"Театр, театр, театр... Покоя от вас нет. Лучше бы косточек Лайме принесли бы, а то вечно на готовое. Охраняй им тут бесплатно".
Лайма. Комсомольская рыжая сука.
Анжелла всегда была с нами! Всегда! До последнего! Когда мы брали Жмоткевича на Соленых дачах поздними фонарями, как сволочи, все в вонючей грязи, липкие и затюканные, но в наших руках зияла одна лишь правда обиженных и искалеченных; сиял один лишь жезл защитников трудового класса и единственный на всех непромокаемый флаг пролетариев. Анжелла собственно-лично тогда, в ту яркую ночь, душила Жмоткевича найденной у него в тайнике на запятках во смаре черной икрой. Она лупила Жмоткевича жирными балыками по его вражескому лицу, она тыкала его носом, как нагадившего котёнка в гусиную печенку, во сливки, во сметану, - она перепортила все народные продукты для голодающих, но не сдалась, и этим заслужила почёт среди нас. Анжелла с нами товарищъ Кёльн! И точка! Пусть товарищь Сумоян отдыхает без Анжеллы на своём участке, а нам она нужней крови, и нам - решать с кем пускать в дело Анжеллу, а с кем покурить на крыльце постоять. Вот смотрите товарищъ Кёльн, в прошлую зиму, когда Палыча резанули на свалке, то кто тогда пристрелил восемь человек и перерезал еще человек двадцать из подозрительных, если не больше?.. Кто? Это Анжелла товарищъ Кёльн! Мы за неё голову откусим у любого бешеного пса! Да мы за неё... Вспомните, последнюю облаву?.. Да-да... Профессора Маленовского извольте помнить когда щипали, кто ему язык через кадык по-мексикански вывесил, а клизму керосиновую, а? Болтов ваш? Или Гарулько этот тупой? Не-еет! Это наша Анжелла! Предлагаю, не только наградить её спец-курткой и наградным маузером, но и отдать для дальнейших провокаций, над негодными врагами, нашу банку с кокаином и хотя бы половину всех бутылей спирта. Вот заявление товарищъ Кёльн! И подписи всей нашей группы. Примите!