Признаюсь, я очень огорчился, когда вместо обещанного «Боинга» увидел Ту–154. Но делать было нечего, командировка окончена и очень хотелось домой, в Москву. Ту-154 тоже неплохой самолёт, когда знаешь, какое место следует занять. Мы с Вовкой знали. Нам не составило особого труда договориться с уже сидевшими там людьми о выгодном, на их взгляд, обмене. В хвостовой части салона, слева, если стоять лицом к хвосту, последний ряд состоит не из трёх, как обычно, а из двух кресел. Место третьего кресла, у иллюминатора занимает большой ящик. Врать не буду, я не знаю, что там внутри, но его размеры таковы, что, во-первых, спинку кресла можно откинуть назад до отказа, во-вторых, шаг между этим рядом и предыдущим позволял моим не коротким ногам, чувствовали себя комфортно и вольготно. И, наконец, в-третьих, ящик идеально заменяет хороший обеденный стол. Для дороги длинною в семь часов фактор весьма и весьма немаловажный. Я уж не говорю о том, что любых размеров багаж без особого труда размещается за спинкой кресла. Идеальное место для приятного и спокойного полёта. Один только недостаток – прямое соседство со всеми тремя турбинами. Но, кто часто летает, знает, при явных плюсах этим минусом можно пренебречь. Поскольку прежние наши места располагались в самом начале салона, сидевшие у турбин противиться не стали.
Да, совсем забыл об одной любопытной детали. Все, летевшие этим рейсом пассажиры, были размещены во втором пассажирском салоне, тем не менее, при посадке, к носовому выходу самолёта тоже был подан трап. Никогда не спешу на борт, особенно если позволяет погода, стараюсь подняться последним. В конце концов, самолёт не сельский автобус, который берут штурмом заждавшиеся пассажиры, в надежде занять сидячие места. Мы с Вовкой были вознаграждены за нашу неторопливость интересной встречей. Прямо к трапу самолёта подъехал чёрный джип и из него вышли Валентина Талызина и с нею молодой человек. Вовка хлопнул себя по лбу и нахально заявил, что запамятовал о гастролях Талызиной в Чите.
- Не журись… Теперь ты будешь гордиться, что летел с Валентиной Талызиной в одном самолёте, а то, что в разных салонах… Так кто ж об этом узнает, - приколол я его
Самолёт стремительно набрал высоту, лёг на заданный курс и, уже через тридцать минут после взлёта к нам подошла стюардесса, катившая перед собой тележку с разнообразными напитками…
- Сок? Вино? Коньяк?, - короткими вопросами пытаясь выяснить наши с Вовкой предпочтения.
- А какое у Вас вино? , - вкрадчивым голосом и, состроив на стюардессу глаза голодного мартовского кота, поинтересовался Вовка.
Не будем уточнять название вина и сорт винограда, из которого оно было произведено, хотя бы потому, что я его всё равно не помню… Мы взяли по бокалу, больше на халяву просто не дают… Но лететь-то оставалось ещё целых шесть с половиной часов. Надо было себя чем-то занять…
- Спорим ещё принесут? , - предложил Вовка.
- Конечно. Заплатим, и принесут…, - ответил я, - о чём тут спорить?
- Не-е-е… Так не по кайфу. Давай поиграем… Или мы совсем бездари какие?
- А давай, - согласился я.
Мы дождались, когда вторая стюардесса проходила мимо, благо ждать пришлось совсем недолго и, скроив жалобные мины, пожаловались ей, что проспали первый винный фуршет, а так пить хочется… Она, мило улыбнувшись, принесла нам ещё по бокалу вина. К слову сказать, вино было неплохое. Следующим был мой выход. Я нажал кнопку вызова бортпроводника. Когда Инга, именно так звали первую стюардессу, подошла к нам и поинтересовалась, что случилось, я с самым невинным видом, но с очень серьёзным выражением лица начал рассказывать ей о том, что у нас с приятелем вышел интеллектуальный спор о принадлежности виноградников, о сортах винограда, из которого изготовлено вино и процентном соотношении купажа…
- Вы хотите ещё вина?, - просто спросила она.
- Да…
- Хорошо, я принесу Вам ещё по бокалу, но имейте в виду, больше одного бокала у нас не положено. Не знаю, почему для Вас я делаю исключение…
- А больше и не надо, - ехидно, про себя подумал я, мысленно торжествуя, и празднуя победу.
Плохо же я знал своего приятеля. Он так умудрился «загрузить» и очаровать вторую стюардессу, что она твёрдо пообещала нам ещё по одному бокалу. Вино принесла Инга. Она строго посмотрела на нас. Также строго отчитала за нашу нахальную бесстыжесть и удалилась. Теперь торжествовал Вовка. Я даже подозреваю, что в душе он уже смаковал вкус выигранного у меня коньяка. Да-а… Мои шансы заполучить ещё один халявный бокал вина были близки к нулю… И тут меня осенило. Я достал из портфеля чистый лист бумаги, и строки полились сами собой. Получилось классное стихотворение о небе, о красавице стюардессе по имени Инга, о Якутии, о старом шамане, который благословил и отправил Ингу в небо… Словом, Остапа несло, но несло красиво!!! Вдохновенно!!! До сих пор жалею, что не переписал стих для себя, на память… Я не стал нажимать никаких кнопок. Я просто сидел и ждал, когда Инга по каким-нибудь делам будет проходить мимо. На мою удачу ждать пришлось недолго. Когда я попросил её задержаться на секунду, она, уже не скрывая раздражения, заявила:
- Я же Вам русским языком объяснила, ВИНА БОЛЬШЕ НЕ-Е-Е-Т!!! Вы с Вашим другом выпили ВСЁ вино на борту!!!
Правду говорят, женщины в гневе чертовски хороши…
Я сделал самое, что ни на есть невинное выражение лица и виноватым, насколько только был способен, голосом пролепетал:
- Инга, а нам и не надо вина больше… Я просто хотел… Вот… прочтите… Пожалуйста…
Она недоверчиво взяла в руки листок со стихами. Быстро прочла его раз, затем ещё раз медленнее и, только после третьего раза значительно потеплевшим голосом спросила:
- Это Вы мне?...
Я утвердительно кивнул.
- Это.. обо мне? Вы… прямо сейчас?
Я кивнул ещё раз.
- Здо-о-ро-во!, - теперь уже не скрывая восхищения, выдохнула она. Её щеки зарделись, взгляд стал каким-то загадочно туманным. Ума не приложу, как это у женщин получается?
- Я их в рамку… и на стенку в комнате… своей… Можно?
- Делайте, как пожелаете. Они Ваши, - великодушно согласился я.
- Ой, спасибо Вам большое!!! Мне ещё никто стихов не писал… Я сейчас… погодите…
- Ну-у-у, ты – жулик!, - протянул Вовка, - мы так не договаривались…
- А как мы договаривались? И ещё не факт, что нам с тобой что-то обломится… Сказано, всё вино на борту попили! Давай, доставай из наших запасов.
Я ошибся. К нам направлялась Инга, она несла открытую бутылку вина и два бокала.
- Вот, держите… Ребят, но эта и в самом деле последняя, извините…
Я не поверил своим ушам, перед нами извинялись… Мне стало стыдно, но от вина мы не отказались… Лететь оставалось ещё больше трёх часов. Вовка проспорил коньяк. Принесённая Ингой бутылка, заканчивалась. И когда, мы всерьёз собрались вскрыть свой собственный винный погребок, взятый в дорогу, около нас вновь остановилась Инга.
- Ребята, у меня есть предложение, - тихо и загадочно проговорила она, - Я с пассажирами первого салона договорилась, они не против… Вы… не возражаете перейти в первый салон? Там будет удобнее…
Нам с Вовкой не надо было повторять дважды, тем более уговаривать. Мы быстро собрали свои вещи и бодро зашагали следом. Ту-154 устроен таким образом, что между первым и вторым пассажирскими салонами довольно просторный тамбур. Во время посадки он является своеобразным приёмником распределителем, в котором «сортируются» пассажиры первого и второго салонов. Обычно посадка производится только через отсек, который находится в середине фюзеляжа самолёта. И только в особых случаях ещё один трап подаётся к отсеку в носовой части. В полёте тамбур между салонами превращается в рабочую зону для обслуживающего полёт персонала. Там есть объёмный холодильник, для соков и других прохладительных напитков, вместительная микроволновая печь, в которой бортпроводницы разогревают горячее питание… Мы пересекали тамбур под прицелом, как минимум трёх пар любопытных и, как мне почудилось, восхищённых глаз коллег Инги…
- Вот женщины!!!, - мелькнуло у меня в голове, - уже похвасталась перед подругами… А может и не подругами?!...
Додумать, зародившуюся было мысль, не удалось. Инга энергично постучала и открыла раздвижные двери, отделяющие тамбур от первого салона и громко проговорила:
- Валентина Илларионовна, разрешите?
Откуда-то из глубины салона послышался хорошо поставленный и очень знакомый по множеству фильмов голос Валентины Талызиной:
- Конечно, конечно. Входите, Инга… мы Вас уже заждались со Славой.
- Понятно. Того парня, которого мы видели на посадке зовут Вячеслав… Но разрази меня гром!!! Я не припомню ни одного фильма с его участием.
- Вот, Валентина Илларионовна, разрешите представить Вам тех самых Читинских поэтов, которые весь полёт пьют мою кровь!
Её тирада прозвучала весьма эмоционально, но беззлобно. Скорее в ней слышались тёплые и ласковые нотки. Мне так показалось.
- О, как!!! Мы – Читинские поэты!!! Любо-о-пытно…
Ясно было одно – нас каким-то образом представили и в данный, конкретный момент мы присутствовали при продолжении ранее начатого разговора, завуалированного под знакомство. Что ж, наша задача значительно упрощалась. По сути, мы уже были представлены заочно, и теперь дело оставалось за малым – назвать свои имена. Если учесть, что мы уже весьма и весьма были загружены вином, сделать это было не сложно.
- Инга!!! Я даже не предполагал…, что Ваша кровь хранится в столь изящных бутылках!!!, - совершенно искренне изумился Вовка.
В подобных случаях он был, как всегда, неотразим. Его глаза излучали одновременно совершенно искреннее изумление и восхищение. Он был настолько убедителен и правдоподобен, что Валентина Илларионовна и Вячеслав зааплодировали ему.
- Друзья мои, - обращаясь к нам, проговорила Валентина Илларионовна, - что же вы остановились? Проходите, пожалуйста, присаживайтесь вот сюда…, к столу. Давайте знакомиться.
Я быстрым взглядом окинул помещение, в котором мы находились. Судя по размерам, это была часть салона, отведённая под гостиную. Мягкая кожаная мебель, дорогой деревянный стол много других полезных и интересных вещей, создающих практически домашний уют и комфорт. Сразу вспомнились Вовкины предупреждения, что полетим самолётом президента республики Саха-Якутия.
Мы подошли к столу и, прежде, чем сесть, я представился сам и представил Владимира Викторовича Ливанова…
Посчитав свою добрую миссию выполненной, Инга, сославшись на дела, деликатно удалилась. Нам с Вовкой пришлось самим выкручиваться из ситуации. Мы же были представлены, как Читинские поэты… Я в очередной раз убедился в старой доброй истине, хочешь, чтобы тебе не поверили, говори правду. Нам стоило немалых усилий, чтобы убедить наших новых знакомых в том, что я, например – транспортный логистик одной из крупнейших Российских трейдерских компаний… А Владимир Викторович - генеральный директор филиала этой самой компании…
- Как же так, - удивлялась Валентина Илларионовна, - я же читала Ваши стихи… Инга сказала, что Вы их написали буквально у неё на глазах… Вы, молодые люди, меня просто разыгрываете… Нехорошо…
Пришлось признаться, что я на самом деле с детства увлекаюсь рифмованием текстов, но на сегодняшний день, не знаю уже, к сожалению или к счастью, мне нечем похвастать. Разве что ещё одно – два стихотворения… А на вопрос Валентины Илларионовны, зачем мы морочили бедной девочке голову, мы с Вовкой, не сговариваясь, практически одновременно ответили:
- Из любви к искусству…
Вторая половина полёта мне понравилась больше первой… Если честно, за первую половину мне какое-то время было даже совестно… А сейчас, когда я время от времени вспоминаю ту командировку, меня занимает одна мысль. Вспомнила бы Валентина Илларионовна, доведись нашим жизненным дорогам вновь пересечься, двух Читинских «поэтов»?