Метаморфоза - Глава вторая

 
     Я уже давно забыл о своей болезни, но однажды она все-таки напомнила о себе. Это опять случилось ночью. Я проснулся внезапно с ощущением давно позабытого страха, который вдруг захлестнул меня и накрыл с головой. Я стал судорожно одеваться и вел себя почти так же, как и тогда, будто кто-то написал этот сценарий давно, а сейчас один из его эпизодов, я исполнял на бис.

      Я выскочил на улицу, сел за руль и поехал по уже знакомому маршруту.  Я ехал к Жене, даже не стараясь придумать что-нибудь в свое оправдание. Мне опять была нужна именно она, никто другой, казалось мне, не смог бы мне помочь.

      Вот и больница. Быстро поднимаюсь на крыльцо и нажимаю на кнопку звонка. Дверь открывает тот же сторож и интересуется, узнав меня,  к кому я приехал в столь поздний час.

      -  Мне срочно нужно к Андрею Петровичу.

      -  Он сейчас дежурит, пойдемте, я вас провожу.

      Доктор сидел за столом и заполнял какие-то документы. Он поздоровался со мной и не спросил, а просто констатировал факт, сказав коротко:

      - Ну, вот вы и приехали.

      Мне было настолько нехорошо, что я смог лишь спросить, где сейчас находится Женя.

      - Жени нет, - с каким-то, как мне показалось, злорадством, ответил он.

      -  Где ее можно найти? - задал я очередной вопрос, чувствуя, как внутри у меня все холодеет, что вот-вот потеряю сознание.

      Доктор рассказал, что после моего внезапного отъезда, Евгения тяжело переживала случившееся, она вернулась в свое прежнее состояние, ни с кем не общалась и  постоянно говорила, что не хочет  жить.

      Женя таяла прямо на глазах. Иногда ему удавалось сделать ей «питательную капельницу», куда он всегда добавлял лекарства. Но однажды она пришла к нему в кабинет и сказала:

      - Андрей Петрович, у меня пропало желание умереть, я согласна лечиться для того, чтобы поправиться, окончить институт и работать по специальности. Если вы не возражаете, то я перееду к вам.

      Потом, как бы оправдываясь, Женя добавила:

      - Я буду просто жить у вас, помогать вести хозяйство, убираться, ходить в магазин. Мне ведь некуда идти, у меня нет не только дома, но и человека, который  смог бы меня приютить, одна надежда на вас.

       Доктору пришлось с ней согласиться, и после того, как  ее самочувствие  улучшилось, она переехала к Андрею Петровичу.

      - Так что Женя есть, она живет у меня, восстановилась в институте и с сентября приступит к занятиям. Но для вас, ее нет, и никогда не будет,  это ее слова, - заключил он.

      -  Я должен ее увидеть! - Не сказал, а закричал я, - без Жени я сойду с ума, если уже не сошел!

      Андрей Петрович дал мне какую-то таблетку и предложил оформиться для лечения в их больнице. Я был в таком состоянии, что моментально согласился на госпитализацию. Потом меня отвели в палату, где находились  еще трое больных,  которые уже спали.

************
 
     Больные – народ любознательный, и как только им становится лучше, сразу начинают обсуждать медицинский персонал. Они о каждом знали все или почти все, так как многие лечились здесь уже не в первый раз. Обсуждали по скуке абсолютно всех, но я заметил, что Андрея Петровича никогда не было в их досужих сплетнях.

      - Андрей Петрович для нас Бог, а Бога не обсуждают, ему поклоняются, -  сказал мой сосед, Иван Павлович.

      Но однажды, я случайно услышал разговор двух медсестер, которые уже закончили все процедуры, и пили чай в столовой. Я же в этот день был дежурным по кухне (это называлось трудотерапией), убирал со столов посуду и слышал, как одна из них сказала:

      - Какой славный человек Андрей Петрович и какая же все-таки стерва,  у него жена.

      - Какая жена? - подумал я, - ведь он холост, а в его доме живет только Женя, которую он пустил к себе из жалости. 

      Боже! как я хотел ее увидеть! И, уже потеряв всякую надежду, все-таки встретил Женю. Она стояла в коридоре, и я не сразу узнал ее. Это была великолепно одетая, очень эффектная молодая женщина, с длинными, светло-русыми волосами и невероятно красивой улыбкой, открывающей белоснежные ровные зубы.

      Женя спросила у медсестры, где сейчас Андрея Петрович, и я сразу узнал ее голос. И в этот момент он показался мне просто волшебным. Она мельком коснулась меня взглядом своих, как оказалось, почти шоколадных глаз, но, видимо не узнала, так как быстро пошла к лестнице, ведущей на второй этаж.

      Я бросился вслед за ней и через какое-то время, почти догнав ее, услышал слова, явно обращенные ко мне:

      - Я вас узнала, но не смейте ко мне приближаться, поскольку не имею никакого желания с вами разговаривать. Мало того, я даже не желаю вам скорейшего выздоровления, пусть вам будет так же плохо, как когда-то было мне,  вы это заслужили.

      Так сказала она, как отрезала, и скрылась в кабинете Андрея Петровича. Я был потрясен не только ее изменившейся внешностью, но и резкостью слов, которые от нее услышал.  Ее фраза по поводу моего выздоровления, меня настолько шокировала, что я вдруг почувствовал себя так, будто меня до этого и не лечили.

      С большим трудом я спустился на первый этаж, зашел в свою палату и прилег на кровать. Сердобольный сосед, Иван Павлович, сразу предложил позвать доктора, но я ему ответил, что чуть позже,  к нему только что пришла жена.

      - Вот как! Евгения Николаевна пожаловала?!  Да, теперь мы все ее именно так величаем, другой стала Женя, очень изменилось, а ведь раньше-то тихой была, приветливой. А вот как замуж вышла, сразу изменилась. Расфуфыренная ходит, не здоровается. Вон, как в жизни бывает,  в одном человеке сразу две сущности.

      - Так ведь больная она, что с нее спросишь,- вмешался другой сосед, тоже не в первый раз лечившийся здесь.

      - Была больная, а теперь здоровей всех нас, вместе взятых!  Стерва она и истеричка! Небось, и муж тогда ее бросил поэтому. Видел я его однажды, он к ней приезжал за какими-то бумагами, а я в это время гулял на улице и все слышал.  Женька требовала размена квартиры, она у них трехкомнатная. Так вот, ругалась с ним, чуть ли не матом и заставляла найти вариант, в котором ей однокомнатная бы досталась. А ведь муж ее бывший женился, жена уже беременная была,  – сказал тот, что у окна.

      - А как же мачеха, ведь Женя ее всегда боялась? - неожиданно почувствовав интерес к разговору, задал я вопрос.

      - Мать, мачеха…,  да умерла она! Женька ее до инфаркта быстро довела. Как только замуж за Андрея Петровича выскочила, сразу же к ним, мол, квартиру меняйте, иначе засужу всех! Говорю ж, больная на всю голову! –  сказал тот, что рядом со мной.

      - Да не больная она, а наглая, - отозвался сосед с третьей койки. Я вот на нее часто смотрю и думаю: какой же небожительницей прикидывалась, стерва!  Помнишь, про мужика говорили, что к ней приезжал, а потом бросил? Так вот я считаю, что Бог его от нее отвел. Прикидывалась кроткой, беседы с ним вела, а потом к Андрею Петровичу: мол, люблю его, жить без него не смогу и прочее… А он возьми и скажи этому мужику, что, да как, тот с перепугу и слинял.

      - Ну, самого мужика не помню, он ведь здесь не лежал, а Женьку я тогда жалел, что она в депрессуху впала. Потом как-то раз увидел  в саду, как она втихаря булочку хавает, а все ведь знают, что аппетита нет, вон, как похудела… Так у нее конституция такая, не в коня корм называется!  Долго прикидывалась, таблетки не жрала, от капельниц отказывалась. А на хрена они ей, если и так здорова была? –  сказал тот, что справа.

      - Андрей Петрович говорил, что Женя чуть не умерла тогда,- вмешался я в их разговор.

      - Андрей Петрович замечательный врач, но вот беда, влюбился он в Женьку сразу, как только она поступила в эту больницу. Любовь ведь слепа. А потом,  вначале же она и в самом деле чувствовала себя плохо, кто ж сюда по доброй воле-то попадает? Лечил он ее, лелеял, а она в того мужика влюбилась. Андрей Петрович даже уговаривал его, чтобы он с Женькой про любовь, значит… Сам ее любит и готов на все, чтобы только этой истеричке   лучше было,- сказал Иван Павлович.

      - Да чего там рассуждать,- донеслось с соседней койки,- мы все тут с интересом за всем спектаклем наблюдали. Андрея Петровича жалко. Любит он ее и во всем потакает, не замечает, что стерву на груди пригрел. Она ведь втихаря от него все свои дела с квартирой и другие делишки обделывает.

      - Да еще в дела больницы суется, от нее все медсестры стонут. Появится неожиданно, и давай рукой по шкафам проводить, а потом внимательно разглядывает, есть ли на ней пыль. Замечания делает, Андрею Петровичу жалуется, благо он теперь еще и главный врач этой больницы, все в его власти. Но она-то тут при чем? Тьфу, противно говорить даже,-  сказал тот, что у окна.

      - Вчера Люська с поста материла ее почем зря. Говорит, пришла эта стерва, а она по телефону с Москвой разговаривала, парень там у нее, которого любит очень. Так вот, Женька подошла к ней, и говорит, мол, нечего трепаться во время работы и блямс на рычаг, и разъединила. А потом еще Андрей Петровичу нажаловалась. Тот, правда, никогда без повода не ругает, но замечание все-таки сделал, Женька рядом стояла,- это уже Иван Павлович сказал.

      - Говорю же, что больная, а вы все про свое,- вмешался тот, что рядом со мной.

      - Заладил одно и то же, сам от таблетки до таблетки еле дотягиваешь, вот у тебя  все больными и получаются. Говорю ж, что стерва она, значит такой у нее диагноз от всей нашей больницы, мы его сами ей поставили,-  я даже не понял, кто это сказал.

      У меня аж голова разболелась от услышанного. Я присел на кровати и стал искать ногой тапки, что мне выдали при поступлении.

      - Ну, ты че? Полегчало, или как? Вижу, что полегчало, а то вон какой бледный пришел, прям лица на тебе не было, аж напугал,- сказал Иван Павлович.

      Дверь в палату открылась, и вошел Андрей Петрович. Разговоры стихли, а тот посмотрел на меня и сказал, чтобы через полчаса  к  нему в кабинет подошел. Потом развернулся и вышел в коридор.

      - Давай, не стесняйся, расскажи, как тебе плохо было, может, что в лечении поменяет,- посоветовал Иван Павлович.

       Я согласно кивнул и вышел из палаты. В голове был сумбур, я все еще переваривал полученную информацию. Взяв на посту обеденные таблетки, я поплелся к кабинету доктора. В это время зазвонил телефон, медсестра взяла трубку, что-то выслушала, а потом крикнула мне вдогонку:

      - Михаил, быстро иди к машине, звонил сторож, сказал, что орет она на всю округу, что-то там с сигнализацией!

      Я вернулся в палату, взял ключи от машины, накинул куртку и, как был в тапках, так и выскочил на улицу. Быстро отключил сигнализацию, достал из машины сигареты и, уже закрывая дверь, вдруг услышал Женин голос:

      - Ну что, Михаил, как себя чувствуете, на что жалуетесь? – в ее словах сквозила явная издевка.

      - Спасибо, Женя, сегодня мне значительно лучше, вот сейчас зайду к Андрею Петровичу и попрошу меня на днях выписать.

      Я смотрел на нее уже другими глазами. Ведь как женщина, она меня никогда не интересовала, я лишь тянулся к ней, как к панацее от моей болезни. А в сегодняшнем своем виде она лишь вызывала во мне чувство презрения. Не мог я себе представить, что вот так можно смотреть и разговаривать с больным человеком. Я кивнул ей и пошел к корпусу.

      - Постойте, я хочу сказать вам еще пару слов,- раздалось сзади.

      Я молча обернулся и посмотрел на нее.

      - Так знайте же, вы никогда не избавитесь от своих страхов, они будут мучить вас всегда, и вы опять приедете ко мне за помощью, а я опять откажу вам.

      Я смотрел на нее и поражался, как из красивой яркой женщины, она прямо на глазах превращается в фурию. Да, именно такой она мне сейчас казалась. Эта кривая усмешка, недобрый взгляд и перекошенное злобой лицо…

      - Она и впрямь больна на всю голову,- подумалось мне. А, скорей всего, просто стерва, мужики абсолютно правы.

      - Да провались ты пропадом со своей помощью! – воскликнул я и пошел дальше. И тут я увидел, что из окна своего кабинета, за нами наблюдает Андрей Петрович.

      Я зашел в палату, быстро снял куртку и поднялся к нему. Он все еще стоял у окна, но приветливо мне улыбнулся и предложил присесть.

      - Вот что я вам скажу, Михаил. Болезнь ваша не настолько уж и серьезна, просто по натуре вы очень тревожный. У вас паническое расстройство. Это лечится достаточно успешно. Дня через два я вас выпишу и порекомендую лекарство, которое будет убирать этот страх.

      - Спасибо, Андрей Петрович. Со своей стороны, хочу вам сказать, что в той, давнишней истории, нет моей вины. Не может человек любить кого-то по приказу или из жалости.

      - Идите, Михаил, в палату. Я вас перед выпиской приглашу на беседу, а пока принимайте то, что я вам назначил. Там нет сильных препаратов, только витамины и немного успокаивающих, вам это сейчас просто необходимо.

*********

Через неделю я вышел на работу.