13
Татьяна искренне полагала, что последний разговор расставил все точки над i в ее непростых взаимоотношениях с Шаповаловым. Она старалась всем своим видом показать Николаю, что относится к нему так же, как и к другим ученикам. Но сама чувствовала всю внутреннюю фальшь своего поведения. Необъяснимое чувство вины постоянно тяготило ее. Татьяне казалось, что она предала Николая, но где, в какой момент это произошло, никак не могла понять. Когда Светлана Ивановна, наконец, вышла на работу, Татьяна облегченно вздохнула. Но радовалась она рано. Остальные преподаватели настолько привыкли обращаться со всеми проблемами, возникающими с одиннадцатым классом, к Татьяне, что продолжали делать это и после выздоровления Светланы Ивановны. Такая ситуация устраивала, казалось, всех, кроме Татьяны. Она старалась незаметно отстраниться от дел, но ребята и сами постоянно приходили к вожатой за помощью, советом или просто отдохнуть на перемене.
Вскоре пришел май, месяц сумасшедшей подготовки к последнему звонку и выпускному вечеру. С утра до позднего вечера выпускники заполняли все пространство пионерской. Их идеям и фантазиям не было предела, но Ольга Петровна всякий раз охлаждала их пыл, объясняя, что последний звонок – это, прежде всего, торжественная линейка, главным моментом на которой является приказ директора о допуске к экзаменам. А всякие сюрпризы пусть готовят к выпускному, если после экзаменов у ребят останутся силы на них. Но старшеклассники все не унимались и продолжали заваливать Татьяну Анатольевну и Ольгу Петровну своими предложениями. Круговерть майских дней настолько заполонила каждую минуту, что Татьяне совершенно некогда было думать о чем-либо кроме работы.
Однажды на улице кто-то неожиданно взял ее сзади за руку, Татьяна вздрогнула и обернулась.
- О чем задумалась? – смеясь, спросил ее Кочетов, - Я зову–зову, а ты не слышишь.
- Прости, но столько дел, что голова кругом идет.
- Знаешь, какое самое лучшее средство от загруженности? Вечер в кругу друзей. Надеюсь, мы с тобой не враги?
- Военные действия еще не объявляли.
- Значит мы друзья, и я приглашаю тебя в бар.
- Извини, но мне и в самом деле некогда.
- Таня, не обманывай, я вижу тебя насквозь. Ты сейчас соображаешь, что я потребую от тебя взамен. Почему ты не хочешь поверить в мое бескорыстие? Я тебя когда-нибудь обманывал? Или тебя не обошли слухи о моем …, - Тимофей остановиться на полуслове, подбирая выражение, - о моем бурном прошлом?
- Только ли о прошлом?
- Танечка, ты слишком молода, чтобы судить старших. И мне кажется, что ты уводишь разговор от моего предложения.
Татьяна и в самом деле все последнее время была настолько загружена работой, что не могла отказаться от возможности хотя бы не надолго отвлечься от дел.
Татьяна впервые была в этом баре, ей очень понравился приглушенный свет, тихая ненавязчивая музыка. Столики стояли таким образом, что позволяли вести разговор не опасаясь, что тебя услышит кто-то посторонний. Татьяна не встретила никого из знакомых и была рада, что на завтра не придется объяснять, где и с кем провела вечер.
Но она ошиблась. Не успела Татьяна прийти утром на работу, как к ней в кабинет заглянула Ольга Петровна.
- Ну, как выспалась? – с порога спросила она.
Татьяна изумленно взглянула на нее:
- Вы о чем?
- Не делай невинное личико. Ничего необычного нет, вы с ним люди одинокие, но он, пожалуй, для тебя староват. Хотя смотрится он отлично, и ухаживать умеет. – Мечтательно произнесла Ольга Петровна. - Но ты слишком не расслабляйся, тащи его в ЗАГС, пока он от тебя без ума.
Татьяна не успевала воспринимать все сказанное Ольгой Петровной. Первым желанием было отвергнуть все домыслы, но потом рассудила, чтобы она сейчас ни говорила, Ольга Петровна останется при своем мнении, так что не стоит тратить на объяснения лишнее время. Татьяна старательно изобразила полнейшее смущение. Ольга Петровна, довольная разговором, удалилась, пообещав держать все в тайне. Некоторое время Татьяну мучил вопрос, кто мог с утра разнести вести о ее вчерашнем посещении бара, Тимофея она сразу убрала из списка подозреваемых, но потом решила, что в маленьком поселке все равно ничего не скроешь, и не стоит занимать время пустыми размышлениями. Вскоре в кабинет начали приходить ребята, и Татьяна совершенно перестала думать об утреннем разговоре. Занятая делами она не заметила, как в кабинет несколько раз заглядывал Коля, но, нерешительно постояв в дверях, тут же уходил.
14
Двадцать пятое мая – самый волнующий день для всех, кто связан со школой. Ученики празднично-возбужденные с раннего утра заполняют все пространство. Они то собираются в одном месте и оживленно что-то обсуждают, то разбегаются по всей школе, и тогда кажется, что нет ни одного уголка свободного от их беззаботного смеха. Становится непонятно, где можно найти в школе место, которое могло вместить и удержать весь этот водоворот. Но вот приближается время последнего звонка, смех утихает, таясь по кабинетам. Изредка простучит каблучками запоздавшая выпускница, или нарочито степенно пройдет паренек.
Вся энергия переживаний и волнений скапливается в одном месте и достигает невероятного накала. Кажется, что малейшего неверного слова, движения достаточно, что бы она взрывом вырвалась из этого тесного помещения.
Татьяна волновалась не меньше старшеклассников. Еще свежи были воспоминания об ее собственном последнем звонке: удивительное двойственное ощущение, что это было совсем недавно, но в тоже время безумно давно. Как они все были тогда уверены, что не повторят ошибок родителей и обязательно добьются таких высот, что другим и не снилось. Вот и эти красивые, счастливые ребята, радостные от того, что вступают на ступеньку, ведущую к неизведанному (но непременно безоблачному) будущему, даже не представляют, что жизнь, это постоянное преодоление преград. Пока лишь их родители понимают всю опасность взрослой жизни, поэтому на лицах у них не безмятежная радость, а тревожное ожидание.
Отзвучали поздравления первоклассников, Татьяна помогла учительнице отвести малышей в раздевалку и вернулась в зал. Со сценарием в руках она замерла в стороне, готовая прийти на помощь разволновавшимся ребятам. И вот последнее слово выпускников. Все идет по порядку, и Татьяна постепенно успокаивается, но вдруг звучат незнакомые слова, она растерянно смотрит на Ольгу Петровну, но у той такой же недоуменный взгляд.
«И этот вальс сейчас звучит для вас!» - доносится до Татьяны, она видит, как под звуки вальса ребята приглашают учителей на танец.
«Без сюрпризов не могут!», - только и успела подумать Татьяна, как увидела перед собой Николая, который слегка склонил голову, приглашая ее на танец. Как во сне Татьяна медленно выходит с ним в центр зала, кружатся вокруг пары, а у Татьяны и без музыки кругом идет голова. Но она находит в себе силы улыбаться, стараясь не выдавать своего волнения. Николай ведет уверенно, вот он слегка наклоняется и произносит чуть слышно: «Осталось двадцать четыре дня». От неожиданности ноги у Татьяны становятся ватными, она замирает на месте, но к счастью в этот момент замолкает музыка. Коля бережно провожает ее и благодарит за танец легким наклоном головы. Как ни была взволнована Таня, но отметила про себя, что очевидно ребята не один день потратили, готовясь к вальсу.
- Здорово придумали, но надо было посоветоваться со мной, - шепчет ей Ольга Петровна . Звук ее голоса несколько успокаивает Татьяну.
- Вы бы им не разрешили, - вступается она за ребят.
Татьяне удалось справиться с волнением и полностью переключиться на работу. Окончилась линейка, опустел зал. Татьяна принялась поправлять стулья, убирать мусор оставленный после торжества: предстояло провести еще линейку для девятиклассников. Она с усмешкой подумала, что хоть в этих классах не предвидится никаких сюрпризных моментов.
Незаметно в зал вошел Алексей Федорович.
- Татьяна Анатольевна, здравствуйте! – негромко поздоровался он.
Таня обернулась на голос.
- Здравствуйте, - обрадовалась она его появлению. – Я вас почему-то не видела на линейке.
- Куда уж увидеть, такое столпотворение. Да я и опоздал немного, в дверях стоял. Татьяна Анатольевна, мы тут с родителями хотели бы собраться, сами понимаете – не каждый год дети школу оканчивают, так хотели бы и вас пригласить.
- Спасибо, но у меня сейчас еще одна линейка, потом зал убирать надо.
- Вы все же приходите. А то мы за вами заедем, вы только скажите во сколько?
- Извините, но я не могу.
- Что-то вы не очень радостные сегодня. Случилось что?
- Нет, просто очень устала.
- То-то я вижу вы бледная. Может помочь вам чем?
- Ну что вы! У вас сегодня такой день!
- А вам не кажется, что и вы несколько причастны к этому дню?
- Если честно, то я сильно привязалась к ребятам, может потому что они первые у меня.
- Как первая любовь – незабываемы, - сказал Алексей Федорович и заметил, как Татьяна еще больше побледнела. – Вам нехорошо? – встревожился он.
- Нет-нет, просто душно, надо зал проветрить.
Алексей Федорович помог Татьяне открыть форточки.
- Татьяна Анатольевна, может, вы все же передумаете, и составите нам компанию?
- Алексей Федорович, вы и Светлану Ивановну пригласили? - тихо спросила Татьяна, и, заметив, как Жданов отрицательно покачал головой, продолжила, - А мне потом еще работать в этом коллективе.
- Я все понял, Татьяна Анатольевна. Извините, но мы об этой стороне вопроса не подумали.
Жданов попрощался и ушел.
Вскоре зал начал заполняться родителями девятиклассников, и Татьяна на некоторое время перестала думать о произошедшем на последнем звонке.
Но вечером дома, оставшись одна, сколько ни старалась она отвлечься от размышлений работой, то и дело отчетливо, как наяву слышались слова Николая: «Осталось двадцать четыре дня». Татьяна подошла к календарю и обвела в кружок восемнадцатое июня, именно в этот день у одиннадцатых классов будет выпускной бал. Она машинально принялась закрашивать число и остановилась только тогда, когда цифры совсем исчезли. Татьяна опустилась на стул так, чтобы видеть календарь. Если раньше она еще надеялась, что обещание Николая всего лишь неудачная шутка, то сейчас она была уверена, что он сдержит свое слово. Настанет день и он постучит в дверь. А что потом? Татьяна закрыла глаза и постаралась представить, как Николай входит и она резко, безапелляционно требует, чтобы он прекратил свои преследования. Но почему-то возникала совершенно другая картина: Николай нежно и в то же время решительно привлекает ее к себе, совсем как в ту памятную новогоднюю ночь, но теперь она даже не пытается вырваться.
Татьяна открыла глаза, прогоняя навязчивое видение, и впервые осознала, что не сможет прогнать Николая, какие бы доводы она не приводила, они будут звучать неубедительно. Сколько бы она не пыталась обманывать себя, но приходится признать, что ей совсем не безразличен этот парень. Правы были и его мать, и Кочетов, которые сразу увидели то, что пыталась не замечать сама Татьяна.
15
Все ближе приближался день назначенный Николаем. Каждый вечер в небольшом календарике он зачеркивал очередное число. Вот-вот наступит момент, когда свидетельство об окончании школы сотрет границу «ученик-учительница», которая пролегла между ними. Теперь он всегда сможет быть рядом с ней и никакой подонок не сможет оскорбить ее. Взрослая жизнь казалась Николаю легкой, свободной от множества запретов и ограничений. В радужных мечтах он представлял, как сможет впервые во всеуслышание назвать ее не по имени-отчеству, а нежно и ласково «Танюша». Будущее для него существовало лишь в том случае, если рядом будет Татьяна.
Не знал он, что точно так же Таня отмечала каждый день в календаре, но не с радостным нетерпением, а нарастающей тревогой. В отличие от Николая, для нее будущее заключалось не в ближайших двух-трех месяцах, а в более отдаленной перспективе. Как любая женщина она мечтала о настоящей семье. Но какое будущее ждет ее с Николаем? Связать его семейными узами? Нет, это исключено. Ему необходимо учиться, а что тогда предстоит ей? Ожидание? Постоянная тревога, что там, вдали, у нее появится молодая соперница? Ревность? Татьяна меньше всего хотела унижать себя таким чувством, как ревность.
Конечно, можно радоваться тем мгновениям счастья, которые они смогут испытать, находясь рядом. Но сможет ли она тогда пережить боль неизбежного расставания? И Татьяна решила сбежать. Она была уверена, что Коля сдержит свое обещание и придет лишь после вручения аттестата. Что ж у нее будет время скрыться. Отпуск с девятнадцатого июня, значит, она имеет полное право уехать вечером восемнадцатого, лишь бы не встретиться с Николаем в этот день. А он пусть учится, встречается со сверстницами, влюбляется, женится, но все в свой черед.
Татьяна успокоилась, сочтя, что нашла единственно верный выход из сложившейся ситуации. Об одном она не подумала – никто не давал ей право быть единоличным вершителем чужой судьбы.
Следующим же утром перед работой она отправилась на автостанцию, узнать расписание автобусов до Краснодара, а уже оттуда она думала добираться до моря.
На автостанции как обычно было шумно и душно. Татьяна старательно переписывала интересующие рейсы в блокнот, когда к ней подошел Кочетов.
- Собираемся на отдых?
- Да, скоро отпуск, но пока не решила, где проведу его.
- А с кем – это уже решено?
- Поеду одна, буду наслаждаться одиночеством.
- Танечка, как ты посмотришь на то, что бы нам вместе насладиться одиночеством?
- Как это ты себе представляешь? – удивилась Татьяна.
- Дело в том, что я тоже собираюсь съездить к морю. Но одному на машине ехать скучно. А тут увидел - заходишь на автостанцию, и понял, что ты можешь составить мне компанию.
Татьяна задумалась. Она отчетливо понимала, что сейчас стоит вопрос не о летнем отдыхе. Принимая приглашение Кочетова, она окончательно сжигает все мосты.
- Хорошо, я согласна, - решительно произнесла она и чуть слышно добавила, - так будет лучше.
Все оставшееся время до отъезда Татьяна подсознательно надеялась, что Коля не сдержит данное ей обещание и придет раньше. Только это могло удержать ее от необдуманной поездки, но Николай оказался верен своему слову.
В ночь на восемнадцатое июня Татьяна долго не могла уснуть. Невольно всплывали в памяти редкие минуты проведенные с Колей: первый день их знакомства, ночное дежурство у костра, новогодний поцелуй, танец. И всякий раз звучало тихое «Танюша». Откуда пришло оно? Никто и никогда не называл ее так.
За окном послышался какой-то шорох. Таня приподнялась и прислушалась. Звук повторился. Таня подошла к двери ведущей на веранду и осторожно, чтобы не скрипнуть, приоткрыла ее. Она постояла некоторое время, но больше ничего не было слышно. Очевидно, ей почудилось, решила Татьяна и вернулась в спальню.
А в это самое время на крыльце сидел Николай и курил одну сигарету за другой. Сегодня вечером он зачеркнул последнее число в своем календаре. Всего несколько часов - и между ним и Татьяной не будет никаких препон. Если бы он только знал, что Таня создала еще большую преграду.
Таня еще долго безуспешно пыталась заснуть. Перепробовав всевозможные способы, она, наконец, забылась тяжелым сном и утром встала совершенно разбитая, а ведь предстояло сегодня вести праздничную программу вручения аттестатов.
В школе ее окружили радостные, взволнованные ребята. Среди этой праздничной суеты Татьяна почувствовала на себе чей-то взгляд. Она обернулась и увидела Шаповалова. Коля стоял в стороне и не сводил с нее восхищенного взгляда. Татьяна побледнела, опять возникло ощущение, что она предает его. Но разве это предательство – предотвратить ошибку, пыталась убедить себя Татьяна. Быстрей бы начиналось вручение аттестатов, она не в состоянии выносить эту пытку!
Невероятных усилий стоило Татьяне избежать встречи с Николаем. Когда закончилось вручение аттестатов, и ребята разошлись по кабинетам со своими преподавателями и родителями, Татьяна выбежала из школы. У ворот ее уже ожидал Кочетов.
- Привет, - Тимофей открыл ей дверцу и поцеловал в щеку, когда она села в машину. - У тебя еще какие дела остались?
- Нет, обо всем договорилась и с Ольгой Петровной, и с соседкой. Осталось забрать сумку, и я свободна.
- Ты какая-то взволнованная.
- Конечно, я впервые еду на море. Тем более – не одна.
- Может я и ошибаюсь, но мне кажется, что ты сбегаешь, а не уезжаешь.
- Тимофей, мы еще можем все отложить.
- Нет уж, я не позволю какому-то пацану испортить мне отдых.
- Опять ты о своем! – возмутилась Татьяна.
- Извини, больше не буду.
Татьяна зашла домой, взяла приготовленную заранее сумку. Она остановилась у двери, осмотрела комнату. Ей казалось, что она забыла что-то сделать. Немного подумав, она решила оставить Николаю записку, понятную только ему.
Николай долго разыскивал Татьяну по школе, пока кто-то из ребят не сказал, что видел, как она выходила из школы.
Коля уже подходил к Татьяниному дому, когда встретил Олега с Оксаной.
- Коля, пойдем с нами к Татьяне Анатольевне, - предложили ему ребята.
- Это еще зачем?
- Да как-то неудобно получается, она весь год с нами провозилась, а все лавры Светлане Ивановне достались.
Ребята поднялись по ступенькам и позвонили, но никакого ответа не последовало. Олег тихонько толкнул дверь.
- Закрыто, - разочарованно пожал он плечами.
- Смотрите, записка, - заметила Оксана маленький листочек.
- Не трогай, это ведь не для тебя, - попытался остановить ее Коля.
- Ну и что, если оставляют на видном месте, значит, ничего особенного там нет.- Оксана развернула записку. - Странно, - поразилась она и прочитала вслух, - «Прости. Ждать не могу».
- Дай, - вырвал Коля листок из ее рук. Он повертел бумагу, но там и в самом деле больше ничего не было написано. Тут из-за забора показалась соседка баба Нюра.
- Ребята, если вы к Татьяне, то ее нет дома. Она уехала отдыхать с фотографом.
Николай замер как пораженный молнией. Листок выпал из его рук и медленно спланировал на землю. Коля побрел к калитке.
Оксана и Олег переглянулись.
- Что случилось? – обеспокоено спросила Оксана.
Коля остановился и, не оборачиваясь, тихо сказал:
- Это мне записка. Я сегодня хотел сделать Татьяне Анатольевне предложение.
- Какое? – непонимающе переспросил Олег, но Оксана дернула его за руку, и он замолчал.
- Коля, ты не волнуйся, мы никому не скажем.
- Теперь уж все равно, - махнул рукой Коля.
- Да ты и влип. Конкурент у тебя опасный. Теперь тебе просто необходимо поступать в институт, - не обращая внимания на тычки Оксаны, подначивал друга Олег. - Сейчас ты кто? Так пустое место. У тебя за душой ни гроша. А вот выучишься - станешь с ней хотя бы в образовании ровня.
Если бы Олег знал, какое значение приобретут его слова для Коли, он прикусил бы себе язык. Но слово не воробей…