Это он так её называл – девочка по имени Ветер... На самом деле у неё было другое имя – созвучное с именем кристально-чистого источника, что берёт своё начало у моря, там, где обрыв... Если от поляны Небес (здесь растут небесно-синие цветы – больше таких нет нигде) идти по узенькой тропинке через лес, а потом у Белой Скалы свернуть налево, вы выйдете точно к нему. Имя у источника красивое... Но её давным-давно никто не называл так. Люди её называли Ночью, Тьмой, давали имена морей, степей... а он просто приходил и говорил: Здравствуй, девочка по имени Ветер.
...Она считала его своим другом. Ведь больше друзей у неё не было. Он не спорил, но и не соглашался. Просто иногда приходил, рассказывал ей сказки, как будто она была маленькой... Ей это нравилось. Он никогда не оставался надолго, и она не знала, куда ведут его бесконечные дороги. Просто любила смотреть, как блестят его тёмно-васильковые глаза из-под полей широкополой шляпы, любила слушать. И иногда (в сердце холодело, и она не могла удержаться от этого вопроса) спрашивала:
- Ты ведь знал меня раньше, да? Тогда, когда меня звали по-другому?..
Он улыбался и молчал. Наверное, знал. Но говорить об этом ему не хотелось. Иногда, когда по небу рассыпались мелкими бусинами тысячи звёзд, он показывал ей разные созвездия. Рассказывал про Созвездие Большого Пса. И про дружбу Лунного Пса с маленьким Букой.
- На самом деле, - говорил он, - Пёс вовсе не заблудился в безлунную ночь. Он не был просто псом. Это был дух, призванный мною на время перемен. Просто в ту ночь время перемен закончилось, и он ушёл.
Она верила ему, потому что ей очень хотелось верить... и тогда...
- Я тоже знаю сказки! – смущённо говорила девочка по имени Ветер, а её глаза загорались, как самые яркие звёзды, и тогда он думал о том, что она всё-таки очень красива – но от этого становилось грустно, – Про Радужного Змея. Давным-давно здесь была только Тьма. Но потом, когда я пришла сюда, мне надоело, что здесь нет ни капли света. Я взяла волшебное зеркало – оно и до сих пор стоит за тем холмом, если ты не веришь, можешь посмотреть - поймала луч света и запустила его сюда... Он упал на скалы, в пещеры, там, где лежат кристаллы горного хрусталя. Они отразили все цвета радуги, и так родился Радужный Змей.
Радужный Змей, который жил тут же, возле реки, с этой версией сказки про себя не спорил. Правда, сам он считал себя сыном Дождя, впрочем, какая разница? Хоть так, хоть иначе, он получался красив, и никакое происхождение не мешало ему ловить серебристую рыбу в ручье. А это для него было главным.
Иногда (она чувствовала, что пора) она надевала лучшее своё белое платье – то, что было похоже на кусочек утреннего облака, и выходила на Перекрёсток Миров. Там она точно знала, по какой дороге ей идти сегодня. Она шла по пыли и грязи в своих молочно-белых сатиновых туфельках, расшитых мелким жемчугом, и заглядывала в лица всем людям, которых встречала на своём пути. Кто-то вздрагивал и отворачивался, кто-то встречал её улыбкой, кто-то – надеждой... но чаще – страхом. А кто-то уходил вместе с ней. Потому что она точно знала дорогу и могла указать путь. А когда они уходили...
- Ты не знаешь, почему на этих полянах так много мотыльков?..
- Говорят, что души умерших на короткое время становятся мотыльками, - отвечал он, и васильковые глаза отражали звёздную грусть – ту, что она не могла понять...
- Куда ты всё время уходишь? – каждый раз спрашивала она, никогда не надеясь на ответ, но он однажды ответил:
- Домой.
- А где твой дом?
- Везде, - грустно улыбнулся он. – Нигде...
На самом деле когда-то (в одном из своих многочисленных когда-то, том, что было ближе остальных) у него был дом. Там было светло и радостно, там его ждали. Пока... пока... он не превратился в воспоминание, от которого становится больно. Тогда он подарил этот дом одной хорошей знакомой, и, честное слово, этим своим решением был очень доволен. Он знал, что со временем дом снова станет светлым и приветливым, что его нынешняя хозяйка наполнит его новым, особенным смыслом, перемоет посуду, наведёт порядок... Даже хотел зайти как-нибудь в гости, забыв за порогом грусть и стараясь не смотреть на старые фотографии.
- И что у тебя есть вместо дома? – не унималась девочка по имени Ветер – неугомонная, как настоящий ребёнок. У каждого человека, считала она, должно быть что-то... ради чего он есть... То, что потом хранится в обтянутой бархатом шкатулке с вышитой на крышке бабочкой, у Хранителя Судеб, на Краю Мира...
- Дорога... – задумчиво отвечал он, глядя на тонкий рожок нового месяца. – Дорога к дому.
Нет, где-то там, вдали, его ждала страна Бессолнечного лета, и там тоже был дом в яблоневом саду... но он не был ЕГО домом. Дом – это место, где живёт твоё сердце. А он уже тысячи вечностей не знал, живёт ли оно вообще...
И девочка по имени Ветер грустила вместе с ним. Чтобы немного взбодрить своего друга (а друга ли?), она танцевала для него при луне. Потом он опять уходил. А она снова надевала своё лучшее белое платье, и выходила на тысячи дорог... Дарила улыбки, поцелуи, провожала всех, кому нужно было указать дорогу, никому не отказывая. Её звали по-разному (только не именем источника) – Ночь, Тьма, Прохлада, Избавление... но чаще всего люди называли её так - «девочка по имени Смерть»...