Начало - http://www.proza.ru/2009/03/30/309
* * *
- Да, у себя!
И секретарша махнула рукой за спину, по направлению к закрытой двери...
- Можно, Валентина Ивановна? Кучеренко, четвёртый курс, инженерно-экономический.
Вот, доцент Козлов с кафедры механизации прислал, что-то сказал по Вашей части технологической практики...
- Моей части? Практики? Постой, постой... ИЭФ? Четвёртый курс... Кучеренко... А-аа! Вот ты какой, оказывается, пьяница, матершинник и дебошир! Давно, давно, тебя жду!
«Какой-какой»? А то не знаешь? «Не знаешь»?!
Так посмотри, что нам на факультет трудящиеся с мест твоей «славы» пишут! На-на, посмотри...
Обычный неровно вырванный из тетради в клеточку листок.
«Лесная академия, ответственному по практике... Студент Кучеренко... Неоднократно распивал крепкие спиртные напитки и пиво... На замечания не реагировал... Мусорил окурками в помещениях Дома для приезжих... Нецензурно выражался! Оскорблял пожилую женщину... Смотрительница Дома... Подпись... Дата...»
А она, оказывается, не просто уборщица... Смотрительница! Так вот зачем это старая карга в тумбочке рылась, пока мы на работе были!
- Да не было, ничего этого! Полная туфта!
Торопясь и сбиваясь, от волнения перескакивая с первого на десятое – как же оно было...
* * *
Отношения с этой, как теперь выяснилось, смотрительницей, -«А может это она сама себя в этот ранг и возвеличила, с неё станется!», - не заладились с самого начала... И всё то они не так делали!
Хотя, вроде бы, и порядок в комнате поддерживали…
Практически сразу же после поселения Витька разрисовал и повесил на дверь «График дежурства по кубрику».
И курить в комнате не курили, выходили на крыльцо, потому что не куривший Ислам запах табака в комнате не переносил. У него начинала болеть и кружиться голова.
Посуду на общей кухне после себя мыли, аккуратно составляя её потом в аллюминиевую решетчатую сушилку с поддоном...
А вот всё не так!
Ну, никак им было не подняться на один уровень с каким-то мифическим «Витенькой», что приезжал в прошлом году командиром стройотряда на строительство УЖД. Уж тот был просто эталоном чистоты, опрятности, культурного поведения и приятного общения. Просто Молодой строитель коммунизма какой-то!
Правда, мифическим он оставался совсем немного. От силы неделю...
Утренние сокрушения Жоры-бригадира по поводу того, что завтра договориться с мастером по подтрелёвке хлыстов не удастся, «бо подкатили командиры стройотряда, прибывающего в августе на строительство усов», его мрачное заключение, мол, «Саня весь следующий день будет никакой», пролетели мимо ушей и вспомнились только поздно ночью, когда вдруг через стенку, во всю дурь динамиков, забухал какой-то музыкой магнитофон...
Перекрывая его и почти не смолкая, зазывно то ли визжали, то ли смеялись высокие женские голоса. В перерывах между мелодиями, когда магнитофон ненадолго замолкал, слышались о чём-то неразборчиво басящие мужские..
Разбуженные, некоторое время ворочались молча. Первым не выдержал Ислам:
- Лёха, у тебя крайняя к двери кровать. Да и знаешь, я ведь, если что, и положу там всех... Может миром как? Скажи мужикам, чтоб убавили звук, да подруг угомонили, а то завтра на смену…
На кухонном столе, окруженные батареей тёмно-зелёных пивных бутылок, стояли две поллитрухи «Московской», одна из которых уже была почти пустая. Пепельница, напротив, была переполнена, потому окурки начали завоёвывать жизненное пространство и активно откочёвывать от неё по направлению к тесно составленным тарелкам с объедками, видимо привезённой из Питера, колбасы, горкой квашеной капусты, кусками нарезанного и кое-где надкусанного чёрного хлеба.
Чтобы сигаретным бычкам было не так скучно на отвоеванной территории, почти повсеместно им составляли компанию либо огрызки хлеба, либо уже успевшие обветриться узкие ленты колбасной оболочки, либо небольшие кучки рассыпанной капусты.
Окурки валялись и на полу, возле стульев, на которых сидели замолчавшие после того, как он вошёл на кухню, три мужчины и две женщины. Одна из них примостилась на коленях у того, что сидел по центру стола, спиной.
Молодое, но уже достаточно помятое, с синюшными мешками под глазами, лицо женщины смутно показалось знакомым... «Где-то я её уже видел... На нижнем складе? Из шпалорезного цеха, что ли?»
Знакомым был и один из мужчин. Мастер. В начале недели вместе с ним провешивали на участке направление будущего уса. «Саня», так называл его тогда Жора-бригадир.
Тем временем, сидевший спиной мужчина небрежно столкнул с колен подругу, повернулся в полоборота и, пошатнувшись, встал.
Молодой, видимо ровесник, худощавый, тёмненький.
- Виктор. Командир стройотряда. Будущего стройотряда. Вот, приехали договор подписать... Подписали днём... У Главного... Отмечаем... Ну, и по объёмам заодно переговорить.
«Саня» при этом пару раз тупо кивнул, пиво из зажатого в руке стакана, плеснулось через край...
Второй мужчина кивать уже не мог. Его голова безжизненно лежала на столешнице, накрытой грязной, уже прожжённой в нескольких местах клеёнкой...
- Сядешь? Граммульку за компанию? А-аа, на смену? Тоже УЖД строите? Саня. Чтоб наряды мужикам закрыл! Са-аня!
Закроет, не бзди... На практике? С лесопилки? А мы с ЛИИЖТа*...
Магнитофон убавить?.. Колян!
А он уже никако-оой... Комиссар мой. Будущий! Спакуха, парни...
По возвращению в комнату доложил обстановку:
- Командир с комиссаром ЛИИЖТовского стройотряда. Обмывают августовский заработок. С Саней, мастером. Ещё две девицы. Одну не знаю, вторая из шпалорезного...
- Молодая такая, светленькая? Ещё та шалава! Уже дважды лечилась! «От чего – чего»? Того самого! Да её ни один местный в кусты не потащит, - громко зашептал Витька, - А только четырнадцать вот, по весне исполнилось... Жора сказал! Всё... Сон коту под хвост. Точно, до самого утреннего поезда гужеванить будут...
Как подтверждающая резолюция, опять заорал смолкнувший было на минутку магнитофон, в голос заржали девицы...
Уснуть так и не удалось. Дважды за ночь утихомиривали Ислама. Ссориться с мастером, закрывающим наряды, не хотелось...
Утром, когда уходили на работу на кухне уже никого не было. Ночной разгром стал только живописнее. На кинувшегося было убирать Витьку цыкнули в два голоса:
- Пусть сама убирает. Хоть посмотрит, какой он, этот «Витенька»!
С работой в этот день не повезло. Хотя, как сказать. Может, даже и совсем наоборот! Уже на участке выяснилось, что не работает бензопила. Что-то фурычил редуктор. Жора грешил на подшипник. Пришлось сворачиваться и возвращаться в посёлок.
На складе кладовщик наотрез отказался принимать назад агрегат. Жорин крик он воспринимал спокойно и крыл своими козырями:
- Как не работает? Новьё! Да она с завода только! В масле ещё!
Нужны были доводы посильнее голоса.
Схватив бензопилу в охапку, Жора потрусил в контору, искать главного инженера...
Пока искал, пока доказывал ему свою правоту, пока принёс кладовщику записку с резолюцией «Старую пилу забрать, выдать новую», пока, ругаясь и препираясь, сдавал старую пилу, пока получал новую…
Прошло часа четыре, не меньше.
За это время, скинув ватники и расстелив их в густой траве у склада, удалось немного выспаться, спрятавшись от уже припекающего солнышка в отбрасываемой стеной тени...
Когда вопрос с пилой окончательно и, к вящему удовольствию Жоры, успешно разрешился, возвращаться на делянку не было никакого резону – большая часть смены незаметно пролетела.
- Закроем наряд ремонтными работами,- мудро решил бригадир. На том и разошлись...
В Доме приезжих было шумно. Смотрительница лютовала. В голос, чтоб хорошо было слышно студенческим ушам, спрятавшимся за дверью своей комнаты, из кухни неслось:
- Свиньи! Какие свиньи! Такую грязь развести... Окурки-объедки по всему помещению! А выпито сколько?
Первым не выдержал и отправился на кухню с самыми мирными намерениями Ислам:
- Женщина, зачем вы так? Разве мы это сделали? Не надо говорить того, чего не было!
Но, по его возвращению, из-за двери продолжало отчётливо доноситься:
- Свиньи! Ка-а-акие сви-ииньи!
Алексея начинало колотить… Вторым переговорный процесс продолжил Витька. Но и его попытка полностью провалилась…
- Свиньи! Ка-а-акие сви-ииньи!
И тут не выдержал Лёшка… Выскочив на кухню, он в голос заорал:
- За-аткнись! Сколько можно! Даже обезьяну можно научить прыгать через скакалку! Но видно не тебя! Дважды уже говорено и объяснено – не мы! Что не понятно?! НЕ МЫЫЫ!
«Витенька» твой разлюбименький вчера был. С него и спрашивай, за бардак! Сама убирать не хочешь, пусть он это говно и убирает! Мы и пальцем не пошевелим, хоть заорись сама!
Голос на кухне смолк. Ещё часа полтора Лёшку трясло...
Следующим вечером, когда вернулись со смены, с ними пришёл «разбираться» муж смотрительницы.
Кратко объяснив мужику ситуацию, аккуратно, вежливо, но настойчиво и властно его выставил за дверь Ислам.
Ещё через день на своей «Пионерке», маленькой дрезине с нещадно тарахтящим однотактным мотором от бензопилы, на участок приехал главный инженер.
Его приезд не был неожиданностью – надо было посмотреть и проверить, что тут наваляла бригада. К августу ус должен был работать. На той стороне болотины ждала уже отведённая под рубку делянка. Но разговор он начал не с работы:
- Что там у вас в Доме приезжих произошло? Рассказывайте, парни...
Как самый спокойный, всё, подробно и обстоятельно, рассказал Ислам.
Главный внимательно, не перебивая, слушал. После того, как Ислам замолчал, поморщился, покачал головой:
- Д-аа... Ясненько всё... Но! Парни, мой вам совет – извинитесь. Даже если всё, как вы рассказали, - извинитесь…
Все дружно вскинулись:
- За что?! За что извиняться? За то, чего не делали?!
- Смотрите, парни... Дело ваше, - и, потупив взгляд в пол вагончика, добавил,- Корнеева баба злая. Как бы не аукнулось вам...
Вот, видно, и аукнулось…
* * *
Первой нарушила наступившую по окончанию рассказа тишину Софьина:
- Так, говоришь, до конца практики отработал? И почётную грамоту получил?
Нет, в общежитие за ней бежать не надо,- и уже секретарше, в дверь, - Маша! Ленлесовский телефонный справочник у тебя? Дай, пожалуйста, на минутку!
Тосно... Тосно... А-аа, вот! Главный инженер.
Иван Петрович?
Ну, наконец-то застала! Ваня, здравствуй! Софьина...
Не забыла, не забыла... Как же, забудешь твой профиль двадцать пятого пикета Корткеросской дороги! Не только я, вся кафедра вспоминает!
Что? Неужели уже двенадцатый год пошёл?.. Ладно, ладно... Практика, между прочим, на то и даётся, чтобы делом на ней заниматься, а не хвоста накручивать местному крупному рогатому скоту, да в клуб на танцы ежевечерне бегать, возвращаясь потом в родной институт с отливающими настоявшимся фиолетом боевыми отметинами!
Кстати, там у тебя в июле в Радофиниково на практике экономисты были. Как они? Один день? И больше ты их и не видел? Козлова, что тоже? «Молодцы», ничего не скажешь... Все «молодцы» - и студенты, и Козлов!
А вот у меня тут сидит один из той группы.. Утверждает, что всю практику работал. Слышишь? Говорит – сучкорубом третьего разряда на строительстве УЖД.
Так всё-таки работал? И не один? Целых трое... И это со всей группы? Да-аа... Много... Много, говорю!
Что? Говоришь, хорошо работали? Грамоту дал? Да ты б лучше им деньжат подкинул! Или себя студента забыл уже? Мо-ло-дец! Вот по премии молодец!
Что сидит? Да вот, сигнал на него поступил... Мол, пьянствовал. Дебоширил неоднократно... Правильно. От гражданки Корнеевой. «А. М.». Смотрительницы Дома приезжих.
И после некоторого молчания, быстро кинув взгляд на застывшую в напряжённом ожидании фигуру:
- Поня-аатно…
Кстати, я уже давненько пытаюсь тебя найти. Да всё как-то. То тебя на месте нет...
Знаю - знаю! Хозяйство большое, проблем много...
То у самой со временем…
Так что очень даже хорошо, что случай представился и дозвонилась! Ты в главных не засиделся? Как считаешь? Я? Я-то считаю, что засиделся!
Слышал, месяца через два-три, как зимний заготовительный сезон завершится, Алюк на пенсию уходит? В Волосовском вакансия директора открывается.
Так как? Пора, Ваня, пора. Ну, и что, что там вывозка автомобильная? Подумай. Но не затягивай! Позвони через недельку. Ты же знаешь, мой голос в Объединении вес имеет.
Позвонишь, вот тогда и поздравишь с наступающим. Рано ещё, рано...
Ладно, давай заканчивать, а то истомился тут уже совсем сучкоруб твой. И тебе! Всего...
Тихо звякнув какими-то пружинами внутри аппарата, трубка привычно и основательно улеглась на рычаги...
- Забери своё направление. Что «написать»? Козлов не примет? Да ты понимаешь, голова садовая, что «бегунок» тот, как ты его называешь, документ официальный, а не просто бумажка какая! Он на какую кафедру выписан? Правильно! А ты где сидишь? На какой?
Черкани я тут что и всё. Испорчен документ! И иди, доказывай потом, что он силу имеет…
Сейчас, я тебе на отдельном листе записку для Козлова твоего напишу.
Что? Какой такой кафедральный штамп? Мою подпись в Министерстве знают! А тут для Козлова... Иди!
И, когда уже почти дошел до самой двери:
- Кучеренко! Постой... Да ладно... И так жизнь со временем обкатает… Лучше уж подольше оставайся, какой есть.. Иди... Иди!
* * *
Принесённая от Софьиной записка оказалась полной неожиданностью:
- Ка-а-ак? Да, подпись зав кафедрой... Значит транспортную составляющую практики сдали. Ну, начнём по остальной?
По какой остальной?! Ты ж обещал: кто пройдёт практику на рабочем месте… Что, уже забыл? Взад свою обецянку взял? Но вслух только:
- Да, готов!
- Ну, тогда начнёоом… Давайте, с первого передела лесозаготовительного процесса. Кстати, первый передел?...
- Лесосечные работы. Состоит из валки...
- Да, да... И какие механизмы используются в леспромхозе на каждой операции?
Ещё бы не знать! Прорубка трассы под железнодорожный ус – практически те же лесосечные работы. Один в один!
- На валке – бензопила «Урал». Благодаря поворотному редуктору эта же бензопила…
- Достаточно, лесосечные работы, вижу, изучили... Перейдём к транспорту... Ах, ну да! Вы же транспорт уже сдали Софьиной. Ну, тогда, - к нижнескладским работам?
Нижнескладские, нижнескладские... С этим сложнее.
На нижнем то, если не считать, что каждый вечер ходили в столовую, ужинать вместе со второй сменой, да термоса на работу загрузить, и были то всего два раза. Первый, когда принимали на работу, и на складе получали ватники, подшлемники, каски и прочую мелочь. Второй – когда с Жорой бензопилу неисправную сдавали...
Какие там краны стояли?
- На нижнескладских работах...
- Ладно, с лесозаготовительным производством, думаю, можно завершить. Хорошо, хорошо…
Перейдём к перерабатывающим. Какие перерабатывающие производства есть в леспромхозе?
Теорию, теорию вспоминаем!
- Все перерабатывающие производства, для уменьшения расходов на переместительные операции…
- Правильно, правильно... А какие именно производства?
Та-а-ак... Та шалава, что у «Витеньки» на коленях сидела...
- Шпалорезный!
- А ещё?
Что ещё? Что там последний Съезд говорил об увеличении производства товаров народного потребления и расширении их ассортимента?..
- Ещё – цех товаров народного потребления!
- Да… И всё?
- Да вроде всё…
- А тарный цех? Забыли? Забыли, забыли... Ну, с основным производством закончили. А какие ещё производства есть в леспромхозе?
- Кроме основного производства в леспромхозе…
- Хорошо, хорошо! Вижу – работали, знаете... Можно подвести итог! В целом неплохо, неплохо... Но вот, в перерабатывающих производствах – не очень уверенно... И тарный цех забыли. «Хорошо». Возьмите зачётку...
«ХОРОШО»? И это за то, что месяц комаров в лесу по твоей милости кормил? Вместо того, чтобы уже на следующий день на крыше общаги вверх пузом лежать, загорать… СУ-УУКА…
* * *
Огромная, поднимающаяся откуда-то из района ненадёжно защищённой кольчугой мягкого свитера грудины, обида резко, как по цепной реакции ядерного взрыва, увеличиваясь в объёме, грозилась вот-вот выдавить из глаз жгучие и предательские слёзы... Не-е-ет, не дождётесь... Стоять! Накрепко стиснув зубы, вдавил жар горящих изнутри щёк в холод коридорного окна.
За стеклом мёртвым холодом антрацита отливал по зимнему чёрно-непроглядный вечер…
*ЛИИЖТ – Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта.