Стоит ночь
Бежит дождь
Уснул Солнц
В своём пещер
А пёс бежал совсем одиноко
И нет никакой души
Лишь одинокое сердце тоскует внутри
Я льну к стеклу
Вдыхать луну
Спать душой в вербе
Купаться во вере
Синь, да ковыль
Степная кровавая быль…
* * *
С тех пор, как начал я бояться –
Мне посчастливилось подняться;
С тех пор, как перестал бояться –
Вмиг прекратились эти ****ства!.
Глава 1
Чёрное небище дождит.
Наркотик – это суровый молчаливый боксёр.
Удар!
Меня выносит на середину шоссе.
С визгом чёрная машина проносится мимо. На секунду её свет ослепил меня.
Открываю опаленные светом глаза. Оборачиваюсь.
На меня едет грузовик. Дико ревёт, предлагает мне свалить с его пути.
Разворачиваюсь, чтобы бежать. И вижу.
Боксёр. Стоит. Передо мной.
Удар!
Меня выбрасывает чуть ли не под колёса грузовика.
Боже! Боже ты мой! – кричу, глядя на колёса, спешащие переехать меня.
Ползу на середину шоссе, как слизняк, как гусеница.
С рёвом, грузовик проносится мимо.
- Суки! – кричу. – Когда же вы все остановитесь!
А машины всё едут и едут.
Слева. Справа.
И все мне сигналят.
И у всех ярко горят фары. Чтобы ослепить меня.
И все едут быстро. Спешат кого-нибудь сбить.
Ночь. Дождь. По обоим сторонам дороги – сосновый лес.
Сентябрь.
Встаю. Спешу на обочину.
Из темноты выскакивает боксёр.
Удар!
Меня снова выносит на середину шоссе.
Падаю.
Падаю.
Падаю.
Падаю.
Лицом вниз.
На асфальт.
На асфальт.
На асфальт.
На асфальт.
Вниз лицом.
Грудь – об асфальт.
Колени – об асфальт.
Локти – об асфальт.
Подбородок – об асфальт.
Нос – об асфальт.
Кровь – кровь – кровь.
С визгом клаксона, промчался ещё один чёрный автомобиль.
Слышу глухой топот чьих-то шагов. Чьих-то ног, спешащих ко мне.
- А ну-ка, вставай! – приказывает боксёр.
Он обнимает меня за рёбра и рывком поднимает с асфальта, ставит на ноги.
- Нет, - говорю я. – Отпусти. Отпусти меня.
Удар!
Я падаю на четвереньки. Всё в глазах плывёт.
Бу-у-у! – рычит ещё один грузовик, летящий на меня сзади.
Ползком, спешу свалить с его пути.
Грузовик промчался мимо.
Из-за крови, заливающей мои глаза, я ничего не вижу. Туман. Мутный мир. Всё – как в кривых зеркалах.
Удар!
Я снова упал. Снова лицом вниз, на асфальт.
Открываю глаза.
Капли расшибаются об асфальт. Тут, там, повсюду.
Ночной ливень. Я смотрю на трещинки в асфальте.
Каждая – как Большой каньон. Каждая выпуклость – как холм или гора.
Трещинки, трещинки. Зернистая фактура всего. Трещинки. Неровности. Выпуклости. Впадинки.
Трещинки начинают двигаться. Как червячки.
Червячки.
Червячки.
Которых миллионы.
Я ползу по трещинкам, спешу по ним.
Хи-хи-хи! – смеются трещинки.
Смеются. И извиваются. Извиваются. Танцуют.
Хи-хи-хи! – смеются они.
Привет! – кричат мне.
Привет, трещинки, - отвечаю я.
И ползу по ним. Ползу.
Больше! Больше трещинок! Ещё больше трещинок! Больше впадин! Больше шероховатостей! Больше неровностей!
Больше трещин!
Больше!
Больше!
Ещё!
Я ползу вперёд, как ящерица, наращивая скорость.
Я ем трещины взглядом, умом. Ем их и не могу насытиться. Больше! Больше! Ещё! Ещё!!!
Зернистая ФАКтура бытия.
Шершавая, кривая, неровная структура бытия.
ВСЁ В ТРЕЩИНКАХ!!!
ВСЁ В КРАПИНКУ!!!
Бытие рассыпается на крошки. Черта утилизации спешит за мной. Чтобы и меня расщепить на крошки.
А я убегаю от неё. Вперёд! За трещинками! За шероховатостями! Вперёд!
Я хочу наесться трещинками до отвала. Сожрать как можно больше этого мира, перед тем, как раствориться в кислоте небытия. Перед тем, как расщепиться в крошки.
Я ем мир глазами. Консервирую его в памяти. Щупаю его умом.
Я нюхаю мир. Осознаю мир. Трогаю мир. Трахаю мир. Ем мир. Пью мир. Ширяюсь мир. Слушаю мир. Обнимаю мир. Грызу мир. Лижу мир.
Сплю мир.
Живу мир.
Дышу мир.
Иду мир.
Ползу мир.
Я есть мир.
Меня нет мир.
Я здесь мир.
Я там мир.
Я рождаюсь мир.
Я просыпаюсь мир.
Я умираю мир.
Я плачу мир.
Я смеюсь мир.
Мне больно мир.
Мне кайф мир.
В зеркале мир. В окне мир. В телевизоре мир. В газете мир. На иконе мир. В шприце мир. В твоих глазах мир. В чашке с чаем мир. Внутри суши мир. Внутри вассаби мир. В твоих ушах мир. В твоих мозгах мир.
Как много мира!
Как много всего!
О боже! Повсюду – мир! Повсюду – бытие! Повсюду – всё!
ПОВСЮДУ – ПОВСЮДУ!!!
У меня болит голова! Так много мира!
Я спешу по трещинкам, спешу вперёд!
Я луч тёмного света. Чёрного света.
Я блики чёрного огня.
По трещинкам – вперёд, вперёд!
Повсюду – машины. Гудят. Светят. Хотят сбить. Сзади – догоняет боксёр.
Но я об этом перестал думать. Забыл.
Сейчас я живу лишь этими трещинками.
Ползу на животе по мокрому асфальту, уткнувшись взглядом в шероховатости и трещинки асфальта.
Боксёр догоняет меня. Он бьёт меня ногой под рёбра.
Больно. Но я ползу дальше. Ем трещинки глазами. Спешу наглядеться на мир перед смертью.
НЕ ОТ – ВЛЕ – КА – ЮСЬ!
Удар!
Меня чем-то вырвало. Но это неважно. Ползу дальше. По мокрому асфальту, по собственной блевотине, по крови, бегущей из моих ноздрей, губ, раны на подбородке. Всё это – на моей одежде, на моих руках, на моих ногах. Но это неважно. Я ползу вперёд по трещинкам.
Сбоку приближается свет.
Удар!
Откашливаюсь и продолжаю ползти.
Боксёр пинает меня… в висок.
Ой, мамочки! Всё вспыхнуло в глазах. Что-то взорвалось в голове. Удар в цимбалы. Взрыв бомбы.
Медленно, горячая жидкость спускается с моего виска. Мимо уха. Огибает щёку. Пробегает по подбородку. И капает на асфальт.
Трещинки ускользают от меня.
- Хи-хи! – смеются они. – Ты где? Поспеши! Мы уходим!
Я собираюсь с силами и продолжаю ползти.
- Ах, ты, сволочь! – ревёт боксёр.
Свет сбоку всё ближе. Всё ярче.
Удар!
Боксёр наступил на мою спину.
А! Ы! – кричу я.
Меня скру-чи-ва-ет в кольцо.
Будто мне сделали электрошок в позвоночник.
Руки болтаются, как вьются ленты на ветру.
Ноги трясутся, как колышутся флаги.
Свет всё ближе. Всё ярче.
- Ну всё, - говорит боксёр. – Теперь я тебя точно убью.
Он поднимает меня, схватив за волосы.
Я привстаю.
Боксёр собрался что-то там сделать. Что-то совсем ужасное.
Я жду.
Свет. Визг тормозов. Удар!
Мы с боксёром летим метров пять.
Падаем.
Падаем.
Падаем.
Я – как мешок с костями. Хрум, хрям! – звучат суставы. – Трам! Брям!
Хрусть!
Хрясь!
Прежде чем растянуться на асфальте коматозником, я успел завязаться в узел раз пять.
Так упал я.
Боксёр же – (я видел) – когда упал на асфальт – разбился вдребезги.
Взорвался. Лопнул, как шарик. Взмыл ввысь кровавыми брызгами. Вспыхнул кровавым салютом.
От него осталась лишь кровавая лужа, быстро-быстро растекающаяся по трещинкам на асфальте.
Хи-хи! – смеются трещинки. – Утолим свою жажду! Утолим свой голод!
- Эй, парень! – зовут меня сверху.
Я поворачиваю голову.
- Ты как? Живой?
- Вроде да.
Седой мужик в чёрном помог мне подняться.
Он дотащил меня до своей чёрной машины, уложил на заднее сиденье.
Сел за руль.
И мы поехали.
Глава 2.
Я приоткрываю глаза.
- Ты любишь джаз? – спрашивает меня водитель.
Я замечаю – его руки в чёрных кожаных перчатках.
- А? Что? Джаз? – лепечу я.
У меня всё расплывается в глазах. Звуки сливаются в невнятный шум.
- А я люблю джаз, - говорит ОН.
Его лица не видно в зеркале заднего вида. Только седые волосы.
- А тех, кто не любит джаз – я и за людей-то не считаю.
Чёрный кожаный палец жмёт на кнопку на магнитоле. Включается музыка.
- Ты не против?
- Нет. Что вы? Конечно, нет.
- Я люблю эту волну, - говорит ОН. – Тут самый лучший джаз.
Я начинаю забывать. Как я здесь оказался. Кто это? Где я вообще? Что было со мной минут десять назад?
Я кувыркался на шоссе. Я чуть не умер под колёсами машин.
- Один мальчик эмо, - продолжает ОН. – Э…э… Ты ведь знаешь, кто такие эмо?
- Да, конечно.
- Так вот, один мальчик эмо очень не любил джаз…
Грузовики проносятся мимо. Капли стучат о стекло. Дальние огни машин. Тёмные стены сосновых лесов на обочине.
ОН закуривает. Сигарета или сигарилла ароматическая. Запах приятный, умиротворяющий. Это подчёркивает тепло салона. Тепло салона. В противовес тому осеннему дождливому сырому холоду за бортом. То есть – за окном автомобиля. Короче, снаружи.
- Ну ладно бы, он просто не любил джаз. То есть, держал бы своё мнение при себе…
Мимо проносится ещё один грузовик. Музыка из радиоприёмника не громкая, но очень сильная. То есть – это такая музыка, которую невозможно проигнорировать. Она навязывает настроение слушателю. Она овладевает им.
- И однажды он – тот глупенький мальчик – сказал: «Джаз – дерьмо»… И что бы ты думал?
Музыка нарастает. Всё выше и выше ноты. Альты. Альты. Сплошные альты.
Съёживается сердце. Дрожит печень. Недовольно сжимается желудок. Вот какая музыка звучит.
- Я тебя спрашиваю! Эй!
ОН оборачивается и бьёт меня ладонью по коленке.
- Да? Что? – я опешил от этого ЕГО действия.
- И ,что бы ты думал, с ним стало?
- Не знаю…
Музыка успокаивается.
- Он умер.
Проносится мимо ещё один грузовик.
Ха-ха-ха! – смеётся ОН.
Его смех странен. Будто кашель и смех одновременно. Такой – лёгочный – сиплый, шипящий, харкающий смех.
Проезжаем мимо рекламного щита. Что на нём – я не вижу.
- Умер, понимаешь! – ОН снова бьёт меня по коленке.
- Да, да, - отвечаю я.
- Поэтому я и люблю джаз, - вдохновенно произносит ОН.
Не понятно из ЕГО слов, почему.
«А сейчас на нашей волне прозвучит…»
Бу-у-у! – промчался ещё один грузовик.
Слабость овладевает мной. Очень сильно хочется спать. Невозможно сильно.
Но этот человек, водитель, ОН не внушает мне доверия. Какой-то он странный. Говорит о какой-то херне. Я не должен спать. Не должен. Кто его знает – что ОН может сделать со мной, если я вырублюсь?
- Ты пьян? – спрашивает ОН меня.
- Нет.
- А что ты делал на дороге? Я тебя ещё издалека заметил. Ты кувыркался по всему шоссе. Я так и не смог тебя объехать.
В том, что я тебя сбил.
Виноват.
Виноват.
Виноват, конечно же, ты сам.
Ты сам.
Ты сам.
Виноват ты сам.
Виноват, конечно же, ты сам.
- Эй! – ОН снова бьёт по моей ноге. – Ты слышишь? Ты спишь?
Я и вправду уснул.
- Да, что?
- Ты сам виноват во всём парень, - говорит ОН.
- Я тебя не хотел сбивать.
Понимаешь? Я не хотел ЭТОГО.
Но – теперь уже поздно.
Понимаешь?
Ты сам так захотел. Ты сам ринулся на меня.
На ловца, как говорится… Кхе-кхе!
ОН снова засмеялся своим лёгочным смехом.
- Да, сам, - отвечаю я, чтобы ОН только отвязался.
- Ты, наверное, хочешь спать?
«Этот чудесный виртуоз, джаз-гитарист…»
- Да, было бы неплохо.
- А я не могу спать по ночам, - отвечает ОН.
«Сейчас мы с вами, уважаемые радиослушатели, прослушаем композицию…»
- Бу-у-у!!! – промчался грузовик.
- А знаешь, почему я не могу уснуть по ночам?
Эй, ты спишь? Ты уже уснул? Эй, парень! Эй!
- Да-да, я не сплю.
- Знаешь почему?
- Почему? – говорю я сквозь сон.
- Потому что…
- Бу-у-у!!! – ещё один грузовик.
- И ЭТО у меня давно началось…
«Он взял гитару впервые ещё в четырнадцать лет. И вот – с тех пор – мы можем постоянно наблюдать…»
- И вот, с тех пор я и не могу спать по ночам. Ты понял меня? Ты меня понял?
- Да-да. С тех пор, как взял гитару… - шепчу я.
« Оставайтесь с нами!»