- Может, всё-таки налезет?..- я сжимала в руках чудесные серебристые туфельки на стеклянном каблуке, специально купленные к новому костюму.
- Эй…Это плохая идея…- старшая сестра неловко прячет от меня глаза.
- Плохая идея.. – эхом повторяю я и в ту же секунду падаю на кровать. Слёзы - обжигающие, самые обидные и безнадежные - с силой бурной реки, прорвавшей плотину, хлынули из глаз. Я долго держалась. Держалась до этого самого дня, до этого самого момента.
- Ты всё равно самая красивая, умная и талантливая. Всё будет хорошо, – сестра обнимает и гладит меня по волосам. Мама убирает туфли в коробку и закрывает в шкафу.
Так началось моё первое 1 сентября в школе. Почти сломанная нога, распухшая и замотанная эластичным бинтом до гигантских размеров. Вместо чудесных туфель – непонятного размера галоши – те, что смогли налезть на бинты и не причинять боль при ходьбе. Вместо украшений – бабушкина резная трость. Надо было на что-то опираться, чтобы держать себя в вертикальном положении.
В школу я пришла, едва закончив институт. Это была моя детская мечта – быть учителем. К счастью, растянутое ни к чему на пять лет обучение, не смогло лишить меня желания связать себя с педагогикой.
Мне сразу дали 3 класс. 3 «Д». Пятая буква алфавита означала лишь одно – последние. Во всем. Хотя официальная версия была – просто разбили другие классы и образовали дополнительный. Неофициальная версия – всех негодяев, хулиганов и двоечников из всех классов собрали и посадили в один – 3 «Д». А так как брать его никто не хотел, то было решено отдать мне – молодому учителю начальных классов. Боевое крещение. Или испытание.
Знакомство.
Меня сразу встретили 25 пар настороженных глаз. Я у них – третий учитель за два года. Они друг с другом – собраны волею судьбы и рукой директора школы в один класс. Знакомимся по списку. Некоторые поправляют меня, если ставлю ударение не там в фамилии. Мальчики и девочки. Чьи-то дети. Я пока не знаю, КАК мы будем вместе. Вспомнилась преподаватель, любившая говорить: «Не надо пытаться любить чужих детей. Будут свои – их и любите. Просто уважайте всем сердцем тех, с кем будете работать».
Итак, 20 человек из 25 не умеют держать в руках ножницы и вырезать простейшие фигуры, не умеют разводить водой краски, не знают и половины пройденных правил правописания, читают ужасающе плохо всё самое страшное прочее, что может быть в школе.
Родители.
Родители бывают разные. Как и все мы – люди.
Кто-то сосредоточен на ребёнке, живёт с ним одной жизнью. Такие нетерпимы к детским выходкам, из сыновей растят – мужчин, из дочек – дам и в будущем достойных женщин. Кто-то считает, что их ребёнок самый лучший, оправдывая все его проделки – хорошие и не очень. Такие радостно хлопают в ладоши, чтобы ни сотворило их чадо «Ай да парень растёт!», напрочь забывая о том, что изменить что-то в характере совсем скоро уже будет поздно.
После двух недель работы поняла, что дело не из легких. Дети и родители. Первое родительское собрание ударило неожиданно в лоб непониманием и полным отсутствием авторитета.
Откуда ему взяться? Мне – 23. Не видевшая жизни девочка. Родителям – от 35 до 50 лет. Большинство – замученные работой, несложившейся судьбой, безденежьем люди. Им не интересно. У них – просто выполнен план – создать семью, родить детей, отправить в школу. А может быть и не план вовсе, а самая досадная случайность. Так тоже, говорят, бывает.
Прошу уделять детям внимание, работать с ними дома, вместе. Делать уроки, говорить, учить мыть руки и лицо. Не бывает так, что бы ребёнок вечером, хорошо умывшись, утром к восьми пришёл совершенно грязным.
Мне в лицо – «А в школе что? Это ваша обязанность – учить».
Ну что ж, купила мыло в класс и бумажные полотенца. Перед уроками идем с некоторыми товарищами умываться. К концу первого года совместной жизни мы научились быть опрятными, выглаженными, причёсанными и приятнопахнущими. Даже если одежда старая и залатанная, зато аккуратная. И научились собирать портфель так, чтобы на уроках было всё необходимое – учебники, тетради, ручки. У кого нет – покупала сама. Ребёнок не виноват в родителях.
Праздник Осени.
Наш первый совместный праздник Осени. Задача стоит перед нами, на мой взгляд, простая. Приготовить поделки из овощей, цветов и трав, выучить стихи, придумать костюм любого овоща и рассказать о нём. Мы готовы. Вместе репетировали после уроков, делились идеями, готовились. Только я не учла главного.
Настал праздничный день. Все классы одной параллели собрались в актовом зале, которым служил спортзал. Все нарядны, поделок – миллион! Самые разные – жирафы из моркови, кареты из тыквы, бабочки из георгинов и гладиолусов, поросята из картофелин и гусеницы из маленьких зелёных помидорчиков.
А костюмы! Просто чудеса рукоделия мам и пап – ромашки и чиполлино, сеньоры помидоры и баклажаны, бабочки и сказочные королевы Осени. И мы хороши!
Настал ответственный момент. Мы выступали после 3 «А» - того самого, где все отличники, умники, красавцы и немного зазнайки. На сцену выходит наш Илья. Он готов, он сейчас всё расскажет и сорвет шквал аплодисментов и, может быть, даже призовое место. Он готовился, я знаю.
Но… Илья на первых строчках запинается, волнуется, мнется, а потом и вовсе уходит. Не помню, чем закончился праздник. Помню только укоризненный взгляд директора и завуча. Помню, что слышала, как «ашки» насмехаются над нашим Илюхой:
- Ну ты даёёёёшь, Анисимоооов! Ха-ха-ха!
Меж тем, Илья два года учился в «А» классе. Как-то немного потерялся он, немного расслабился и нахватал троек в нескольких четвертях. И никто не успел подхватить во время – ни мама, ни учитель. Да пару раз ворон считал, отчего и слыл неповоротливым и тугодумом. Таков его путь в «Д». А парень-то способный. Я представляю, насколько это обидно самой сильной детской обидой. Со всем напором чувств. Всего одно лето назад он был в «ашках».
Я же сама терпела ровно до того момента, как вернулась домой. Стоило маме задать вопрос: «Ну, как все прошло?», я снова упала на любимую кровать в не менее уже любимой истерике:
- Как же так, мам? Ну почему они – такие? Как я буду с ними? Они даже стих не могут прочесть!
Всё это слышала моя тётка, достаточно принципиальная и безжалостная к себе и людям женщина:
- Прекрати истерить! Хватало корчить из себя принцессу. Ты – НЕ принцесса! Ты выбрала – сама! Будь добра, относись ответственно. И не пасуй! Никогда не пасуй. Ни в чём.
Скорее всего, это и был переломный момент. Я перестала обвинять детей в том, что они «не такие» и взялась за работу. Я сама себе сделала вызов.
Весь мой класс – 25 разных судеб. Хочу открыть немного дверь. Так, чтобы получилась маленькая щелочка. Сейчас туда можно аккуратно заглянуть родителям и тем, кто собирается ими стать. Подсмотреть за чужими судьбами и постараться сделать всё, чтобы ваши дети никогда не были «дэшками».
Геворг.
Вся его семья – мама, папа, старшая сестра – переселенцы из Еревана. В России все они оказались в то время, когда Геворгу полагалось пойти в 1 класс. Однако, с этим возникли сложности – мальчик не говорил и не понимал по-русски ни бельмеса. Но в школу он всё же пошёл – в группу продленного дня. С ним занималась старая учительница, давно бывшая на пенсии. Она – человек старой, советской закалки – настоящая бабушка-учитель. Строгий и уже потухший взгляд, крендель из седых волос на голове, большие очки и потёртая трость. Мы все её любили и уважали за опыт, за эту строгость и несгибаемую принципиальность. Именно она взяла на себя сложную задачу научить юного армянина русскому языку – понимать, говорить, читать и писать. Для меня до сих пор остаётся загадкой, как за один учебный год можно было свершить такой титанический труд. И ей, и Геворгу. Чуть позже мальчик открыл мне по секрету их секрет – учились языку они по семейным фотографиям, открыткам, картинкам. В общем, вскоре Геворг оказался сразу во втором классе. Говорить об успеваемости не приходилось – слишком сложно сразу понять, что есть корень слова, суффикс и окончание, отчего стихи пишутся в столбик и как их учить наизусть, если смысл некоторых слов совершенно не понятен. Но Геворг очень старался.
Мальчишка этот настолько чист душой и привязчив к людям, настолько праздничен, что в первую нашу встречу с большой настороженностью смотрел на меня. Ещё свежи воспоминания о бывшей учительнице, он слишком сильно её любил. Но вскоре нам удалось подружиться.
Огромные зелёные глаза, румянец на щеках, всегда свежая рубашка и бабочка, отличная стрижка (мама – профессиональный парикмахер) и ежеминутно тысяча эмоций на лице. Он всегда улыбался, всегда был весел и подвижен. Его очень сложно было чем-то расстроить. За любое дело мальчишка брался с таким энтузиазмом, что совершенно не хотелось исправлять в его тетрадке слово «сеньтьябрья». Даже за девочками он ухаживал так, что на одном из праздников одноклассницы наградили его почётной картонной медалью «Джентельмен».
Не берусь рассуждать, насколько сложно в других школах детям с национальностью отличной от «русский», но вот с Геворгом у нас были проблемы. В соседнем кабинете учился 4 «Д». Дети на год взрослее, на год испорченнее, на год злее. Форменные хулиганы приняли решение преследовать нашего Геворга за то, что он армянин – поджидали за углом после уроков, били, рвали ранец и гнали, улюлюкая, до самого дома. По наивности своей и неопытности я ничего не подозревала до тех пор, пока ко мне не пришла его мама Роза. Она долго переминалась с ноги на ногу, прежде чем начать разговор:
- Понимаете, я за месяц покупаю сыну третий ранец…
Конечно, я говорила с учителем 4 «Д», выносила вопрос на педсовет. Однако, никакой реальной помощи получить не смогла. Геворг оставался после уроков со мной, мы наводили порядок в классе и вместе шли домой. Сначала он меня провожал, а потом уже я начала это делать. Мы всегда много говорили. Обо всём. Он рассказывал мне о Ереване, о своих родных, о всякой всячине, какая только может прийти в голову 9-летнему жизнерадостному мальчишке.
- Вы знаете, как у нас красиво? Я так скучаю по родине. Скучаю по родным…
Договариваемся, что я буду помогать писать письма в Ереван.
- Почему русские – такие? – задал неожиданно мне вопрос Геворг, находу размахивая мои пакетом с учебниками и тетрадями.
Не дожидаясь от меня ответа, он стал рассуждать:
- Русские – злые, матеряться… Почему? Вот у нас все – как одна семья. Мой дядя приехал к нам. Мы ему все помогали жить. Теперь у него своя сапожная мастерская. Вы знаете, как хорошо он делает каблуки?! Выходите за него замуж, он очень добрый!
Что я могла сказать…
Постепенно страсти накалились до предела и настал кульминационный момент. Один из родственников, пожилой седовласый, осанистый армянин поймал тех мальчишек из 4 «Д» и так им поугрожал отрыванием ушей, что все преследования Геворга прекратились.
Прошло уже четыре года, как я выпустила своих детей в среднюю школу и переехала в другой город. Но до сих пор я получаю приветы от солнечного оптимиста Геворга и его семьи через общих знакомых. И очень надеюсь, что он научился заучивать и понимать стихи и писать без единой ошибочки слово «сентября».
Вера.
Вера-Вера, что с тобой? Потеряна ли ты так же, как теряют веру падшие люди?...
Сжимается сердце воробышком, когда понимаю, что наверняка – да.
Вера – третья дочь у своих родителей. Таким семьям обычно крепят ярлык «социально-неблагополучные». У Веры спутанные волосы. На щеках – нездоровый румянец и постоянный кашель такой силы, словно вот-вот вылетят бронхи.
Как-то пришла в мой класс бывшая учительница – фейеричная дама с перегидрольными кудрями. Никогда бы не подумала, что вот такие бывают учителями. Тем более – начальных классов.
На её весьма циничный вопрос я смогла ответить лишь хлопаньем ресниц да открытым в удивлении ртом:
- Ну что, Вера бросила курить? У неё стаж 2 года.
Злая.
Не стоит и говорить о том, что у девочки огромные проблемы по всем предметам. Оставляю её на группу продлённого дня. Решаем примеры, рисуем, читаем, пересказываем. Вера закрыта как жестяная круглая коробка из-под слипшихся монпансье. Глаза – огромные, чёрные, настолько недетские, что смотреть в них неуютно. Словно и не девочка это, а замученная болезнями и нехваткой солнца старая яга. Тетради Веры всегда помяты до полной неузнаваемости. Каждый листик пропитан запахом плесени, сырости и старым никотином. Мама демонстративно стала класть мне на рабочий стол газету и открывать форточку, когда я брала тетради детей на дом. Из-за всего одной 12-тилистовой тетрадки Веры.
Мама Веры – женщина с копной курчавых волос и огромными глазами. Она могла бы быть весьма милой и очаровательной мамой трёх дочерей, если бы весь этот облик не портил алкоголь. Папа – деятельный, любящий своих девочек, но совершенно растворивший свою мужскую суть всё в том же алкоголе.
В один из солнечных весенних деньков я, инспектор по делам несовершеннолетних, соцработник свершили плановый визит в эту семью. Посмотреть, как живётся им всем. Полуподвальное помещение общежития без единого окна, замусоренная кухня, под потолком – верёвки с сырым бельём. На входе в лицо бьёт жутчайшая смесь запахов несвежей еды, плесени, сигаретного дыма. Запах этот настолько ловкий, что за десять минут пребывания в этой квартире, он успел пронять меня до самых костей. Волосы, пуховик, кофта, брюки – всё напиталось им.
Инспектор составила акты, подписала какие-то бумаги. Я задал несколько вопросов о подготовке к урокам. Хотя на самом деле хотелось папу и маму схватить за грудки и вытряхнуть из них всё живое: «Да что ж вы такое делаете?!»
Я очень старалась. Старалась, как могла. Но прекрасно осознаю, что целых два года работы – это всего лишь два года. Посеяла ли я в душу Веры веру, надежду, любовь? Изменила ли я хоть как-то её жизнь?..
Уже через пару лет я случайно узнала, что мама Веры пропала без вести. Ушла по железнодорожным путям в неизвестном направлении. Старшие девочки были замечены предлагающими услуги проституток.
Валерия.
В 3 «Д» она попала случайно. Только потому, что в других не было мест, а её родители-военные только – только перебрались в нашу местность. Кода я её увидела впервые, невольно про себя сказала:
Если до сих пор нигде вы
Не встречали королевы,
Поглядите – вот она!
Среди нас живёт она.
Серые глаза, рыжие веснушки, косы до пояса, отглаженная юбка, начищенные туфли. Валерия – круглая отличница. Поёт и танцует, много читает и занимается рукоделием. Ну что ей среди моих детей?.. Она откровенно скучает, когда мы разбираем задачу, а она их решила уже две. Конечно, нагрузка для неё была мной увеличена.
В Валерию были по очереди влюблены все мальчишки класса. Но она, очень похожая на чопорную строгую даму, всем ясно давала понять, что дело это безнадёжное. Меж тем, девочки класса заметно подтянулись – стали более старательны в учёбе, опрятнее в одежде, да и праздники у нас стали гораздо веселее – пели песни, читали стихи и устраивали маленькие представления.
Валерия – поздний ребёнок и единственный. Подтянутый и всегда парфюмнопахнущий папа, вежливая и спокойная мама – просто образец для подражания. Конечно, не вся их жизнь была сосредоточена на дочке, но у них хорошо получалось наладить свой быт так, чтобы девочка росла в заботе, внимании, воспитанности.
Через год они всей семьёй переехали в далёкую от нас Москву. Валерия на отлично сдала вступительный тест в какой-то лицей. Я же через некоторое время получила от них посылку с милым мягкопоролоновым слоном.
***
О каждом своём ребёнке я могу рассказывать много.
Близнецы Артём и Семён – первый безнадежный троешник, второй – круглый отличник. Мама у них – красавица. Папа – мужественный пожарник. После развода родителей, Артём совсем запустил учёбу. Каждый день он начинал с рассказов о папе. Какие подарки он дарит. И как он, Артём, скучает без него. И как хочет, чтобы всё стало как прежде. В глазах – слёзы, а веснушки на носу заливаются румянцем обиды и полной растерянности.
Илья, поведение которого с лихвой окупает немецкую фамилию – Шок. Сын состоятельных родителей. Папа – бизнесмен с сине-красными волосами, неформал. Мама – спокойная и милая девушка. А сам Илья не знает – с кого брать пример? И то пишет мне трогательные письма, в которых рассказывает, как любит родителей и как бы хотел со мной подружиться. А то и такое вытворяет в классе, что я нахожу лишь один выход – беру портфель Ильи, выкидываю в коридор и приглашаю его пройти вслед за ним.
Алексей – умница, воспитанный отчимом в лучших традициях мужества, благородности, справедливости и борьбы за первое место. Он очень хотел, чтобы я стала женой его дяди. Однажды этот сорванец и выдумщик на большой перемене подговорил весь класс помочь ему в каком-то важном деле. Когда я вернулась из учительской, мой стол был усыпан сотней фиолетовоклетчатых бумажек. На каждой из них разными, но очень старательными ради такого случая, почерками было выведено «Выходите замуж за моего дядю!».
Валентина – хрупкая и маленькая гимнастка. Прозрачная девочка сидела на первой парте и всегда почти спала. Никогда не успевала за классом при записи под диктовку. И мне казалось, что её тонкие пальчики вот-вот сломаются от долгого писания кажущейся огромной ручкой. Она очень уставала от многочасовых тренировок. Какие уж там уроки. А мама и папа очень хотели, чтобы девочка ходила туда, где модно. А Вале жуть как не нравилась гимнастика. Но её заставляли и она, заваливаясь от собственной худобы и недосыпания, ходила в зал. С каменным лицом Валентина показывала нам на классных праздниках заученные гимнастические номера, а мама в эти моменты – ну такая довольная гибкостью девочки. Удалось маму убедить посоветоваться с ребёнком. Вскоре Валентине позволили бросить гимнастику в обмен на успеваемость. Через неделю девочку было не узнать! А в глазах-то, а в глазах ну столько задора и огня! И пошли слабые четвёрочки, редкие пятёрочки, и мы всем классом стали чаще слышать Валентины смех.
Помню каждого в отдельности. Помню все случаи, когда радовались вместе, роняли скупые слёзы в ответе души на прочитанное стихотворение, как ухаживали за цветами и украшали в праздники класс, как гуляли всем классом в парке в выходной день с мячами и бутербродами. Сколько радости тогда было! С ними учительница пошла в парк! В воскресенье! Ну надо же!
Помню как мальчишки считали меня принцессой и не позволяли сделать ну ничего лишнего. А девочки были лучшими подружками. Им очень хотелось казаться взрослыми и носить такие же сапожки, как у меня.
Помню забеги в «Зарнице», каждый новогодний костюм в отдельности, с любовью и заботой вместе отмытые парты и стулья, все открытые уроки и педсоветы.
Помню первую и самую яркую победу класса в «Празднике Песни и строя». Наш физрук Евгений так вымуштровал моих парней, что перед приглашенными военными мы блеснули во всей красе. Так носок тянули и выполняли команды в построении, что глаза у всех сверкали и щёки алели от невероятной натуги. И в спортивной части наш Вовка прошёл все туры в отжимании и амреслинге – у нас первое место! Ну как мы прыгали и целовали друг друга – позавидует любой побеждённый!
***
Художница Ксения и озорник Дима, красавица Нигина и счетовод Наиль, математик Вадик и рыжая Маша, врунишка Толя и проказник Саша, куколка Наталья и рассеянный Федя, организатор Юля и добряк Сергей, силач Вова и голубоглазка Настя…
Как сложится их судьба? Кто найдёт в себе силы бороться? Кто по примеру родителей всю свою жизнь будет махать лопатой? Пойдут дети дорогой своих родителей или выберут свою? Как помочь им оценить, какая из дорог – хорошая, а какая – тернистая?
Много историй и случаев за два года. Каждый из них – кусочек моей жизни, моей судьбы, моего прошлого.
Помните о своих детях.