«Стоит только попристальнее вглядеться в настоящее, будущее вдруг выступит само собой.» Н.В. Гоголь
Ну, что ж, зачнём, помолясь.
Едучи на велосипеде, вперёд ведущим колесом, поразительно схожим с покусанным ржавчиной амбарным замком, Вислоухий, приглядывал копчёные оконца.
Задергушки на тех пыльных слюдяных глазах серых и тоскливых домов были поразительно белы.
Вислоухий будто ощупью теребил узелки накрахмаленного льна и слышал треск занавесей качаемых лёгким сквозняком.
Серебро мхов плюшем строчило гнёт стылого гранита. Чёрные каналы в жерлах своих несли ледяные воды в Финский залив.
Брусчатка, сколотая и точеная из глыбы, булыжным гулом отдавалась в телесах Вислоухого.
Узкая спина преследуемого в облегающем сюртуке табачного цвета, мелькала в проходных арках, колодцах домов.
Порой Вислоухому, чудилась знакомая улыбка, в сарказме украсившая тонкие губы в мельканье пролистываемых окон.
Лиловый цилиндр, стремительная трость, мираж, иль явь?
Сломанная подкова ковырнула обод колеса, деревянные спицы угрожающи, зазвенели, Вислоухий не удержал чугунный руль, вильнул и упечатался в угол дома номер четыре. Перелетев через раму и руль, плешивой головой ударился в крошево морёного кирпича и лишился чувств.
Минуло минут двадцать, смаргивая дурноту и давясь тошнотой Вислоухий тряс расквашенной шевелюрой и фокусировал происшедшее. Кривым пальцем свербела одна одинёшенька мысль, скрипя стальной шестернёй и рождая жуткий сплин и пессимизм.
«До тебя умников хватало, Гоголя на прошпектах Санкт Петербурга изыскивать. Нет, братец, - ступай в Рим, босым ступай, по водам, в Колизеях, поищи!»
Тут, Вислоухий, почувствовал довольно болезненный тырк в плечо, окончательно пришёл в себя и с изумлением, в немом восхищении, увидел Гоголя, веречавой тенью нависшего над ним.
- Нет у меня сударь второго тома «Мёртвых душ» и третьего тома нет, - будто прочитав мысли Вислоухого, весело ответил Гоголь, щурясь и подмигивая.
- Так в чём же конец поэмы Вашей?, срываясь в волнении в хриплый крик, трагически вопрошал Вислоухий.
- Эх, батенька, всё суета сует, и конец всегда предопределён, насмешливо ответствовал Гоголь.
- И в чём же он?, упорствовал в своём неверии Вислоухий.
- В меланхолии, бренности и тлене, медленно, но верно, либо нервенно и быстро всё приходит к логическому финалу, - с реквием Моцарта, либо без оного…
Гоголь взмахнул цилиндром, кружась, воспарил над Невским и исчез.
Впрочем, Вислоухий тоже исчез, весь без остатка, с велосипедом и иными причиндалами.
Куда он подевался? Да, бес его знает…