Целина…Целина… Заволжье, Казахские, Кулудинские степи. Какое тогда было время!. Все рвались туда. Ехали осваивать ее с шутками, с песнями под гармони и разливистые звуки баяна. А из репродукторов везде в стране лились, звучали задорные целинные песни:
Ой, ты зима морозная, ноченька яснозвездная,
Скоро ли я увижу свою любимую в степном краю…
Хорошее тогда было время, жгучее, молодое, свежее как морозный мартовский ветер… Да, и люди были добрые, веселые…
Поселки строили прямо в непригодной для жизни высохшей степи. Копали глубокие колодцы на целине, добывали и пили из них воду… Пахали дикую степь, получая никчемно малые урожаи. Переворачивали землю плугами, лишь бы поднять целину, производя при этом такие ужасные пыльные бури, которые были видны порой по всему Советскому Союзу. Да! Трудно было там жить и сложно: без всяких удобств, городского комфорта, а люди все ехали и ехали туда, и пели:
Вьется дорога длинная, здравствуй, земля целинная,
Здравствуй простор широкий,
Весну и молодость встречай свою…
Но прошло некоторое время и стали видны элементарные просчеты «непогрешимого» руководства. Засушливые степи – земли непригодные для выращивания хлеба. И люди, обманутые в своих надеждах стали покидать эти места, оставляя когда-то с великим желанием построенные и обжитые ими целые поселки, с вырытыми возле них глубокими, но уже высохшими колодцами, опасными для всего живого.
На разборку домов и засыпку таких колодцев отправлялись целые бригады, которые жили в степи, в палатках и занимались неизвестно чем. Вот с такой бригадой и встретились однажды трое наших хорошо знакомых по прошлому рассказу солдат-дембелей: Сухиншин, Панасов и Бладин, направленных когда-то по приказу из армии в Заволжские целинные степи из Восточной Германии.
В голой степи, возле обрушенного и совершенно пустого целинного поселка проходила пыльная, чуть видная глазам дорога, по которой иногда проезжали то машины с зерном, то местные жители-казахи – старики и подростки на повозках, запряженных лошадьми или ослами.
Вокруг степь – ни души! Жара – сорок градусов… Трое шоферов на машинах ехали из целинного колхоза уже с пустыми бортами, в свою часть – отдыхать. И вдруг увидели среди развалин целинного поселка трактор-бульдозер с группой людей возле него.
Сухиншин остановил свою машину. За ним остановились и Бладин с Панасовым, следовавшие следом. Сухиншин свистнул им, а затем и крикнул, махнув рукой:
- Ребята! Пошли к тем людям, может, водой для машин у них разживемся.
Подошли к собравшимся, поздоровались. Сухиншин поинтересовался у них, чем они занимаются в степи среди развалин – археологией, что ли?
- Колодцы засыпаем, - ответили те.
- Братцы, а воды у вас не найдется для наших машин? Моторы перегрелись, да и нам попить надо бы, - повел он разговор дальше.
- Спиртного у нас нет! А вот вода для машин имеется, - пошутили строители-утилизаторы. Мы вам дадим, но только баш на баш! То есть, в обмен, - ответил один из монтажников, видно, самый главные в этой группе, и продолжил:
- Условие такое: мы вам ведро воды – вы нам ведро бензина! Подойдет?
- Подойдет, - сказал Сухиншин, - а зачем вам бензин ведь бульдозер ваш на солярке работает?
- Бензин нам не для машины нужен, а для одного фокуса, - хихикнул весело монтажный заводила.
- Хочешь, покажем и вам? Только смотрите, от страху в штаны не наделайте. Фокус не хуже циркового, того, что делает на арене Кио. Называется «Летающая над степью шина»… Что, интересно? - спросил он, чуть хохотнув, у Сухиншина. – Даешь ведро бензина?
- Конечно интересно! Даю! – разинул рот от неожиданности Сукиншин.
- Тогда неси его быстрей, потом будешь рот открывать, когда увидишь, - сказал, смеясь, доморощенный Кио.
Сухиншин с Бладиным и Панасовым быстро сбегали к своим машинам, слили, каждый из бака своей машины, по три литра бензина и принесли его собравшимся.
А те, прямо у колодца, стали готовить свою утварь для демонстрации фокуса. Для этого они взяли старую лысую покрышку от отработанной автомобильной шины. Набили ей во внутрь бумаги, тряпья и сухой травы, перевязали через центр веревками, соорудив, таким образом, что-то наподобие колеса со спицами, а в центр этих «спиц» прикрепили еще и железную банку с обмоченным в бензин фитилем. Подняли за края и поднесли к отверстию колодца…
В это время вдали на пустынной степной дороге показалась одинокая арба с двумя ишаками и седым подремывающим на арбе аксакалом. А с другой стороны дороги – машина, ехавшая из города и везшая местных женщин с корзинами и узлами, наверно, с базара…
Колодезный Кио с напарником-ассистентом вылили ведро бензина в зияющую дыру колодца, зажгли фитиль в центре шины и приготовились к выступлению…
Дыра колодца по диаметру была больше наружных размеров автомобильной шины и та свободно и плавно могла лететь вниз, нигде не задерживаясь.
- Ну вот, служивые, а теперь бегите-ка отсюда как можно быстрее и подальше, - крикнул монтажный Кио, обернувшись к Сухиншину и его друзьям-дембелям. – А мы – вслед за вами…
Они поднесли замотанную веревками шину с горящим посредине фитилем к краю колодца, направили ее в отверстие и плавно отпустили… Шина, сдерживаемая воздухом, начала плавно опускаться к недрам колодца, содержащим изрядную долю бензина, который к этому времени образовал на дне взрывоопасную смесь паров.
Отбежав от минометной шины, все замерли… На какие-то доли секунды в колодце стояла полная тишина… И вдруг началось. Как ахнуло! Затарахтели, засвистели, загудели все недра и вся округа…
Машина с женщинами, ехавшими из города, остановилась как вкопанная и шофер, выскочив из нее, деранул в степь. Старик на арбе с ослами тоже опешил и у него от удивления и неожиданности даже тюрбан с головы съехал…
Но тут в колодце как ба-бахнет! И из него в небо поднялся столб дыма и огня. Вот тут Сухиншин с товарищами, смотревшими сначала с большим интересом на это зрелище, совсем перетрусили и бросились с разинутыми ртами и громкими криками «Йо!» ничком под машины.
А над колодцем творилось что-то несусветное, как будто бы джин вылез из бутылки – столб огня и дыма, и улетающий в небо как мина, искрящийся автомобильный скат… Вой и грохот подобен был взорвавшемуся Везувию!
Восточные женщины, увидев такую страсть, с истошными криками: «Спаси нас, Аллах! Шайтан здесь!», посыпались с кузова как перезревшие южные яблоки.
А старика с арбы подняло и как будто ветром сдуло. И его неукротимые ослы, неуправляемые теперь уже никем, понеслись вдаль со скоростью курьерского поезда…
Потом, когда все это утихло и закончилось, самобытный монтажный Кио подошел к дембелям-солдатам и вымолвил:
- Ну ты смотри, как сильно ахнуло! Я и сам не ожидал такого. – И добавил понятливо:
- Видно, бензин хороший попался.
А покрышка в небе, искрясь дымясь и стеная, еще несколько секунд летела вверх, а затем столько же времени падала с высоты, и каждый из ждущих ее на земле дрожал и думал, с опаской поглядывая в небо: «Ну падай же, шина, падай…Но только не на меня…».
Эта вольная бесшабашная мальчишеская шалость доморощенных целинных Кио была как бы народным салютом по уходящему времени над прахом сооружений, выстроенных и разрушенных потом по указке недоученных или просто неумных советских руководителей, который взрывали христианские храмы, возводили ненужные сооружения, заливали искусственный моря, поворачивали вспять великие реки и равняли, взрывали природные горы, думая, что они являются главными бессменными и бессмертными хозяевами на этой Земле.
Оказалось, что это не так… Их время прошло, но все же это было хоть и трудное, и безумное, но очень хорошее время…
А трое шоферов-дембелей ехали по степи в свою часть после увиденного и думали: «Хорошо-то как жить на свете… когда на голову ничего не падает… Вот, суки, до чего додумались, а? Шины в небо запускают!».
Они улыбались и не знали, что уже скоро, через несколько месяцев с Байконура, из той же самой степи полетят в небо не только русские шины, а еще выше – в космос, полетят, перегоняя американцев, и первые советские спутники Земли с собачками Белка и Стрелка, а затем и сам Человек.
Вот ведь до чего додумались наши умельцы, а! Истинно, от малого до великого всего один шаг!