Мне казалось, что я по-прежнему в своем кабинете. Передо мной сидели двое консультируемых, и я объяснял им азы семейной жизни, которым почему-то нигде не учат, но о которые все всегда спотыкаются. Неужели им так сложно было до свадьбы почитать книги о семье и браке?!
Но я был спокоен, я не возмущался, я держал себя в руках. Если бы они, в конце концов, читали такие книги до вступления в брак, то у меня сейчас не было бы никакой работы…
Потом я вдруг заметил, что консультируемые - оба мужчины. Где-то я их уже видел. Я попытался объяснить им, что не в принципах нашего центра работать с однополыми браками, как тут один из мужчин вдруг голосом Маргариты Викторовны заявил: «Ну, тогда мы придем завтра».
Тут из-за моей спины раздался голос: «Да-да, конечно, в это же время».
Я обернулся - за моей спиной стоял кто-то, очень похожий на меня. Я его спросил: «Что Вы делаете в моем кабинете? Немедленно покиньте его!»
Он же, словно меня не замечая, прошел сквозь меня и пожал руку одному из мужчин и поцеловал руку другого.
«Что здесь происходит?» - закричал я.
Дверь перед посетителями с неестественным металлическим скрипом отворилась, мой двойник проводил клиентов, повернулся ко мне, положил свою руку на мое плечо и на этот раз уже не моим голосом проговорил мне:
- Пошли со мной...
- Я никуда не пойду! - закричал я и попытался вырваться, но он продолжал трясти мое плечо…
Тогда я, наконец, проснулся и поднял глаза вверх.
Меня будил сержант милиции. Это был не мой кабинет. Двое мужчин-бедолаг семейной жизни по-прежнему подремывали на скамейке. Мне же куда-то нужно было идти. «На допрос с пристрастием», - мелькнула нерадужная мысль.
Сержант повел меня на второй этаж. Там он впустил меня в кабинет, где сидела женщина в штатском - наверное, следователь или, может быть, еще кто. Я никогда не разбирался в этих вещах. Все, подобное этому, я видел прежде только в кино.
- Присаживайтесь, - по-деловому, но совсем не зло проговорила женщина. - Ваши фамилия, имя, отчество?
- Скобелев Алексей Борисович, - покорно ответил я.
- Год и место рождения, - продолжала допрос женщина, записывая мои ответы на лист бумаги. Мне пришлось назвать семейное положение, место жительства, место работы, занимаемую должность.
Затем она перешла к сути дела:
- Что Вы делали вчера в девять часов вечера по адресу улица Кутузова, дом 82?
- Я там живу, - как на духу ответил я.
Следовательница проверила номер дома по предыдущим моим ответам и невозмутимо продолжила:
- Почему Вы ломились в чужую квартиру?
- Я не ломился, я звонил. И это была моя квартира. Номер 97. Но моя жена и какой-то мужчина с ней не пустили меня и вызвали милицию.
Женщина еще раз взглянула на мои старые показания.
- Вы знаете этого мужчину?
- Первый раз видел, - ответил я, уж не знаю, соврав или сказав правду.
- Кому принадлежит эта квартира?
- Она записана на меня, - это была чистая правда.
Следовательница повернулась к компьютеру, понажимала на кнопки клавиатуры, что-то нашла и, удостоверившись в этом чем-то, снова обратилась ко мне:
- Где Ваши документы?
- Дома.
- На Кутузова 82-97?
- Да.
- У Вас есть ключи от квартиры?
- Конечно. Это же моя квартира.
- Хорошо, мы проверим это утром. Если подтвердится, что это Ваша квартира и Вас действительно выгнала супруга и ее сожитель, Вы можете подать заявление на них. Вы будете это делать?
Я об этом еще даже не думал. Да и что-то не верилось, что Лариса могла сознательно все это сделать. Глупо это было с ее стороны. Какая-то мистификация скрывалась за всем этим…
Или если тот мужчина был не я, то, может быть, это была и не Лариса? Может быть, кто-то решил избавиться и от меня, и от Ларисы? И все это, чтобы присвоить себе квартиру? Но ведь за три часа до этого я звонил домой, и Лариса была дома, и она ждала меня...
Или я разговаривал не с Ларисой?
Я запутался…
В общем, неуверенный в виновности своей жены, я ответил следовательнице:
- Пока не знаю. Нужно посмотреть на их дальнейшее поведение.
Следовательница выдвинула ящик своего стола, достала оттуда какие-то фотографии и разложила их передо мной:
- Скажите, нет ли того мужчины на этих фотографиях?
Я просмотрел десяток фотографий. На них были сплошь интеллигентные порядочные лица.
- Это преступники? - удивился я.
- Мошенники, брачные аферисты.
Я еще раз внимательно просмотрел фотоснимки.
- Ну, вот этот немного напоминает его, - показал я на фотографию мужчины, наиболее похожего на меня. - Только этот лысоват, а тот был с волосами.
«Такими же как у меня», - почти добавил я.
Следовательница взглянула на фотографию:
- Переверзев? Этот может и парик при надобности надеть.
«Но я не видел, чтобы в парике принимали ванну и мыли его прямо на себе», - подумал я и сказал:
- Нет, все-таки это не он. Глаза у него совсем другие. Ошибся я.
- Тогда прочитайте и распишитесь здесь в протоколе, - следовательница бережно собрала фотографии и протянула мне листок, на котором она записала все мои ответы. - Вы останетесь у нас до подтверждения Ваших показаний. Утром Вами займется капитан Сыромицкий.
Сержант снова отвел меня в камеру и запер дверь за моей спиной. Пока меня не было, в нашей освещаемой днем и ночью темнице появился еще один паренек. Теперь уже вчетвером нам пришлось ютиться в этой тесной каморке на двух низеньких узких скамейках. Хотя я был, в общем-то, рад, что меня оставили здесь на ночь - не на улице же мне оставаться ночевать.
Утро, которое мудренее вечера, приближалось, и я чувствовал близкую развязку всех этих загадочных событий и, чтобы она быстрее наступила, уснул, склонившись головой на свои колени…