- А помнишь, как ты рюмку украла? – в триста первый раз спросила меня сестра. Напоминание о моём позоре, случившемся когда мне было всего три года, снова и снова травмировало мою, всё ещё не окрепшую душу. Воровать, как известно, стыдно и отвратительное слово «украла» каждый раз ввергало меня в ступор.
- А я тебе не говорила, как это произошло?
- Нне-ет… Ну-ка, расскажи….
И моя память включилась, чтобы, наконец, выдать собственную версию инцидента, происшедшего на заре моей жизни.
В то время я жила в промышленном городе, в маленьком домике на улице с красивым названием Дачная. Мне трёхлетней, она казалась невероятно длинной, потому, что гуляла я только в радиусе четырёх-пяти домов, в которых жили знакомые мне люди. Я могла спокойно заходить к ним в гости и общаться со всеми обитателями. Больше всего, мне нравилось ходить в гости к большому мальчику Серёже. Было ему лет двенадцать, но он, не смотря на огромную разницу в возрасте, разговаривал со мной серьёзным тоном, без сюсюканья, шутил и отвечал на все мои вопросы. Как сейчас помню – Сергей сидит на ветке огромного дерева, а я, запрокинув голову, расспрашиваю его о том, зачем он так высоко забрался и что ему оттуда видно.
И вот на нашей улице случилось знаменательное событие – в доме, где жили три девочки, три сестрёнки Малышевы купили телевизор – невиданную в то время вещь. Нужно ли говорить, что с той поры в их доме открылся кинозал, в который дружной толпой все ходили смотреть телепередачи.
Особенно любили смотреть концерт. Это волшебное слово покоряло всех.
- Приходите! Завтра будет концерт, – гордо приглашали хозяева, и являлась ВСЯ УЛИЦА!
В один из таких вечеров, я пришла в компании мамы и старшей сестры. При входе заметила валяющуюся возле крыльца гранёную рюмку с отбитой ножкой и мысль захватить сокровище для своих игр прочно засела в моей голове. Взять просто чужую вещь было стыдно, просить неудобно и после долгих мучительных раздумий, я таки решилась взять её потихоньку от хозяев.
Люди сидели вокруг крошечного ящичка и со счастливыми лицами смотрели как поют, стоящие в ряд, тётеньки в сарафанах. Все наслаждались искусством, и только я мучилась и ёрзала сидя с детьми на полу. Наконец, всё закончилось и уже в темноте мы вышли на улицу. Не помня себя от страха, я постаралась, как можно незаметнее подобрать грязную рюмку и спрятать её под подол платьица.
Но не тут-то было!
Моё странное поведение заметила мама и во всеуслышанье начала выяснять – чем это я занимаюсь. Обнаружив факт преступления, она велела положить «вещь» на место и стала меня громко стыдить. Вокруг все смеялись. Положив злосчастный осколок на землю, я заревела от стыда.
Не знаю, права ли была в тот момент моя мама, но этот эпизод остался в моей памяти, как наиболее трагический и тем неприятнее были постоянные напоминания о моём «преступлении».
Через месяц мы купили собственный телевизор и в компанию к нему большой чемодан. Весь вечер родители шутили и смеялись, радуясь обновкам. Потом мой молодой красивый папа посадил меня в чемодан и носил по комнате, репетируя поездку в Ленинград. А я тихо сидела в нём, задыхаясь от счастья и духоты. Ведь меня, в отличие от сестры, брали с собой!
В Ленинграде меня ждали новые приключения. Всё та же любовь к прекрасному, вела меня на многочисленные клумбы, где я, не обращая внимание на заливистые трели милиционеров, старательно рвала цветы, "на радость" папы с мамой. Видимо, в те моменты сказывалось моё криминальное прошлое.
Позже, в юности я приезжала в тот город и побывала на Дачной улице. Она мне показалась совсем коротенькой, дома - маленькими, а деревья не такими большими.