Глава вторая
Как я и предполагал, подняли меня рано. Причем именно подняли, просыпался я уже сам, если быть точным, в тот момент, когда тролль тащил меня за шкирку по лестнице в дом. Руки мне развязала оборотень, она же всучила в них кусок хлеба и сыра, а в ответ на изумленный взгляд эльфа пожала плечами.
– Во-первых, он не убежит, он и ходить то не может без костыля, а во-вторых, у него такой оголодавший вид, что его скорее примут за больного, чем за высокочувствительного, так что пусть хоть позавтракает с нами… не убудет.
Как-то они у меня не вязались с образом работорговцев. Сажать без пяти минут раба с собой за стол, кормить своей едой… в общем я был в недоумении, но ел. Сказать по правде, последнее время я еле зарабатывал на хлеб, не говоря уже о сыре. Охотиться я не мог из-за ноги, так что дни у меня были более, чем голодные, и высказыванию девушки о моей истощенности я не удивился – каждый день видел её в витрине магазина, где работал.
«Если рабство такое, – подумал я, с наслаждением впиваясь зубами в сыр, – то, пожалуй, оно мне даже нравится... хотя бы кормят»
– Парень, – с сочувствием пробасил тролль, взъерошивая мне волосы и окончательно убеждая в мысли, что я сошел с ума – от тролля я такого уж точно не ожидал. – Сколько же ты не ел, а? Ладно-ладно, не отвечай. Ешь.
Даже если бы он потребовал ответа, я вряд ли смог бы его дать – слишком был голоден, и слишком близко была еда.
После завтрака меня хотели было запихнуть в ванну, а потом переодеть, но оказалось, что время поджимает, и наскоро умыв, меня опять связали и запихнули в повозку. Из негромких переговоров девушки и эльфа я понял, что им нужно было мне клеймо, иначе как товар я был никому не интересен. Удивило меня так же, что я не видел больше рабов с ними. Я не был знатоком в работорговле, но подозревал, что на торги едут не с одним рабом, а хотя бы с десятком. Впрочем, через час тряски и полчаса в очереди, чтобы мне на шее вывели знак, я понял, почему был один. Они не собирались продавать меня сами, они просто везли меня, чтобы сбыть по небольшой цене торговцу рабами. Похоже, эти ребята были простыми наемниками. Это многое объясняло. Хотя бы то, что ко мне относились как к человеку, а не как к вещи. Впрочем, я подозревал, что это быстро изменится. Подозревал и не ошибся – нас запихнули в клетку не больше чем два на два метра, а народу было, мягко говоря, не мало. Следующие пару часов я думал только о том, как бы мне умудриться хоть немного подышать и уговаривал себя, что нога не так уж сильно болит. Меня прижали к решетке, ногу зажало, каждое движение потной испуганной тетки рядом со мной вызывало болезненные спазмы в изуродованном колене. Было душно – клетка была в помещении, чтобы рабы не имели возможности сбежать и чтобы покупатели не видели товар раньше времени, мне хотелось пить и от чересчур плотной еды с утра, подташнивало. Впрочем, за свою жизнь я привык терпеть и не то, поэтому просто смотрел в потолок и старался не думать ни о чем. А потом начались торги.. постепенно, людей из клетки выводили, становилось попросторнее, я уже мог хоть как-то двигать ногой – старался размять её. Когда нас вели в клетку, я заметил, что на помост, откуда демонстрируют рабов, ведет простая деревянная лесенка, без каких либо признаков перил. Трость у меня, конечно, отобрали, а с моей ногой я мог разве что медленно ползти по стеночке, не то, что забираться по лестнице. Я не думал, что со мной кто-то будет церемониться, поэтому старался хоть как-то подготовить ногу к этому переходу, чтобы не пугать публику своей перекошенной мордой. Почему я так заботился о том, каким меня увидят? Ответ прост, я действительно не хотел, чтобы меня продавали в трущобы. В общем, когда подошла моя очередь нога хотя бы не отзывалась болью при каждом прикосновении к ней. Как я и предполагал, меня протащили по коридору за шкирку, и, когда я не смог забраться сам, просто закинули на помост. Там тут же вздернули на ноги. В глазах запестрило от количества народу, глаза заслезились от непривычного, после полумрака клетки, света, но я старался не закрываться, как меня учила одна из моих похитителей. Похоже, продавец был предупрежден о моей ноге, потому что крепко придерживал меня за локоть, позволяя стоять более или менее твердо.
– Посмотрите, какой экземпляр! Противоречивые эмоции, такие яркие, даже для человека это редкость! К тому же он совсем молод, так чист. Впрочем, я уверен, что и для ценителей физической красоты это настоящий клад!
Не успел я хоть что-то вякнуть (хотя не думаю, что мне это сильно помогло бы), с меня содрали безрукавку и рубашку. Толпа загомонила. Продавец, похоже, сам был в шоке – я удивился, оборотень ещё тогда в подвале все поняла, почему же она не предупредила его?
«Да это девка!» – слышались крики из толпы. «Какая страшная, кошмар… А почему в мужском платье?» Все это я слышал не раз. Может, если бы я был нормальным, сейчас все было бы хорошо, и я не стоял сейчас на помосте, а был бы давно замужем, но что я мог поделать, если я мужчина, а кто-то просто ошибся, запихнув меня в это тело?
Бедный продавец уже хотел было затолкнуть меня обратно в коридор, но тут с площади раздался крик:
– Сколько?
Цена, названная обрадованным работорговцем, была настолько мизерной, что даже я, продав свою халупу на краю города, смог бы себя выкупить. Мужчина, который спрашивал, купил меня сразу, и я только позлорадствовал, глядя на продавца, который понял, как сильно он продешевил. Мой покупатель был далеко не беден.