Было время, когда всё было дефицитом, а особенно что-нибудь вкусненькое. И вот однажды, гуляя со своими детьми, увидела длиннющую очередь. Оказалось, за московскими конфетами и карамелью. Детвора загорелась постоять в очереди.
- «Мама, какая разница, будем просто так ходить по тротуарам, или столько же времени постоим, подышим воздухом! Да, ещё придём домой с вкусняшками!» - предложила двенадцатилетняя дочка, которой очень нравилось возить пятимесячного братика в красивой голубой коляске, похожей на весёлый экипаж, с рессорами и огромными колёсами. Но перед заветными сладостями в ярких, сверкающих обертках, как может устоять ребёнок? Заняли очередь. На руке вывели 527-531. Нас четверо, а больше «кило в одни руки» не давали.
- «Какие мы счастливые! Целых четыре кило! Объедимся!» - Радовалась старшая, а около неё в диком восторге, пританцовывая, какой-то абстрактный весёлый танец – «Попрыгунчик», пела трёхлетняя дочка:
- « Кофетки! Кофетки! Кофетки! … Камельки! Камельки! Камельки!» - свою длиннющую до бесконечности, незатейливую песенку.
За несколько часов стояния, успели встретиться и поболтать со знакомыми, покормить и переодеть малыша, даже не догадались попроситься без очереди, Вот уже подходим к импровизированному прилавку, сооружённому в широкой двери, как заплакал, проснувшийся малыш. Дала деньги дочери, чтобы она купила всё, что понравится. Не успела взять сынишку на руки, как зарёванная, лохматая, без одного банта, подбегает старшая.
- «Что случилось?»
От спазма в горле, девочка не может произнести ни слова, только размазывает, то кулаками, то ладошками, бегущие потоки слёз. С малышом на руках иду выяснять, в чём дело.
На нашем «месте» стоит здоровенный бугай, машет какими-то «корочками»:
- « Я ветеран Отечественной! Инвалид! А вы, тыловые крысы, никак не нажрётесь! Чтоб вы все сдохли! А я ещё за вас кровь проливал!»
- «Мама, это он меня за волосы из очереди выкинул…» - сквозь слёзы, прошептала дочка. Я этому бугаю:
- «Чем помешал вам ребёнок?...» - Не успела договорить, как он начал пребольно тыкать в меня жирным пальцем без одной фаланги.
- «Видишь, я - инвалид, а этот крысёныш меня не пускала. А мне положено без очереди!»
Все стоят, как в рот воды набрали, а одна старушка, тоже с ветеранским, лезшая на пролом за бугаём, стала ему вторить:
- «Чё, лезете без очереди! Надоели! Понарожали тут! Как есть крысята!»
Я спокойно разворачиваю дочкину ладошку, а там от цифр практически одни разводы остались, а щёки все синие, в краске.
- « Видите, вот следы от номеров 527 -531! 526 –ой – женщина покупает, а 532-ая почему-то не подошла!»
- «Мало чё, нарисуете, чтобы пролезть без очереди!» - и пребольно ткнула локтем в живот дочери. Та согнулась от острой боли. На руках заплакал младший, а средняя - начала меня дёргать за подол;
- «Не кочу злых кофет! Не кочу!»
В этот момент подошла, стоящая за нами женщина. Зычным голосом пристыдила всю очередь. Старушку с её удостоверением поставила через пять человек от нас.
А нам уже было не до конфет. Печальной гурьбой поплелись домой. Вдруг догоняет пожилая женщина. Достала из кулька две пригоршни карамелек, вожделенных, в красочных обертках!
- «Возьмите! Угоститесь! Как дети могут без сладкого! А тот, с пальцем, «липовый» ветеран! Мой муж, царство ему небесное, с ним в одной роте воевал. Так он в первом же бою высунул руку из окопа, вот пуля ему и попала в палец. Лазарет. А больше на фронте и не был. Всё по тылам ошивался, да права качал. Выбил квартиры себе и детям, машину бесплатную уже вторую поменял. Телефон, без многолетних стояний, почти первый провёл! И всё глоткой и кулаками добивается, боров ненасытный, хуже фрица поганого! А мы, как ютились в бараке, так и ютимся, хотя у мужа был целый иконостас из медалей. Всё неудобно, другие мол, по шесть-восемь человек в одной комнатёнке ютятся, а у нас две и большие! Да берите же конфеты! Берите! Я вам от чистого сердца предлагаю».
- «А они не злые?»
- «Нет же! Они сладкие и добрые!»
- «Мама, можо добые, сладкие кофетки?» - и, не дожидаясь ответа, трёхлетка оттопырила свой кармашек на брючках для заветного лакомства.