НАД ЧЕМ СМЕЮТСЯ НЕФОРМАЛЫ
Контркультура. Хиппи, панки, металлисты, толкиенисты, скинхеды, рэперы… кто вспомнит больше? Общество не прощает дезертирства из мира жвачки, Голливуда и общечеловеческих ценностей. Годы изоляции и тонны презрения со стороны представителей той части культуры, которая не «контр», всё-таки сделали с нами своё подлое дело. Много ли мы знаем о людях, набравшихся достаточно смелости для того, чтобы стать не такими, как все, но самими собой – и покрасивших волосы в зелёный цвет, надевших шипованый браслет или украшения из разноцветного бисера? Что происходит с нашим миром, если некоторые из наших друзей отказались воспринимать его иначе, как только через «призму чёрных очков» и что они видят по ту сторону этих призм? И если ответы на эти вопросы существуют в природе, то где прикажете их искать?
Как это ни странно, но стоит хоть раз повернуться лицом к стократно оплёванным обывательской моралью неформалам, как тут же оказывается, что за ответами вовсе не надо ходить на Северный Полюс и лезть на небоскрёб. Вы когда-нибудь думали о том, сколько может рассказать о человеке то, над чем он смеётся? Если этот вопрос никогда вас не занимал, то позвольте в таком случае мне рассказать вам несколько историй из тех, что когда-то рассказывали мне мои друзья – хиппи, панки, металлисты…
МИР НЕ ПРОСТ, СОВСЕМ НЕ ПРОСТ…
В каждой шутке есть доля шутки – всё остальное, как правило, чистая правда. «Неформальные байки» – это, в первую очередь, рассказ об уродливости и сюрреальности обыденного мира, неприятие его несовершенства, выраженное в анекдотической форме. В сознании рассказывающего окружающий мир, как правило, предстаёт смешным и нелепым, а персонажи анекдотов, в силу своей «контркультурной» принадлежности, отказываются играть по его правилам, демонстрируя непонимание или отказ от привычных стереотипов морали и поведения. Это, как правило, и создаёт в рассказе юмористическую ситуацию – не случайно «панковский анекдот» за последние несколько лет уверенно оформился в качестве самостоятельного раздела народного юмора, «анекдотов абсурда»:
Сидит панк на остановке автобуса и льёт себе на голову кефир. Подходит другой панк и говорит:
- Слышь, чувак, ты что делаешь?
- В шахматы играю. Хочешь, садись, поиграй со мной.
Сидят два панка на остановке и льют себе на голову кефир. Подходит третий панк:
- А я знаю, что вы делаете! Вы в шахматы играете!
- Ну ни фига себе! А как ты догадался?
- Очень просто – вон красный «Запорожец» поехал!
Сидят два панка в метро в час пик. Заходит в вагон бабушка с сумкой. Панки ноль внимания, продолжают беседовать. Бабушка решает напомнить о себе и говорит:
- Внучек, ты б мне местечко-то уступил!
Один панк срывается и вскакивает. Другой тут же тянет его за рукав и говорит:
- Ты чего, повёлся? Я знаю этот прикол. Щас ты встанешь, а она – сядет!
Несмотря на понимание трагической неустроенности человеческой жизни, неформал в анекдоте, как правило, – человек действия, который не приемлет долгих раздумий по поводу ситуации и не лезет за словом в карман, обладая при этом своеобразным чувством юмора. Его девиз: «Сначала сделать, потом подумать»:
Идёт по узкой тропинке металлист. Вдруг навстречу ему, откуда ни возьмись, тётка с рюкзаком бежит, да как двинет его! Металлист отлетел в лужу, только цепи звякнули.
Тётка отбежала немного и думает: «Как-то нехорошо получилось, вот, молодого человека толкнула и не извинилась». Возвратилась обратно и говорит:
- Молодой человек, вы уж меня извините!
А металлист из лужи ей мрачно отвечает:
- Ладно, тётка, иди, иди, я тебе на спину уже плюнул!
Тем не менее, в контркультурном фольклоре зачастую происходит и своеобразная «деконструкция мифа», подводящая слушателя к мысли о том, что ни одной молодёжной группировке ещё не удавалось полностью сбежать из общества и последовательно жить по своим собственным принципам. Например, участники движения «хиппи», проповедующие идеологию непротивления злу и всеобщей любви, в анекдоте на поверку оказываются вполне способными постоять за себя и продемонстрировать наличие вполне логичных нравственных принципов, а фанаты панк-рока, проповедующие всеобщее отрицание, стараются оправдать с его помощью свои маленькие слабости.
Журналист берёт интервью у старого хиппи по поводу юбилея «50 лет в «системе»». Последний вопрос:
- Скажите, а почему у Вас такой большой и тяжёлый пацифик на шее?
- А это, милый, свинцовый пацифик, чтобы гопников бить!
- Так вы же ведь за любовь и людей не бьёте!
- Эх, милый, да разве ж гопники – люди?
Идут два панка по Красной площади и несут плакат: «Нам всё по фигу». Подходит к ним прохожий:
- Мужики, а вам чего, правда, всё по фигу?
- Ага.
- И деньги по фигу?
- Ага.
- И девочки по фигу?
- Ага.
- И выпивка?
- Не, выпивка не по фигу.
- А что ж у вас тогда на плакате так написано?
- А нам по фигу, что на плакате написано!
Общество, окружающее неформалов, явно создано не для идеалистов. Одна из самых неприятных его черт – жестокость и нетерпимость по отношению к любому инакомыслию, даже если оно выражается в ношении одежды нетрадиционных цветов или волос, чуть более длинных, нежели «положено». Отсюда – постоянная тяга к переустройству реальности по собственным эскизам, обычно ограничивающимися стремлением «сделать всё наоборот». Впрочем, те же самые хиппи в своих байках гораздо более терпимы к своим идейным врагам.
В России победила неформальная революция. На улицах free love, армия распущена, гастрономы захвачены и национализированы.
На Старом Арбате у Стены одиноко тусуются три последних гопника. Вдруг из подворотни выезжает милицейский «уазик», раскрашенный во все цвета радуги, с «Yellow Submarine» вместо сирены и надписью «Flower Power» на борту. Из него выходят трое волосатых милиционеров с добрыми улыбками в цветных балахонах и драных джинсах, подходят к гопникам, дарят им по цветочку и извиняющимся голосом говорят:
- Ну что, братушки, поехали с нами – посидите в обезьянничке, пока волосы не отрастут!
Тем не менее, возможностей революционизировать ситуацию у фольклорных героев практически нет, надежда на перемены иллюзорна. Кроме этого, рассказчики обычно сознают и транслируют через рассказываемую историю тот факт, что неформальные группы обычно не способны на сознательную борьбу со вселенским несовершенством в силу собственного раздолбайства:
Неформальная революция в Москве. С двух концов Старого Арбата на улицу одновременно въезжают два танка – в одном сидят панки, в другом хиппи, останавливаются и… просто стоят.
Через какое-то время панкам это надоело и они радируют хиппи:
- Эй, хипаны, хорош там зависать, стреляйте, революция всё-таки!
Хиппи отвечают:
- А мы не можем. У нас тут в дуле пушки цветочек вырос, жалко его… А чего ж вы сами-то не стреляете?
- А мы у пушки дуло запаяли. Чтоб кумар не выходил!
О ВРЕМЕНИ И О СЕБЕ
Анекдот по существу своему есть ни что иное, как современный миф, которому в должной степени присуще всё богатство содержания мифа архаичного. Также, как и в древние времена, анекдот в нашем обществе выполняет функцию передачи коллективных представлений о происхождении и сущности мира, месте человека в нём, легендарных героях (вспомните Чапаева, Петьку и Штирлица!) средствами сказания. С этой точки зрения становится понятно, почему ещё одной функцией контркультурных баек является передача существенной информации о нормативном образе поведения, мышления и речи представителей тех молодёжных групп, с которыми себя ассоциируют рассказчики. Как правило, именно такие истории становятся основным источником представления о тех или иных неформальных группировках для молодых поклонников тяжёлого рока, мира и цветов или лысой головы.
Шёл как-то раз по Арбату хиппи. Хороший хиппи – шёл, никого не трогал, весь в цветочках, фенечках, ксивничках, на рубахе «Make love not war» написано не по-нашему. И надо ж было такому случиться, что ехал позади каток, а водитель-то гопником был, хиппи не любил, взял его и переехал!
Шла следом бабушка. Глядь – а на дороге половичок лежит. Красивый половичок, весь в цветочках, фенечках, в середине «Make love not war» написано… Подняла его бабушка, принесла к себе домой и положила перед дверью. Три года об него все ноги вытирали. Замарался половичок вконец и решила старушка его постирать. Постирала и сушить повесила на балкон. А на улице зима была – тут хиппи простудился и умер!
В небольшом по объёму тексте, кроме его, собственно, сатирического содержания, содержится огромный объём информации о хиповом внешнем виде, идеологии, философии и представлениях хиппи о самих себе. В этом случае даже человек, никогда в жизни не слушавший Джима Моррисона, не видевший пацифика на заборе и не имеющий представления о том, где находится Вудсток, способен получить из анекдота представление о том, что хиппи – это маргинальная группа, отличительными чертами которой являются яркая одежда, цветы, украшения из бисера (фенечки), сумочки для бумаг на шее (ксивнички), исповедующая идеологию любви и непротивления злу насилием, за счёт этого находящаяся в постоянном конфликте с обществом и другими, более агрессивными группировками, но втайне гордящаяся своей верностью идее и живучестью. Любопытно также, что отечественные неформалы, видимо, в силу некоторых патологических особенностей российской жизни, склонны считать истинными радикалами лишь себя, относясь к зарубежным «коллегам» иронически-пренебрежительно и видя в них просто-напросто бесящихся с жиру добропорядочных буржуа:
Сидят русские панки у себя в подвале и квасят. К ним заходит почтальон:
- Эй, пацаны, вы панки?
- Панки, а что?
- Да вот вам тут американские панки привет прислали.
Почтальон достаёт из сумки мятый и заляпанный конверт. Из конверта появляется загаженный клочок бумажки, на которой с грамматическими ошибками написано: «Этой бумагой падтёрлись все панки Амереки».
Через месяц американские панки сидят у себя в гараже и квасят. К ним заходит почтальон:
- А где тут панки?
- Мы панки. Чего надо?
- Да вот вам тут русские панки ответ прислали.
Почтальон достаёт огромный белоснежный конверт. Из конверта появляется красивая открытка с розами, на которой каллиграфическим почерком написано: «А русские панки вообще не подтираются!»
Через анекдоты о неформалах в среде молодых поклонников того или иного движения распространяется сленг, свойственный его участникам, пополняя таким образом «активный словарь» человека, стремящегося к идентификации с группой. Множество комических ситуаций в анекдотах построено при помощи использования большого количества сленговых выражений, делающих байку практически непонятной для человека, не имеющего отношения к контркультурной среде. Так, о хиппи, формировавших свой сленг при помощи активных заимствований англоязычных корней (например, «олдовый» – старый, «брэндовый» – новый, «гёрла» – девушка и т.д.), ходит следующий анекдот:
«Хиппи устроился работать водителем троллейбуса. Ведёт он троллейбус и на остановке объявляет в микрофон:
- Пиплы, коцайте тикеты! Если тикет прокоцан – это клёвая отмазка от всякой контры по-типу ментов и контролёров! Если тикета нет – гнилой базар. Пиплы, ворнинг! Непрокоцанный тикет за отмазку не катит!»
По существу, водитель сказал следующее: «Люди (people)! Пробивайте билеты (tickets)! Пробитый билет освобождает от нежелательного внимания со стороны контролёров и милиции. Отсутствие билета не является основанием для бесплатного проезда. Внимание (warning)! Пассажир, не прокомпостировавший билет, считается не оплатившим проезд!» Высказанное на сочном хиповском сленге предложение оплачивать проезд не только смешно выглядит в глазах слушателя, но и высмеивает официозно-канцелярскую манеру речи, от которой в нашей жизни невозможно спрятаться даже в троллейбусе. Впрочем, отношение к работе в юморе неформалов не всегда однозначно и чаще всего может быть сведено к известной пословице о том, что «работа не волк и в лес не убежит».
- Сколько надо панков, чтобы поменять перегоревшую лампочку?
- Одиннадцать человек. Один меняет лампочку, а десять стоят рядом и говорят ему, что он продался.
Жили-были в одном доме панки, скинхеды и хиппи – эти на крыше. В один прекрасный день прохудилась газовая труба и дом взорвался. Вопрос: кто из них остался в живых?
Ответ: скинхеды. Только они были днём на работе!
Как некоторым уже стало понятно из рассказанного ранее, любимым занятием множества контркультурных личностей является приятное времяпровождение, заключающееся, в основном, в прослушивании музыки, а также в употреблении различных нескучных напитков и трав, что порой расширяет сознание героев анекдотов до просто-таки неприличных пределов и ровно в этой же степени сужает способность здраво мыслить. Во множестве анекдотов внимание правоохранительных органов приковано к неформалам именно по этой причине. Правда, само существование таких анекдотов говорит о том, что их герои не прочь посмеяться над собой и своими недостатками, что не может не вселять надежды…
В милиции разработали новый способ ловли хипов. Наряд выезжает на Арбат, достаёт мешок с травой, один милиционер его держит, а другой крошит травку на землю и приговаривает:
- Хиппи-хиппи-хиппи…
Сидят двое хипов на чердаке и курят траву. Вдруг один говорит другому:
- Ну ни фига ж себе меня торкнуло! Только что видел, как красный крокодил из окна вылетел!
Внизу у подъезда сидят двое милиционеров. Один другому говорит:
- Эх, надо бы на чердак сходить, наркоту погонять…
- А ты откуда знаешь, что там хипы сидят?
- Примета есть народная. Видел, только что из окна красный крокодил вылетел?
Стоят в очереди за сыром панк и хиппи. К ним подходит металлист:
- Слышь, мужики, чего дают?
Панк:
- Да вот, сыр какой-то дают, прикольно…
Металлист:
- О! Чума! А это круче, чем «Сепультура»?
Хиппи:
- Не знаю, ещё не курили…
ГЕРОИ И ЗЛОДЕИ
Раньше уже было сказано о том, что мифологические функции анекдота в неформальной среде не исчерпываются простой трансляцией норм поведения и языка членов молодёжных объединений. Анекдот является питательной средой для созидания новых мифов, в частности, о «богах и героях» и, соответственно, антигероях того неформального объединения, к членам которого принадлежат его авторы – анекдот-миф анонимен и его появление зачастую является плодом коллективного творчества.
«Героическая сага» в форме анекдота или байки, в принципе, может иметь двоякое происхождение. Авторы могут заимствовать уже готовый культурный миф, часто – широко известный и имеющий именитого автора, – и переложить его на свой лад и при помощи собственного фольклора (такая процедура называется травестированием). К примеру, «Сказка о царе Салтане» А.С.Пушкина получила у московских хиппи следующую интерпретацию:
Три гёрлицы под виндом
Пряли поздно ивнингом.
Кабы я была кингица, –
Спичит фёрстая гёрлица, –
Я б для фазера-кинга
«Суперрайфл» соткала!…
Олл зе тайм оф разговора
Кинг стоял бихайнд зе дора
Спич последней, по всему,
Круто лавнулся ему!
Нетрудно заметить, что в хрестоматийной пушкинской поэме замене на англоязычные подверглись практически все корни значимых слов. В пересказ попали устойчивые английские словосочетания вроде «all the time of…» (время, в продолжении которого), «behind the door» (за дверью), и даже марка культовых американских джинсов «Super Rifle». Таким образом, до неузнаваемости преображённая классика, «переведённая» на «системный» сленг, плавно перетекла в контркультурное пространство, перестав рассматриваться молодыми бунтарями как нечто навязшее в зубах, школярское и до смерти надоевшее.
Второй вид «героического анекдота» опирается на существование реальных персонажей, как правило, имеющих культовый статус среди неформалов. В первую очередь, это звёзды рока, популярные деятели культуры и науки, взгляды и творчество которых нашли отклик в мировидении членов молодёжной группировки. Число таких рассказов постоянно увеличивается, но, несмотря на реальность существования их героев, события, изложенные в байке могут варьироваться от исторически достоверных, – в этом «байка о кумире» максимально отходит от своей изначальной анекдотичности и становится похожей на мусульманский «хадис», священное предание, истинность которого подтверждается передачей его от одного заслуживающего доверия лица к другому, – до дичайшего вымысла, в котором от реальной ситуации не остаётся ничего, кроме имени героя как своеобразной культурной метки:
Ринго Старр всю жизнь играл на барабанах, но на самом деле был великим трубачом. Бывало, как только Леннон, Маккартни и Харрисон выйдут из комнаты, он сразу шасть к шкафчику, достанет оттуда трубу и давай в нее дуть! Hо только заслышит шаги в коридоре – запрячет трубу в шкаф и бегом обратно за барабаны. Так и не узнал никто, что он великий трубач.
Джон Леннон любил разыгрывать Ринго Старра. Унес он как-то из музея восковых фигур статую Ринго и посадил за барабаны. Приходит Ринго в студию, а Джон ему и говорит: «Извини, дескать, мы себе другого барабанщика нашли». Посмотрел Ринго, кто за барабанами сидит. «Экого, – говорит, – вы остолопа подобрали». Обиделся и ушел.
Сидят Кинчев и Б.Г. и пьют красное вино. Кинчев взялся бутылку открывать, да на себя половину возьми да пролей! Б.Г. решил его подколоть:
- О, – говорит, – красное на чёрном!
Кинчев обиделся. Видит – у Б.Г. золотая цепочка на шее, и говорит:
- На себя бы посмотрел! Золото на голубом!
Иногда, правда, очень редко, байкой такого рода может стать авторский текст, автор которого, как правило, имеет непосредственное отношение к контркультуре. Например, культовый в этом отношении статус в среде поклонников русского рока получила песня «Уездный город N» выдающегося рок-музыканта Михаила «Майка» Науменко, в которой огромное количество героев всех времён и народов занимаются совершенно несвойственными для себя делами, превращая тем самым композицию в сюрреалистическое полотно:
…Вот леди Макбет с кинжалом в руках
Шатаясь, ввалилась в кабак
Прирезав педиатора Фрейда
В очередной из пьяных драк
Король Артур с друзьями за круглым столом
Прилежно стучат в домино,
А папаша Бетховен лабает свой блюз
На старом разбитом фоно
Он сед и беден, как церковная мышь,
Он не смог избежать перемен
А когда-то он был королём рок-н-ролла
Уездного города N
…Волосатый малый торгует овец
По этой части он спец
Он – главный компаньон коммерческой фирмы
«Иисус Христос и отец»
Его дела процветают
И оттого жестокий сплин
Владеет главой конкурентов
«Иван Грозный и сын»
На бирже творится чёрт знает что,
Но за стабильностью цен
Следит Пол Маккартни, финансовый гений
Уездного города N!
«Исторически достоверные» байки о знаменитых неформалах столь яростным сюрреализмом обычно не блещут. Информация, передающаяся через них, несмотря на свой юмористический характер, имеет статус своеобразного апокрифа и занимает в неформальной среде место, которое в «обычном обществе» занимает книжная серия «Жизнь замечательных людей»:
Лето 1971 года. Московская рок-группа «Скоморохи», которую собрал сам Александр Градский, должна была играть на танцах в фойе Института народного хозяйства. Было продано полторы тысячи билетов. Кто-то напечатал еще тысячу фальшивых. Толпа у двери была такой, что Градский так и не смог через нее протиснуться. Когда он говорил: «Я – Градский, мне нужно пройти», вокруг только посмеивались: «Все тут Градские, всем надо пройти!…» (кумиров молодежи тогда не показывали по ТВ и, соответственно, никто не знал их в лицо).
В конце концов (играть-то надо!) Градский полез вверх по стенке, цепляясь за водосточную трубу. На втором этаже он увидел – удача! – открытое окно. Когда он влез через него в какую-то комнату, то оказался прямо… на заседании комитета комсомола! Активисты, конечно, выпучили глаза. Но Градский, который робостью никогда не отличался, неспешно отряхнулся, сказал: «Извините, у нас тут танцы» – и солидно вышел в дверь…
Ну и, наконец, в контркультурной среде одновременно со сказаниями о героях существует ровным счётом такое же количество сказаний о «злодеях» – личностях, по какой-либо причине олицетворяющих для неформалов конъюнктурность, продажность и соглашательство с «обществом потребления». Обычной мишенью для острот в таких анекдотах становятся исполнители поп-музыки с их неуёмной жаждой наживы и более чем сомнительными музыкальными способностями:
Бари Алибасов решил переучить «На-на» в металлистов. Полгода «нанисты» ростили длинные волосы, учились носить косухи и играть живьём. Наконец – первый концерт, супераншлаг, все билеты проданы, но в назначенное время «На-на» на сцену не выходит. Злобный Алибасов врывается в гримёрку и видит странную картину: один «нанаец» сидит в углу и плачет, остальные над ним смеются. Алибасов орёт:
- Что за на фиг! Почему не на сцене?
«Нанаец», сидящий в углу, хнычет:
- Да-а, это всё они, противные, покрутили мне колок на гитаре, а какой – не говорят!
Во время концерта Алла Пугачёва упала со сцены в оркестровую яму. В зале гробовое молчание. Вдруг раздаётся голос:
- Ну что, кто-нибудь желание успел загадать?
Менеджеру группы «Тату» звонит организатор концерта и говорит:
- Мы вот тут хотели бы «Тату» пригласить концерт у нас сыграть. Сколько это стоить будет?
- Под фанерку – сорок тысяч баксов.
- А подешевле никак нельзя?
- Можно. Двадцать тысяч баксов. Но петь будут вживую!
КТО ТЫ?
Что же следует из всего сказанного?
Мы опять пришли к тому, от чего мы так долго старались убежать, окружая себя всевозможным механическим барахлом. Убедить себя в том, что культура, в которую ты сам себя загнал, выше, чем культура, откуда ты пришёл, почти удалось. За деньги можно купить всё, ну, или почти всё, а то, что нельзя купить – не имеет цены, и, следовательно, полный отстой, не так ли?
Не так. Мы плохо представляем себе, насколько определение города как «каменных джунглей» недалеко от истины. Мы становимся свидетелями того, как год за годом на свет появляется традиционная культура племён их коренных обитателей – со своей собственной историей, мифологией и философией. И в этом смысле неформал, сочиняющий миф-анекдот, мало чем отличается от американского индейца, слагающего миф-сказание о происхождении своей земли и своего рода. Разница лишь в том, что индеец знает, кто он, откуда и куда он идёт. Мы – всё ещё продолжаем искать.
2005