Кровать – одно из первых детских воспоминаний.
Бабушка начищала мелом никелированные шишечки, и они сияли блескучим серебристым светом. Я любила прищурить глаза, и увидеть – тонкие лучики…Будто одуванчик: качнёшь, и полетят по всей комнате…
Кровать – высоченная, больше моего роста. На твёрдой сетке – перина, потом – пуховое одеяло. Утром бабушка набрасывает на него «покрывальце», снизу – с подзором: тонким и плотным кружевом, а потом – белоснежное пикейное.
Я колочу подушки, хохоча и бултыхаясь на диване, а бабушка выстраивает из них – пирамидку, закрывая прозрачной «накидушкой».
Вечером мы разберём постель, я лягу у стеночки, и буду смотреть, как бабушка вынет шпильки, которые держат её косу – короной, достанет тяжёлый гребень, и волосы – почти до колен! – расчешет и снова – заплетёт в свободную косу. Меня – стригут наголо, и щекотно проводить ладошкой по круглой, ровной голове.
Я лежу тихо, молчу…Жду, когда бабушка положит мне под голову полную, белую руку, я прижмусь поближе, и буду шептать: «Сказочку, сказочку….»
Голос у бабушки напевный, ласковый, я закрываю глаза и – слушаю….
Потом она возьмет меня, полусонную, перенесёт в зыбку, качнёт, и – всё, я провалюсь в сладкую темноту – до утра.
Проснусь от ворчания соседки Стеши:
- Девке уж три года, а ты её всё – зыбаешь… Кроватку Митькину у нас забери…
Я не хочу Митькину железную кроватку: у неё холодные синие прутья. Испуганно смотрю на бабушку, она машет рукой:
- Отстань, Степанида. Пусть…
Под нашей кроватью – огромный коричневый чемодан. Я люблю его нюхать и протирать, послюнив палец, блестящие серебряные замочки. И люблю сидеть в темноте, представляя себя в подземном царстве-государстве, рядом с сундуком Кащея.
Помню, вечером, зимой, бабушка пошла закрывать ставни, а я подняла кружевной подзор и – замерла. Под кроватью лежала – кошка. Большая, с вытянутыми лапами, на них – острые когти… Белое брюшко, а спина – рыжая, в круглых монетках пятнышек. Но главное – ушки! А на них – кисточки…
Я позвала тихо: «кис – кс…»
Дедушка подхватил меня на руки:
- Таточка, киса спит, нельзя её будить.
А утром – киски уже не было. Бабушка сказала: «Она в гости приходила, в лес ушла».
Дед был охотником, в доме много шкурок, и даже – меховое одеяло из тарбаганов, но никогда я не видела убитых зверьков, только тогда, один раз – под кроватью – киску-рысь.