В качестве предисловия хочу сказать следующее. Я не сразу кинулся публиковать скандальный материал, а сперва направил заявления в церковные инстанции, надеясь (тщетно, как оказалось), что "попы разберутся сами", и подонка хотя бы куда-нибудь "состригут". Пустое. После отправил заявления в Генпрокуратуру, МВД, админпрезидента... Зашевелились. То есть, просто пошли "отмазки" и "откупки". Тогда я и сделал своего рода информационный выброс. И в 2004-м приезжал спецкор из Москвы, из «Мира Новостей», и там вышел 31.10.2004 материал «Монастырские мученики», где все мои данные подтвердились от и до.
А недавно поп-подонок подослал ко мне человека с недвусмысленным предупреждением и требованием оставить его в покое, а не то… Но я всегда поступаю наоборот. Поэтому предлагаю этот материал вниманию также авторов и читателей сайта «Проза.Ру».
С уважением, Олег Севостьянов.
СЛЕДСТВИЕ ПРИКОНЧЕНО, ЗАБУДЬТЕСЬ
Хмурым октябрьским днём 2002 года на рынке провинциального восточноукраинского городка Северодонецка ко мне подошли знакомые беспризорники. В то время на этот город их приходилось от 90 до 120 человек (количество колеблется), теперь это обыденное, увы, явление… Дети рассказали мне о некоем подвале, в котором мучают и подолгу держат в качестве наказания — и ради наслаждения “содержателей” — малолеток… Информация обеспокоила меня, тем более, что местная оранжевая власть не озабочена никаким иным будущим помимо кланового, а милиция, во-первых, поставлена в условия выживания, во-вторых, готова выполнить любую прихоть клана, в-третьих, решая проблемы никому не нужной детворы, она более всего готова загнать её в угол и пнуть форменным ботинком. Не со зла, надо полагать, а воспитания ради… В виду всего этого я предположил наихудшее: в городе пустила корни метастаза разогнанной (так ли уж разогнанной?) в России “Голубой Орхидеи”, гнусной и страшной преступной бизнес-группировки, поставившей на поток производство порнофильмов с сюжетами сексуального насилия над детьми любого пола и возраста. Учитывая моральное состояние северодонецкой местной власти, подобного нельзя было исключать, скорее наоборот. Забегая вперёд, скажу, что худшие предположения, слава Богу, не оправдались. Но только самые худшие...
Вместе с проводником из безнадзорной детворы мне немало пришлось полазить по теплотрассам, где ночуют эти дети, обойти места, где они “тусуются”, и злачные заведения, у которых они промышляют попрошайничеством. Обо всём этом можно написать книгу, но книга эта будет мрачная, и немногие захотят дочитать её до конца. Наконец удалось выйти на след тех, кто был в том подвале. Однако сами они на контакт не шли — весть о том, что побывавших там ищет “какой-то мужик” разлетелась быстро, и беспризорники опасались, что мужик этот из милиции, которую они рассматривают, вполне справедливо, как исключительно репрессивный орган. А друг другу в их среде никто не верит, и даже гарантии моего проводника для его приятелей таковыми не были. Параллельно с этими поисками я попытался зондировать официальные каналы, но никаких данных по интересующему меня вопросу, разумеется, не получил.
Однако наконец — и, как обычно, почти случайно — я наткнулся на тех, кого искал. После недолгих моих уговоров мальчишки пообещали-таки придти и обо всём рассказать, поставив мне условия, которые я нахожу наивными, но которые я выполнил. Моим условием была правда. Вот, что записала камера.
В конце лета года 2002-го в пригородной церкви на Лесной даче работали четверо мальчишек. Самому младшему было тогда десять лет, самому старшему — четырнадцать. Не были они примерными мальчиками из благополучных семей, да и семей-то у них, считай, не было. Иначе зачем бы им работать просто за то, чтобы их кормили? А денег, конечно, хотелось. Фактически те тридцать семь гривен (в местной валюте, или около 7$), которые стащил один из этих ребят, были ими заработаны, но “его Северодонецкое преосвященство” гражданин Дубовик так не думает, видимо, и по сей день.
Украденные деньги принадлежали водителю нашего “первосвященника”, который исполняет также обязанности его телохранителя со всеми вытекающими отсюда последствиями. Этого человека зовут Сергей Семерня — я хочу, чтобы народ знал своих “героев”.
Здесь необходимо маленькое отступление. За последние четырнадцать (на момент публикации) лет — а это как раз срок “власть предержания” в городе нынешнего мэра Грицишина — перспективный город Северодонецк из средоточия науки и культуры выродился в бандит-сити, где средь бела дня иногда стреляют автоматчики и почти открыто “ширяются” наркоманы у заброшенных детских песочниц, а трупы находят практически ежедневно (официальные сводки недоступны; мы, журналисты, получаем сведения только о милицейских успехах). Вполне логично поэтому, что криминализация достигла в Северодонецке своего апогея, но всё-таки бандитская светская власть воспринимается как более привычное сочетание, чем бандитская церковь. Первое родственнее, что ли. Хотя и в том, и в другом случае — к сожалению…
Но вернёмся к делу. Обнаруживший пропажу водитель доложил об этом окружному “благочинному”*. Мальчишки к тому моменту разошлись: собственно, один, подросток из областного Луганска, остался, а трое местных отправились сперва купить поесть (по другим данным — за мороженым) — кормили-то их так себе — а затем в видеоклуб посмотреть боевик. С пристрастием выяснив у луганчанина, в какой именно клуб отправились остальные ребята, “святой отец” сел в машину, где на тот момент его ждал 8-летний сын, и вместе с водителем они бросились «по горячим следам».
Трудно сказать, какая сила помыкала этими людишками. Насчёт водителя вопроса нет: местные бомжи давно рассказывают о его “воспитательных мерах”... Но “благочинный”, занимающий положение, так сказать, высшего церковного иерарха округа? А впрочем, после публикаций в центральной прессе о гомосексуальных и прочих мерзостях самых высоких церковников, о почти открытой педофилии среди католических священников на демократичном Западе не удивляешься уже ни чему. Наоборот, выглядела бы странной незапятнанность репутации церковнослужителей бандитской столицы Луганской области.
Итак, судя по имеющейся у меня видеозаписи, прибывшие в клуб Юрий Дубовик («отец Георгий») и его водитель прямо там, на месте, избили мальчишек и посадили их в машину. Работница видеозала уверяет, что избиения не видела, а видела лишь, что мальчишек вели… Очень возможно… В машине акция воздаяния продолжилась, и не беда, что штатный работничек “первосвященника” вёл машину, а на сидении рядом с ним сидел (!) сын нашего благочинного, его папа тоже кое-что знает и умеет. Например, ладонью одной руки закрыть нос и рот мальчишке, а другой — держать его руки. “А ты, сынку, назад не оглядывайся, в окошко смотри…”
Но это только присказка. Привезенных в монастырь мальчишек спустили в подвал и посадили на цепи. Сказать, что их били — значит, ничего не сказать. Я записал на видеоплёнку показания ребят, но даже мне, журналисту, который освещает положение детей и не раз сталкивался с насилием над ними, мне, бывшему руководителю службы “Телефон доверия”, — даже мне нелегко вообразить, как это было. Я мог бы со всеми подробностями рассказать здесь, что их заставляли делать, мог бы дать расшифровку видеозаписи показаний этих детей, но это было бы слишком грязно даже для бульварной газеты. В общем, «самого виновного» (по словам других, сам он это отрицает) изнасиловали, и всех вместе продержали на цепях восемь суток, восемь!.. Не только ради наказания. Нужно было, чтобы исчезли раны, синяки и ожоги, то есть, следы насилия. Чтобы никто не смог доказать преступление. Никто и не доказал. Одна из мам этих ребят написала заявление, но так как она лишена родительских прав, то лишена и права возбудить уголовное дело. Ещё деталь: один из соучастников воровства оказался воспитанником интерната, почему его и отпустили от греха… И кем, вы думаете, его заменили? Правильно — подростком из Луганска, который был ну абсолютно ни при чём! И вот тут-то возникает неприятное предположение. А не было ли это подстроено? Не зря же в Уголовном Кодексе есть статья, предусматривающая ответственность за намеренное оставление ценностей без присмотра. Читающий эти строки подумает, что журналист тут уж явно загнул. Дай Бог, что так. Но выше я указал на некоторые пороки многих церковников и у нас и у “них”. Поэтому данный вопрос оставляю открытым.
Вопрос же о моральной стороне медали сумеет вызвать, вероятно, лишь горькую улыбку. Можно было бы сказать “не суди, да не судим будешь”, и ещё много-много чего правильного можно было бы сказать. Но всё это уместно адресовать мирянину. Вступающему в жизнь юноше, например. А какие слова сказать отцу восьмилетнего мальчика, издевавшегося в присутствии собственного сына над его сверстниками? Высшему церковному иерарху округа, настоятелю всех городских храмов, который с алтаря проповедует именем Бога светлое, доброе, вечное? И который, узнав впоследствии, что один из мальчишек не крещён, предложил ему — после всего, что было — стать его крёстным отцом и крестить бесплатно…
Не могу не отметить ещё одно “бездействующее лицо” в этой истории, оставшееся за кадром. Это городской голова Северодонецка Грицишин, который избил в своё время подростка чуть постарше наших “монастырских мучеников” (об этом писала местная пресса: «Третий Сектор», «Позиция») и который по причине спесивого псевдопатриотизма противится не только открытию детского приюта, как это сделано в соседних городах, не говоря уже о благополучной Европе, но даже признанию факта существования проблемных детей.
А что же «правоохранительные» органы? А вот, что: Северодонецкая прокуратура дважды “топила” расследование по данному случаю. Впервые уголовное дело не было возбуждено после написания заявления в милицию матерью одного из избитых мальчишек, хотя это обязан был сделать прокурор, и вторично — после моего (О.С.) заявления на имя народного депутата и его дальнейшего обращения в Генеральную прокуратуру. Вызывали и автора этих строк, я передал прокурору копию видеозаписи (требовали оригинал), которую вскоре потеряли, это, говорят, часто случается с нашими профессионалами... От компетентного источника мне стало известно, что Дубовик сознался во всём заместителю прокурора, слёзно умоляя не возбуждать, «я больше не буду»… Зампрокурора, человек старой закалки, но и старой системы, в связи с этим высказывался вроде бы о Дубовике с брезгливостью. Но, понятно, не стал обижать «божьего» человека. И только после повторного обращения народного депутата в прокуратуру уголовное дело было возбуждено Луганской областной прокуратурой и передано на досудебное расследование в прокуратуру соседнего города Рубежное. Ибо заниматься этим в насквозь коррумпированном Севердонецке, где всё узурпировано Грицишиным, бессмысленно. Кстати, вскоре после развития скандала Грицишин взял Дубовика в поездку по некоторым особо важным присутственным и святым адресам — нужно было срочно спасать репутацию своего «духовника»...
Далее история на этом, конечно, не кончилась. А просто зависла. Сперва Рубежанская прокуратура начала было следствие довольно активно, вызывали автора этих строк, искали детей и беседовали с ними. Однако вскоре поздравлять с Днём рождения городского прокурора приехали на новеньком “мерседесе” Дубовик с водителем, да ещё в сопровождении начальника следственного отдела северодонецкой милиции. Надо полагать, не с пустыми руками ездили. После этого следствие как-то стремительно увяло. Но это не значит, разумеется, что “правоохранительные” органы о пострадавших детях забыли. Нужно было что-то побыстрей решать с ними. В общем, по приговору суда двоих мальчишек отправили в спецшколы (разные, понятно). За воровство. Судили по ряду эпизодов целую компанию, “забрили” только этих. Третьему, воспитаннику интерната, который не сидел на цепи, намекнули: поменьше болтай с всякими газетчиками, не то отправишься следом. В самом ближайшем будущем.
И всё осталось, как есть. И Грицишин, и Дубовик, — оба при прежних своих должностях. Светская власть и духовная близки у нас, как нигде.
Ах да, Бог ведь умер... Ницше заметил это почти век назад.
*Думаю, читающему эти строки ясно, что вынуждает меня ставить подобные названия в кавычки.