Мы переписывались всего пару месяцев, а кажется, что за это время прожита целая жизнь. Писем нет уже две недели. Я заставляю себя не проверять почту чаще, чем через день. Каждый раз, когда вхожу в Интернет, обрывается сердце. Потом выхожу, не задерживаясь, и чувствую себя снова разбитой. Мальчик-оператор в Интернет кафе говорит, что каждое утро по-прежнему держит мне один комп. Я поблагодарила и сказала, что больше не надо, муж возвращается домой со дня на день. Сказал, что я счастливая… Зачем я соврала?
Хожу, как во сне. Ничего не хочу. Никого не замечаю. Автоматически выполняю всякую работу. Когда все оставляют меня в покое, лежу на диване, свернувшись калачиком, и слушаю музыку. Я так хотела, чтобы мы встретились. Я готовилась к этому в прямом смысле. Мне хотелось лучше выглядеть (жаль, что не получится так, как раньше). Для сброса лишнего веса я мучила себя перцовыми масками для ног и живота. Ежедневно комплекс для лица, утренняя пробежка. За 2 месяца - 8 кг долой! Выходит, все зря…
Подруга говорит:
- Так нельзя, ты совсем скоро свихнешься от своей любви. Бледная стала… Так, будем тебя лечить. Идем пошаримся по магазинам, пошопимся, купим тебе что-нибудь красивое, потом посидим в кафе. Ты вон как похудела, на тебе висит все. А все старое чтоб выбросила – слышишь? Ты слышишь меня? Алееее!!!
И мы идем на Торговую Галерею. Входим, куда хотим. Все примеряем, строим персонал, капризничаем… Доходит до смешного. Наконец, попадается действительно то, что нужно. И не столь важно, сколько стоит. Покупаем! Если у меня не хватает, подруга добавит. Потом сочтемся… И ее метод действует! Спасибо ей. Потом болтаемся по городу или просто где-то сидим. Говорим… говорим… говорим…. Вдруг слышу:
- Ты опять мечтаешь? Ирка, проснись! Найдется твой Игорь… О, господи! Давай сходим к Наташе. Пусть погадает тебе!
- Давай! А когда пойдем?
- Надо позвонить ей, она без записи не принимает… Так, где у меня был ее телефон…. А, вот! Ну, что звонить?
- Да, звони.
- Она сейчас свободна, поедем?
- Да!
Наташа долго смотрела в чашку, словно думала, говорить мне или лучше не надо… Потом, тяжело вздохнув, сказала, что он не приедет ко мне. Я спросила, почему. Глупый, конечно, вопрос был. Но я замучила ее расспросами. И, наконец, она выдала мне заключительную фразу: «Да приедет он, приедет. И он, и не он…» Получается, она сказала мне то, что я хотела услышать. Ну, спасибо, так спасибо.
Стою на балконе морского вокзала. Его совсем недавно открыли после реконструкции. Что интересно – закрыли его сразу после нашего знакомства с Игорем, а открыли накануне того, как я нашла его в Интернете. «Платан» вернулся в порт. Смотрю на него - и все сжимается внутри.
В тот последний вечер я прогуливалась по причалу и увидела Игоря. Он стоял на контроле и принимал билетики у желающих выйти на ночную прогулку в открытое море. Он узнал меня первый и сказал:
- Привет! Гуляешь?
- Привет! Да, улетаю завтра.
- Хочешь покататься?
- Хочу.
Мы сидели рядом на верхней палубе и смотрели на ночные огни Сочи. Он рассказывал мне про море, пароходы, про его город и семью. После прогулки он проводил меня до дома - мы шли пешком около часа. Потом до утра просидели на лавочке, ни разу не приблизившись друг к другу. Он рассказывал о том, как сдавал экзамены в вуз. Я слушала и думала, что это очень похоже на то, что происходило со мной. Словно он мое отражение в зеркале. Рано утром мы решили искупаться в море и поехали на пляж «Маяк». Он вошел в воду, повернулся и сказал: «Иди ко мне!» Я подошла. В его глазах отражалось море. Не знаю, отчего так закружилась голова – от бессонной ночи или от его поцелуя… Потом мы уснули вдвоем на одном топчане, когда вокруг были сотни свободных. Проснулись около полудня. Все вокруг кипело людьми. Я представляю себе, как мы смотрелись… Хотя, Сочи ничем не удивить, наверное. Я с ужасом вспомнила про самолет, и мы понеслись на квартиру за моими вещами. До сбора группы на остановке оставалось полчаса.
Автобус, как на грех, полз, как черепаха. Мы стояли на задней площадке, прижавшись друг к другу. И я понимала, что минуты убегают, словно песок в часах. Мне казалось, что мы одно целое, что расставаясь, от меня отрывается половинка.
От остановки до дома, где возле подъезда мы провели эту ночь, бежали со всех ног. Я в минуту собрала оставшиеся вещи и выскочила на улицу. До автобуса не менее 10 минут бегом. А их уже не было. Но мы бежали. Дыхание сбилось. Мои ноги стали ватными. И у меня уже не было сил бежать, тогда мы перешли на шаг. Он вдруг остановил меня, встал передо мной и посмотрел прямо в глаза.
- Не уезжай!
- Как? Меня будут ждать на работе, я отправила маме телеграмму, да и денег у меня не осталось…
- Вопрос с деньгами и жильем я возьму на себя. Останься...
Я молчала. Пыталась сообразить, что делать. В голове все кружилось и события никак не поддавались оценке. Автобус, без сомнения уже ушел. Группа из-за меня не станет опаздывать в аэропорт. И больше всего на свете мне хотелось остаться. Хотя этот поступок ни в какие рамки… Ладно, если он решит вопрос с финансами, это хорошо. На работе совру, что не могла выехать – не было билетов. Маме не знаю, что сказать… Потом придумаю.
- Ты правда этого хочешь?
- Да.
(Против такой улыбки я не в силах устоять… Боже! Какой мальчик! Подарок с небес. Как же я могу ему отказать?)
- Хорошо. Я останусь на несколько дней.
Несколько дней длились неделю. А пролетели, как один миг.
В первый же вечер мы слились в любовной постели в комнате, которую он снял у какого-то деда на горе Батарейка. Это было лучше брачной ночи. Я и сейчас помню запах его тела, упругие мускулы, мягкие кучерявые волосы и нежные губы. Мы были вместе, на одной ноте, одной волне, одном дыхании…
Мы не вылезали из объятий весь следующий день. И только чувство голода все-таки выгнало нас из гнезда. Я не знаю, как он договорился по поводу работы. Но все эти дни мы не расставались ни на час. Днем мы занимались любовными играми. Вечером гуляли по ночному Сочи, купались в теплом море, лежали на пляже, прижавшись друг к другу, и смотрели на звезды. Мы говорили обо всем. Он рассказывал про армию, про маму и брата, про своих друзей… Я слушала его и тонула в его голосе. Смотрела в его голубые глаза и видела свое отражение. Я не помню бытовых мелочей. Только как стирала его рубашки и просто умирала от нежности и счастья. Мне казалось, что я растворяюсь в нем. И уже ничто не важно, только он.
Но пришлось спуститься на землю. Однажды все-таки пришло время покупать обратный билет. Если сказать, что было грустно – ничего не сказать. Было больно. Боль где-то глубоко внутри - не достать ничем… Мы расставались на перроне. Я плакала у него на плече. И ничего не могла говорить. Только просила, чтобы он не потерялся… Он тоже был не в себе. Но держался. И все время говорил: «Я напишу тебе – слышишь? Напишу… Вот только вернусь сегодня в общагу, сразу сяду и напишу… Не плачь, моя милая Иринка, не плачь…»
Поезд тронулся, и от меня что-то оторвалось… Я сразу забралась на свою полку. Почти всю дорогу глаза не просыхали от слез... Я прятала их в подушке. Не ела и не пила, даже не думала об этом… Не знаю, кто ехал со мной в одном купе, кто входил и где выходил… Через сутки в конце пути я все-таки спустилась, чтобы собраться к выходу. Мужчина, сидевший у окна, осторожно спросил меня, не умер ли у меня кто-то из близких? Я отрицательно покачала головой. «Тогда не знаю, что такое могло случиться, что Вы так убиваетесь...» Я и сама не знала, что же все-таки случилось…
Если сказать, что дома мне было – ничего не сказать… Первые два дня все делала автоматически. Казалось, что не было ни моря, ни счастья. Все, как пленка в кино, отмоталось назад и встало на свой круг. А тот мир был каким-то нереальным, может быть, параллельным. И второй раз в это воду не войти…
Но я вошла.
На третий день пришло письмо. Я не просто прыгала от счастья – я летала! Вот и сейчас прошло много лет, а письмо передо мной. Это довольно большой лист с изображением прогулочного парохода «Кедр» (копия «Платана») и надписью «Морской порт Сочи»
«Здравствуй, моя маленькая Иринка!
Когда ты уехала, мне стало так плохо, так тоскливо и одиноко… Я не сразу это ощутил, а вот когда просунулся на следующий день, то понял, что ты теперь далеко и я долго не увижу тебя. За эту неделю я так привык к тебе, а теперь вот один. Мы сегодня целый день не работали, был сильный дождь и на море шторм. Тут и так не находишь себе места, да еще погода наводит тоску… У меня редко такое бывает, только когда расстаешься с очень близким и дорогим человеком. Точнее, всего второй раз. Но я знаю, что через недели две-три я привыкну к разлуке, и тогда станет легче. Мне сейчас кажется, что я тебя люблю…
Жаль, конечно, что мы познакомились так… Не хочу вспоминать об этом, но рука не слушается. У меня сейчас что в голове – о том и пишу. Ирина, когда ты плакала там, у вагона, мне так жалко было тебя… А я не знал даже, что тебе сказать. Если ты мне веришь, то все будет хорошо, и я не потеряюсь. Я к тебе обязательно приеду, хорошая ты моя! Только придется подождать немного… И мне нужно закончить хотя бы пару курсов, но об этом потом. Сначала ты жди меня зимой. А может быть, я не очень уверен, я смогу приехать осенью.
Скажи, как ты добралась? Все ли у тебя нормально? Как в школе, не ругали, что опоздала на работу? Ирина, письмо меня короткое. Больше всего сейчас хотел бы не писать тебе, а увидеть тебя, прижать к себе и никуда не отпускать…
Я буду в Сочи до 20 сентября. На этом буду заканчивать свое письмо. Иринка, я тебя крепко целую и обнимаю. Напиши мне в Сочи. Я буду ждать.
Игорь»
Прочла письмо, потом еще раз. И еще. Руки опустились, внутри стало светло, в сердце затаилась надежда....
Все что я делала в следующие дни, не имеет никакого значения. Получалось все легко и быстро. Я летала, все заметили это. Я себе говорила, что так нельзя, надо скрывать свое счастье. Но оно светилось изнутри и освещало все вокруг.
Дни шли, а ответа все не было. В своих снах я видела море… Центром внимания стал почтовый ящик, вокруг него протекали все события. Я устала гадать, что могло произойти и помешать Игорю написать мне письмо. Вот уже и сентябрь закончился. Знакомые собрались на неделю в Архипово-Осиповку, меня позвали с собой. Я согласилась. Очень хотелось к морю… До Новороссийска ехали поездом, все пили водку, мешали с пивом… Словом, отдыхали. Я ехала со своими мыслями. В Новороссийске немного побродили по городу и с автовокзала отправились по месту назначения. Всю дорогу смотрела на море. Палатки расставили почти у воды. Ночью начался дождь, все промокли и замерзли. Утром переставили палатки наверх, на гору. Там по близости оказалась виноградная плантация. И мы непременно воспользовались таким соседством: немножко помогли собрать урожай, когда не было видно сторожа.
На море поднялся шторм. Море у берега стало бурым и грязным. Дальше вода казалась синей и лишь вдали была видна голубая полоска. Волнение было, пожалуй, баллов 5-6. Я все равно пошла купаться. Мы поспорили с подружкой, что если я доплыву до голубой водички, то значит, он мне пришлет письмо. А если нет – то не пришлет, и ждать больше не надо. Такой вот спор вышел… Она стояла на берегу, только мочила ноги в прибое. Не знаю, почему я не испугалась плыть. Испугалась потом, когда поняла, что могла утонуть.
Вода действительно была очень грязной, на поверхности были не только скопления мусора вперемешку с морской пеной, но и крупные сучья, и целые стволы деревьев. Я видела некоторые плавающие предметы издалека и думала только о том, что это, конечно, не может быть труп, бояться нечего… Когда приближалась, отталкивала их рукой, и плыла дальше, к голубой водичке. Не знаю, сколько это длилось по времени, но силы я не рассчитала явно. Что-то толкало меня вперед, словно действительно был смысл в достижении этой цели. Волнение моря чувствовалось все слабее. Вода вокруг была чистой, правда, голубой ее назвать было трудно. Я поняла, что можно возвращаться, когда позади отчетливо были видны две полоски – узкая рыжая ближе к берегу и следом широкая синяя. Берега практически не было видно, только скалы. Обратно плыть было значительно труднее: силы постепенно оставляли меня, оценить расстояние не представлялось возможным, волны накрывали меня сверху с головой и я несколько раз теряла ритм, захлебнувшись соленой морской водой. Не видно было на берегу моей подружки, и куда держаться – правее или левее – было непонятно. К тому же, чем ближе к берегу, тем труднее было плыть, потому что волны оттягивали меня обратно в море, а сопротивляться природе уже не по силам. Наконец я заметила белую точку и поняла, куда плыть. Когда я выползла на берег, она накинула мне на плечи полотенце и поведала мне свои волненья. В общем, она почти сразу потеряла меня из виду и очень волновалась, что скажет моей маме, когда вернется домой, если я вдруг утону… А до голубой водички я все равно доплыла…
Когда вернулась в свой город, дома меня уже ждало письмо с пачкой фотографий, снятых нами в Сочи.
«Здравствуй, моя милая, хорошая Иринка!
Письмо твое я получил только через месяц. Помнишь, я тебе говорил, что мой брат должен прийти со службы в отпуск? Так вот, он приехал, но в Сочи почему-то ехать не захотел. В начале сентября я неделю подряд работал, ты же знаешь почему… Только пришел в общагу, там телеграмма, что он дома. Я сразу же взял расчет и поехал домой. И на следующий день увидел брата родного, которого не видел целых 4 года. Я перед отъездом оставил Кирюхе записку, чтобы он привез мне в училище письма, которые будут приходить. Вот и твое письмо он отдал мне уже здесь. Я потом возвращался в Сочи, нужно было кое-какие бумажки оформить для нашей бюрократии в училище. И мне сказали, что было твое письмо, но его уже увезли в Новороссийск. С тех пор я не мог дождаться, когда же оно, наконец, будет у меня в руках, и я смогу прочесть его. А когда прочел, то снова ясно представилась последняя неделя августа, Сочи, море, и, конечно, ты… Я тоже в первые дни никак отойти не мог. Я часто вспоминаю, как нам было хорошо у того деда, и наше прощание на вокзале. Ирина, я не забыл, я помню все, что говорил тебе. Я очень соскучился по тебе. Но я никак сейчас приехать не могу. Завален учебниками и тетрадками, но даже не в этом дело. У нас же в училище офицерье держит верх над гражданскими, и с отпусками очень трудно, понимаешь. Вот зимой будет отпуск пару недель, я к тебе приеду – и все будет хорошо. Но если хочешь, ты сама можешь приехать ко мне в Новороссийск. Скоро же у детей в школе будут осенние каникулы. Я не знаю, смогут ли твои родители отпустить тебя… Но все же буду надеяться. Все это время я буду в училище, так что, если что – дай телеграмму. Но если вдруг на работе возникнут проблемы, или мама не пустит – смотри сама. Тогда жди меня в гости зимой.
Иринка, ты не обижайся, что так выходит. Ведь наша жизнь подчинена не только своим, но и каким-то другим невидимым законам, которым приходится подчиняться. Вот, допустим, у меня есть желание закончить это училище, но за такие прогулы меня просто-напросто отчислят. И вот я очень хочу приехать к тебе, но не еду – меня не пускает этот закон. Вот только и осталось мне – писать тебе письма. Это действительно наша единственная нить.
Ну, что ж, будет вновь расставаться – до встречи в следующем письме!
Крепко обнимаю и целую свою Иринку.
P.S. Как бы я хотел сделать это на самом деле. Но уже 2 часа ночи, пора спать. Поэтому: спокойной ночи, дорогая.»
Я, конечно, сделала все неправильно, наверное. Но я поехала. Что-то сказала на работе, что-то дома, но вырвалась.
Всю дорогу я думала о нашей встрече. Конечно, волновалась ужасно. Поезд прибыл в Новороссийск около 9 часов вечера. Я вышла из вагона и стала смотреть по сторонам. Игоря нигде не было видно. Пару минут я думала, что делать, если… Как вдруг заметила мчащийся мне навстречу огромный букет белах хризантем. И его счастливую улыбку Игоря. Я успела прижаться к нему всего на несколько секунд, как он заторопил меня. Мы сели в такси и поехали в Дом офицеров, где проходил праздничный вечер по случаю 7 ноября. Игорь подвел меня к столику, где его ждали однокурсники с девушками, посадил меня во главе стола и представил: «Это Ирина. Моя жена». Я чуть не упала со стула от неожиданности. В тот вечер все девчонки, как мне показалось, смотрели на меня с завистью. А я была счастлива… Когда закончился праздник, было уже довольно поздно. В этот день его знакомая, которая должна была поселить меня в гостиницу, не работала. Поэтому Игорь привел меня в общежитие училища. Он вел меня за ручку. А я шла и млела от предвкушения счастливой ночи… В комнате он показал мне свой рабочий стол, над которым на почетном месте висела моя телеграмма. Все учебники аккуратно стояли на полке, тетради лежали стопкой. Порядок на столе идеальный. Пока соседи по комнате спешно покидали помещение, Игорь показывал мне открытки парусников и танкеров. Что сказать? Волшебная была ночь! Только кровать скрипела… Старая советская кровать на металлической сетке…
Утром Игорь поселил меня в гостиницу «Бригантина». До вечера мы никуда не выходили… Вместо запланированных 3-х дней, я осталась на неделю. Мы не могли оторваться друг от друга. Утром Игорь убегал на занятия, я спала. После училища я сидела в номере и ждала стука в дверь. Открывала слету. Он, стоял, прислонившись головой к дверному проему, и смотрел на меня полным желания взглядом. Я втягивала его в номер, и тут же оказывалась прижатой к стене. Он целовал мое покрытое трепетной дрожью тело, а я плавала пальцами в его кудряшках. И все начиналось сначала – утром, днем и ночью… Я не знаю, когда он спал. Наверное, на лекциях. Несколько раз мы выходили в город. Гуляли по Мемориалу, по набережной, делали покупки в гастрономе. Однажды он сам завел меня в фото-студию, чтобы сфотографироваться на память, потому что его мама просила послать ей мое фото… Мне казалось, что так и будет всегда. Не было тревоги, что скоро нужно уезжать. Ведь мы встретимся снова. Зимой он по-прежнему собирался приехать ко мне. Свадьбу решили отложить на лето. Врезался в память момент, когда я сидела на подоконнике в своем номере у открытого окна. А он обнял меня за бедра и положил кудрявую голову на мои колени. Я запрокинула голову вверх и увидела голубое небо с верхушками деревьев, покрытыми золотыми листьями… И шорох листьев от теплого ветерка. И его волосы меж моих пальцев. Мне это снится до сих пор.
Уезжала легко, без слез и страданий. Вернувшись домой, сразу написала ему, что добралась хорошо. Ответ пришел не сразу. В конверте лежала фотография, где мы были вдвоем и новогодняя открытка.
«Здравствуй, моя хорошая!
Извини, что задержался с ответом. Ездил домой на пару недель, естественно, отстал в учебе. Теперь сижу целыми днями, догоняю. Эта учеба втягивает полностью. На носу сессия, времени ни на что не хватает. Иногда кажется, что все это зря. Но сейчас эти мысли отошли на задний план. У нас в роте организовывается плав-семестр на 25 человек. Эта группа пойдет на 4-месячную регату на парусном судне «Мир». Отправление будет где-то в начале февраля, а моя виза будет готова только в марте. Я так хотел попасть, но похоже, пролетаю… Если виза все-таки придет, я решил пойти в загранку на весь свой отпуск, на время практики и, может, еще месяц от сессии прихвачу. У меня не хватает плав-практики, я же этим летом половину отдыхал. Теперь придется поработать, так как на рабочий диплом штурмана надо иметь 12 месяцев практики, а у меня всего 2. Так что выходит 10 месяцев на 3 практики – надо думать сейчас. В училище поговаривают, что могут повысить плавценз до 18 месяцев…
Иринка, я уже соскучился по тебе. Хоть и привык к расставаниям (я же моряк!), но иногда находит… Так хочется тебя снова увидеть, сказать ласковое слово. Ты сейчас далеко, и мне остается только думать об этом. Когда я думаю о тебе, мне становится так тепло и приятно… Так бы мечтал и мечтал, но мысли все отдаляются… и просыпаюсь уже утром.
Остается жить только встречей с тобой
Нежно целую мою девочку.
Жду ответа. Игорь.»
Больше писем не было. Я едва дождалась лета. Выписалась из квартиры, собрала чемоданчик, и села в поезд. Кто-то из парней меня провожал. Плакал зачем-то, уговаривал остаться. Даже не помню, кто это был.
Уже в Сочи после своей свадьбы я встретила человека, очень похожего на Игоря. Его звали Руслан. Он работал вместе с моим мужем. Я приходила к мужу только в те смены, когда работал он. Когда я видела его, мое сердце замирало… У Руслана была девушка, мы с ней общались. Потом вчетвером ходили в бары и на дискотеки. Естественно, там выпивали. Я, конечно, старалась соблюдать дистанцию и не проявлять к нему особого интереса. И вот один раз летом мы все вместе сидели на лавочке недалеко от дома, что-то пили, о чем-то говорили. Даже не помню, зачем мне понадобилось сходить домой. Руслан тоже пошел со мной… На второй этаж мы ехали на лифте. Лифт каким-то образом застрял. Мы стояли напротив и молча смотрели друг на друга. Потом долго целовались. Очнулись, когда в дверь лифта стал нервно стучать мой муж… Когда мы смогли выбраться, старательно не смотрели друг на друга и делали вид, что ругаем эти старые лифты. С тех пор я стала избегать Руслана. Я понимала, что это не Игорь, и боялась наделать глупостей.
Телефонный звонок подруги вывела меня из иллюзии прошлого.
- Так, ты почему дома сидишь? Опять летаешь в облаках? Быстро собирайся, идем на Торговую, мне надо купить дочке ботиночки.
Едем вдоль Сочинки по Конституции, она ведет машину. Перекресток, поворот налево.
- Ну куда прешь, дура? На светофор смотреть надо…
- Свет, у нее вообще-то зеленый… Хорошо, что она нас не слышит.
- Да? Ну ничего, все равно нечего лезть, когда я еду… Так. Всем стоять. Кто у нас тут на главной. Они? Пусть пропускают, у них пробка.
- Вот это правильно! Надо нам еще «мигалку» наверх приставить. И все сразу будут знать, что надо стоять.
- О-оо! Какие мальчики нас пропускают! Помаши им ручкой «спасибо».
- Куда мы едем?
- Не знаю. Пока прямо. Щас на Островского где-нибудь место найдем, чтобы машинку поставить.
- Вот здесь место было.
- Здесь мне не нравится. Тем более, что проехали. Вот сюда поместимся?
- А то! Еще как поместимся!
- Поздно. Заняли. Вот понатыкали машин! Ни проехать, ни пройти, ни припарковаться!
- Улица заканчивается. Назад поедем? Может, кто уехал и место стоит ждет нас?
- Вот! Тут мы и встанем. И как раз мне сюда в магазин надо. Вот так я нормально встала?
- Да просто молодец!
- Ничего, что зад машины сильно торчит?
- Это тебе можно простить. Ты ведь женщина…
- Нет, я лучше переставлю.
- За пять фрикций управишься?
- Вот сучка! (смеется) Видишь – управилась за три!
- Профессионал!
- (выйдя из машины) Смотри – даже колески ровно стоят! А ты меня ругаешь!
- Разве тебя можно ругать? За парковку 5 с плюсом!
Входим в магазин. Выбираем ободок для волос.
- Посмотри. Мне вот этот хорошо?
- Хорошо. К волосам подходит. А когда перекрасишься, не подойдет.
- А этот?
- Этот лучше.
- Почему?
- Камни красиво играют.
- Так… Что тут еще примерить?
- Все примеряй. Пока не наденешь, не поймешь.
- Точно. А этот как?
- Нет. Вульгарно.
- Я все-таки с камешками возьму, наверное.
- Удобно?
- Да.
- Бери.
- Тебе здесь что-нибудь надо?
- Нет.
- Точно?
- Точно.
- Может, давай тебе бусики купим? Или серьги. Вот – посмотри, какие красивые. Как раз для тебя.
- Нет. Бусики у меня есть. А серьги я надевать забываю, как и перстни.
- А вот и зря! Надо не забывать и надевать! Надо всегда быть красивой.
Прошли Галерею. Купили новые духи, туфли, всякую мелочь. Ботиночки не купили. Присели в кафе выпить кофе.
- Свет, а что ты скажешь, если я попрошу тебя позвонить на его домашний номер?
- У тебя еще и его домашний есть?
- Ну да…
- И что нужно сказать?
- Я хочу знать, вернулся он из рейса или нет. Если он возьмет трубку, спроси какую-нибудь Зину и скажи, что ошиблась. Если возьмет жена или дочь, попроси его к телефону или спроси, когда он будет.
- А сама не можешь позвонить?
- Не могу. Меня сейчас всю трясет, а потом и вовсе заикаться стану…
- Ладно. Приеду домой, позвоню с домашнего.
Весь вечер, как на иголках. У Игоря дома никто не берет трубку. Света звонит в последний раз, потом просто поздно будет звонить. Жду, вот-вот она скажет мне, ответили на том конце или нет.
- Ирка! Ты стоишь? Сядь. Он дома.
- Вот, блин… Рассказывай.
- Короче, я звоню. Берет трубку жена. Я говорю, пригласите, пожалуйста, Игоря. Она спрашивает, кто я. Я ей говорю, что я с программы «Жди меня». Тут у меня дочка как начала плакать… Она мне говорит: «У Вас ребенок плачет!», как будто я не слышу сама. Потом спрашивает: разве с передачи звонят в нерабочее время? Я говорю ей, что днем все на работе и на домашний телефон не дозвониться. Короче, я ее достала. Она все-таки сказала, что его нет дома, и он будет чуть позже. Все. Ну, ты там жива?
- Да… Значит, он приехал и молчит…
- А ты что дала ему свой телефон?
- Нет. Он не просил. Но у него же есть мой адрес почты. Мог бы написать, что приехал. Я бы хоть не волновалась, мало ли что могло случиться… Ну, сказал бы, что все… Рейс закончился. Я, типа, дома, и мне хорошо. Ты больше не нужна! Свободна!
- Ну, ты раньше времени не накручивай. Может, позвонит еще. Мало ли какие у человека обстоятельства… Вот он тебе запал-то! Ничего, не переживай! Мы тебе нормального мужика найдем!