Коллектив продавцов на Якорной уже несколько дней гудел разговорами на перекурах про предстоящий Новый Год. Секций в торговом центре было больше двадцати, поэтому гулять собирались кучно и многочисленно. Тщательно обсуждались предстоящие мелочи: закупка продуктов и напитков, чью витрину и куда лучше подвинуть, чтобы осталось место потанцевать.
Свободного места было крайне мало. Узкий проход между открытыми секциями метров по десять со всякой бытовой электроникой, сантехникой, плиткой, люстрами, саунами, обогревателями и инструментами был следствием борьбы арендаторов за каждый квадратный сантиметр. За последние полгода тайными сантиметровыми подвижками в конце рабочего дня проход для покупателей сузился еще на одну плитку. Попытки администрации выяснить, каким образом все стеллажи и прилавки одновременно оказались за условно проведенной чертой, к успеху не привели. Дело в итоге кончилось вялыми угрозами в адрес самовольных сдвиженцев. Худо-бедно, но узкий проход создавал в утренние часы иллюзию столпотворения покупателей, что, как известно, только способствует ажиотажу на ровном месте.
Последние пару дней Галке было никак не вырваться на Якорную – она была занята спешным переездом в 23 век с Сарбониевского, поскольку арендные ставки там «как-то вдруг» увеличились в полтора раза, несмотря на цифры, написанные черным по белому в договоре. Продавец Наталья уже дважды звонила Галке и уточняла, сколько человек будет на новогоднем банкете – решали серьезную проблему с количеством людей и спиртного. То, что корпоратив будет на Якорной, было само собой разумеющимся – Людка с Галкой уже третий год встречали Новогодний праздник в дружном коллективе ЧэПэшников, директоров-арендаторов, администрации и продавцов торгового центра. Отношения сотрудников разных контор напоминали отношения в коммуналке – чайники и кипятильники, посуда и групповые перекуры со сплетнями, обсуждения и дружба против администрации. Но тем проще и понятнее всем было общаться, беззлобно интриговать и даже мало-помалу решать свои личные сердечные дела.
Точка на Якорной была малодоходная, поэтому у Наташки сменщицы не было. Выходные ей давала сам Галка, умудряясь наторговать в «пустые» дни двойную выручку. Нормальных объяснений этому феномену не было. Даже Людка, иногда дежурившая на Якорной, не могла понять, кому Галка успевает втюхивать китайские перфораторы, трехкилограммовые наборы головок и дорогущие электропилы в чемоданах.
Людка позвонила на точку, сказала, что тридцатого будет точно, и настоятельно попросила ее не дергать до банкета с текучкой – нужно было решать проблемы с Фемидой. Протокол разногласий из восемнадцати пунктов в новый драконовский договор, конечно, пришлось сочинять Галке, а вот персональные контакты были на Людке. Наташке же поручили уладить вопрос со сдачей денег на банкет и ни под каким видом не пускать народ встречать праздник в секцию. Падающие со стенда дрели в процессе гулянья могли нанести серьезный урон здоровью трудящихся на ниве разнокалиберной розницы.
Тридцатого декабря на Якорной был последний рабочий день – с утра на дверях повесили объявление о том, что в пять часов торговый центр закроется. Однако, народу было много – Наташа только успевала продавать без чеков дешевые китайские гирлянды и танцующих Дедов Морозов. Галка позаботилась о гражданах и привезла товар загодя, а Наталья, чертыхаясь на колючие царапающиеся лампочки, продавала гирлянду за гирляндой, аккуратно складывая выявленный брак в прилавок. К обеду кроме двух Морозов, ни в какую не желавших плясать и петь от батареек, и нескольких упорно не горящих гирлянд все было реализовано. Галка, проезжая мимо, отловила Вадика и попросила починить товар, а потом отдать его продавцам просто так, если им нужно. Так что, реализация весьма сопутствующих электроинструменту изделий получилась стопроцентная.
В конце дня все продавцы уже подустали, и бегали на перекур с усиленной частотой. Приходилось приторговывать за себя и за соседнюю секцию: часть народа почетно отправили в подсобку разбираться с салатами и закусками, а гонцы ушли в ближайшую Находку за горячительными напитками. Долгое выяснение пред этим у всех, кто и что будет пить, было почти бессмысленным – в Находке ассортимент был прост и аскетичен до изумления. Водки, коньяки, пиво и еще пиво – вот и весь выбор. Толкового вина там не было, да и брать то, что выдавали за вина, было небезопасно.
И вот последнему покупателю без двух минут пять сделали скидку в пару процентов на смеситель Густавберг с условием, что он очень быстро все оплатит и заберет товар без вскрытия упаковки. Двери Якорной закрыли и стали сдвигать столы да стулья, попутно выясняя друг и друга, кто еще приедет. Девчонки хихикали и шушукались – по слухам новый администратор должен был быть без супруги, зато новый охранник, хоть и был серьезным мужчиной в годах, упорно отказывался пить спиртное заранее, для разогрева. На охране лежала обязанность закрытия точки и постановка ее на сигнализацию, а объяснений с нарядом милиции глубокой ночью ему не хотелось. Местом дислокации, стараниями Натальи, выбрали тоже довольно обширную секцию, продающую всякую сантехническую фурнитуру, шланги и прочие пластиковые трубы.
Галку с Людкой подбросил до места Людкин муж, предупредив ее, что добираться домой обе будут на такси. Мрачно окинув взглядом накрытый стол, он укоризненно поглядел почему-то на Галку, отчего она даже смутилась. Наконец-то пришли гонцы из Находки с важным грузом. Все принялись изучать напитки, а Галка даже пригорюнилась – пить было нечего кроме сомнительного трехзвездочного коньяка неизвестного производителя. Надо сказать, коньяк был какой-то странный – очень яркая этикетка, желтая металлическая винтовая пробка, почему-то прокручивающаяся свободно на горлышке бутылки. Ну, чего уж там, праздник начинался, народ еще подходил, пока наконец-то все не уселись за столы. Тосты за тостами, разговоры и смех, потом включили музыку – мощный магнитофон коллективу любезно предоставил охранник, которого девчонки все-таки уговорили выпить на брудершафт.
Через час веселья на Якорной не было совсем трезвых, но не было и серьезно пьяных – все активно перемещались по пустому торговому залу, в меру танцевали и постоянно группировались кучками по каким-то особым признакам. Через некоторое время группы распадались и образовывались новые микроколлективы, что-то весело и шумно обсуждающие. К коньяку кроме Галки приохотились девчонки из секции аквафильтров и Павлик из саун - вторая бутылка загадочного напитка нескоро, но уверенно подходила к концу.
Открыли погрузочные ворота во двор, куда все ходили потихоньку подышать, проветриться и покурить на свежем воздухе, потому что администратор Володя не разрешал дымить в торговом зале. После перекура Галке стало нехорошо, она пожаловалась Павлику, лицо которого было просто зеленого цвета, и они решили пройтись по проходам. Оглянувшись на Людку, которая с помощью охранника взобралась на стол и собралась на бис что-то станцевать, Галка попросила Павлика за Людой присмотреть. Сама же потихоньку забралась к себе в секцию, села на стул за прилавком и решила немножко отдохнуть от шума в темноте.
Проснулась Галка от того, что Людмила одевала на нее дубленку, что-то ворча себе под нос. Оказалось, Галка благополучно проспала часа два, а Людка ее везде искала, пока сообразила зайти и посмотреть в дальнем углу секции. Народ еще гулял и шумел вовсю, но Людмила уже отзвонилась Галкиному мужу и сказала, чтобы он забирал супругу домой. Судя по выражению лица Людмилы, ничего хорошего она в ответ не услышала, хотя и пыталась объяснить, что пили всего ничего, да и коньяк оказался каким-то левым. Павлик уже куда-то пропал, поэтому спросить, как он себя чувствует, не представлялось возможным. Через час Галкин муж приехал. Галя чувствовала себя почти нормально, но только сидя – идти сама она могла с трудом. В обнимку с Людкой они пошли к машине, а Галка еще успела всем на прощанье пожелать продолжения банкета. Муж был мрачен и неразговорчив, безусловно осуждая и Людку и Галку, да что толку. Усадив жену справа на сиденье, он надел Гале на голову капюшон, но пристегнуть ремнем не смог – Галина упиралась, тихонько жаловалась на дурноту и устраивалась поудобнее спать.
Галя спала, и ей снился сон, будто муж рассказывает про сюрприз, который ждет ее дома. И этот сюрприз она могла бы получить сегодня, но теперь придется приходить в себя, ведь уже через час должно было наступить 31 декабря. А еще во сне Гале казалось, что она забыла спрятать подарки детям на Новый Год и они наверняка их найдут, пока она с мужем разъезжает по ночной трассе. В момент столкновения с бетонным телеграфным столбом, Галя даже не проснулась – сон не отпускал ее до последнего мгновения. Очнулась Галина от того, что ей было трудно дышать, болел висок, а за шиворот дубленки сыпались какие-то стекла.
Открыв глаза, она увидела перед собой странную картину – бетонный столб был прямо перед носом, чуть ли не в метре от Галины, а сама она была прижата к сиденью обломками торпеды и каким-то выступающим из нее предметом, зависшим почти у подбородка. Справа дергал за ручку и пытался открыть дверь машины муж, что-то спрашивая, но Галина его не слышала. Она попыталась освободиться из тисков, да только не получалось. Наконец мужу удалось с помощью какой-то железки открыть дверь машины. Заглядывая под капюшон, он ее тряс и все спрашивал, жива ли она да просил сказать хоть что-нибудь. Кое-как вытащив Галю из узкой щели между сиденьем и торпедой, муж заявил, что если бы она была трезвее и не спала беспробудно в мягком меховом капюшоне, то еще неизвестно, что было бы.
Галя смотрела на место катастрофы и изумлялась – от форда спереди ничего не осталось, а столб угрожающе наклонился над машиной, хотя фонарь на нем горел. Удивительно, Сиерра «висела» на столбе, прямо на излучине поворота после заправки, которая находится сразу же за Ольгино. Галя тысячу тысяч раз проезжала это поворот, она знала дорогу домой, как свои пять пальцев, что случилось, она понять не могла. На ее вопрос о случившемся муж ответил, что направо машина не повернула и все тут, а просто поехала прямо на столб. На улице было около двенадцати градусов мороза, а на дороге сплошной гололед. Конечно, муж крутнул руль влево, так как ехать в лоб на препятствие ему не хотелось. Влево машина хоть немного, но пошла, вот только удар пришелся прямиком на спящую сладким сном Галку. Машину было жаль – восстановлению она не подлежала, а целый и невредимый аккумулятор, который у Сиерры расположен справа, остался вместо Галки лежать на сиденье.
Галя смотрела то на мужа, то на машину, но думалось ей с трудом – побаливала и кружилась голова, наверное хмель еще остался. Она сказала, чтобы муж шел к заправке, вызывал гаишников и эвакуатор, иначе машину за ночь растащат по винтикам. Удивительно, но мимо за все это время проехала без попытки остановиться, удачно вписавшись в злосчастный поворот, всего одна машина, вроде Мерседес какой-то из дорогих. Галя осталась на трассе одна и потихоньку побрела на ту сторону дороги. Остановились Жигули и из них выбежали девушка с парнем, спрашивая, нужна ли помощь. Галя коротко объяснила ситуацию и попросила отвезти ее домой, где ждали дети. Они, наверное, спали, но Галя не могла оставаться на холодной дороге около обломков Сиерры, рассудив, что муж здесь справится и без нее.
Ребята подвезли Галю прямо к воротам, а девушка даже довела ее до калитки, на прощанье сказав: «Все обошлось, не переживайте. Машина – ерунда, зато вы теперь бессмертная, можете больше ничего не бояться». Дома Галя первым делом пошла, вернее, проковыляла, морщась от головной боли, к елке. Все было в порядке – дети спали, а подарки она все-таки успела убрать в кладовку под мешки. Из розетки за елкой торчал шнур, на конце которого болтался синенький мобильный телефон, который заряжался и почему-то светился экраном. Галя улыбнулась, признав в мобильнике тот самый сюрприз, который ей снился в машине, и решила не обижаться на мужа за то, что он чуть не убил ее. Ведь он же не специально, так получилось. Тем более, она теперь точно знала, что жить ей еще долго-долго, ведь она и правда стала бессмертной.
* * *
Коньяк из Находки оказался и вправду отравой – Павлика еще с банкета увезли на скорой в больницу, где он провалялся с тяжелейшим отравлением три недели. Якорную «по кочкам» не разнесли, а девчонкам коньяка досталось немного, поэтому оклемались они быстро. Галка после этого случая перестала бояться вообще чего-либо, как говорят - «страх потеряла». Только вот больше справа ни к кому в машину она уже не садилась, только сама за руль. Других машин кроме фордов Галка после этого не признавала ни в какую, хотя так и продолжала не пристегиваться ремнем безопасности.