Дровишки

               


        В затянутом причудливыми морозными узорами окне, наконец-то забрезжил робкий зимний рассвет. Лежавший без сна, уже часа три, дед Иван, вылез из- под одеяла и сунул ноги в разношенные валенки. Привычка просыпаться в пять выработалась за долгие годы, когда держал хозяйство. А теперь из всей скотины: черный кудлатый пёс, похожий на маленького чертёнка, старый ленивый кот, да крысы, в осиротевшем хлеву.  Хозяйство дед Иван вывел после смерти жены. Сначала сдал на мясо корову, какое-то время подержал поросенка да десяток кур. Потом, на пропитание, перевел и их. Скрипнула пружинами кровать прощаясь с хозяином. Вышел на кухню, поёжился.  "Похолодало однако, надо печь топить",  пробормотал он и накинув старую засаленную фуфайку, пошел за дровами. За ночь выпал небольшой снежок прикрыв осеннюю слякоть, облагородив двор и прилегающие окрестности. Выйдя за калитку дед Иван подошел к аккуратной поленнице дров, сложенной под навесом.
Старый охотник сразу заметил, слегка присыпанную снегом, стежку следов ведущую от навеса с дровами к соседской калитке. "Вот Шашко! Опять дрова таскает", выругался он. В воздухе пахло дымком от толпящейся печи, а из трубы соседского дома бойко струилась белёсая коса. Дед Иван уже не раз замечал, что поленница его дров уж больно быстро тает, а сегодня стало ясно, кто помогает ему в этом.
             В соседском доме проживала разбитная бабенка, Настя. Не красавица, но и не страшная, в общем, так себе. Лет - за сорок. Жила без мужа. Любила гульнуть. Мужики, что в гости к ней наведывались, по хозяйству не помощники. А дрова-то из леса привезти надо, напилить да наколоть.               
             Обидно стало деду."Ему девятый десяток пошел, сам едва концы с концами сводит, а эта - повадилась. Надо как-то проучить". С этими мыслями, ворчанием и кряхтением, набрал он охапку дров и пошел в дом. В доме вскоре потеплело. В печи весело потрескивали дрова. В кастрюльке  варилась картошка в мундире. Дед Иван сидел за столом и размышлял, попыхивая самокруткой. "До новых дров - старых едва хватит, а если эту помощницу не отважу, сам останусь без тепла". Густые седые брови шевелились как мохнатые гусеницы, то сползаясь в кучу, то расползаясь в разные стороны. В какой-то момент на изрезанном морщинами лице промелькнуло подобие улыбки. Он хлопнул по столу ладонью как бы соглашаясь с кем-то и затушил в консервной банке, исполняющей роль пепельницы, окурок. Выпив, для аппетита стопку самогонки, очистил ароматную рассыпчатую картофелину, стал есть посыпая её крупной солью. Покончив с завтраком, дед Иван взял подмышку полено лежавшее у печи и пошел в сарай. Там он просверлил коловоротом   отверстие с торца полена, толщиной в большой палец и глубиной - сантиметров двадцать. Затем,  насыпал в отверстие дымного пороха из старых запасов, вы стругал чоп, плотно забил его, закупорив заряд. Чтобы было незаметно, помазал торец полена грязью и отнес его в дрова положив на самый верх поленницы. Посмотрел на соседские  окна, и тут его взяло сомнение:"А не много ли он пороху положил?  Как прибьет дуру, что потом? Да нет, не должно", успокоил он себя. " Разворотит печку малость, зато проучу бестию". Вспомнил, что собирался в магазин за продуктами. Зашел в дом, надел парадную фуфайку, взял кошелек, сумку. Положил ключ от дома в укромное место: "Может сын приедет в гости, пока самого нет. Суббота сегодня, к вечеру баню натопим, попаримся, посидим за столом".
       В магазине дед Иван встретил старого приятеля Николая, такого же одинокого деда, как и он сам. Дом Николая был недалеко от магазина, и он стал уговаривать Ивана зайти к нему выпить по рюмке. Иван  упирался недолго. И они, взяв в магазине бутылку "торговой", поковыляли к Николаю. У Николая сидели долго. Выпивали, жевали картошку, сало и вспоминали былые годы. Иван с Николаем дружили с детства. Вместе пасли гусей на озере, вместе учились в школе, вместе шалили. Все это было до войны. К августу сорок первого немцы уже хозяйничали в их деревне. Согнали  население и кого в Латвию, кого в Германию - на работы. Иван с Николаем попали в обоз, на строительство дорог. Потом вместе с немцами так и отступали до самой Германии, где и были освобождены из концлагеря Американцами. Потом, пройдя СМЕРШ, были призваны в красную армию и отправлены на войну с Японией. Пока эшелон из Германии до Сахалина добрался, война кончилась,  а друзья ещё четыре года служили в тех краях. Потом, вернувшись домой, работали в одном колхозе,  женихались к одним девкам, охотились. Короче, вспомнить дедам было чего - время пролетело незаметно. За окном уже вечерело и Иван засобирался домой. Распрощались.
   Подморозило, снег вкусно похрустывал под ногами. Западная часть небосвода была окрашена в малиновый, плавно переходящий в лиловый цвет. Затем небо переходило в чернильный окрас, на фоне которого поднимался яркий диск луны и сияли звезды. Ноздри пощипывало дымком от топящихся в домах и банях печей. "Ешкин кот!", всполохнулся Иван и ускорил шаг. "Заболтался, а там может Петро уже ждёт, а баня ещё не топлена". Повернув на свою улицу, увидел стоящий у своего дома "Уазик" сына. А ещё он увидел, что из труб дома и бани вьются дымы. - Молодец Петро, не стал дожидаться отца, сам растопил печи. Зайдя в дом, увидел на столе ополовиненную бутылку  с водкой, два стакана, какую - то закуску. Сына в доме не было. "Наверное в бане", решил Иван и повернул к выходу. Тут на улице что-то громко бабахнуло. " Что это?" Иван вышел на крыльцо и сел где стоял. На дворе, покрытые пеплом и пылью, мотали головами два голых мужика, в одном из которых Иван узнал сына. Из распахнутой двери бани валил густой дым. До него дошло, что случилось. Он вспомнил об собственноручно приготовленном "подарке" для соседки, который из-за его забывчивости и по воле случая, попал в его собственную печь. Иван кинулся спасать баню. Оглушённые и ничего не понимающие мужики продолжали топтаться босиком на снегу. В бане ничего не было  видно из-за  стены дыма и пыли, но открытого огня не было. На ощупь, найдя ведро, стал поливать водой всё вокруг. Зашипели тлеющие головёшки, стала оседать пыль. Когда пыль осела, в  тусклом свете, чудом уцелевшей лампочки, представилась чудная картина: печка была разворочена до основания, пол предбанника усыпан кусками кирпича. Переведя дух, взмокший Иван, вышел во двор. Ребят там уже не было. Они уже сидели за столом как были голые и грязные, в бутылке уже было пусто.  "Бать, что это было? Я подкинул на каменку, а оно, как е… и дверь в парилку внесло, а по голове, будто шайкой ошарашило, в ушах звон до сих пор". Глядя на чумазых, удивлённых мужиков, хотелось смеяться, а от обиды на свою собственную глупость - плакать. "Дожил до восьмидесяти лет, ума не нажил. Расскажи кому, засмеют". В общем, сделал вид, что сам удивлён и ничего не понимает в случившемся. Кое как обмывшись и вытряхнув одежду, ребята оделись и ещё долго, сидя за столом вместе  с Иваном, обсуждали происшествие. Строили множество догадок и версий. Иван же больше молчал, а про себя думал: "Слава богу, что это полено попало в его печь, всё равно он собирался её перекладывать - дымила. Что бы было, рвани этот заряд в соседской печи. Мог бы и дом сгореть. Вот злыдень - то. За две охапки дров что учудил".
           На следующий день, соседке привезли целый трактор колотых дров, а Иван целую неделю перекладывал печь в бане. Воистину сказано, "Не рой другому яму…"


ноябрь 2007г.