую гармонию в себе.
Выхожу из подъезда и сталкиваюсь с соседкой с верхнего этажа тётей Нюрой.
-- Здравствуйте, Наденька! Как вы сегодня великолепно выглядите. Всё хорошеете. Влюбились, наверное?
-- Доброе утро, тётя Нюра. Спасибо, -- ответила я и покраснела.
-- На работу?
-- Да.
-- Удачного дня.
-- Спасибо.
В последнее время мне многие говорят, что я похорошела. Неужели так заметно, что я влюбилась?
Двадцать первое мая.
Ночью проснулась от звука сильного ливня. Сверкали молнии, гремел гром, капли дождя с остервенением хлестали по оконному стеклу. Я лежала с закрытыми глазами и с наслаждением слушала звуки природной стихии. Постепенно ливень пошёл на спад, и я незаметно заснула.
Сегодня я увижу его. В.В. вернулся из командировки. Всё утро выбирала, в чём пойти на работу. Долго причёсывала волосы и заплетала в косу. Да, я ношу косу, хотя подруги говорят, что это не модно. В отличном настроении выхожу из дома.
Сейчас самая отличная пора. И, хотя небо пасмурное, но тепло, зелено, и распустилась сирень. Почему сирень оказывает такое магическое действие на душу человека? Опять начала думать, как сделать первый шаг навстречу В.В.? В фойе больницы столкнулась со старшей медсестрой, которая считается первой красавицей и имеющая все шансы завладеть сердцем В.В.
-- Привет, Надин! А ты сегодня великолепно выглядишь. Тебе к лицу гамма, в которую ты сегодня оделась.
-- Здравствуйте. Спасибо. Вы выглядите не хуже.
Старшая медсестра курила сигарету, красиво выпуская дым изо рта, пристально посмотрела на меня своими большими карими глазами и задала мне вопрос, к которому я не была готова:
-- Ты сегодня видела Валентина Витальевича?
-- Нет, -- прошептала я и низко опустила голову.
Наверное, я покраснела, как будто меня застали за каким-то постыдным занятием. Я выдержала некоторую паузу, чтобы привести свои мысли в порядок. Глубоко вдохнула и начала нести какую-то околесицу. Пока я лепетала что-то несуразное, старшая медсестра продолжала курить и смотреть на меня пристальным взглядом. Потом тихо сказала:
-- Ладно, иди работай.
Я медленно поднималась по лестнице на третий этаж. Как-то по-дурацки получилось. В это время сталкиваюсь на лестничной площадке с В.В. Сегодня он был не обыкновенно красив: в светло-серых брюках и в сиреневой рубашке. Увидев меня, из его уст искренно вырвалось:
-- Доброе утро, Надин! Вы сегодня изумительно выглядите, -- на ходу, быстро проговорил он, и помчался вниз по лестнице, не дожидаясь моего ответа.
Я была на седьмом небе, от счастья! Он обратил на меня внимание! У меня появилась надежда: не всё потеряно.
С работы домой я возвращалась окрылённая. Не смотря на пасмурность, день сегодня великолепный. Во всю цветёт сирень. Её запах достаёт меня всюду, даже в переполненном троллейбусе.
Весь вечер и полночи, как Татьяна Ларина, сочиняла письмо для В.В. Сначала письмо было на пяти страницах, на которых я изливала свои чувства и объясняла, почему решилась на такой поступок, вовсе не свойственный моей натуре. Перечитав письмо, поняла, что, конечно же, ему будет не интересно читать такое длинное письмо. Постепенно, вычёркивая лишние слова и ненужные предложения, письмо сократила до четырёх страниц. Опять перечитала. Зачем ему объяснять, почему я решилась на поступок, совсем не свойственный мне? Это детали, а нужна суть. Письмо сократилось уже до трёх страниц, потом до двух и, наконец, до одной страницы. В результате, под утро у меня получилось письмо из двух коротких предложений: «Я Вас люблю. Предлагаю вместе съездить в отпуск на Рижское взморье». По ходу творческих мук, решила заменить банальный отдых на Чёрном море на романтическое и загадочное Рижское взморье. Осталась самая малость: найти удобный случай, чтобы передать ему письмо.
Двадцать второе мая.
На работе все только и говорят о предстоящем вечере, который будет через три дня по случаю какой-то там годовщины со дня образования нашего НИИ. А вот и случай подвернулся. Решено: на вечере передам ему письмо. Через три дня решится моя судьба! Как мне прожить эти три дня?
После вчерашнего ливня установилась тёплая солнечная погода. Я бы даже сказала, что установилась жара. В обед вышла в больничный дворик. Иду по дорожке и млею: много солнца, тёплый воздух так и обволакивает, ароматы сирени и цветущих яблонь тоже обволакивают. Хорошо то как!
В конце рабочего дня, собрала сумочку и спустилась на первый этаж. В дверях на выходе столкнулась с В.В. Он ничего не сказал, прошёл мимо, но я успела заметить его, как мне показалось, удивлённо-восхищённый взгляд, брошенный на меня. Иду к троллейбусной остановке и думаю: «Ну, не домой же мне ехать?». Я поменяла траекторию своего отлаженного пути. Стала заходить во все магазины и примерять на себя всё в подряд. Наконец, выбрала модную узкую юбку в два шва выше колена из светло-серой шерсти. В магазине «Ткани» купила отрез из тончайшего шёлка нежно-сиреневого цвета. Буду сама себе шить модную блузку по выкройке из журнала «Бурда». Проходя мимо гастронома, купила у фарцовщика нейлоновые чулки, переплатив втридорога, а на оставшиеся деньги купила у бабки букет нарциссов.
Счастливая, с покупками в одной руке и с нарциссами в другой, я шла домой и представляла, что цветы мне подарил В.В. Казалось, что все, кто видел меня в это время, завидовали мне. Завидовали по хорошему. Я сама себе в это время завидовала! И так вошла в эту роль, что придя домой, уже не сомневалась, что цветы от него.
Лежу в кровати и неотрывно несколько часов смотрю на нарциссы, которые поставила перед собой на журнальный столик. В мыслях только он и цветы от него. Я думала о том, что в моей жизни наступила самая светлая пора и впереди меня ждёт только всё самое хорошее. И не заметила, как провалилась в сон.
Двадцать третье мая.
Не смотря на духоту ночью, хотя окно было распахнуто настежь, я выспалась. Делаю зарядку и думаю о том, что с самого утра совсем не думала о В.В. Почему? Я даже испугалась: у меня с ним оборвалась кармическая связь? А, может, этой связи никогда и не было. Может, я сама себе что-то нафантазировала, напридумывала? Опять меня стали терзать сомнения. Мой взгляд остановился на букете нарциссов. Да, нет же – всё в порядке, вот и цветы от него.
Еду на работу. Ещё только май месяц, а в природе установилась жара, стойкая и знойная. На мне – ситцевый сарафан. Я вытащила его из дальнего угла шкафа, потому что никогда не носила. Стеснялась. Уж больно он открытый. Лёгкий ветерок обволакивает горячим теплом мои обнажённые руки, плечи, грудь, шею. Я прохожу через школьный двор. Во дворе школы суетятся ученики. Ещё пару дней, и у них начнутся летние каникулы. Счастливые! Как мне нравится эта пора – май! Особенно его вторая половина. Всё в зелени. По городу уже включили фонтаны, а на клумбах высадили цветы. Красота!
Вечером кроила ткань и шила блузку. Получилось здорово. До вечера осталось два дня.
Поставила пластинку со своим любимым «Ноктюрном» и стала под музыку сама себе танцевать. Мне нравится двигаться под музыку. Я закрыла глаза и представила, что танцую с В.В.
Мой танец прервал резкий звук телефонного звонка. Звонила подруга. Весь оставшийся вечер я слушала её рассказ о новом мальчике, с которым она познакомилась сегодня на танцах. А тот, с которым она познакомилась на прошлой неделе, оказался законченным подонком. Он встречался одновременно с несколькими девушками. Потом я долго и упорно её утешала: мол, он не стоит её слёз. Наконец, она успокоилась, пожелала мне спокойной ночи и положила трубку.
Двадцать четвёртое мая.
Очень плохо спала. Всю ночь с периодичностью в полчаса ворочалась с боку на бок. Когда ворочалась, то просыпалась. После мучительного лежания удавалось заснуть. И сразу же начинал сниться один и тот же сон: я всё время от кого-то убегаю. Да ещё посреди ночи во дворе нашего большого дома молодой парень, абсолютно без голоса и слуха пел одну и ту же заунывную песню о несчастной любви, состоящую из нескольких повторяющихся слов, которую, скорее всего, сам и сочинил. Он сам себе аккомпанировал на гитаре, не попадая ни в одну ноту. Из-за духоты почти у всех были раскрыты окна, и казалось, что парень пел прямо у каждого в спальне, при чём каждому в самое ухо. Наконец, какой-то мужик из соседнего подъезда всё-таки не выдержал, высунулся в окно и сдержанно-злым голосом проговорил:
-- Парень, ты, конечно, неплохо поёшь, и мы уже давно поняли, что у тебя несчастная любовь. Но, может всё-таки хватит по ночам устраивать концерты. Нам завтра с утра на работу, а ты не даёшь людям спать.
Пение прекратилось. Я заснула. Опять снился сон, что я от кого-то убегаю.
Зарядку сегодня не делала. После бессонной ночи не было сил. Чем ближе к торжественному вечеру, тем больше меня охватывает паника. У меня пропал аппетит. Я начала худеть. Запихнула в себя салат из редиски и поехала на работу. Постепенно после бессонной ночи начала приходить в себя, тем более утро сегодня прекрасное. Весь день думала о В.В. Сто раз представляла себе, как отдам на вечере письмо В.В. , и совсем не могла представить, как он поведёт себя после его прочтения. А, если он это письмо не прочтёт никогда, а выбросит в ближайшую урну. Что тогда? Жизнь для меня закончится! И всё-таки я грею себя надеждой, что я ему не безразлична.
В конце рабочего дня написала заявление о предоставлении мне отгула на завтрашний день. Руководство шло на встречу всем женщинам по поводу завтрашнего торжества и подписывало заявление почти всем.
После работы поехала в парикмахерскую и попросила, чтобы мне отрезали косу и перекрасили мой непримечательный цвет волос в более яркую гамму. Меня перекрасили в золотую блондинку – «писк сезона», как сказала толстая парикмахерша. Затем я сделала маникюр, первый в моей жизни.
Завтра всё должно решится. Главное, не дрогнуть в последний момент.
Двадцать пятое мая.
Проснулась в семь утра от сильной грозы. Сверкали молнии, а с неба лились потоки воды. Наша кошка от страха запрыгнула на шкаф и оттуда наблюдала за стихией. Я поднялась только для того, чтобы поставить пластинку с «Ноктюрном» и снова легла в постель. Под звуки музыки и шум ливня думаю о предстоящем вечере. Скорее бы этот вечер наступил, а то от дум начинает болеть голова, а от переживаний подташнивать. Я постаралась переключиться на другую волну. Попыталась в подробностях вспомнить сон, который мне приснился под самое утро.
СОН. Я нахожусь в пансионате, расположенном в живописном месте. Пансионат сделан полностью из дерева. Поверхность деревянных конструкций покрыта лаком и имеет очень красивый благородный оттенок. Лето. Поздний вечер. Я собираюсь уезжать. Администратор провожает меня и помогает нести мою дорожную сумку. Мы идём вдоль террасы, мимо многочисленных дверей. Около одной двери я останавливаюсь. Мне очень захотелось открыть эту дверь и узнать, а что там за ней? Несколько минут я стояла перед дверью: войти или нет? Всё-таки я открыла её и вошла во внутрь. Небольшая комнатка, очень светлая в нежных светло-голубых тонах. Даже воздух в комнатке был светло-голубого цвета, как будто я смотрю через очень тоненькую прозрачную ткань. Посреди комнатки стоит добротный деревянный стол прямоугольной формы, который занимает почти всё пространство. Стол накрыт бело-голубой скатертью и уставлен белыми кастрюлями и чугунками, в которых лежат большие головки сыра, творог, сметана. Продукты сверху накрыты кусками марлевой ткани. Из глубины комнаты на встречу мне выходит молодая красивая девушка. Ей столько же лет, как и мне. Она высокая, стройная. Светлые волосы заплетены в косу, которая доходит до талии. Красивое лицо славянской внешности с голубыми глазами. На щеках нежный румянец. Она одета в простое ситцевое платье голубого цвета. Платье до колена, с короткими рукавчиками-крылышками и с круглым глубоким вырезом на груди. Красивые стройные ноги, босые. Она мило мне улыбается:
-- Здравствуйте. Давайте познакомимся. Я–дочь В.В. Проходите и присаживайтесь за стол.
Я удивляюсь, что у В.В. оказывается есть такая взрослая дочь, да ещё такая красавица. Немного поупиравшись, всё-таки присела за стол. Дочь В.В. скрылась в дверях комнаты и через некоторое время вошла с двумя с двумя глубокими мисками до веху наполненными творогом и сметаной. Одну миску она ставит пере до мной, другую – перед собой. Она протягивает мне деревянную ложку. Глядя на горку творога, я понимаю, что так много не съем. Большую половину творога со своей тарелки я деревянной ложкой перекладываю в её миску. И только я набрала в ложку творог и открыла в предвкушении наслаждения свой рот, как проснулась.
Мой бело-голубой сон был настолько ярким, что некоторое время, после моего пробуждения, мне казалось, что всё происходящее во сне, было наяву. Почему накануне судьбоносного для меня вечера, мне приснилась дочь В.В. , которой у него в жизни не было? Голова раскалывается. Дождь потихоньку начал стихать. Через открытую форточку в спальню проникали порывы свежего воздуха. Надо подниматься. Сегодня вечером решится моя судьба. Я так ждала этого дня, что, когда он наступил, то уже не уверена, рада ли я этому.
Солнце спрятано за тучами. Воздух уже прогрет до тридцати градусов. Духота.
В мою комнату заходит папа и предлагает мне мороженое. Мне не хочется мороженого. Но я не хочу огорчать папу, потому что он специально с утра сходил в магазин и принёс его для меня. Пришлось съесть. Я благодарна папе, что он не задаёт мне лишних вопросов, хотя я вижу, как он за меня переживает.
Вдруг, тучи рассеялись, и солнечные лучи вырвались наружу. По радио передают прогноз погоды: «Сегодня по-прежнему жарко, тридцать градусов выше нуля, днём -- ливневый дождь и гроза».
В обед, как и обещала метеослужба, небо затянуло тучами, и полился дождь. Я потихоньку стала собираться на вечер. В шесть вечера стояла перед зеркалом, красивая и нарядная, как мне самой казалось. Из своей комнаты вышли родители и молча стали в проёме дверей. Они умилённо глядели на меня. В этот момент им казалось, что краше их дочери нет во всём мире. Я видела, как мама украдкой, чтобы я не заметила, смахнула предательскую слезу.
-- Пока, мамочка и папочка! Приду поздно, не ждите меня, -- сказала я и, решительно открыв дверь, вышла из квартиры.
В семь вечера я уже входила в кафе, в котором руководство больницы решило отпраздновать юбилей. Все расселись по местам за один большой и длинный стол, уставленный всевозможными блюдами и бутылками. Народ был возбуждённо-шумным: пили, ели, произносили тосты. Никто даже не заметил, что я обрезала косу, перекрасила волосы в другой цвет и пришла в короткой юбке и в туфлях на высокой шпильке. Я не пила и не ела. Не хотелось. В.В. сидел на противоположном конце стола рядом со старшей медсестрой, и всё своё внимание уделял только ей. Заиграла музыка. Все кинулись танцевать. Он танцевал только с ней. Меня никто не приглашал. Я тихо сидела в углу и наблюдала за другими. В моей сумочке лежало письмо, которое мне всё время напоминало, для чего я пришла сюда. Если он меня не приглашает, значит, я сама должна пригласить его на танец и в это время передать ему письмо. Я налила себе в бокал шампанское и выпила залпом. До сегодняшнего дня я вообще никогда не пила. Получается, что первый в моей жизни бокал шампанского я налила себе сама. В голове слегка закружилось. Всё стало уходить на задний план, только один В.В. выделялся для меня ярким пятном на фоне мельтешившей толпы.
Музыканты, после короткого перерыва, взяли в руки инструменты и сделали пару аккордов. Я сразу догадалась, что сейчас зазвучит «Ноктюрн». Верхний свет потушили, и зал стал освещаться только бликами вращающегося зеркального шара. Меня как будто током ударило. Я поднялась со своего места, повесила на плечо сумочку с судьбоносным письмом и через весь зал сама пошла приглашать на танец В.В. В этот момент мне было всё равно, что обо мне подумают.
Мы кружились в медленном танце. Я молчала, потому что от волнения у меня пересохло в горле. В.В. тоже молчал, потому что ему нечего было мне сказать. В какой-то момент, я сама всем телом прижалась к нему очень плотно. Он не сопротивлялся, но и инициативу по отношению ко мне особо не проявлял. Шампанское продолжало творить со мной свои коварные дела. Когда певец запел второй куплет, я уже осмелела на столько, что обеими руками нежно обняла его за шею и губами потянулась к его губам. То ли случайно, то ли специально, именно в этот момент он отвернул свою голову в сторону, и мои губы уткнулись ему в шею, чуть ниже уха. Я закрыла глаза, и мне казалось, что в целом мире только он, я и музыка. Так я с ним до конца и танцевала, уткнувшись губами в его шею. Как жаль, что музыка уже закончилась. Мне хотелось, чтобы так длилось вечно.
Музыканты опять ушли на перерыв. В.В. взял меня под локоть и повёл не к месту, где я сидела, а вывел в фойе. Мы были одни. Очень нежным голосом и очень деликатно он стал мне говорить:
-- Пойми, Надин, ты хорошая девочка. Очень хорошая. У тебя ещё всё впереди. Ты обязательно найдёшь хорошего парня, который по достоинству оценит тебя. Я не подхожу для тебя. Я намного старше. Я не хочу ломать твою жизнь. Прости меня.
С каждым произнесённым им словом, моя голова склонялась всё ниже и ниже. Мои пышные волосы, выкрашенные под золотую блондинку, закрыли моё лицо. Мне не хотелось, чтобы он видел, как из моих глаз выкатывались слёзы горечи. Это был крах! Крах моих надежд, крах моей любви! Всё вдруг для меня рухнуло. Я продолжала стоять перед ним со склонённой головой и слизывать языком солёные слёзы, чтобы он не заметил моих слёз. Сказав напоследок ещё раз «прости меня», он пошёл в зал, оставив меня одну в фойе. Я разрыдалась в полный голос. Вот и всё! Я не знаю, сколько времени рыдала, как вдруг услышала чей то голос. Я обернулась. У входной двери стоял пожилой вахтёр. Оказывается, он был свидетелем нашего разговора.
-- Поверь дочка мне, старику. Он не стоит твоих слёз. Пройдёт много лет, и он пожалеет об этом. Ты ещё вспомнишь мои слова.
С этими словами вахтёр протянул мне свой носовой платок не первой свежести. Я вытерла слёзы, высморкалась, и протянула платок ему обратно. Молча кивнула ему головой, мол «спасибо» и «до свидания».
-- С Богом, дочка, -- сказал вахтёр и распахнул пере до мной дверь.
Я вышла в темноту. Небо было чёрное, усыпанное звёздами. У ближайшей урны достала из сумочки письмо и выбросила его за ненадобностью. Пошёл мелкий дождичек. Я сняла туфли и прямо в нейлоновых чулках шла по лужам. Я снова стала плакать. Мне было больно. Я была одинока в своём горе и одинока во всём мире. Как жить дальше? Домой я вернулась поздно, промокшая насквозь и в драных нейлоновых чулках. Родители делали вид, что крепко спят.
Двадцать восьмое мая.
Прошло два выходных дня после памятного вечера. Боль не отпускает. Я благодарна родителям, что они не лезут мне в душу с расспросами. Сегодня приняла решение: пишу заявление на увольнение, и буду готовиться к вступительным экзаменам в медицинский институт.
Тридцать первое мая.
Сегодня последний день весны. Завтра начинается лето. Я с головой окунулась в учебники. Боль немного притупилась. Мне жаль, что май уже заканчивается. Не смотря ни на что, мне было комфортно в этом месяце, и я благодарна, что в моей жизни был В.В. , что он вызвал во мне чувства, доселе мне незнакомые. Благодаря ему, на этот мир я стала смотреть другими глазами. Как говорится, не сожалей о прошлом, живи настоящим. Завтра начинается лето. Надеюсь, что лето излечит мою душевную рану. Вчера ко мне в гости приходила подруга. У неё очередная любовь, уже которая за этот месяц. Весь вечер она рассказывала мне о своём новом увлечении, чем очень мешала мне зубрить биологию. Уходя, она предложила:
-- Надин, а давай вместе съездим отдохнуть на Рижское взморье. Конечно, после того, как ты поступишь в институт. А, что ты поступишь, я в этом даже не сомневаюсь.
* * *
Дневник я больше не вела. Я поступила в медицинский институт, сдав все экзамены на «отлично». В августе вчетвером: я, подруга, её парень, о котором она мне рассказывала под «биологию», и друг парня, все вместе ездили отдыхать на Рижское взморье. Это было прекрасное время. В сентябре подруга вышла замуж за парня, а в октябре я вышла замуж за его друга. Когда у подруги родилась дочь, они с мужем назвали её моим именем. Мне было очень приятно. А, когда у меня родились двое сыновей, я назвала их Валентин и Виталий, в честь своей первой, пусть и безответной, любви. После окончания института много лет работала хирургом в НИИ ортопедии и травматологии. Валентин Витальевич там уже не работал. Говорят, что после того вечера его переманили работать в другую больницу. Затем я защитила докторскую и была самым молодым профессором в своей области. Я знала, что обо мне, как когда-то о Валентине Витальевиче в больнице говорили:
-- Она – хирург от Бога!
-- У неё золотые руки!
-- Умница!
--Она самая элегантная женщина во всём НИИ.
Ещё я знала, что в меня был влюблён весь мужской персонал больницы, были влюблены все пациенты, которых я оперировала, и влюблены все студенты, которым я преподавала. А, когда между операциями, я выходила на крыльцо служебного входа выкурить сигарету и выпить чашку крепкого кофе, то видела, как в окне на третьем этаже за мной украдкой наблюдал очередной, влюблённый в меня студент.
С тех пор, когда на месте влюблённого студента на третьем этаже стояла я, прошло тридцать пять лет. Месяц назад в Германии опубликовали мои научные труды в области ортопедии и травматологии, за которые мне выплатили большой гонорар, и который я сразу потратила на покупку «Лексуса». На прошлой неделе меня назначили директором НИИ. Даже страшно становится, как всё у меня хорошо и прекрасно. Вчера, как и тридцать пять лет назад, двадцать пятого мая, в НИИ помпезно и с шиком, праздновали очередную годовщину. Отсидев в президиуме торжественную часть, и некоторое время «засветившись» за праздничным столом, я незаметно вышла из ресторана, села в «Лексус» и поехала к городскому парку. Удачно припарковав машину на стоянке, пошла в парк, чтобы в одиночестве побродить по аллеям. Чудесный майский день. Во всю цветёт сирень. Её запах дурманит, как и много лет назад. Тёплый воздух нежно обволакивает. Людей в парке много, не смотря на поздний вечер. На встречу мне идет пожилой мужчина с маленьким пёсиком на поводке. Я сразу узнала его, несмотря на тридцать пять лет, которые его не видела. Он сильно постарел. Мне даже показалось, что он уменьшился в размерах. Когда мы с ним поравнялись, я сказала:
-- Здравствуйте, Валентин Витальевич! Не узнали?
-- Нет, не припомню.
-- Меня зовут Надин. Я работала медсестрой в НИИ ортопедии и травматологии.
-- Боже мой! Сколько лет, сколько зим! Вас не узнать. Вы сильно изменились! Хороша! Очень хороша! -- он с восхищением смотрел на меня.
-- А Вы совсем не изменились, всё такой же интересный мужчина, который до сих пор, я в этом уверена, разбивает женские сердца, -- приврала я.
-- Надин, у Вас есть немного времени?
-- Конечно.
-- Тогда я приглашаю Вас в кафе, которое находится здесь недалеко, в этом же парке. Поговорим. Вы расскажите мне о себе.
-- С удовольствием.
Мы подошли к убогому павильону, который за тридцать пять лет почти не изменился. Изменилось только название. Раньше он назывался «Ветерок», а сейчас импортными буквами было написано « Бриз». Валентин Витальевич привязал своего пёсика к ближайшему кусту сирени, и мы зашли во внутрь. Нашли более-менее чистый столик. Валентин Витальевич галантно отодвинул стул, усадил меня и только потом сел сам.
-- Что Вам, Надин заказать.
-- Я бы выпила чашку кофе.
-- И всё?
-- Что-то мне больше ничего не хочется.
-- А я с Вашего позволения возьму себе сто пятьдесят водочки, если Вы не возражаете. И два бутерброда с красной икрой.
-- Нет, не возражаю.
Официантка ушла выполнять заказ.
-- Вы курите?—спросил он и достал из кармана пачку сигарет.
--Да.
Он до сих пор курил ту же марку сигарет, что и тогда. У меня были свои сигареты.
-- Надин, Вы курите такие крутые сигареты. Наверное, муж много зарабатывает?
Я пододвинула к нему свои сигареты.
-- Угощайтесь.
-- Не откажусь.
Мы закурили.
-- Хорошие сигареты, -- и красиво выпустив дым через нос, спросил, -- Где Вы, Надин, сейчас работаете?
-- В НИИ ортопедии и травматологии.
-- Всё там же?
-- Да.
-- Медсестрой?
-- Да.
-- А я давно не практикую. Руки уже не те, что раньше. Преподаю студентам.
Официантка принесла заказ. Валентин Витальевич залпом опрокинул в себя водку и стал смачно закусывать бутербродами. Я продолжала курить, не притрагиваясь к кофе. Я смотрела на человека, который много лет назад так сильно волновал моё сердце. После выпитой водки на его щеках появился слабый румянец, а в глазах засветились озорные огоньки.
-- Наденька, Вы замужем?
-- Да.
-- Дети есть?
-- Да.
-- А моя семейная жизнь так и не сложилась. Дважды был женат. Сейчас живу один. Детей, к моему большому сожалению, нет. Вот, завёл пёсика, чтобы от одиночества не заскулить.
В моей памяти всплыл давнишний сон, в котором мне приснилась его несуществующая дочь. Может, рассказать ему? Судьба иногда подбрасывает нам свои ребусы. А, вдруг у него есть дочь, о существовании которой он даже не догадывается? Может, какая-нибудь, безумно влюблённая девушка, скрыла от него факт своей беременности? Но я продолжала курить и смотреть на него.
-- А почему Вы не пьёте кофе? Остыл уже, наверное?
-- Что-то не хочется.
-- Вы не возражаете, если я выпью Ваш кофе?
-- Нет, я не возражаю.
Валентин Витальевич, так же как и водку, залпом опрокинул в себя чашку кофе. В это время с улицы послышалось слабенькое поскуливание пёсика. Валентин Витальевич встрепенулся, красивым жестом подозвал официантку и попросил счёт. Пока официантка производила сложные арифметические расчёты, Валентин Витальевич наклонился ко мне и тихо сказал:
-- Наденька, извините меня, ради Бога. Я забыл взять с собой портмоне. Одолжите мне, пожалуйста, денег, чтобы я мог рассчитаться. Я обязательно Вам их верну.
Я достала кошелёк, нашла там купюру самого большого достоинства и незаметно протянула ему. Когда официантка положила на стол счёт, Валентин Витальевич с достоинством протянул ей деньги. Она отсчитала сдачу и стала убирать с нашего стола посуду. Пёсик продолжал скулить. Валентин Витальевич машинальным жестом положил сдачу и мою пачку сигарет во внутренний карман пиджака, проворно поднялся, галантно отодвинул стул, на котором я сидела, затем распахнул пере до мной дверь и мы вышли наружу.
Мы шли по аллее, с двух сторон которой росли кусты сирени. Запах сирени и выпитая водка делали свои коварные дела: Валентин Витальевич расправил плечи, его глаза горели, он без умолку что-то мне рассказывал и незаметно перешёл на «ты».
-- Надин, а ты помнишь тот вечер?
-- Который?
-- Как мы с тобой танцевали.
-- Нет, не помню.
Именно этот вечер мне не хотелось с ним обсуждать. Честно скажу, что я была уверена на все сто, что это был для него незапоминающийся эпизод.
-- Ты знаешь, Наденька, сколько раз в моей памяти всплывал этот Божественный танец с тобой. То, что он был Божественный, я понял только с годами. Особенно, когда мне было очень плохо. Спасибо тебе. Когда ты в танце тогда прижалась ко мне, от твоего юного тела исходило такое нежное тепло, которое в жизни я ни от кого уже не испытывал. А твои губы на моей шее? До сих пор не пойму, что удержало меня тогда не воспользоваться твоими чувствами? Может быть, испепеляющие глаза старшей медсестры, которые следили за мной неустанно? Дурень я был тогда. Остановил свой выбор не на той. Промахнулся, -- он криво усмехнулся.
Вот и сбылись слова старого вахтёра.
-- Не может быть, чтобы ты забыла этот танец? Не верю!
-- Извините меня, но что-то я не припомню, чтобы мы с Вами танцевали.
Я заметила, что Валентин Витальевич не верит мне и никак не поймёт, почему я упорно пытаюсь внушить ему, что ничего не помню. Мы подошли к воротам парка.
-- Наденька, мне надо идти домой, пёсика кормить. Я живу недалеко от парка. Очень, очень рад нашей встрече.
Он достал из кармана потёртую визитку и протянул мне:
-- Позвони мне завтра.
-- Хорошо, -- сказала я и положила визитку в сумочку.
-- Не обманешь?
И не дожидаясь моего ответа, тут же задал следующий вопрос:
-- А ты сейчас куда, на трамвай?
-- Да.
-- К сожалению, не могу тебя провести, пора кормить пёсика. Но могу дать тебе талон на трамвай, где-то в кармане завалялся.
Он долго шарил в карманах, так и не найдя талон. Похоже, он очень этому огорчился.
-- Да не расстраивайтесь Вы так, Валентин Витальевич, у меня есть талоны.
На прощание, он взял мою руку, галантно склонился над ней и поцеловал. Мы разошлись с ним в разные стороны. Проходя мимо урны, я достала из сумочки его визитку и выбросила за ненадобностью. Села в машину, немного отъехала и остановилась.
Вот и всё! Это был крах моего прошлого. Зачем судьба устроила мне с ним встречу? Ведь зачем-то она это сделала? Судьба периодически подбрасывает нам свои ребусы. Некоторые удаётся решить, а некоторые так и остаются неразрешёнными до конца жизни. Вот и в прошлом году, когда умирали мои старенькие родители, перед смертью они открыли мне свою тайну, которую не хотели уносить с собой в могилу: я не их родная дочь. Приехали!.. Оказывается, они взяли меня совсем крохой из дома малютки и всю жизнь боялись, чтобы я случайно об этом не узнала. Но сейчас перед смертью они просят у меня прощения, что скрыли сей факт, чтобы уйти на тот свет с облегчённой душой. Конечно, я их простила, но до сих пор не могу разрешить этот жизненный ребус: нужна ли была мне эта правда? И вот сейчас: нужна ли была мне эта встреча с Валентином Витальевичем?
Это было вчера, а сегодня я сижу на кухне со своим обожаемым внуком.
-- Так ты мне так и не сказал, как её зовут.
-- У неё красивое имя. Её зовут Евгения Николаевна.
-- Значит, Женечка. Да, очень красивое имя. А почему ещё и отчество?
-- Это моя учительница по музыке.
-- Сколько ей лет?
-- Какое это имеет значение?
-- Большое!
-- Ей, наверное, двадцать пять лет.
-- А точнее.
-- Ну не больше тридцати.
-- Когда ты в неё влюбился?
-- Вчера. Мы разбирали с ней на уроке «Ноктюрн» Шопена. Она такая красивая!
-- Музыка?
-- Нет, Евгения Николаевна. И музыка тоже. Весь вечер и всю ночь я сочинял свой «Ноктюрн». Я решил посвятить его Евгении Николаевне.
Значит, мой внук между спортом и музыкой, выбрал всё-таки музыку. Или музыка выбрала его? И опять «Ноктюрн»!
-- Надин, расскажи мне о своей первой любви.
Я задумалась, рассказать ли внуку о своей первой любви, о которой до сих пор никому не рассказывала и все эти годы хранила в своём сердце?..