И где теперь она, с кем? Обещала приехать на весь день в наш город. И что?.. словно здесь два дома и одна улица. Нет, это просто глупо – вот так, одному ходить по городу и искать ее, надеясь, что встретишь, обнимешь, поцелуешь, возьмешь за руку. Еще одна улица, еще один перекресток; очередная многотысячная, бурлящая, кричащая что-то, бегущая сломя голову толпа прохожих и абсолютно посторонних и равнодушных к тебе людей. Они словно все смеются и показывают на тебя пальцем – «Вот посмотрите, посмотрите, любовью окаймленный человек ползет». И пусть смеются, ведь это только лишь, кажется, на самом же деле они равнодушны и холодны, как эти высотные дома (я медленно схожу с ума). С крыши, которых мы кажемся такими маленькими и такими беззащитными. Вот бы забраться высокую из них, откуда город был бы весь, как на ладони, тогда я бы точно смог ее увидеть; сквозь толпу прохожих, сквозь холодные стены и дома города.
Уже близится полдень, а я все еще шляюсь по этим уходящим в бесконечность улицам, и что-то упорно ищу в этом огромном городе (быть может, я просто гуляю; так одиноко, так грустно быть одному). Может быть, она уже стоит в длинной очереди, в кассу за билетом домой, а я здесь, неизвестно где. Возможно, она уже летит в самолете, и смотрит с этой огромной высоты на уже совсем крохотный город. Ей, наверное, так же одиноко, как и мне; она с непонятной печалью и грустью бродит где-то в переулках своей жизни, ищет ответы на свои вопросы, что мучают сердце и не дают покоя душе. Думая, быть может. Обо мне она в очередной раз задается вопросом: «Неужели карьера важнее всего, важнее чувств и любви? Возможно, на данном жизненном этапе, все же – важнее».
Нет это просто глупо, просто глупо искать её среди тысячи проходящих мимо лиц; можно просто сойти с ума, и упасть бездыханно по среди улицы. И больше не двигаться, и не идти, и не искать ее больше. Остаться одному и никуда не спешить, пойти домой: заварить кофе, принять душ и снять эту усталость сумасшедшего дня. Войдя в комнату, включить третий канал и снова увидеть ее, услышать ее голос (такой родной, но такой далекий). Подстелить под голову мягкую подушку, не замечая, как пусто и холодно без её тепла и присутствия в доме, досмотреть её передачу – «Надежда умирает последней» – теперь уже до конца…