Колледжбой

Рейтинг: G
Жанр: экшн, юмор
Содержание:
Дэлмор – телохранитель 17-летнего богатенького мальчишки. Несколько дней в роскошном особняке, откровенные разговоры с его хозяином, нанимателем лидера Хоста на неожиданную подработку. Дэлмор в колледже, в чужой роли, вплоть до роли жертвы наёмного избиения…
Впервые – Вэнн Мартинсон. В этой истории коренятся многие важные мотивы из последующего.




***


Хэри Ракер сам, что бывало нечасто, связался с Шоном и пригласил к себе на разговор.
Бэсс обрадовалась возможности поболтать с Джуди, а Рой – дармовой выпивке, и, оставив Дэрека на контроле, они поехали в тихий райончик в гости к приятелю. Не первый раз хостовская компания почтила своим присутствием дом сотрудника отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Там временами бывало весело и неизменно хорошо кормили.
Хозяин с порога распределил гостей по точкам интереса: забитому вкусным бару и гардеробной комнате Джуди, а сам молча утащил Шона на задний дворик, где полицейский и Хостовский сели рядом, плечом к плечу на одной ступеньке крыльца.
Первый  сунул второму бутылку пива и выпил свою залпом.
Шон с удивлением следил за явно возбужденным Ракером, а тот не без усилий пытался собраться с мыслями. Прошло полновесных минут пять за вздохами и почесываниями в затылке, пока Хэри наконец решился перейти к конкретике.
– Фу-у, сегодня какой-то дикий день... чёрт-те что творится, бред какой-то.
Терпеливый, в общем-то, Шон поздравил себя с окончанием томительного ожидания.
– И как это касается меня?
Хэри потратил еще минуту на подыскивание слов и набрал побольше воздуха.
– Ну... ты знаешь, кто такой Рудольф Грант?
– Слышал. Какой-то магнат, – пожал плечами Дэлмор.
– Ага. Финансовый воротила, хозяин кучи компаний и совладелец десяти куч. Миллиардер, во втором десятке богатейших людей планеты. Сегодня, когда я пришел на работу, он сидел в моем кабинете. Один, без охраны. Скромненько так, инкогнито, неофициально.
– И чего ему было надо?
– Тебя, – нервно усмехнулся Хэри. Шон молча ждал разъяснений. – Его направил ко мне Карпентер – шефа Департамента знаешь?
Дэлмор фыркнул.
– Знаю ли я Карпентера.
Хэри не обратил внимания на ремарку, у него как раз начала получаться связная речь.
– …Как к бывшему сотруднику Управления по борьбе с организованной преступностью. Это само по себе дико странно и подозрительно. Бля, какого хрена он считает, что я тут перспективен?! В набрасывании контактов с вами? Мы что – засветились?! Я не мог… ой, ладно, моя проблема, и не об этом речь. Шон, этот Грант хочет с тобой встретиться.
– И зачем? – В голосе парня из Зоны не прозвучало ни малейшего энтузиазма.
– А я знаю? Какое-то очень личное дело.
– Какие к чёрту у меня с ним личные дела?
– Не у меня спрашивай. Он попросил очень так осторожненько, обтекаемо, устроить ему разговор с Дэлмором. Опять-таки подчеркнуто – лично.
Шон молча отхлебнул из своей бутылки. Хэри покосился на него без надежды на быстрый ответ.
– Знаешь, у меня впечатление, что у него что-то не так, и в довольно серьёзной степени. Он нервничал, было заметно, а если такой бизнес-монстр снижает самоконтроль... Скорее всего, он предложит тебе какую-то сделку.
– А пошел он... – предсказуемо хмуро отреагировал Неподконтрольный.
Хэри помолчал.
– Я тебя понимаю. Слушай, я, конечно, не имею права советовать, но... В общем-то, ты же ничего не теряешь. От разговора ничего не изменится. Соглашаться или нет на его просьбу – это второй вопрос. А просто поговорить...
Шон подозрительно глянул на Хэри:
– Он тебе что, заплатил за посредничество? – Тот не ответил, и Шон отвел глаза. – Ладно, прости. Не злись. Кстати, действительно, почему Карпентер послал его именно к тебе?
Хэри провел рукой по лицу.
– Сам не знаю. Вроде не должен был я проколоться. Хотя сейчас в Управлении главный – Крамер, с ним не то что договориться, с ним разговаривать невозможно. Может, для таких скользких дел он обо мне и вспомнил?
Шон медленно крутил в руках пустую бутылку. В доме слышался голос Роя и двойной женский смех, но парней на заднем крыльце не тянуло веселиться.
– Ты Карпентера в этом смысле не бойся. Ясное дело, он знает, что ты можешь на меня выйти. Он умный тип и просто чует, да и факты видит – ты дважды выжил после того, как масштабно прокололся в Underworld. Один раз можно списать на колоссальное везение молодого идиота, но то похищение, что провернул Вентура… Ну да, ну да, ты настолько крут, что взял и сбежал от семи отборных Канальских головорезов, реально пропущенный через мясорубку, вдруг опомнился, взял и расшвырял их всех как котят… Карпентер не дурак. Он даже в курсе, что там у нас мало что без меня обходится, включая Канал. Ему доказательств не надо, ни за, ни против, у него дьявольская интуиция.
– Да откуда ты его так хорошо знаешь?! – вытаращился Хэри. – Интуицию его заценил… А он?! А…
– Да только молчать он будет, как рыба, – закончил Шон, – и тебе ничего не сделает.
– Это почему?!
– А потому. Довелось мне с ним как-то поболтать. По личному вопросу.
На откровенно ошарашенный взгляд Ракера Хостовский усмехнулся:
– Без комментариев. Лучше сохрани уважение к начальству. И не трясись – ты не один такой, он потому и почуял, что знает, как это пахнет... Запомни, Карпентер не опасен.
– Ясно, – протянул Хэри. – Ну и ну. Так как с Грантом?
Шон долго смотрел на далекие огни небоскребов центра, молчал. Хэри занервничал сильнее, представив, как сложно и тяжко ему придется, когда надо будет формулировать отказ перед очень влиятельным типом. Другой влиятельный человек вздохнул, обратил внимание на бутылку в руках и зашвырнул ее в кусты.
– Ладно. Можешь передать, что я согласен. Только встреча – на его территории, и я буду один.
– Отлично! – возликовал Хэри, избавленный от тягостной перспективы.

***

Поздним вечером следующего дня Шон подъехал к воротам особняка Гранта в престижном пригороде.
Он лишь слегка притормозил, створки автоматически раздались, пропуская машину в небольшой, но густой парк, который скрывал от любопытных глаз внушительный, но не громоздкий особняк из светлого камня, украшенный северными вьющимися растениями.
Исподлобья оглядевшись, Шон вышел из джипа и неторопливо поднялся по широким ступеням ко входу. Ему не пришлось ни стучать, ни звонить – его ждали. Дверь открыл сам Грант.
Невысокий мужчина лет пятидесяти, в прекрасной форме, подтянутый и спортивный. Быстрые, точные движения, внимательный взгляд умных глаз – свидетельство интеллекта, решительности и достоинства. Легкая нервозность проявлялась в напряженном прищуре и в том, что он вдруг каким-то мальчишеским жестом взъерошил себе волосы.
Несколько секунд двое стояли друг напротив друга и молчали, оценивая.
Грант протянул руку:
– Здравствуй.
Шон молча кивнул и на рукопожатие ответил.
– Я рад, что ты счел возможным пойти на риск прийти сюда. – Хозяин особняка не сумел скрыть хрипотцу волнения.
– Я ничем не рискую.
Грант в легком замешательстве опять провел рукой по волосам, предложил:
– Может, хочешь что-нибудь выпить?
– Может, сразу о деле?
– Да-да...
Грант указал на кресло, сам сел в соседнее, напряженно подавшись вперед. Ему сразу безотчетно понравилось спокойствие этого незнакомого парня, его уверенность. Опытному наблюдателю сразу было заметно его некое скрытое превосходство, не имеющее ничего общего с заносчивостью, скорее, какое-то реальное отличие... Грант любил спорт и немало времени посвятил единоборствам многих культур, он умел до боя оценить соперника, предположить его слабые места. В этом странном человеке он их не видел.
Более того, заглянув в глубину холодных глаз, Грант подсознательно поверил в большинство рассказов о Дэлморе, звучавших невероятно, и всерьёз порадовался, что сошелся с ним в своей гостиной, а не на ринге.
Несмотря ни на что, Рудольф Грант не стал бы гарантировать, что в последнем соображении одно не превратится в другое.
– Я буду краток и конкретен. – Годы занятий бизнесом научили формулировать главное, но что-то мешало включить привычную напористость. – У меня появилась серьёзная проблема, и я уверен, что ты – ее лучшее решение. Естественно, на взаимовыгодных условиях.
Он замолчал, наблюдая за Шоном, подбирая слова для дальнейшего. Тот с тенью раздражения поморщился:
– Ты обещал быть конкретным.
– Хорошо.
Образовалась очередная пауза, волнение и внутренняя боль проявились в глазах Гранта, но он справился, ибо не имел права на слабость в присутствии того, кому планировал навязать свою волю.
– Мне нужен надежный, высокопрофессиональный охранник. Защитник для моего сына.
Шон не казался сильно удивленным. Лишь на миг дрогнули ресницы, словно из нескольких возможных рассматривавшихся вариантов сыграл наименее вероятный.
– Это не моя профессия.
– Знаю. Но меня не устраивают стандартные услуги полиции и охранных агентств. Я в состоянии оплатить лучшее, но дело в другом. – Грант вздохнул. Видно было, что ему трудно и неловко говорить о личном. – Мой сын есть то единственное, что осталось от его матери. Я... не могу, не имею права его потерять.
– Это ничего не объясняет, – заметил Шон.
– Я не всё сказал. Несколько дней назад мой сын с друзьями случайно столкнулся с некой компанией. Я не смог выяснить подробностей, но в результате этой встречи оказался ранен один из братьев Ривейра. – Грант внимательно посмотрел на Шона. – Эти трое заметные фигуры в преступном мире южных районов…
Неподконтрольный перебил:
– Я слышал. Младший, Морено. У него заражение крови, братья увезли его домой, в Мексику к какому-то шаману. Но они вернутся.
– Они приговорили моего сына за это.
Шон озадаченно хмыкнул.
– Морено Ривейру вырубил какой-то колледжбой?
– Мне это тоже кажется небесспорным. Но факт есть факт: они будут мстить. И я хочу, чтобы его защищал не просто профессионал, а такой профессионал, который знает этих ублюдков в лицо, знает, чего от них можно ждать, знает их уродские законы... И в нужный момент не права им зачитает, а отходную! Ты меня понимаешь, Дэлмор?
Шон поднял голову.
– Ты считаешь меня наёмным ликвидатором?
– Нет. Моя цель – безопасность сына. А чем она будет обеспечена, мне не важно. Может, они убедятся в своей ошибке, хотя... – Грант прямо посмотрел в глаза парню со Дна. – Я деловой человек и понимаю, что стопроцентное решение у данной проблемы только одно. И я готов заплатить за это. В любом случае главное – это жизнь моего сына. Я знаю, что в данных обстоятельствах он будет чем-то вроде наживки, и удар может быть неожиданным. Чёрт возьми, не надо стесняться в средствах. У меня много знакомств, я могу замять всё!
– Нелогично. Ты явно наводил обо мне справки и в курсе, что пара лишних трупов в моем списке – недостойная мелочь. Да, и еще, что именно ты так щедро обещаешь замять – громкое дело о гибели двоих-троих мексиканцев? О, общественность будет вне себя.
Грант с невольным уважением отметил, что этот парень не подходит ни под один стереотип бандита-нелегала. Помолчав, хозяин дома с неловкой улыбкой продолжил:
– Может, я говорю что-то не то... поверь, я волнуюсь. Честность лучшая политика, верно? Вот я и буду предельно откровенен. Я завишу от тебя, Дэлмор, и мне это непривычно. Ты лучшая, оптимальная кандидатура, верный вариант, то, что надо. Ты из того мира, чего не скажешь обо всех этих крутых парнях из агентств. Я чертовски хочу, чтобы ты согласился. Через полтора часа у меня самолет на другое полушарие, и я хочу улететь со спокойной душой.
– Чему или кому я обязан таким доверием с твоей стороны? Ты фактически хочешь оставить дорогого, как ты говоришь, тебе сына в обществе неизвестного тебе парня с улицы, outlaw?
– Больше того, я – в случае твоего согласия, разумеется – буду настаивать, чтобы ты каждую секунду, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, был неотлучно с ним. Здесь, в доме, на улице, в магазине, в колледже, на свидании, везде, чёрт возьми, и всюду. Это деньги на расходы.
Грант бросил на столик кредитку. Шон не пошевелился, даже не скосил глаза.
– Этот счет я буду пополнять ежедневно и не задам ни одного вопроса. А вопрос о финальной оплате...
– Ты мне не ответил, –  твердо перебил Шон.
Грант опустил голову.
– Конечно, я рискую. Из тех фактов и мнений разных людей о тебе, что я собрал, немногое, конечно, но вырисовывается. Жёсткий, умный, дальновидный. Законы – да, вы живете вне привычных нам, зато соблюдаете какие-то другие, и на подлостях вроде подстав тебя никто не замечал, скорее, наоборот, своих ты вытаскиваешь с колоссальным риском для себя. Это трудный вопрос, о доверии. Знаешь, – Грант устало вздохнул, – я часто убеждался в том, что надо слушать свою интуицию. Я ей верю. А она говорит в твою пользу, я не знаю, почему.
Шон пробормотал непонятную для Гранта фразу:
–  Опять. Какие все чувствительные. – И задал еще один вопрос: – А если я откажусь? Что тогда?
Грант устало пожал плечами.
– Что тогда... ничего. Буду искать что-то еще. А ты... господи, да что я могу тебе сделать? Чем я могу тебе угрожать? Полицией? Дэлмор, давить на тебя невозможно. Я могу только просить, как мне это ни трудно. Я даже готов понять, что тебе неприятен сам факт работы по найму, тебе неохота возиться с колледжбоем. Это ведь ненадолго, а заплатить я могу много. Очень много.
– Деньги меня не волнуют. Я не из тех, кто помешан на миллионах.
– Примерно так я и думал. Но плюс к вознаграждению в случае удачного завершения сделки... знаешь, ведь кроме денег есть еще и возможности. Контакты, связи, знакомства. Это подчас полезнее миллионов. Я мог бы решить многие проблемы, помочь начать другую жизнь...
Шон резко ответил:
– Моя меня вполне устраивает.
Грант помолчал. Поднялся с кресла, подошел к окну, постоял. Вернулся к столу и встал перед сидящим парнем.
– Я все сказал. Помоги мне. Спаси моего сына. Убей этих выродков. Поверь, я в долгу не останусь.
Дэлмор, помедлив, тоже встал. Насмешливо глядя на напряженного Гранта, поднял бровь:
– Ты ни разу не назвал сына по имени. Может, со своим бизнесом ты его забыл?
Грант смутился. Растерянно пробормотал:
– Эрик… Его зовут Эрик.
Шон усмехнулся, поднял кредитку со стола.
– А этих южных я бы закопал и бесплатно, да повода не было.
– Ты берешься? – неверяще улыбнулся Грант.
– Только помни про отсутствие вопросов. Твой парень будет в полном порядке, ублюдков Ривейра, трое их там или двое, я успокою. Но как я это сделаю – мое дело.
– Договорились.
Они скрепили сделку рукопожатием.

Грант провел Шона по сдержанно-роскошным комнатам на второй этаж. Толкнул перед ним дверь комнаты Эрика, и не подумав постучать.
Почти спартанская обстановка. У окна – диван, у стены – кровать, между ними на полу однотонный серый ковер. Пара пятен, по цвету – кофе. Стены тоже сероватые, ни единого постера-плаката, ни стикеров, ни картинок. Даже на столе полный порядок, что вообще неестественно для жилища семнадцатилетнего: стопка учебников, ровненькая такая, закрытый ноут, одинокая ручка. И всё.
Закрытый шкаф, придвинутый стул, книги на полке ранжированы по цвету. Аккуратность до отсутствия одушевленности, только пятна спасают впечатление.
Свет горел, но на простеньком покрывале уже спал хозяин никакой комнаты, уронив книгу и свесив руку до пола.
Грант подошел и резко потряс сына за плечо. Тот дернулся, рывком сел, нашарил очки и надел, подслеповато разглядывая вошедших. Отец коротко приказал:
– Встань.
Эрик сразу же поднялся, чуть не запутавшись в покрывале, вытянулся, поеживаясь и поджимая пальцы босых ног. Грант взмахом руки указал на него:
– Вот. Было бы идеально, если б ты приступил прямо сейчас.
На болезненно худом и бледном парнишке отчетливо лежала та же печать пустоты и непроявленности. Практически вещь. Аккуратная.
Шон сделал шаг вперед и остановился прямо перед Эриком. Это было странное зрелище: как будто специально подобранные диаметрально противоположные люди. Сын миллиардера – среднего роста, настороженный, робкий, сутулый, в висящей на костлявых плечах пижаме из дорогого магазина, волосы длинноватые, взъерошенные, непонятного оттенка. Близорукий застенчивый взгляд, общее впечатление запуганного смущения, стыдливости, привычной виноватости. И парень из Неподконтрольной Зоны: спокойная расслабленность атлетичного тела, готовая мгновенно смениться действием, отсутствие лишних движений, абсолютная уверенность в себе, сдержанная мощь.
Грант оценил этот контраст, в глубине души поймав себя на скользкой мыслишке, что он с гораздо большим удовольствием называл бы сыном того, другого, кем мог бы гордиться…
Тряхнув головой, Рудольф сказал своему наследнику:
– Этого человека ты будешь слушаться, как меня, каждое его слово, каждый намек – тебе руководство к действию. Мобилизуй мозги и сумей хотя бы толком подчиняться.
– Да, папа, – покорно кивнул Эрик.
Первым делом Шон окинул взглядом комнату, подошел к окнам и по очереди опустил на них деревянные жалюзи.
– Это надо сделать по всему дому и никогда не открывать. Обзор ни к чему.
Грант кивнул:
– Я распоряжусь.
Во вторую очередь Шон приблизился к Эрику. Внимательно оглядел с ног до макушки и обратно, не упуская ничего. Не человека – объект.
Наёмник слегка скривился и вдруг, резко протянув руку, снял с мальчика очки. Тот шарахнулся, захлопал глазами, разом стал еще беззащитнее.
– У тебя есть линзы? – Нейтральная прохлада, твердость, тень презрения.
– Д-да, есть… – Эрик смущенно сжался, будто оставшись совсем без одежды.
Шон кинул очки на стол – ручка покатилась, соскользнула на пол – и произнес раздельно, как пятилетнему:
– Так надень. Линзы. Немедленно. И не снимай. Вообще.
Повернувшись к Гранту, пояснил:
– Контакт может произойти когда угодно. Я не хочу, чтобы он внезапно ослеп, разбив или забыв эти очки.
Грант с уважением кивнул еще раз. Его успокоили продуманные, профессиональные действия телохранителя. Если бы тот полез знакомиться с объектом, это поколебало бы уверенность работодателя в правильности его выбора.
Неожиданно комнату огласило размеренное пиликание мобильника. Глянув на экран, Грант заторопился.
– Самолет готов. Мне пора.
Персонально для Дэлмора бизнесмен понизил голос, вложил особое значение в каждый звук:
 – Я на тебя надеюсь.
И вышел, не попрощавшись с сыном, даже не посмотрев на него.

***

Шон еще раз, придирчивее осмотрел комнату, мебель, ванную, потом плюхнулся на диван и, склонив голову набок, удостоил наконец взглядом Эрика. Тот послушно сменил очки на линзы и от этого выглядел еще младше и эфемернее.
– Ты явно не спортсмен, – констатировал Дэлмор.
Паренек виновато улыбнулся, неловко пожал плечами.
– Сядь и расскажи мне, как всё было на самом деле.
– Что… именно? – Робкий голос очень хорошо сочетался с внутренней дрожью.
Шон задержал дыхание, справился с раздражением и подчеркнуто спокойно расшифровал:
– Морено Ривейра. Тот, из-за кого тебя приговорили.
Эрик заморгал, словно это имя полыхнуло ему в лицо огнем. Отвечать он, видимо, был пока не в силах, поэтому Шон после паузы рявкнул:
– И сядь, наконец!
Подопечный сильно вздрогнул и выполнил приказ.
– Говори.
Сидя ровно-ровно на самом краю постели, Эрик нервно теребил пальцы. Смотрел в пол. Шон ощутил, что и вторая пауза затягивается, подался вперед с намерением так или иначе сподвигнуть невозможного мальчишку на общение, но тот, казалось, испугался и заговорил сам.
– Я действительно почти ничего не помню. Я… меня пригласили на вечеринку, и там все пили разное: вино, виски, пиво. И меня напоили. Им было весело, я отказывался, но… я плохо переношу алкоголь. Как выяснилось.
Тонкая ладошка поднялась к лицу, девчоночьим движением завела прядь грязноватых волос за ухо.
– Я помню урывками: меня везли в машине и почему-то очень ругали… потом удар! И кто-то еще подошел, и опять крики, меня вытащили, я еле на ногах стоял, меня сильно шатало. Потом вдруг тишина, все молчат и смотрят на меня, а у меня под ногами кто-то лежит, я и лица-то не видел. И кто лежит, не знаю, и зачем, и что я там делаю…
– А в руках у тебя что-нибудь было?
– Не знаю…
– Что еще помнишь?
– Ничего…
– Что говорили твои дружки?
Эрик прошептал с исказившимся лицом:
– У меня нет друзей.
– Но ведь тебя пригласили на эту долбаную вечеринку.
Ответ дался пареньку еще сложнее, чем начало разговора. Он закаменел, как на допросе, через силу выдавливая ранящие слова.
– Это папа их заставил. Он знаком с отцом одного моего однокурсника, и они договорились. Он думает, я не догадываюсь. Меня ни за что не позвали бы, они не любят, когда я… даже мимо прохожу. Ребята из класса, они… сначала меня не замечали, а я хотел разговаривать, ну, хоть как-то, с кем-то… Потом они обратили на меня внимание, и я перестал понимать, как лучше – когда они меня пинают как пустое место, или когда они меня видят и бьют нарочно.
Эрик выкладывал мучительные подробности сам, с ходу, даже не заметив, что втянулся.
Его спросили. Хоть кто-то.
– Что за бред? Тебя травят и бьют, а отец не чешется?
– Он не знает. Они не сильно. Незаметно совсем. Он скажет – защищайся сам. Будь мужчиной.
– Так – будь.
Эрик опустил голову еще ниже.
– Они иногда забывают про меня. Тогда хорошо. А папа спросил, почему я сижу дома вечерами, и вот заставил их вспомнить. Зачем? Только хуже стало.
Дэлмор откинулся на спинку дивана, положил ногу на ногу. Эрик почему-то зачарованно уставился на его грубый ботинок.
– Даже странно, что ты такой непопулярный. С таким отцом.
– Да! – Неожиданно младшего Гранта как подбросило. – Отец! Вот именно, все думают об отце, но я же не он, совершенно!..
Эрик тут же осекся, жутко покраснел. Съёжился, прошелестел:
– Извините… я…
Смешался и замолчал, дрожа всем телом. Словно ждал немедленного наказания.
Шон изучающе смотрел на него несколько мгновений.
– Ладно, разберемся. Спортзал в доме есть?
Удивленный Эрик запнулся, но ответил:
– Д-да, есть… Папа это любит.
Шон легко поднялся, указал на дверь.
– Веди. Показывай.
– Зачем? Ведь уже… третий час ночи?
Шон вплотную приблизился к оробевшему вконец мальчишке и нарочно заговорил с ним так, как говорил с провинившимися юнит-лидерами. Их после таких моментов обычно какое-то время не трогали: парни нервно вздрагивали и приходили в себя не сразу.
– Неверный ответ. Инструктирую первый и последний раз: любое мое приказание выполняется немедленно, без раздумий, переспрашиваний и попыток осмыслить. Думать будешь потом, если выживешь. Скажу «падай» – упадешь мордой в грязь, скажу «беги» – будешь бежать, пока не скажу «стой». Усвоил?
Эрик только кивнул, потому что у него горло перехватило от страха. Дэлмор продолжил:
– Словами я это проговаривать больше не собираюсь. В случае заминки напомню другим способом.
И как бы невзначай стукнул кулаком по своей ладони. Младший Грант смотрел на это в откровенном ужасе.
– На папу можешь не рассчитывать. Жаловаться бесполезно: он дал мне полную свободу действий. А теперь – двигай!
Шон легонько подтолкнул впавшего в ступор Эрика к двери.
Они повторили обратный путь до холла, спустились в цокольный этаж. Там в небольшом коридоре обнаружились три двери с табличками: «Тир», «Тренажеры», «Корт» и один открытый дверной проём, за которым по бликам на потолке и ощущению свежести угадывался немаленький бассейн.
– Ничего себе комплекс! – Шон в изумлении присвистнул.
– Это папин. Он следит за здоровьем.
– По нему заметно. А вот о тебе он не вспомнил. Он что, тебя сюда не пускает?
– Не знаю. Он не любит, когда ему мешают. А я сам как-то…
– Н-да. – Шон с презрением оглядел хилую фигуру Эрика. – Ты усложняешь мне работу. Но я должен выяснить, на что ты способен, что я могу доверить тебе, а что должен буду делать сам. Хотя, сдается мне, вряд ли ты на что годишься.
Парень с улиц скептически хмыкнул и снова подтолкнул сына миллионера к тиру.
– Начнем с проверки реакции на оружие.
Дэлмор касался мальчика лишь потому, что тот повиновался не без ощутимой задержки, ему с трудом давалась нелегкая задача справляться со ступором – следствием резко поменявшейся жизни. Эрик вздрагивал в эти доли мгновений, пока на его плече или локте лежала рука другого человека.
Ему непривычны были прикосновения вообще.
Эрик блестяще завалил все пробы. Он держал любое оружие настолько неловко, что пули получали самые причудливые траектории. Ни единого раза не попав в мишень, он зато умудрился раскокать плафон и обсыпаться осколками. Шон в недоумении даже сам попробовал один карабин, подозревая, что с оружием что-то не в порядке – нецентрованное или нестандартное.
– Это у тебя глаза нецентрованные и руки нестандартные, – недовольно подытожил он.
Увидев на стене тира мишень для дартс, Дэлмор сперва приказал Эрику попробовать метнуть дротик, но потом передумал и вложил в его руку нож.
– Ривейра вряд ли умрут от попадания дартс. А вот от этого – да.
Эрик долго примеривался, потом нелепо взмахнул рукой, и нож, вместо того чтобы лететь вперед, вырвался у него из пальцев и полетел в потолок, отбив кусок панели, а затем вниз, вонзившись в пол в сантиметре от его ноги. Вдобавок ко всему Эрик порезался и по-детски сунул палец в рот, виновато глядя на Шона.
Тот мрачно вздохнул.
– Нет. Ривейра умрут от смеха.

Затем Дэлмор заставил Эрика взять ракетку и в комнате с многообещающей табличкой «Корт» включил машинку для подачи мячей. Он хотел посмотреть, отобьет ли этот вундеркинд хоть что-то.
Да, тот отбил один мяч. Абсолютно случайно ярко-желтый снаряд попал прямо в ракетку, выбив ее из слабых пальцев, а следующий мяч расквасил Гранту нос.
Шон со смешанными эмоциями выключил машинку и молча отконвоировал Эрика в тренажерный зал. Там было не меньше тридцати различных дорогих устройств для разработки разных групп мышц. Шон выбрал одно – беговую дорожку.
– Нападающий из тебя никакой. Придется убегать.
Он заставил Эрика достичь максимума его скоростных возможностей, постепенно увеличивая нагрузку, и засек ту скорость, при которой мальчик не смог удержаться и кубарем скатился назад.
Не глядя на его попытки подняться, Шон в недоумении протянул:
– Твой пик 5 миль в час? Оригинально.
Дав Эрику отдышаться, он, несмотря на немую мольбу в глазах задыхавшегося парнишки, вернул его на дорожку.
– Посмотрим, сколько ты способен продержаться на этой космической скорости.
Эрик изо всех сил старался, но опять оказался на полу через полминуты, не делая уже никаких попыток подняться и обреченно глядя в потолок.
Шон дал ему десять минут, рывком поднял на подгибающиеся ноги. Прикрикнув, заставил мобилизоваться и подвел к тяжестям. Эрик замотал головой, но наткнулся на тяжелый взгляд охранника и покорно попытался сдвинуть с места хоть что-нибудь.
Тщетно.
Шон наблюдал за ним, скрестив руки на груди.
– Да, это что-то. Тебе в музей надо или в антирекламу. Чёрт возьми, уникальный случай, полный ноль.
Финальным аккордом было следующее: Шон оттащил шатающегося Эрика в бассейн и столкнул в воду. Тот барахтался, хватая воздух, совсем недолго, а затем с видимым облегчением пошел ко дну. Шон выругался, достал его, привел в чувство и резюмировал:
– Ты уникум. Чудовище. Ты ничего не умеешь. Я доволен, что выяснил это сразу. А теперь исчезни.
Эрик с ужасом смотрел на своего мучителя, тяжело дыша и даже не пытаясь вытереть струйки воды с лица.
– Ты… отказываешься от меня?
Таким замирающим голосом, с такой отчаянной интонацией говорят те, кто теряет последнюю надежду.
Шон обреченно вздохнул:
– Нет. Не имею права. Придется с тобой возиться, что будет значительно труднее, чем я ожидал.
Эрик, мокрый насквозь, измученный и дрожащий, несмело улыбнулся. Шона внутренне передернуло от этого приниженного знака благодарности. Он поймал себя на жалости к этому мальчишке, ни к чему не годному, закомплексованному, никому не нужному и неинтересному.
– Иди в постель.

Утром, еще не успев открыть глаза, Эрик прислушался: его охранник говорил по телефону.
– И все проблемы решайте сами. В конце концов, вы не дети.
– …!
– Ну и что? Всё, это не обсуждается.
– …?
– Детали позже. Хэри вам объяснит, если захочет. Запомни: всё новое о Ривейра сразу мне.
– …!!!
– Считайте, что я в отпуске.
Отключившись, Шон известил пространство:
– Подслушивать – плохая привычка.
Покрасневший Эрик открыл глаза и встал, вернее, попытался. Непривычное к нагрузкам тело отозвалось резкой болью, мышцы – все, какие были – будто скрутили с костей и отбили молотком.
Стоять в вынужденно кривой страдальческой позе в одних пижамных штанах перед этим откровенно безупречным типом было неловко, стыдно… и странно.
– И когда тебе в колледж?
– Еще четыре дня.
– Ясно. Ты проведешь их с пользой.
Это оказались худшие дни в жизни Эрика. В непривычном режиме, круглые сутки, с двумя-тремя маленькими перерывами на отключку, он учился азам самозащиты. Шон безжалостно гонял его на тренажерах, в бассейне, в тире, добившись в итоге сносных результатов: стрельбы по крайней мере в сторону мишени, а не вбок; нескольких минут устойчивого барахтанья на поверхности; снижения количества синяков от попаданий теннисных мячей…
Эрик стоически переносил издевательские комментарии, безропотно подчинялся приказам.
И это парадоксально злило Дэлмора, не приученного к покорности подчиненных. Он понимал, что авторитарный отец давно сломал все ростки самостоятельности в сыне, задавил его своей волей, а теперь Шон безотчетно пытался вытащить личность Эрика наружу, вызвать хоть какую-то реакцию.
Они перешли к спаррингу, если можно это так назвать. Шон показывал простейшие приемы освобождения от захватов, элементарные атаки для бойцов с низшим уровнем подготовки. Раз за разом тот, кто не имел вообще никакой подготовки, шипя от боли, валился на ковер, хотя Шон, естественно, максимально сдерживал себя и свои реакции.
Просто Эрик был не то чтобы слаб или хил – он был хрупок.
Однако раз за разом он упорно вставал, стискивал зубы, до белизны тонких суставов сжимал трогательные кулаки и шагал вперед – к темноволосому противнику-инструктору-мучителю-защитнику. Тот касался Эрика не с целью избить, бил Эрика не с целью оскорбить, ругал его не с целью унизить… Замечал его, говорил с ним и отдавал себе отчет о его существовании.
В очередной раз уронив парня на пол, Шон сел рядом и заявил:
– Это ни в какие ворота. На тебя дунь – ты улетишь. Тебя, видно, с рождения в ватку заворачивали, у нас восьмилетние дети сильнее тебя. У них тренажеров нет, а вместо беговой дорожки подворотни и погоня сзади, не захочешь, а натренируешься.
Эрик тоже сел и смущенно пробормотал:
– Но я же не виноват, что у меня другие условия.
Шон исподлобья глянул на него.
– Ага, верно подмечено. Другие условия. Этот чёртов дворец, куча шмоток, набитый холодильник, лучший колледж. Повезло тебе, а? – Эрик сжался под его колючим взглядом. – Нет, я лично тебе не завидую. Ничуть. Мне просто непонятно, почему тебе дано сразу больше, чем… ну, хотя бы, чем Суини. Знаешь, кто такой Суини? Мальчишке лет тринадцать, точно он сам не знает, ни предков, ни родичей, никого. Ни дома, ни имени, мы его так сами прозвали. Переломанный весь, всё нутро отбито, кровью дышит второй год. На башке вмятина с кулак, памяти нет, ни черта о себе не помнит. А что он вытворяет с компьютером? Да что он только не хакнул: и Пентагон нам изнутри показал, и шахты с ракетами, и хьюстонские базы данных, и биржу… Если его учить, он такого наворотит! А толку-то, банкоматы он потрошит, и не вынырнет никогда. А ты – эх…
Шон злобно махнул рукой.
– А тебя с детства в золотую пеленку, и всё вокруг лучшее. Хочешь – то, желаешь – это. Какого чёрта именно ты выиграл в лотерею, а не Суини? Папа тебе денежки зарабатывал, мамочка облизывала, сопли подтирала, за руку водила…
Эрик поднял голову. Он дрожал с головы до ног, но впервые твердо посмотрел в глаза Шону, забыв о своем страхе перед озлобленным убийцей-профессионалом.
– Ты мою маму не трогай. Не знаешь – не говори.
Шон внимательно смотрел на предельно напрягшегося Эрика, впервые видя в нем нечто отличающееся от объекта.
– Да, деньги всегда были, будь они прокляты!.. Отца месяцами нет, мать как в клетке с охраной, грудью в окна билась, а на них решетки… Она была его собственность, и я тоже. Да, всё лучшее, да, по первому желанию, но хотел я, сколько себя помню – не вещи, не еду, а чтобы папа с мамой друг друга любили, и меня тоже!
Слезы выступили на глазах Эрика, он неожиданно для себя выворачивал душу.
– Ты не прав, надо мной не тряслись, меня не замечали. Меня обслуживали, как механизм, смазывали, заправляли, ремонтировали. Со мной даже не разговаривали. У отца жизнь – бизнес, а мать… Он запер ее, «хорошая жена – хозяйка дома», и она всё возненавидела. Она сошла с ума. Отец заметил это на два года позже, чем я. С семи до девяти лет я жил наедине с женщиной, считавшей, что видит всё во сне, причудливом кошмаре. Она умерла в лечебнице, когда решила проснуться. Я ее не видел больше ни разу, хотя она провела там много лет. Я любил ее…
Мальчишка скорчился на полу, обхватил руками колени. Выдавил:
– Боже, зачем я это всё говорю…
Шон положил руку на его вздрагивающее плечо.
– Да, и тебе досталось. Прости, я не знал.
Эрик поднял мокрое лицо, робко улыбнулся:
– Извини, оно как-то само вырвалось.
Шон легко поднялся на ноги, протянул руку, и тот с готовностью ее принял.
– Пошли отсюда. Теперь тебе будет легче.
Отчужденность конечно, не полностью исчезла из их отношений, но разговор немного их сблизил. Эрик чуть осмелел, иногда даже пробовал шутить, и робко, но заинтересованно расспрашивал Шона о его жизни. Тот перестал цепляться к Эрику по пустякам, комментировать явное несоответствие уровня парнишки привычным ему стандартам, и старался отвечать на бесконечные вопросы, понимая, что так прорвать может только того, кто очень долго молчал.
Они проговорили несколько ночей напролет. Эрик открывал для себя внешний мир, хоть не в самом лучшем проявлении, но всё же там для него была жизнь. Он с горящими глазами слушал о свободе, о ночных гонках, о перестрелках, о выпивке и подругах… Теперь Эрик был уже не так скован и похож на марионетку, как вначале. Он как бы очнулся, взглянув на мир иначе. Стал активнее, уже сам стремился научиться чему-нибудь, и начал делать успехи.
Раньше он был абсолютно безразличен к истории с Ривейра, а теперь в нем проснулся страх. Шон заметил, и ему это понравилось: тот, кто боится за свою жизнь, будет стараться ее спасти.
Эрик ожил.
В день начала занятий в колледже от Гранта пришло сообщение, что он зарегистрировал Шона в списках учеников в качестве своего дальнего родственника. Директор за щедрые пожертвования был готов зарегистрировать хоть самого дьявола.
Шон скептически усмехнулся:
– Докатился. Я – студент. Меня поднимут на смех. – Посерьезнев, сказал Эрику: – Так. Веди себя как обычно, тихо и незаметно.
Тот покраснел.
– От меня ни на шаг. Контакты сведи к минимуму, никаких приглашений больше не принимай.
Эрик замялся.
– Да не будет никаких приглашений, и контактов тоже. Я как-то… ну… не из самых популярных. Я обычно один.
– Ну теперь-то нет, – возразил парень из гетто. – У тебя есть дальний родственник. Интересно, насколько далеким должно быть родство, чтобы нас сочли похожими?
Эрик смущенно улыбнулся, и по его глазам Шон понял, что тот счастлив впервые за долгое время, если не вообще впервые. Что же надо было сделать с семнадцатилетним человеком, если он безумно рад тому, что кто-то есть с ним рядом, даже не друг, не приятель, а наёмник, телохранитель, жёсткий и опасный, но хотя бы замечающий его и разговаривающий с ним…

***

Когда они приехали в кампус, там было уже очень людно. Народ  радостно делился подробностями прошедшего лета, все обнимались, смеялись. Шон искоса глянул на Эрика и увидел в его глазах тоску.
– Есть вообще хоть кто-то, кто тебе ближе других? Девушка? Друг?
Эрик молча помотал головой. Шон пробормотал, заруливая на стоянку:
– Твой отец не научил тебя жить. Видно, ему не до тебя.
– Он… он дает мне всё. Всё лучшее.
– Деньги еще не всё, сын миллионера.
Они вышли из машины и двинулись к корпусу через толпу студентов. Даже если бы Эрик Грант раньше был заметной фигурой, то теперь он бы точно затерялся, потому что взгляды всех были прикованы к новому парню.
Одет он был стандартно: обычная футболка, светлые джинсы, белые кроссовки, но мощное совершенство натренированного тела, уверенность плавных движений и пружинистой походки сразу обращали на него внимание всех. Девушки замолкали на полуслове и, спустя несколько секунд, будто очнувшись, с округлившимися глазами начинали яростно перешептываться. Парни не переговаривались, но молча следили за ним: кто ревниво, кто со скрытым восхищением, кто злобно. Среди них не было никого похожего, никого сравнимого. Были красивые, были сильные, были уверенные, но совершенных – не было.
Шон невольно подлил масла в огонь тем, что невозмутимо осматривал толпу, выискивая подозрительных. Он не забывал о своей задаче. Сканирующим взглядом на миг заглянул в лицо каждому, и все оценили это по-разному: как знак внимания или как вызов.
Первая лекция прошла в тихом, но постоянном гуле обмена мнениями. Женская половина курса однозначно выставила новенькому высший балл и завела тотализатор. Парни разделились: кто-то хмуро обещал доступно объяснить этому типу, кто здесь хозяин, кто-то был за мирное решение вопроса интеграции новенького, инстинктивно его опасаясь.
Шон спокойно воспринимал бурлящий вокруг интерес, ему это было привычно. Записки, стрельбу глазками и вздохи успешно игнорировал, вполголоса общаясь только с Эриком, который, весь пунцовый от смущения, заикаясь, объяснял ему, кто есть кто. Грант тоже стал объектом обсуждения – народ задавался вопросом, какое отношение имеет этот бледный папочкин сынок к такому парню?
На перемене колледж стал свидетелем редкого зрелища.
Через всю лужайку к Шону и Эрику неторопливо направилась девушка. Модная, вызывающая и дорогая одежда: мини, приталенная курточка и высокие сапожки; модельная походка от бедра, раскованные надменные движения, заносчивый взгляд сразу свидетельствовали о ее статусе – местная королева, мисс секси-популярность. Ее шаги сопровождались заинтересованными взглядами и шепотком: «… ну всё, Энджи вышла на тропу войны… конец тотализатору… интересно, продержится ли он больше пяти минут?»
Шон заметил ее сразу, но вида не подал. Сквозь зубы спросил:
– Это еще кто такая?
Эрик нервно оглянулся.
– Энджела Ровенн, она… ну вроде самая-самая. Родители пластические хирурги, у нее самой две машины. – Он смущенно хмыкнул: – Говорят, родители вставили ей грудь. Не знаю, но парнями она вертит, как хочет, драки из-за нее постоянно.
Шон кивнул и совершенно спокойно встретил взгляд Энджелы: манящий, призывный, сексуальный. Она смерила его глазами, оценив, и чувственно улыбнулась. Не отрываясь от Шона, Энджела заговорила с Эриком:
– Юный Грант… прости, забыла твое имя… это очень нехорошо – утаивать от нас своих друзей. Особенно таких.
Она подошла вплотную к Шону, обдав его тяжелым запахом духов, и послала из-под ресниц один из самых обольстительных взглядов. Водя пальчиком с алым ногтем по его груди, продолжила:
– Раз уж нам учиться вместе, так давай же познакомимся! Я – Энджела.
Она произнесла свое имя, как королевское звание. Новый сокурсник чуть насмешливо ответил:
– Я слышал, – и замолчал, не делая не малейшей попытки представиться в ответ.
Слегка нахмурившись, Энджела убрала руку с его груди. Поправила челку. Она была слегка обескуражена, реакция новенького, вернее, ее отсутствие, не лезла ни в какие ворота. Обычно парни гроздьями висли на ее высоких каблучках, ловя любое слово, любой жест. А этот… она была просто обязана перехватить достойный экземпляр из-под носа местных клуш, да и позлить своих скучных поклонников не мешало бы.
Энджела была настроена на мгновенный результат, использовала ударную дозу шарма, но… что-то не так. Он не повелся. Он смотрит на нее сверху вниз и еле заметно ухмыляется. Чёрт… А самое ужасное – ей самой как-то не по себе в его присутствии. Не может быть, но – у нее вспотели ладони – похоже, это не он попал в ее сети, а наоборот…
Его мощная энергетика, как декабрьский ветер, пробирала до костей, заставляла ощутить беззащитность. Она на долю секунды почувствовала себя, как глупый самонадеянный ребенок, чьи игры в вызов потустороннего существа случайно достигли цели, и осталось лишь беспомощно стоять перед кем-то иного порядка…
Энджела встряхнулась и попыталась прийти в себя. На нее смотрит вся школа, нельзя терять лицо.
Собравшись с силами, мисс Ровенн решила довести дело до конца. Обворожительно улыбнувшись, девушка пошла ва-банк:
– Пожалуй, есть смысл узнать друг друга получше. Давай вечером сходим куда-нибудь, развеемся…
Она с плохо скрываемой паникой ждала его ответа. Он же был невозмутим. Взял ее за подбородок и приблизил к своему лицу. От близости холодных глаз она почувствовала физическую слабость. Парень негромко проговорил:
– Не люблю быть дичью.
Отпустив, повысил голос.
– Обычно выбираю я, а не меня.
Для Энджелы это было, как в кошмарном сне. Она почти крикнула:
– Так выбери меня!
– Как-нибудь в другой раз, – усмехнулся он. – Когда меня потянет на… на таких, как ты.
Наглец неторопливо пошел к дверям здания, не оглядываясь, а за ним с открытым ртом плелся Эрик. Энджела, не в силах сдвинуться с места, глупо стояла посреди лужайки, смотря вслед самому непостижимому парню за всю свою жизнь.
Опомнившись, она поняла, что десятки однокурсников и однокурсниц были свидетелями ее фиаско, и теперь кто-то показывает на нее пальцем, кто-то прячет глаза, но смеются все…
Она сбежала.
Эрик догнал Шона в холле.
– Вот это да! Ты даешь! Отшить Ровенн… да еще при всех… круто! Это еще никому не удавалось.
Дэлмор хмуро ответил:
– Корчит из себя чёрт знает что. Поддался искушению – обломал. И зря.
– Как это? Ты всё-таки…
– Да нет, конечно. Я и не таких… маленький ты еще. Просто эта начинающая шлюшка теперь будет мстить. Хорошо, если только мне, а то может и всем достаться. Из нее может выйти первоклассная стерва. Ну ладно, теперь будь начеку – ее вассалы попробуют разорвать меня на куски. – В ответ на испуганный взгляд Эрика Шон улыбнулся. – И откуда вы такие беретесь, наивные детки? Я не о тебе лично, я о всех вас, школьные девочки и мальчики… Кто кого соблазнил, кто кому глаз подбил – детский сад, честное слово. У нас, конечно, тоже в эти игры играют, но когда каждый день по краю ходишь, это по-другому как-то. Да что я тебе объясняю. Лучше запомни – когда начнется, не вздумай соваться, стой в стороне и не лезь. Я сам справлюсь, под ногами не путайся, понял?

Ждать пришлось недолго. Когда все рассаживались в классе перед началом занятий по древней истории, Шон получил предупреждение. Рослый накачанный парень намеренно столкнулся с ним плечами и со злобным прищуром процедил:
– Зря ты возник, ублюдок! Мы тебя живо обломаем. Пожалеешь, что родился.
Шон спокойно кивнул.
– Жду с нетерпением.
Парень отошел, шипя от ярости.
Эрик объяснил, что это Вэнн, главный местный задира и предводитель компании отморозков. Вэнн был сыном члена городского совета Эллиота Мартинсона и мыслил себя свободным от любых условностей. Он долго «ухаживал» за Энджелой, крутившей одновременно с ним и еще парой десятков подобных ему, и теперь, похоже, считал своим долгом под прикрытием мести за поруганную девичью честь упрочить свое положение самого крутого парня в колледже, явно пошатнувшееся в этот день.
Шон задумчиво понаблюдал, как кипящий злобой Вэнн распихал всех на пути к своему месту и развалился на стуле в продуманно-впечатляющей позе.
– Чёрт возьми, сколько же я таких видел. Щенячья крутизна. Посмотрел бы я на этого супермена в спарринге с последним из моих парней.
Эрик робко возразил:
– Но он действительно сильный! Я имею в виду, Вэнн – спортсмен, даже каратэ знает.
– Эту китайскую показуху? Довольно малоэффективная штука для улицы. Надо бить без лишних движений, а то можно и не успеть.
Шон сел за свободный стол в конце класса рядом с Эриком. Вэнн, не особо скрываясь, переговорил с несколькими не слишком интеллектуально выглядящими парнями, указывая на новый всеобщий раздражитель. В ответ Шон сделал приглашающий жест: «всегда пожалуйста».
Лекция была скучной.
Преподаватель нудно бубнил, зачитывая свои записи, повествовавшие о ситуации в Римской Империи в период, предшествующий началу распада… Все занимались кто чем: шептались, перекидывались записками, хихикали. Преподавателю надоело невнимание, окриками он добился сравнительной тишины, и в этой тишине довольно громко прозвучало в ответ на очередную порцию сведений:
– Что за бред.
Уязвленный преподаватель взвился:
– Кто это сказал?
– Я сказал. – Шон поднял руку.
Все с интересом наблюдали за столкновением, забросив свои дела. Покрасневший мистер Эббот рылся в бумагах, но новенький лениво прервал его:
– Зря ищете. Моего имени там нет.
Преподаватель резко бросил документы.
– И чем вы, молодой человек, объясните свою выходку?
Недавнее приобретение колледжа Оуверсимз не смутилось.
– Вы имеете в виду то, что я назвал бредом вашу ахинею?
Мистер Эббот задохнулся, а класс с восторгом следил за разговором.
– Не знаю, где вы берете информацию, но смените источник. Я слушал вас двадцать минут и насчитал семь неточностей и четыре грубые ошибки. Многовато, не так ли?
Преподаватель пошел пятнами.
– Объяснитесь!
– Запросто. Миссия Рима в землях скифов не была успешной, она была с треском провалена, о чем говорится в приговорах ее руководителям. Даты битвы с племенами саксов перевраны – вы сместили ее на два десятка лет, к тому времени саксы уже покорились, и не Риму, а гуннам. Вождь галлов, чьё имя вы воспроизвели с весьма приблизительным подобием, был не казнен, а отправлен в Рим в качестве раба, и ему пришлось исполнять довольно щекотливые функции в доме сенатора – любителя мужчин…
Все уже ржали, не скрываясь. Шон закончил:
– И я, конечно, понимаю, что в качестве причины поражения Кириона под Дамесом тактические просчеты звучат лучше, но правда от этого не меняется – все его легионеры отравились местным спиртным и вместо битвы сидели по кустам по колено в дерьме.
Хохот стал громовым, а пунцовый мистер Эббот прохрипел:
– Как?.. Откуда?..
– Информация доступна в документах той эпохи, надо только добросовестно относиться к подготовке, а не повторять чьи-то фантазии. В учебниках полно ошибок и прямого вранья.
Преподаватель в крайней растерянности пытался что-то из себя выдавить, но звонок его спас. Он исчез из комнаты, а все еще валялись на столах и вытирали слезы. Многие подходили к Шону и выражали восторг и уважение. Вэнн в дикой злобе вылетел, хлопнув дверью, но никто этого не заметил.
Колледж гудел, директор ничего не мог сделать с родственником Гранта, ставки на идеального парня взлетели до небес. Эрик восхищенно спрашивал, где Шон учился раньше и почему так осведомлен, на что тот нехотя ответил, что его знания весьма специфичны: историю войн он знает прекрасно, в отличие от истории искусств, в химии ему лучше всего знаком раздел о взрывчатых и ядовитых веществах и т.д. Напуганный мальчик вовремя прекратил расспросы.
Отсидев все положенные лекции, они вышли из корпуса и направились к стоянке. Путь пролегал мимо раздевалки при школьном стадионе. Не доходя до нее сотни метров, Шон равнодушно указал Эрику на силуэты пятерых парней у стены.
– Вот и обещанные отморозки. До чего банально.
Эрик обеспокоенно дернулся:
– Может, надо сообщить начальству?
– Смеешься? Я разберусь. А ты стой сзади и не суйся.
Парни отделились от стены и медленно пошли навстречу. Шон неожиданно спросил:
– Слушай, а этот Вэнн случайно не был в той компании, когда вы столкнулись с Ривейра?
– Конечно, был… Он и пригласил меня тогда на вечеринку, я очень удивился. У него была такая кислая физиономия, ведь его отец заставил.
– Понятно. Остановись.
Шон толкнул Эрика назад и один прошел те десять шагов, что оставались до преградившей им дорогу группы. Вэнн вышел навстречу, в заносчивой позе встал перед расслабленным невозмутимым Хостовским.
– Ну всё, ты нарвался! Здесь наша территория, и нефиг было меня злить! Ты об этом пожалеешь.
Дэлмор скучающим жестом сунул руки в карманы.
– Тебя разозлило, что под меня хотела лечь девка, которая тебе не дала?
Вэнн побагровел, растеряв манерность, с яростным ревом бросился вперед. Шон неуловимо отступил, и Вэнн промчался мимо, затормозил, оглядываясь, как разъяренный бык. Дэлмор с участием в голосе подсказал:
– Может, лучше всем сразу?
Они так и сделали, и через секунду корчились на земле от несильных, но хлестких ударов. Вэнн, тяжело дыша, не спуская злобного взгляда с ненавистного новичка, пинками поднял своих дружков, и они предприняли вторую попытку, еще менее удачную, если это возможно. Разбитый нос, растянутая рука, надорванное ухо…
Хромая и пригибаясь, парни молча исчезли, оставив Вэнна один на один с врагом. Мартинсон панически оглянулся, но сбежать не успел, оказавшись прижатым к стене раздевалки. Шон вплотную приблизился к не на шутку напуганному бывшему супермену и негромко произнес:
– Ты не с тем связался, мальчик. В твоих интересах понять это, пока не поздно. – Потом ослабил захват. – А теперь исчезни.
Вэнн сполз, восстанавливая дыхание, и, затравленно взглянув на зловещий силуэт, спотыкаясь, сбежал.
Эрик с горящими глазами присоединился к Шону.
– Здорово ты их!
– Да ну… как со слепыми, – отмахнулся тот. Эрик что-то прикинул, немного побледнел.  Несмело спросил:
– Слушай, а что будет… ну, если ты по-настоящему разозлишься?
Хостовский помолчал, нахмурился, сшибая ботинками головки одуванчиков.
– А ничего хорошего. Пару лет назад я бы просто разбил черепа этим придуркам, не посмотрел бы, что еще пацаны. – Как-то по-особенному улыбнулся сжавшемуся парнишке: – Так что ты меня не зли.
На следующий день Вэнна на занятиях не было. Эрик предположил, что он испугался, на что Шон неопределенно пожал плечами.

***

А Мартинсон, подняв воротник куртки, озираясь, шел по улочке недалеко от «Дэна». Его туда погнала ненависть и уязвленная гордость.
Всю ночь он не мог уснуть, вспоминая свое поражение, и к озлоблению добавилась угрюмая решимость отомстить. Сын сенатора, с детства привыкший быть первым и самым-самым, не терпел чужого превосходства. В этом случае он даже не думал об общественном мнении, его унизили не прилюдно, и отплатить он тоже планировал наедине, просто насладившись зрелищем боли и страданий того, кто растоптал его самомнение.
Вэнн передернулся от воспоминаний, трезво признался себе, что этот злополучный новенький не по силам ему и его компании. Что ж, там, где не срабатывает сила, сработают деньги. Наверняка найдется тот, кто в состоянии размазать по стенке этого типа, а искать этого кого-то надо где-то здесь в районах Underworld.
И Мартинсон приглядывался ко всем, кто шел, стоял по обочинам, сидел в машинах, курил, смеялся, дрался… Трудно было решиться на первый шаг, несмотря на смелость, иногда переходящую в наглость. Здесь, на Дне, он чувствовал себя чужим, мальчиком из благополучных мест, гостем, и очень боялся, что это заметно со стороны. В своей среде, в колледже, среди сверстников он привык считаться самым крутым, здесь всё это не стоило и гроша.
Здесь другие системы отсчета, другие мерки.
Наконец, чувствуя, что еще чуть-чуть, и он вообще ни на что не решится, Вэнн резко свернул с тротуара и подошел к машине, на капоте которой по-турецки сидел парень в зеленой рубашке и пил пиво. Выглядел тот не слишком зверски, но явно был здесь своим.
Вэнн, кашлянув, обратился к нему:
– Эй, слушай... дело есть.
Парень сделал еще глоток из банки и уставился на гостя.
– И откуда ты такой взялся?
– Да так, – Вэнн замялся и неопределенно махнул рукой.
– А-а, ну ясно, – протянул местный, острым взглядом заставив Мартинсона съежиться и задаться вопросом, что же, чёрт возьми, тому ясно.
– Дело, говоришь? – заинтересовался парень.
– Н-ну да. Есть возможность заработать. – Вэнн даже репетировал эту речь. – Неплохие деньги за небольшую услугу. Никакого риска, никаких затрат. Сплошная выгода.
Светловолосый улыбнулся:
– Тебе только коммивояжером работать. Прирожденный рекламщик. А конкретно?
– Конкретно... – Вэнн собрался с духом. – Короче, надо проучить одного типа. Не до конца, то есть, ну... так, чтоб понял. Чтоб не зазнавался, не считал себя супером. Сегодня вечером. Один раз, но без халтуры.
Парень метким броском отправил пустую банку в разбитое окно сзади и постучал кулаком в лобовое стекло:
– Эй, Дэрек, выходи, хватит дрыхнуть. Всё проспишь.
Через минуту дверца открылась, из чрева массивного джипа показался второй местный тип, хмурый и взъерошенный. Потёр глаза, недовольно пробурчал:
– Ну и чё ты орешь? Если по ерунде, прибью нахрен. Я два дня не спал.
– А нефиг на Рэд-стрит зависать.
– Кто бы говорил...
– Но я-то свеж и бодр, как видишь.
– Ради всего святого, что тебе надо, Картер?
– Ага, так бы сразу. Вот, видишь, – Рой указал на Вэнна, – этот достойный юноша имеет предложение.
– Чего? – второй парень неприязненно оглядел внутренне похолодевшего городского. Если Рой еще производил впечатление обычного человека, то этот выглядел совершенно по-бандитски.
– Ничего особенного. Просто он хочет, чтобы мы с тобой отметелили какого-то его знакомого. Небезвозмездно. Что скажешь, Дэрек? Беремся?
Уже Вэнну:
– Сколько ты там даешь?
– Полштуки...
Дэрек мрачно поглядел на Роя, потом на Вэнна, поморщился.
– Обкурился ты, что ли, Картер, не пойму. А ты, слизняк, давай уматывай отсюда, пока я сам тебя не обработал! Нашел, бля, наёмников... – и полез обратно в машину.
– Дэрек, ну это же прикольно, как ты не понимаешь? – крикнул Рой ему вслед. Потом кивнул Вэнну: – Погоди, я его уломаю.
И тоже скользнул внутрь.
Мартинсон боролся с желанием действительно умотать отсюда как можно скорее и дальше, ему было не по себе от зловещего Дэрека. Но он представил себе, что именно этот бандит и убийца может сделать с тем родственником Гранта, и остался, с надеждой вглядываясь в тонированные стекла джипа.
– Дэрек, не будь таким упёртым. Ясное дело, я не серьёзно. Но приколоться-то можно?
– Какие нахрен приколы?! Этот мудак хочет нанять нас для какой-то мышиной возни?! Да в Хосте любой пацан бы побрезговал...
– В этом и фишка! Он явно не в курсе, на кого нарвался, ну и пусть! Дэрек, ну что ты теряешь? Смотри, ну кто тебя заставит действительно бить какого-то там парня? Да хочешь – лучше этому уроду вмажь, хочешь – вообще в стороне стой, а штука баксов под ногами не валяется, у него наверняка еще найдется по карманам, купишь чего-нибудь той рыженькой...
Дэрек двинул Роя локтем в бок за нечестные приёмы и пробормотал:
– Он же вроде говорил, полштуки.
– Вот, ты уже о цене, это прогресс! – Рой увернулся от второго толчка. – Знаешь, я тоже расположен скорее начистить морду этому колледжбою, чем его врагу. И обчистить его не мешает. Дочиста. Ну поехали повеселимся, ну поехали!
Дэрек обреченно махнул рукой, укладываясь на заднем сиденье.
– Делай, что хочешь, только не ной... Будешь болтать, язык оторву.
Рой пихнул его в ответ:
– Ой, умру от ужаса. Спи.
Вэнн вздрогнул, когда дверь автомобиля снова открылась, но вышел менее страшный Рой.
– Эй, как там тебя...
– Вэнн.
– Ага, ну, короче, полштуки каждому, и порядок.
– Э-э… – растерянно протянул малость не рассчитавший заказчик.
– Может, Дэрека позвать? С ним попробуешь договориться.
– Нет-нет. Пусть так.
– Идет.
Вэнн, сказав адрес и время, с облегчением двинулся обратно, поздравляя себя с удачей. Как он ошибался...

Занятия кончились поздно, начинало темнеть. Родственники Гранта подошли к «вольво», специально купленной для поездок в колледж, и младший из них уже открыл дверцу, но старший кивком указал на колеса – два из них были спущены – и дал знак отойти. Эрик подчинился, озадаченно напрягся. Шон присел и вгляделся, даже зачем-то осмотрел днище машины.
– Прокол. Больше вроде ничего.
Эрик встревожился:
– Начинается?! Уже? Это Ривейра?!
– Да нет, вряд ли, не похоже на них. Скорее какая-то мелочь, вроде твоего Вэнна.
– Он не мой... – обиженно протянул Эрик.
– Пошли пешком.
– Но... Как раз на это он и рассчитывал!
– Ну и что? Не бойся, мексиканцев в городе пока нет, я бы знал. Вперед.
И они двинулись пешком, оставив машину на пустой стоянке. Довольно прохладный вечер с влажным ветром очистил улицы от прохожих, они шли по практически пустынным местам.
Эрику было сильно не по себе, но его успокаивало присутствие Шона, спокойного и внимательного к мелочам, вроде подозрительных компаний в конце квартала или бродяги с большой сумкой, неизвестно как забредшего в благополучный район. До дома Грантов оставалось недалеко, и Эрик почти расслабился, но, завернув за угол, оба резко остановились.
С одной стороны улицы шла сплошная стена дома, с другой – ограда парка. А посередине дорогу перегородила большая машина, около которой стоял Вэнн с торжествующим видом.
Эрик похолодел, потому, что Мартинсон был не один. Позади него на джип опирались двое, один высокий, другой не очень, незнакомые, но очень угрожающего вида.
Вэнн не простил унижения, и сейчас произойдет нечто нехорошее. Согласно инструкциям и собственным инстинктам, Эрик отступил за Шона, взглянув на него, и был весьма удивлен выражением лица телохранителя. Он  ожидал увидеть что-то вроде напряжения, тревоги, агрессии, но Шон выглядел ничуть не обеспокоенным, скорее, изумленным.
Он сунул руки в карманы и спокойно-насмешливым тоном спросил:
– Как это понимать?
Разве так нормальные герои боевиков разговаривают с противниками?
Один из парней, тоже выглядевших странно – не злобно, а растерянно и непонимающе – сделал шаг вперед, обойдя озадаченного Вэнна. Тот, что пониже, встал между объектом и заказчиком, глядя то на одного, то на другого.
Лицо исполнителя приняло откровенно ошарашенное и почему-то предвкушающее выражение.
Он слегка подрагивающей рукой указал на Шона, обращаясь к Вэнну:
– А... и... это – его мы должны... да?
Ничего не понимающий Мартинсон раздраженно заорал:
–Да, чёрт возьми, в чем дело? Чего вы стоите? Он же сбежит!
За дальнейшим Эрик наблюдал, как за сценой из фильма. 
Светловолосый тип в середине живописной группы вдруг прижал руку ко рту, согнулся пополам, схватившись другой рукой за живот, не удержался на подогнувшихся ногах и повалился набок, принявшись самым непосредственным образом кататься по асфальту в конвульсиях неудержимого хохота. Позади Вэнна второй парень медленно сполз по дверце машины и сидел на корточках, молча содрогаясь и спрятав лицо в руках. Эрик и Вэнн одинаково выпучили глаза, а Шон стоял, не двигаясь, но его губы кривились от сдерживаемой улыбки, а в глазах плясал смех.
Блондин в яркой рубашке очнулся, вытирая слезы, поднялся с земли, шатаясь, подошел к съежившемуся Вэнну, до которого медленно доходило – что-то пошло чудовищно не так.
Парень, обессиленно ухватившись за Мартинсона, хрипло простонал:
– ...Проучить, говоришь? Чтобы не считал себя супером? К твоему несчастью, он и есть супер...
Второй Неподконтрольный справился с собой, вскочил, подбежал к родственнику Гранта, но, к вящему разочарованию Вэнна, не атаковал. На его лице была невероятная смесь пережитого веселья и негодования.
– Шон, этот... этот ублюдок хотел, чтобы!..
Тот прервал:
– Дэр, я понял. И с каких пор вы этим подрабатываете?
– Да это все Рой! Давай да давай, по приколу... Мы же не знали!
Рой согнулся в рецидиве.
– Ты же не будешь отрицать, что вышло просто суперприкольно!
– Ну да, точно, – обескураженно признал Дэрек. – А теперь дайте я его убью.
Вэнн, продолжая мало что понимать, инстинктивно попятился, но Рой крепко его держал. Шон легонько толкнул в сторону Дэрека, уже доставшего оружие, и двинулся к Вэнну.
Тот уставился на Роя и весьма наивно вопросил:
– Вы что, знакомы, да?
Рой чуть опять не впал в прострацию, но сдержался. Снизошел до объяснений:
– Он наш босс, парень. Ты попал.
Мартинсон уже с ужасом уставился на Шона, осознавая, что не случайно этот парень легко раскидал его людей, и не просто так он настолько дьявольски самоуверен. Но – босс? Вот этих? Бандитов, людей с той стороны? Они подчиняются – ему? Ох, надо было пообещать гораздо больше, чем презренную тысячу…
Наниматель панически покосился по сторонам, но пути отступления были перекрыты обоими вероломными наёмниками. Шон обратился к съёжившемуся Вэнну:
– Ну я же говорил, что ты не с тем связался? Надо было слушать. И что теперь с тобой делать?
Дэрек передернул затвор, и от этого звука Вэнна тоже передернуло.
– Я... я... я ничего не скажу, правда! Я вообще... мало что понял, но... никому не скажу! Ничего! Никогда! Ни за что!
Шон, казалось, размышлял.
– Вот что, Мартинсон. Выжить у тебя получится только одним способом. Напряги память и поведай мне в подробностях, что именно произошло в тот вечер, когда вы столкнулись с Ривейра.
Тот испуганно замотал головой.
– Но я же был... пьяный! Совсем! В лоскуты. Не помню.
Шон вздохнул.
– Дэрек, давай. Только без брызг.
Вэнн ухватился за рукав босса Неподконтрольных и забормотал:
– Нет-нет, не надо... не надо брызг...
– И я об этом, – подтвердил Дэлмор.
– Не-не-не, я попробую. – Вэнн сжал голову руками и зажмурился. – Мы... ну, отмечали что ли что-то, да, днюху Бака... А мой папаша поставил ультиматум – или я зову этого... Эрика Гранта, или он уходит в отказ в плане финансов. Ну и пришлось.
– Ближе к делу.
– Ага, сейчас... Ну, мы накачались, а этот младенец – так его унесло с первой дозы. Надо было тащить его домой, а не то отец меня убил бы. А по пути... ну, я мало помню, но... короче, мы нарвались на каких-то выступных цветных, латинос, вроде. Всё в тумане, помню только, как один из них, еще пьянее нашего, докопался до Дика, а тот как раз Эрика держал. Дик его бросил, а Грант сдуру уцепился за другого цветного ублюдка, и они покатились оба, врезались в кучу хлама...
– Это была драка?
– Да нет, вы что! Они оба в дым были, там просто ну, что ли, равновесие потеряли, вроде того... Звезданулись здорово, Гранта мы подхватили, а этот... он так и остался лежать, к нему свои кинулись, а мы-то задерживаться не стали. Так вот, ничего больше не скажу.
Рой с уважением протянул:
– Ну и память, мне б такую.
Шон покосился на него и обратился к Мартинсону:
– Ладно, можешь валить. Еще хоть раз тебя увижу – пожалеть не успеешь. И чтоб через двадцать минут колеса новые поставлены были, ясно?
Вэнн судорожно кивнул и исчез. Дэрек с сожалением убрал пистолет.
Рой задумчиво разглядывал Эрика.
– Так ты, значит, и есть Грант. Ага... я-то думал, Морено ты вырубил, а тут такая фигня, типа несчастный случай.
– Н-никого я не... вырубал.
– Вижу, не слепой. Один вменяемый Ривейра всю вашу компанию развешал бы по фонарям, а здесь – закон подлости.
Эрик смущенно глядел в землю. У Дэрека сработал коммер, и он отошел в сторону. Шон устроился на капоте джипа и задумчиво проговорил:
– Понятно, всё по дури, как всегда. Только чёрта с два удастся убедить в этом оставшихся Ривейра.
– Это точно, – кивнул Рой. – Хреново. Между прочим, я пару часов назад видел Исабель. Она передала от Рамиреса, что Морено умер…
– Н-да. Ну ладно. Невелика проблема.
Эрик ошеломленно сделал шаг вперед.
– Так что, получается, я… я – убийца?
Рой фыркнул, а Дэлмор хмуро ответил:
– Много на себя берешь. Какой ты к чёрту убийца. Это случай, судьба. Поверь, все, кто знал Морено, сейчас пьют за твое здоровье.
– Кроме его братьев, – негромко добавил светловолосый. Шон глянул на него:
– Не пугай мальчишку. Скоро братья воссоединятся.
Бледный Эрик поежился и спрятал руки в карманы. К ним подошел нервный, дико напряженный Дэрек.
– Плохие новости. Даже хуже. Чёрт, как удачно, что ты здесь!
Парни насторожились. Дэрек всё еще держал молчащий коммер и теперь зачем-то кивнул на него, как бы подтверждая.
– Шон, гарлемцы в десяти кварталах от наших границ. Минут двадцать до столкновения.
– Что?.. – выдохнул Рой.
Дэлмор помрачнел и спрыгнул на землю. Дэрек, не сводя с него глаз, произнес:
– Шон, это война. Их больше пяти сотен. – Сделав усилие над собой, добавил: – Я не справлюсь.
Лидер несколько секунд молчал, потом кивнул, хлопнул своего Второго по плечу и скомандовал:
– Все в машину. Тебя это тоже касается! – Он почти силой впихнул Эрика на заднее сиденье и сел рядом с ним. Уже Дэреку:
– Гони.

***

Джип, визжа покрышками, сорвался с места, с бешеной скоростью понесся в направлении окраин, игнорируя все возможные правила. Возмущенные сирены полицейских машин терялись в лабиринтах проходных дворов. Эрик в ужасе вцепился в сиденье, в то время как остальные неудобств не замечали.
Шон злобно покосился на Дэрека:
– Не могу поверить, что это неожиданность! Такие атаки случайными не бывают.
Тот, не отрываясь от руля, пробормотал:
– Ну не совсем, конечно. Стычки были, так, по мелочи, ну и угрозы, всё такое…
– Ага, нихрена себе мелочи!
– Но никто не думал, что они всерьёз!
– Если вы не в состоянии думать, почему не сообщили мне?!
Эрик сжался в комочек, стараясь быть незаметнее. Ярость Шона пугала его до смерти, даже если обращена была не на него.
Дэрек не ответил, а Рой повернулся назад и очень спокойно повторил:
– Почему не сообщили? Может, потому что когда мы в последний раз общались, ты дал понять, что устраняешься? Как ты там говорил: решайте всё самостоятельно, считайте, я в отпуске?
Шон молча откинулся на спинку сиденья. Некоторое время они ехали… летели в относительной тишине. Но вот Рой, как ни в чем не бывало, опять нарушил молчание:
– Как я понимаю, ты должен следить, чтобы с этим парнем ничего не случилось? – Тот кивнул. – Ага… так какого дьявола ты тащишь его в пекло?
Шон хмуро глянул на подопечного.
– Я не могу оставить его. Это условие. Он постоянно должен быть при мне. – Потом хмыкнул: – Вот только его папаша не оговаривал, на какой территории мы должны находиться.
Рой покачал головой.
– Это не игра. Ты же знаешь, что там будет. Любая шальная пуля…
– Да понимаю я всё! Выхода нет! Дэр прав, это мое дело, не его. И колледжбоя я бросить не могу.
– Ну, может, это… – Рой помялся. – Короче, вы двое у нас боевики, а например лично мне там делать вовсе нечего. Ну я и мог бы посидеть с Эриком в Джойнте, я бы глаз с него не спустил!
Дэрек покосился на младшего координатора:
– Дезертир хренов! Трус несчастный!
Рой притворно возмутился, но развить гневную тираду помешало то, что они уже прибыли на место. Дэрек тут же исчез в переулке, крича на кого-то по коммеру, а к машине подскочила очень взволнованная девушка.
– Слава богу, ты здесь!
Шон прервал ее, подтолкнув к Эрику, который вылез и потерянно озирался посреди суеты.
Дэлмор обратился к обоим – Рою и девушке:
– За парня отвечаете головой. Оба. Передо мной. Сидеть в Джойнте и ни шага наружу. Надеюсь на твое благоразумие, Бэсс. Он действительно не должен пострадать.
Она оглядела Эрика с ног до головы, кивнула.
– Не волнуйся, я поняла. Иди, можешь быть спокоен.
Шон обернулся к объекту своего контракта.
– Ты всё слышал. Это мои люди и моя территория, поэтому договор не нарушен.
Лидера окликнули, и он, не глядя поймав брошенный Роем автомат, исчез в толпе вооруженных парней.
Бэсс улыбнулась:
– Ну что, мальчики, пойдемте?
Эрик покорно двинулся следом, хотя его тянуло туда, в гущу событий, где уже слышалась стрельба и пахло бензином и дымом… Городской мальчик чувствовал себя будто в кино, за экраном, в другом мире. Оружие, войны, сильные парни и красивые девушки, опасность, адреналин… Рой понимающе проследил за его взглядом.
– Интересно? Привлекает?
Эрик осмелился поднять на него горящие глаза:
– Да…
Светловолосый смотрел не на него, а на садящихся в машины парней.
– Ну-ну. А знаешь, многих из них через час могут привезти обратно мертвыми. Убитыми, окончательно и навсегда. Это не фильм, Грант, это наша реальная веселая жизнь. Могут привезти и Дэрека.
Эрик вспомнил угрюмого жёсткого парня, его растерянные глаза, его смех и злость на Мартинсона, его затылок, его руки со сбитыми костяшками на руле. Он – живой… а это, оказывается, ненадежное, нестойкое  состояние? И сыну миллиардера почему-то стало страшно за незнакомого грубого бандита, страшно и больно. Кольнуло в груди… Уже не хотелось поучаствовать в развлечении, потому что это совсем не развлечение.
В Джойнте Эрик съёжился на кресле в углу, молча оглядывался, пытаясь справиться с эмоциями, и прислушивался к разговору местных. Те встревоженно обсуждали непонятные ему дела и неизвестных ему людей, лишь однажды мелькнуло смутно знакомое имя – Суини. Это Бэсс с огорченным лицом говорила, что у него стали отказывать руки и ноги, что по-хорошему ему нужен нейрофизиолог, и быстро… Рой вздохнул и мрачно пошел к бару за бутылкой.
Грустная Бэсс села на диван, похлопала ладонью рядом с собой, приглашая Эрика. Он вылез из кресла и неловко пересел туда.
Окончательно выбитый из колеи гость покраснел и не знал, куда девать руки, его здорово смущала вся эта невероятная ситуация: он, уроженец квартала особняков, находится на территории Underworld в компании отъявленных преступников и сногсшибательно красивой девушки… Та почувствовала его состояние, мягко улыбнулась и протянула банку пива.
Рой усмехнулся:
– Эй, поосторожнее! Когда он в последний раз напился, это плохо кончилось для Неистового Морено.
Эрик покраснел, а Бэсс отмахнулась.
– Отвянь… Надо же понимать, он не своей тарелке.
– Ха, это еще мягко сказано. – Рой по-турецки уселся на полу. – Слушай, Грант, с тебя ответный визит! Жди нас в гости, когда всё уляжется.
Эрик что-то промямлил, но Бэсс наклонилась к нему, невзначай положила руку на колено, всего на миг.
– Не обращай внимания, он у нас такой. Это не всерьёз.
– Ну нет! – возмутился Картер. – Всю жизнь мечтал походить по персидским коврам, леопардовым шкурам. А унитаз у вас золотой?
Бэсс швырнула в Роя подушкой, он поперхнулся своим пивом и забрызгался. Отобрав подушку, девушка сообщила:
– И вот такой цирк у нас постоянно.
Эрик неожиданно для себя понял, что смеется, чего не делал очень давно.
Какое-то время они молча пили. Алкоголь помог расслабиться, и он отважился на вопрос:
– А как вы вообще живете?
Рой улегся на пол, лениво закинул ногу на ногу.
– Ну, грабим-режем-убиваем, разбойничаем опять же. А ты как думал, мы же outlaw. Нам зарплату не платят, прибыли не начисляют. Что урвал, на то и пей!
– Но… это же опасно.
– Зато прикольно. И никто над душой не стоит: делай то, не делай это… свобода! Ты в полночь должен быть в постельке, а у нас только жизнь начинается, тебе днем за книжками сидеть, а мы отсыпаемся.
Бэсс перебила:
– Эрик, ты его не слушай. Он тебе разрекламирует тут, еще из дому сбежишь. На самом деле всё не так просто. Многие с удовольствием поменялись бы с благополучными ребятами и спали по ночам в своих постелях.
Рой лукаво покосился на нее:
– Ну ты же сбежала оттуда сюда, а?
– Ой, заткнись, ладно? Достал уже…
– О, завелась. Эх, Эрик, не повезло нам с тобой. Ну зачем мы ее встретили, а? У меня были такие планы! Завалились бы сейчас в бар, а то и на Рэд-стрит, я бы тебя с девочками познакомил.
– Ага, вот ты чего удумал! Вот увидишь, я тебя Шону заложу. Моральные травмы бывают хуже физических, в курсе?
– Не судьба…
Они и дальше болтали в том же духе. Эрик немного освоился и забыл, какие обстоятельства привели его в это странное место. Он не чувствовал исходящей от веселого Роя опасности, как это было с Шоном и Дэреком, а на Бэсс удивленный сам себе Эрик украдкой бросал нескромные взгляды.
Шон вернулся часа через полтора. На безмолвные напряженные взгляды ответил, что Дэрек в гараже и в порядке. Все расслабились, а Эрик осознал, что тоже сильно волновался.
Дэлмор категорически отказался ехать в дом Грантов, швырнул в угол грязную футболку и потребовал еды. Бэсс унеслась на кухню.
Рой отвел Эрика, шатающегося от усталости и груза впечатлений, в свободную комнату наверху, и там он отключился, парадоксально чувствуя себя в большей безопасности, чем когда бы то ни было.
В последующие несколько дней Эрик в колледже отсутствовал, и никто бы ему не поверил, реши он рассказать, чем занимался. После поражения гарлемцев в открытом бою необходимо было укрепить границы, загнать побежденных вглубь их территории, подтвердить свои позиции. Без Шона в этом деле было не обойтись, и Эрик провел незабываемое время в мире Underworld.
Чаще он, конечно, сидел в Джойнте в компании Роя, поглощая вкуснейшую стряпню Бэсс и выслушивая их пикировки по поводу его нравственного здоровья и целесообразности экскурсий на Рэд-стрит. Но иногда его брали на выезды, и, сидя на заднем сиденье просторного джипа, Эрик становился зрителем сцен разборок, столкновений, драк… За пуленепробиваемыми стеклами машины он был в безопасности и только наблюдал, испытывая то страх, то торжество – и всегда интерес к этой чужой, непонятной, опасной, но такой свободной и настоящей жизни.
Однажды Шон, решив очередную проблему, уже шел к машине, когда его остановил какой-то смуглокожий и черноволосый парень, который нервничал и часто оглядывался. О чем они говорили, Эрик не слышал, но по помрачневшему лицу Шона понял, что ни о чем хорошем.
Так и оказалось. Сев за руль, Шон обернулся к нему.
– Ривейра в городе.
У Эрика перехватило дыхание.
– Да не трясись ты так. Просто переходим в тревожный режим. Возвращаемся в город, тут легче тебя достать. Дальше мои и сами справятся. А ты – удвой осторожность. Я не замечал за тобой глупых поступков, но сейчас особенно никакой дури, понял?
– Да, понял.
Шон неожиданно ободряюще улыбнулся Эрику, чуть изменил тон:
– Правда, не бойся, слышишь? Ты нормальный парень, и всем понравился. Так что тут уже не в договоре с Грантом дело.
Эрик тихо ответил:
– Спасибо.
– Да пока не за что.
Дэлмор завел мотор.

***

Мексиканцы не любят ждать. Развязка наступила скоро.
Накануне Эрик выдвинул предложение не выходить из хорошо защищенного дома с современной охранной системой, на что Шон иронически отреагировал:
– Точно, и состариться в четырех стенах.
– Но зато дожить до этого…
– Слушай, городской! Ты мне, похоже, не доверяешь. Согласен, привлекательно сидеть в крепости, но, извини, ты помнишь, что произошло с твоей матерью?
Эрик побледнел, но Шон продолжил:
– Поверь, я способен тебя защитить. Глупо прятаться от решения проблемы.
– Решения… Через сколько-то там лет они выйдут из тюрьмы и всё начнется сначала.
Дэлмор исподлобья глянул на неиспорченного мальчишку.
– Ты не понял? Твой отец нанял меня их убить.
– Убить?.. – Эрик ошеломленно отшатнулся.
– А ты думал, я их в полицию приведу? Ха, ну ты и наивный.
– Но… я думаю… Ты, наверно, уже это делал… – Лидер Хоста возвел глаза к потолку. – Но отец!.. Как он мог, как он решился?
– Бизнес жестокая штука, Эрик, почти как у нас. Знаешь, у него нет комплексов.
Эрик в растерянности быстро-быстро моргал и не осмеливался поднять голову. Шон кивнул ему:
– Пошли, лучше покончить с этим скорее. Я не могу сам выйти, а тебя оставить – их двое, они могут разделиться, а ваша охрана всё же не само совершенство. Вставай.
Эрик медленно поднялся и пошел вслед за наемным убийцей к смертельной опасности.
С каждым шагом всё увереннее.

Первый выход прошел спокойно. Ничего подозрительного. Тем не менее Эрик просидел занятия как на иголках, вздрагивая от каждого стука и движения. Шон заставил кого-то освободить дальний стол в углу для Гранта, а сам сел при входе. Вэнна так и не было.
К концу дня Эрик дрожал от нервного напряжения, и Шон после несмелой просьбы разрешил ему выпить, а потом слегка удивленно наблюдал, как паренек без катастрофических последствий уничтожил две бутылки пива. Хостовский пробормотал что-то о практике под руководством Роя.
– Споили пацана...
Эрик вырубился и проспал всю ночь, чего бы точно не смог без алкоголя.
Проснувшись утром, он тут же перекосился от боли. Простонал:
– Это зуб. Давно уже ноет, а сейчас…
Телохранитель чертыхнулся, но вид зеленого Эрика не оставлял выбора.
– Поехали к дантисту.
Проведя в кабинете час, мальчишка вышел счастливый и улыбающийся. Шон, посматривая по сторонам, ждал его у машины. Эрик сбежал по ступенькам, и в этот момент из-за угла на высокой скорости вырулила какая-то разбитая тачка неопределенного цвета без номеров. 
Парень мгновенно заслонил собой ничего не успевшего понять Эрика, и как раз вовремя. Из машины раздалась автоматная очередь, хлестнула наискось по улице, выбила искры из тротуара и пару стекол в витринах, разнесла почтовый ящик, разродившийся лавиной белых конвертов, и не миновала двоих на ступеньках клиники…
Эрик услышал только негромкий глухой стон и заметил, как дернулся закрывший его своим телом Шон. Машина исчезла за поворотом.
Дэлмор дернул застывшего в растерянности Эрика к машине, хрипло приказал:
– Давай внутрь.
И они понеслись следом за атаковавшими. Визг покрышек, звон лопающихся фар, крики прохожих, сирены патрульных машин напугали бы Эрика до смерти, если б он не успел слегка привыкнуть ко всему этому.
Вырулив на хайвэй, машины стали соперничать уже не в маневренности, а в скорости.  Эрик смог выдохнуть и разжать руки. Покосившись на Шона, он заметил на его темно-синей футболке черные пятна, но только соединив это с его легкой бледностью и сжатыми зубами, мальчик наконец сообразил:
– Ты ранен?!
Шон отмахнулся:
– Забудь.
– Но тебе надо к врачу! Брось их, разворачивайся! Это может плохо кончиться!
Дэлмор зло глянул на Эрика и процедил:
– Я, кажется, доводил до твоего сведения, что не люблю возражений. Заткнись и держись крепче.
Вслед за преследуемыми они съехали с шоссе и теперь неслись по грунтовке к группе строений неясного назначения, похожих на какой-то промышленный комплекс. Всю дорогу вихлявшая первая машина налетела на груду ящиков, разметала их так, что град обломков посыпался на преследователей, а одна острая палка пропорола лобовое стекло и застряла в нем, каких-то десяти сантиметров не доходя до лба Эрика.
Тот застыл, глядя на обломок, как загипнотизированный, но Шон одним движением вырвал деревяшку, обрушив водопад сверкающих осколков, и очистил проём от остатков.
Вышвырнув палку, Шон резко взял руку Эрика и положил на руль:
– Веди.
Грант молчал, но явно был в панике. Шон встряхнул его, заорал:
– Держи руль, твою мать!
Эрик судорожно вцепился в руль, скорее, повис на нем, но машина каким-то образом умудрялась держать направление. Шон вытащил из-за пояса пистолет, который Эрик почему-то никогда не замечал, положил ствол на локтевой сгиб и, несмотря на бешеную скорость и пляску прицела, точными выстрелами заставил взорваться левые колеса передней машины, в результате чего та перевернулась брюхом наружу, а последнюю пулю Шон всадил в топливный шланг.
Грохот взрыва хлестнул по ушам, клубы огня и снопы искр от скрежетавшего по асфальту железа заставили Эрика вжаться в сиденье, а Дэлмор нажал на тормоз.
Машина встала в двадцати метрах от огня. Шон вышел, жестом остановив Эрика, хотя тот вряд ли удержался бы на ногах от шока. Когда он слегка унял стучащие зубы, Дэлмор вернулся и мрачно сказал:
– Один там. Второго нет.
Эрик в смятении обвел взглядом дебри металлических конструкций.
– Сбежал?
– Он где-то здесь. Слушай меня, парень. Мы можем пойти сейчас туда и закончить всё здесь и сразу. Можем вернуться и ждать нового нападения, потому что он потерял всех братьев и не остановится. Просто успеет подготовиться. Решай.
Эрик молчал, опустив голову. Шон ждал.
Когда Грант, наконец, шевельнулся и поднял глаза, испуг в них сменился решимостью.
– Пойдем. Я не хочу больше бояться.
Они медленно продвигались в лабиринте гулкого пространства, уставленного контейнерами, Шон впереди, Эрик чуть сзади. Нервы у него были предельно напряжены, он ловил каждый шорох, и именно он заметил краем глаза неясное движение в темноте коридора. Выдохнул:
– Там…
Шон мгновенно сильно дернул его вниз, заставив упасть на колени, и пригнулся сам. Вовремя, потому что волосы пошевелил ветерок от пронесшегося лезвия мощно брошенного ножа. Дэлмор моментально засек направление и, сунув Эрику пистолет, бесшумно исчез в той стороне, оставив его одного.
Эрик, постоянно оглядываясь, стремясь унять дрожь, присел, прислонился спиной к холодному железу, чувствуя нереальность, невозможность происходящего. Провалиться в заэкранное пространство боевика оказалось совсем не захватывающе и очень страшно. Смерть – настоящая. Кровь – не краситель. Оружие – невероятно тяжелое. Поэтому, наверное, пистолет и дергался в его вспотевших ладонях.
Эрик чуть не спустил курок, как только смутный силуэт появился перед ним из темноты. Остановил знакомый голос:
– Эй-эй, мне ни к чему новые дырки.
Шон сел на пол рядом с ним, отнял оружие и убрал, потом откинул голову назад, глядя в черный потолок.
– Можешь расслабиться. Всё.
– Ты нашел его? – Эрик подался вперед. Шон кивнул. – И он мертв?
– Да.
– Точно?
Дэлмор глянул на мальчика:
– Я должен был принести тебе его голову?
– Н-нет… – тот смутился, но продолжил: – А который в машине?
– Мертвее мертвого.
Эрик облегченно вздохнул, но не успокоился:
– А может, у них есть еще друзья? Или родственники?
– Нет. Они одиночки, у них не было банды. Не волнуйся, это всё – конец истории.
Эрик глубоко вздохнул и обмяк, спрятав лицо в ладонях. Хостовский посмотрел на него, но ничего не сказал.
Через несколько минут в одночасье повзрослевший мальчик поднял голову.
– Ты ведь… убил.
– Ну да. И что?
– Это так обычно для тебя?
– Слушай, Эрик, ты видел нашу жизнь. Ты правда думаешь, что там можно оставаться чистым и при этом выживать?
– А… Рой тоже? И Бэсс?
Шон молча пожал плечами и утвердительно кивнул. Эрик потерянно произнес:
– Господи, но ведь так же нельзя.
– Добро пожаловать в настоящий мир.
– И отец… Как он мог потребовать от тебя того, за что казнят?
– Твой отец не хотел тебя потерять.
– Да, мой отец вообще не любит терять свои вещи, – горько ответил Грант-младший. Шон долго смотрел в сторону, но всё же сказал:
– Грант считает тебя последним, что осталось от твоей матери. Это его слова. Значит, ему не наплевать ни на тебя, ни на нее.
У Эрика расширились глаза, но Дэлмор резко встал и бросил:
– Пошли. Нечего тут сидеть. Тебе пора домой, да и мне тоже.

***

Едва они вошли в холл особняка, к ним почти подбежал Грант. Быстро спросил:
– Ну и где вас носило?! – Тут его взгляд упал на окровавленную одежду Шона, после чего он резко оглядел Эрика и отрывисто спросил, но не у сына, а у наёмника: – Он ранен?
Шон покачал головой.
– А… ты?
– Ерунда.
Тяжелым взглядом парень из гетто дал понять, что не хочет дальнейших разговоров на эту тему. Грант понял и спросил о главном:
– Что с этими?
– Убиты. Все трое.
Грант быстро покосился на стоящего рядом Эрика и скомандовал:
– Иди к себе.
Тот не двинулся с места. Грант озадаченно обернулся.
– Ты меня недопонял?
Эрик, пристально глядя отцу в глаза, жёстко ответил:
– Я тебя понял, отец. Но тебе придется научиться понимать меня. – Грант ошеломленно смотрел на незнакомого ему сына – напряженного, прищурившегося, окрепшего и распрямившегося. – И тебе придется также научиться говорить обо мне не как о предмете обстановки и не как о твоей собственности.
Эрик развернулся и вышел, хлопнув дверью. Встретив слегка насмешливый взгляд Шона, Грант озадаченно пробормотал:
– Н-да. Он общался с тобой две недели, и такой результат. За это тебе отдельное спасибо.
Дэлмор в подробностях рассказал Гранту об обстоятельствах смерти всех Ривейра. Тот выглядел удовлетворенным.
– Рад слышать, что с моим сыном всё в порядке.
– Нет.
– Я… не совсем понял, – нахмурился бизнесмен.
– С твоим сыном далеко не всё в порядке. Ты можешь потерять его в любой момент. Ты никогда не замечал, что Эрик в паре шагов от самоубийства?
Грант помрачнел, но Шон продолжал:
– Он слаб, ты его практически сломал, и у него не хватило бы решимости на пулю в лоб, но таблетки из домашней аптечки или героин в колледже… Ты слепой, Грант. Продолжаешь быть слепым. Остановись, подумай. Найми себе заместителя, увези Эрика на какое-нибудь ранчо в глуши и научи его стрелять по бутылкам. Научи его плавать, научи ездить на машине, научи драться… Начни быть отцом.
Грант медленно проговорил, не глядя на Хостовского:
– Я не думаю, что ты вправе давать мне подобные советы.
– Ты доверил мне его жизнь, и я продолжаю ее спасать! Никто, кроме меня, тебе этого не скажет. Не откупайся от него дорогими психоаналитиками или модными шмотками, ему нужно больше. Ему нужно твое время, твое общество. Ты не видишь, что он один? Ни дома, ни в колледже у него нет никого, с кем можно было бы хоть поговорить! Ты бы видел, как он был рад, когда ты нанял меня, ведь я был рядом, хоть и по контракту. Но я ему не пара. Грант, помоги ему найти друзей, и не так топорно, как ты пытался. Помоги ему найти девушку, в конце концов, ему семнадцать лет. Ты вырастил урода, очнись и действуй, пока еще не поздно!
Грант смятенно молчал, сцепив пальцы. Шон помолчал и продолжил чуть тише:
– У нас на Дне редко у кого есть семья, потому мы слишком хорошо знаем, чего нам не хватает. Я тоже рос без родителей, их просто нет в живых. Это хреново, но реально. А жить, как Эрик – с отцом, но в пустыне… Нельзя так.
Грант долго не отвечал.
– Ты очень странный, Дэлмор.
– Знаю.
– Я бы не хотел терять связь с тобой. Мне кажется, ты заслуживаешь большего, чем Underworld. Может…
– Не говори о том, чего не понимаешь. Ты меня не знаешь, так не суди обо мне! Я говорил уже – моя жизнь есть мой выбор. Я там нужен. Когда это изменится, я уйду дальше, и помощь в этом мне не нужна.
– А что тебе нужно? Что я могу для тебя сделать? Что ты хочешь… за Эрика?
Шон вздохнул, сунул руки в карманы.
– Завтра утром я привезу сюда одного парнишку. Ему лет тринадцать. Он очень болен. Ты положишь его в лучшую клинику, найдешь лучших врачей, оплатишь все операции. Ты поставишь его на ноги. Кроме того, он чертовски талантлив. Ты дашь ему лучшее образование, найдешь ему работу. Ты сделаешь из него человека.
– Кто он тебе?
– Никто. Мы ничего о нем не знаем, даже имени. Помоги ему вспомнить, кто он такой.
Грант сжал виски ладонями.
– Я не понимаю… Разумеется, я приму его, я всё сделаю. Я усыновлю его, если хочешь. Эрик наверняка был бы рад брату. Но – ты говорил об Эрике, ты говорил об этом мальчике… что я могу сделать лично для тебя?
Шон невесело усмехнулся.
– Грант, чтобы сделать для меня что-то, чего не могу я сам – надо быть богом. Расслабься. Я спас для тебя Эрика, ты спасешь для меня Суини, и мы в расчёте.
– Нет. Я буду чувствовать себя твоим должником. Имей это в виду, Дэлмор.
– Как хочешь.
Грант протянул руку и крепко пожал грязную ладонь наёмного убийцы, а в глазах бизнесмена было непривычное выражение тепла и признательности.

Шон сбежал вниз по ступенькам и уже шел к выходу из парка, когда его догнал запыхавшийся Эрик. Он тяжело дышал и долго не мог решить, что же сказать.
– Мне… мне жаль, что ты уже уходишь!
Неподконтрольный улыбнулся:
– В Нью-Йорке полно мстительных латинос, действуй. Всегда прикроем.
– Я… спасибо тебе. Не только за Ривейра, еще за уроки, за Вэнна… За отца. Мне будет не хватать тебя. – Мальчик едва сдержал всхлип.
Шон пнул ногой камушек и, следя за его полетом, сказал:
– Твой отец будет меняться. Дай ему шанс. И кстати, – Дэлмор пристально взглянул городскому в глаза, – не вздумай рвануть к нам. Выкинь это из головы.
По смущенному лицу Эрика он понял, что тот как раз об этом-то и думал, причем вплотную.
– Ты просто не дойдешь. И вообще, теперь тебе и тут будет поинтереснее. Подробности у отца.
Эрик подавил любопытство, попросил:
– Передай привет Рою… и Бэсс тоже. И Дэреку.
Шон хмыкнул:
– Ага, он только этого и ждал. Ладно, передам.
– Я даже благодарен этим мексиканцам. Если б не…
– Тогда уж благодари Вэнна или отца, это они организовали. Если, кстати, этот наглый тип в колледже будет тебя доставать, смело пугай его Дэреком или мной. Отвянет.
– Вряд ли он вообще ко мне подойдет после всего этого!
Шон кивнул.
– Иди в дом. Мне пора.
– А может… когда-нибудь…
– Увидимся. Сто процентов. У меня всегда почему-то так получается.
Эрик робко протянул ладонь, и Шон крепко пожал. Хлопнул его по плечу:
– Бывай, колледжбой. До встречи.
И исчез за оградой.