Время – поезд. Люди – пассажиры.
Все предопределено.
Смерть – даже не остановка.
Просто отворяются на полном ходу двери - и кто-то вылетает из поезда.
Куда?
А бог его знает.
Остальные продолжают ехать.
Как мы проникаем в этот поезд - тоже непонятно. А главное - откуда?
Время, в сущности, и есть замкнутое пространство, в котором мы есть - пока мы есть.
Нам лишь кажется, что мы движемся, на самом деле мы всю свою жизнь остаемся на одном месте. Ведь время и пространство - единственные абсолютные величины. Они божественны в своей цельности. Разве возможно движение внутри цельного и единичного? Возможно лишь НЕдвижение.. Выходит, метафизики были правы, говоря о статичности мироздания, и всякое движение есть иллюзия?
Стук колес, стук сердец, тиканье часов…
Как может этот огромный мир уместиться в одном миге? Вот загадка.
Мне почему-то кажется, что время должно быть чуть больше пространства, что оно должно как бы охватывать его некой аурой, как мифическое биополе охватывает энергетической оболочкой человека.
Абсолютное в абсолютном.
Логически этот парадокс непреодолим.
Жалкие попытки физического преодоления времени - унестись от него в спортивной машине, улететь в самолете…
Все эти сумасшедшие уловки лишь самообман: время повсюду, ибо оно внутри нас, равно как и мы внутри него.
И только человеческая мысль может игнорировать время.
Мысль не признает границ.
Она протыкает пространство как мыльный пузырь, а вместе с ним - время.
Ведь время и есть пространство.
Наше воображение.
Если Машина Времени будет когда-либо изобретена, именно энергия человеческого воображения будет той силой, что прорвет эластичные стенки пузыря времени.
Человек, выпавший из времени, беспомощнее птенца выпавшего из гнезда - его подстерегает неизвестность, такая, которой и помыслить невозможно.
Это - смерть. Которая не от мира сего. Которая есть отрицание всех утверждений. Это узел меж вечностью и бесконечностью. Узел, который нам никогда не суждено развязать.
Мысль может осилить власть времени и путы пространства, но она бессильна преодолеть неизвестность.
Мысль способна опровергнуть лишь то, что названо. А как назвать смерть? Через что? С чем ее можно сравнить? С чем сравнить ту, что отрицает жизнь, из которой родилась?
Какими убогими кажутся судороги воображения: рай, ад, вечная душа…
Если бы! Я готов был бы гореть в аду за малейший намек на вечность. Но его нет. Придуманная нами вечность даже более убога, чем наша мгновенная, но такая жгучая жизнь.
Как детский смех спросонья. Как полдневный гуд нагретой земли. Как пронзительный озноб заката. Как звезды, которые расплываются красными кругами, заполняя пустоту и не оставляя надежды…
Стук колес, стук сердец, тиканье часов…